"Datus a diabolo"

— Как-то не цепляет… Хочу сцепку. — томно, почти в самые губы будто выдохнул омега.  — Душа моя, я конечно, до безумия хочу трахнуть тебя узлом, но у тебя вот-вот течка, не боишься, что понесёшь от меня? — резко стал серьёзным Чон, понимая: с таким шутки действительно плохи. — Всё будет хорошо, вы только представьте, как плотно я обхвачу ваш узел, как жадно буду его принимать и как стонать от распирающей заполненности, представьте как… — Чёрт, а ты умеешь уговаривать, сладкий, но пожалуйста если вдруг что, не молчи. — всё же сдался профессор, не в силе устоять перед настолько горячим, соблазнительным и любимым омегой.       Нависая сверху над парнем, Чон моментально зарылся носом в ямку меж ключиц, что так привлекала к себе излишнее внимание и вызывала жгучие желание где-то глубоко под кожей. — Душа моя… — дрожащим голосом прошептал альфа.       От этого пленительного баритона по коже бегали неугомонные мурашки, а узел внизу живота, затягивался всё туже, отбирая возможность не только сопротивляться, но и дышать. — П…профессор, пожалуйста позвольте немного посвоевольничать. — с трудом вымолвил омега, опережая свой очередной хриплый стон.      Чонгук же отрываясь от родинки над левой ключицей, которую нещадно выцеловывал, также тихо шепнул на красное ушко, специально чуть задевая губами хрящик на краешке и мочку. — Сладкий,  если ты сейчас же своими пальчиками или губками не обхватишь мой член, то… — сделал небольшую заминку альфа, перемещая одну руку на бедро парня, чуть поднимаясь и подушечками дразня края дырочки, которая начала судорожно сокращаться в поисках какой-нибудь заполненности… — то твоей жадной дырочке, что так призывно принимает и поглощает фалангу за фалангой,  не поздоровится. — Гук-и, я хочу ощутить твою головку у себя глубоко в глотке, позволишь доставить тебе удовольствие? — Всё, что захочешь, любимый.    Получив одобрительный жест со стороны старшего, омега аккуратно оседлал крепкие бёдра, восседая чуть ниже чужого члена. Вскоре склонив голову к чужой шее, он прошелся носиком вдоль пахучей венки, аромат которой будоражит и пленит. Ким на пробу мазнул языком изгиб к плечу, сразу же ощущая солоноватый привкус пота, кислинку чужого Лайма и свежесть мелиссы. — Душа моя, даже не думай… — Гук-ки, пожалуйста… — Нельзя ставить метку раньше своего альфы, потерпи немного. Я обещаю, что как только начнётся твоя течка, я окончательно сделаю тебя своим. — успокаивая, прошептал Чон, оставляя невесомый поцелуй на чужом виске. — Как скажешь, любимый. — чуть отстранившись,  всё же согласился омега, опускаться вниз и усаживаясь между призывно раскинутых, мощных бёдер.    Альфа ж, зарывшись пальцами в взмокшие волосы на чужом затылке, стал постепенно перебирать пряди,  чуть массируя нежную кожу, пока Тэхён сладко посасывал головку и ласкал кончиком языка уретру напряжённого члена. Пальчики парня игрались с кожицей у основания, постепенно надрачивая. — Сладкий, пожалуйста, возьми глубже, не издевайся.    Решив в коем-то веке послушать своего альфу, Тэ ещё чуть склонил голову, пропуская головку глубже, из-за чего та уперлась в стенки горла, которые тут же начали судорожно сокращаться от непривычки. Сверху раздался рычащий стон, а пальцы в волосах заметно сжались, принося незначительные покалывания у корней.    Язык беззастенчиво и влажно вылизывал разгоречённую плоть, зубки так и наровились задевать слегка выбивавшиеся вены, тогда как в глазах плясали самые настоящие черти. Выпустив с вульгарным звуком член, напоследок влажно поцеловав головку, омега приподнялся к чужому и настолько любимому лицу. Глаза блестели желанием и обожанием, на губах мерцала слюна в выбившимся из штор свете луны, а на лбу были хаотично разбросаны несколько взмокших и сбившихся прядей. — Душа моя, ты конечно прекрасен, но мой член отнюдь не стальной, — издав хриплый смешок, зачарованно прошептал альфа. — Прости, засмотрелся… — чуть задорно ухмыльнулся парень.      Аккуратно пересев, нависая попкой над чужим членом, омега аккуратно обхватил пальцами головку, чуть сдвигая крайнюю плоть и большим пальчиком с нажимом растирая предэкуляторные капельки, подставляя к изнывающей, пульсирующей и жаждущей дырочке, которая тут же приняла в себя чуть ли не всю длину. От Чона послышался судорожный вздох, переходящий в хриплый, длительный стон. Ухватившись пальцами в мягкие, пышные и белоснежные бёдра, Чону с трудом удалось выдавить из себя несколько слов: — Сладкий…дьявол, мы ж только занимались любовью, а твоя дырочка всё такая же узенькая и горячая.    Тэ на это ничего не ответил, лишь упираясь руками о грудь мужчины, полностью обхватывая бархатистыми стеночками достоинство своего мужчины. — Мой…только мой — хрипит на ушко омега, перед тем как начал медленно раскачиваться.    Чуть приподнимая бёдра,  альфе удалось попасть в один темп, не безумно, а нежно, любя, с трепетом и безграничной лаской к своей второй половинке, он в этом уверен.      5 минут, 10, время утекло будто вода сквозь пальцы. Они были пленными друг друга, в коем-то веке напоминая двух заключённых, что постепенно сходят с ума, лишившись воли, поддавшись кому то и словно два оголодавших по ласке, теплу человека иследовали тела, раскапывали недра душ и сливались воедино, в одно всемогущее и непобедимое целое.     Гук наблюдал как чужая попка его поглощает, принимает, обильно сочась ароматной смазкой, а омега делал всё возможное чтобы доставить ему удовольствие. — Душа моя, ты устал, давай я… — аккуратно переместив Тэ под себя, временно выскальзывая из горячего лона, альфа поцеловав парня в висок и зарывшись носом в ключицу, возобновил фрикции.     Стоны громкие, будоражащие кровь, тела мокрые, в крови через край хлещет адреналин, безумие и решительность.        Всего пару толчков и Чон не выдержав, излился в ждущее и разгорячённое нутро, вслед за Тэ. Спустя несколько мгновений, постепенно набухающий узел, начал безжалостно давить на нежные стеночки, вызывая у омеги вскрик отнюдь не от райского наслаждения. — Гук-ки… — тревожно проскулил парень. -Чшш, сладкий, ты мне веришь?  — увидев в ответ положительный кивок, Чон поспешил накрыть мягкие, манящие розовые губки, переводя всё внимание на себя. Когда всё же пришлось отстраниться, мужчина прохрипел, оставляя ещё один поцелуй на кончике носика парня: — Должно сейчас полегчать, потерпи немножко.   Аккуратно перевернувшись на бок, крепко зажимая Тэхёна в объятиях, альфа накрыл их шёлковой простыней, зарываясь в копну чужих волос, тогда как парень где-то ему к ключицы.    Одной рукой Чон обхватил бедро, что оплетало его талию и прикрыв глаза, отдался сладкой неге. — Гук, а если всё-таки… — нерешительно, отозвался резко погрустневший омега. — Ты хочешь? — осознав причину смены настроения,  поинтересовался мужчина. — Только если ты будешь рядом. — Не переживай, душа моя, я всегда буду с тобой.    Чуть склоняя голову и проходясь носом вдоль пахучей венки, громко выдохнув, Чон начал медленно погружать клыки в изгиб плеча, наслаждаясь усиливающимся любимым запахом… — Отныне ты только моя сладость, любимый. — Гук… — надломленно простонал Тэхён, впиваясь ногтиками в смуглую, упругой кожу лопаток, альфы, чувствуя как вдоль вен растекается что-что инородное, оплетая сознание, рассудок, даже сердце будто на миг замерло в ожидании своей порции чего-то нового, но настолько необходимого. — Я люблю тебя… — напоследок прошептал омега, заглядывая в тёмные глаза напротив.