Лабиринт Змеи

Духота давила на голову и легкие. Было жарко, непонятно что где. Просыпаться не хотелось, но противный звук будильника заставлял, хоть и с трудом, но открыть глаза. Амелинда тяжело опустила руку на ненавистные часы и те замолкли. Сон тут же попытался вернуться.       — Эй, спящая красавица, не спать. — раздался до боли знакомый голос. Он говорил с ласковой насмешкой, но сильно ранил душу Амелинды, как бы она ни старалась привыкнуть. Девушка тяжело села и устало протерла глаза. Ощущение было такое будто она не спала. Когда взгляд сфокусировался все было так же. Маленькая серая комнатка. Заляпанные пылью окна и такая же пыльная жесткая кровать. Старое разваливающееся кресло, а в нем Аонэ. Весь в крови, правая сторона туловища и ноги раздавлены, но но сидит и ухмыляется самой доброй улыбкой, что у него есть.       — Не просто же так ты завела будильник. — Аонэ подмигнул.       — Вот именно, хотя бы сегодня навести ее. Ты обещала, а ни разу не пришла! — в углу комнаты в вещах копался Рамон. Кожа его посинела и разбухла, а с него самого на одежду и пол стекала вода. — Сегодня я смогу узнать, кто у меня родился. Так что быстренько собирайся и вперёд и с песней.       — Я хочу ещё поспать… — только смогла выдавила из себя Амелинда.       — Вставай, золотце, уже пора. — в приоткрытую дверь заглянула бритая голова Далии. Лицо ее застыло в предсмертной маске ужаса, но это было не так заметно за всеми кровоточащими царапинами и укусами. И тем не менее голос ее хоть и был хриплым, но очень заботливым. — И не забудь выпить таблетки.       — Да ей бы таблетки от головы! — на кровать рядом с Амелиндой рухнул Наби. Вся кожа его почернела и сгнила, но это не мешало ему нагло ухмыляться. — А то видит всякое.       — Я пыталась. — устало напомнила Амелинда и вышла в такую же маленькую, серую кухню. Мебель в ней была очень старая и поломанная. Девушка набрала пригоршню таблеток от бешенства, которые принимала уже семь месяцев и запила прямо из водой прямо из горла.       — Тебе б посуду помыть. И продуктов купить надо, раз ты едешь в Эдем. — Итан с ног до головы в желудочном соке змеи, весь липкий и достаточно противный, стоял у холодильника и как всегда лучезарно приятно улыбался. Амелинда молча кивнула с закрытыми глазами.       — Эй! Не спать! — перед лицом девушки кто-то щелкнул пальцами. Она резко распахнула их. Перед Амелиндой стоял Селим. Весь в крови. Казалось в нем нет ни одной целой кости, а под кожей у него ползали змеи.       — Уф, Итан, каждый раз поражаюсь, как противно она тебя представляет. — из комнаты вышел Наби.       — Ты выглядишь тоже не так приятно, как ты думаешь. — съязвил Итан в ответ.       — Я просто сомневаюсь, что Амелинда знает, что находится внутри змеи, поэтому Итан выглядит так. — Селим указал на того, кого описывал. В этот момент змея проползла у него по руке.       — А может представишь меня чуть по-презентабельнее? — из спальни, оставляя мокрые следы, вышел Рамон. — Хочу увидеть своего ребёнка будучи в форме.       — Отстаньте от девочки! Ее сознание и так играет с ней злую шутку, а тут ещё вы на неё наседаете. — Далия положила руку на плечо Амелинды. По спине прошёл холодок. В кухне становилось заметно теснее и шумнее.       — Да ты стремный…       — Наби!..       — Я так жду…       — Амелинда…       — Мне все равно…       — Помолчите! — Амелинда скинула руку Далии и зажмурилась. — Помолчите хоть мгновение. У меня болит голова, а вы так шумите. Я иду в ванную и чтоб никто не шёл за мной. Пожалуйста. Амелинда медленно открыла глаза и выдохнула. Присутствующие кивнули и девушка скрылась в ванной. Как и все помещения в этом месте, ванная комната была крохотной. Амелинда навалилась на ржавую раковину и посмотрелось в потрескайтесь зеркало. На неё смотрело осунувшееся серое лицо. Синяки под глазами были чёрного цвета. Сами глаза были красными, а радужка стала темно-серой. За майкой виднелось истощенное тело покрытое белыми шрамами. Все это украшала огромная копна кудрявых спутанных волос до поясницы. Трудно было сказать, когда их в последний раз мыли или расчесывали. Амелинда тяжело вздохнула.       — М-да, а жили б мы в Эдеме, не пришлось бы вставать так рано. — раздался насмешливо-осуждающий голос за спиной. Амелинда вздрогнула и развернулась. Перед ней на сливном бачке, поставив ноги на закрытую крышку унитаза, сидела Люба. Она выглядела прекрасно, свежая, сильная. Только кровавая дыра от копья прямо посреди тела портили весь вид. Ну и немного вывернутые руки и ноги.       — Я жила в Эдеме полтора месяца. На большее меня не хватило. И вообще-то я просила всех остаться снаружи. — Амелинда развернулась к зеркалу и крепко сжала край раковины.       — Вообще-то я здесь была раньше тебя. — Люба передразнила подругу. — Фотографию Рамона ты передала, крестик Далии тоже. Да ты даже оплатила переезд семье Наби и лечение его сестры. А вот пожить в своё удовольствие в Эдеме, ну и заодно исполнить мою мечту тебя не хватило.       — Да не могу я жить в Эдеме. Из-за вас не могу. — Амелинда сжала зубы. — Каждый раз, возвращаясь в ту квартиру, меня такое чувство вины охватывало, что можно с ума сойти. Да я и начала… Амелинда вспомнила, как сначала ей мерещились образы в зеркалах и окнах. Затем появились фигуры. Ужасные, искаженные болью и смертью фигуры ее союзников, которые погибли в лабиринте. Амелинда уехала из Эдема как только смогла, но они не оставили ее. Наоборот они начали говорить с ней и постепенно стали частью жизни, хоть сердце все ещё продолжало замирать, когда Амелинда видела их обезображенные тела.       — Ты же ходила к врачу, пила какие-то таблетки. Нас не было. Почему ты перестала? — голос Любы звучал обеспокоено.       — Стало хуже. Я винила себя за то, что просто избавилась от вас. — Амелинда грустно усмехнулась. — Вы помогли мне выжить, а я просто стёрла вас, будто вас и не было. Лучше уж так. — Амелинда снова взглянула на Любу. — А где Ур? Я его не видела сегодня.       — На улице сидит. Кстати, ты бы купила нам карты, а то скучно. — Люба подмигнула.       — Иди уже, скучно ей. Я помыться хочу. — Амелинда одернула шторку ванной. Ванна, как и все в этом доме была в ужасном состоянии: вся в ржавых подтеках.       — Ого, уже и не помню когда ты мылась-то в последний раз. Тогда не буду отвлекать. — Люба наиграно удивилась и вышла из ванной комнаты хлопнув дверью, будто она была настоящим человеком, а не галлюцинацией. Люба была права. Амелинда очень давно не мылась. Волосы ей так и не удалось распутать, так что девушка тут же их обрезала по плечи. Голове стало немного легче, но болеть она не перестала. Амелинда уже многие недели жила с этой болью, но ничего с ней не делала.       — Смотри, можешь пойти вот в этом. — Рамон показал на блузку и брюки, которые он заботливо разложил на кровати, когда Амелинда вернулась в спальню.       — Не слишком ли? — Люба скептически осмотрела одежду. — Она даже ни разу это не одевала.       — Самое время! У меня родился ребёнок! — Рамон был вне себя от счастья и кружился, разбрызгивая вокруг себя воду.       — Может что-то поудобнее? — Аонэ, все так же сидя в кресле, покопался в куче одежды и протянул Амелинде джинсы и худи. Девушка тут же оделась в эту одежду.       — Хоть бы постыдилась перед людьми. — издевательски протянул Наби, заглядывая в комнату. Амелинда проигнорировала эту колкость и просто пошла к выходу.       — Удачи, золотце. — попрощалась Далия, сидя за столом. — Купи чай заодно, пожалуйста.       — Вообще продуктов купи. — напомнил Селим, так же сидя за столом.       — Хорошо. До свидания. — безэмоционально кивнула Амелинда и вышла. На пыльной улице, заставленной такими же крохотными, как и ее домик, домиками, никого не было. Разве что Ур сидел прямо у порога и наблюдал, как ветер гоняет какую-то бумажку по земле. Его тело все было в дырах от копий, а одежда пропиталась кровью. Когда Амелинда вышла, он глупо улыбнулся и как маленький ребёнок начал махать ей рукой. Девушка помахала в ответ и молча пошла вдоль улицы к станции, чтобы сесть на поезд и доехать до Эдема. Солнце только начинало вставать, но на станции уже было достаточно много людей. Многим надо было доехать до Эдема или других городов, где были магазины или их работа. Амелинда купила билет и села в старый, проржавевший насквозь вагон. В подобном она ехала больше девяти месяцев назад на испытание Лабиринта Змеи. Сейчас же ей предстояло трястись в нем четыре часа, чтобы добраться до Эдема. Амелинда действительно собиралась идти встречать Эрнесту из роддома. Роженица прислала очень много посыльных и настоятельно просила, чтобы Амелинда приехала хоть на это знаменательное событие, если не собирается приезжать просто так. Да и Рамон очень настаивал, к том уже Селиму и Любе было интересно, в честь кого же назовут ребёнка Диаза. Все четыре часа Амелинды пребывала в странном состоянии полусна-полубреда. Хотя, она последние полгода из него и не выходила. Девушка определенно не смогла вернутся в прежнее состояние после лабиринта, наоборот воспоминания о событиях, которые она пережила постоянно преследовали ее ужасными видениями. Из-за этого отдохнуть ей так и не удалось. Последний раз Амелинда не чувствовала себя опустошённой, в ночь перед началом испытания. Когда поезд наконец прибыл, девушка вывалилась из вагона и тут же зажмурилась. Солнце было достаточно высоко и отражалось от зеркальных окон высоток, здесь не было пыли, которая защитила бы отвыкшую от света Амелинду. Девушка достала из кармана смятую бумажку с адресом больницы, откуда будет выписываться Эрнеста. Один из последних посыльных принёс ее для Амелинды в прошлом месяце. Девушка не знала, где находится это место, потому пошла к стойке, где можно было заказать машину с водителем, чтоб тебя отвезли. Стоящий там самодовольный мужчина брезгливо посмотрел на потенциальную заказчицу в поношенной одежде.       — Мне нужно, чтоб меня отвезли по этому адресу. — выдавила из себя Амелинда и протянула мужчине помятую бумажку с такими же помятыми купюрами. Денег было ровно столько, сколько было указано в вывеске, но мужчина даже не притронулся к ним.       — У нас услуги, мягко говоря, не для всех. — он поморщился так, будто говорил с бездомной. Смешанное чувство удивления и замешательства возникло у Амелинды. Она наконец-то оторвала лицо от земли и с полным непониманием на лице уставилась на мужчину. Теперь пришло его время удивляться. Девушка буквально видела, как его брови поднимались все выше и выше, пока не исчезли за челкой.       — Амелинда Леманн! — он чуть ли не взвизгнул от счастья. Встретить единственную на данный момент победительницу Лабиринта Змеи было по-истине легендарно. — Я понял-понял, скрываетесь от фанатов. Извините, что не признал сразу. Куда говорите Вам надо? — он тут же схватил бумажку, но деньги не тронул. — Все за счёт компании, разумеется. Так-так, все понятно! Недалеко от этого места букмекерская контора. Едете делать ставки?       — Чего? — искренне не поняла Амелинда.       — Ну так сегодня день предварительного испытания, Вам ли не знать. Через час начнут. — мужчина говорил с таким воодушевлением, что Амелинде стало тошно. Ее бесили те, кто так восхищался этим жестоким испытанием.       — Можно мне просто машину? — устало вздохнула она.       — Конечно-конечно. — мужчина тут же засуетился и повёл Амелинду за собой. На парковке он подошёл к самому современному автомобилю и открыл заднюю дверь. Пока девушка садилась он, активно жестикулируя, громко шептал водителю:       — Это Амелинда Леманн!.. Вся поезда длилась около двадцати минут, но водитель успел достать Амелинду. Он все время говорил о Лабиринте Змеи. Хвастался, что его брат участвует в этом сезоне, а всего участников девяносто семь. После победы Амелинды все больше людей захотели участвовать, ведь она показала, что победа реальна. Амелинда всю дорогу молча злилась. На организаторов, на глупых людей, что добровольно идут на встречу смерти и на себя, ту которая показала им эту дорогу. Как только машина остановилась у больницы, девушка вывалилась из неё, не прощаясь. Около входа собралась целая толпа в цветных нарядах. Где-то уже открыли шампанское, где-то смеялись, а где-то и плакали. Амелинда надеялась отстоятся в стороне, помахать Эрнесте, когда она выйдет, а потом вернуться в свою берлогу подальше от Эдема.       — Вас ждут внутри. — около девушки оказался один из слуг Эрнесты, разрушивший все надежды Амелинды в прах. Ее протащили сквозь толпу родственников и знакомых и завели в больницу. Там, в специальной комнате, где встречали рожениц стояли ближайшие люди Эрнесты. Ее отец, пара подруг, личный охранник и мать Рамона (они с сыном были очень похожи, очевидно похожи). Теперь ещё и Амелинда. Ей было неловко находится здесь, но Эрнеста настояла.       — Ну скоро она? — в комнате появилась ещё одна фигура. Правда видела ее только Амелинда. Рамон обеспокоено наворачивал круги перед дверь, откуда должна была появится любовь всей его жизни. Любовь, за которую он и отдал эту самую жизнь.       — Не психуй. — вполголоса попыталась успокоить его Амелинда. Кажется она все же сказала это достаточно громко, так как присутствующие странно покосились на неё. Однако их внимание тут же переключилось, как только послышался звук открывающейся двери. В комнату входила, светившаяся счастьем Эрнеста. В руках у неё был большой бедный свёрток, в котором находился ребёнок.       — Я так рада вас видеть! — Эрнеста окинула взглядом всех и задержалась на Амелинде. — Сейчас хочу представить вам моего ребёнка. Люба Диаз! Моя дочь. Присутствующие разразились радостными вскликами. Даже Амелинда грустно улыбнулась. Снова то мимолетное воспоминание о недолгом счастливом моменте, когда они с союзниками рассуждали об именах. Рамон рыдал слезами счастья и все крутился вокруг Эрнесты и их дочери. Небольшая процессия двинулась на улицу к остальным приглашённым. Когда они покинули здание больницы, Амелинда тут же немного отделилась от остальных и продолжила наблюдать со стороны.       — Все-таки дети-это хорошо. — раздался рядом голос Селима.       — А ещё лучше, когда их называют в честь тебя. — с другой стороны с насмешкой ответила ему Люба. Амелинда посмотрела на них, появившихся чуть сзади неё, и снова грустно улыбнулась. Кажется эти двое заключали пари, в честь кого же всё-таки назовут ребёнка. Вдруг Амелинда поняла, что сейчас она чувствует не вину, которая успела пропитать ее полностью. Она тоскует. Она всем сердцем и душой скучает по ним, по ее союзникам, наставникам, друзьям… Амелинда решила не прощаться. Она в последний раз бросила взгляд на счастливую Эрнесту и поплелась к станции, чтобы вернуться домой. Решила идти пешком, чтобы избежать надоедливой болтовни водителя. Но и на улице лабиринт ее не отпускал. По городу на больших экранах начали транслировать промежуточное испытание. Люди толпились, чтобы посмотреть на это. Они громко обсуждали каждое движение участников. Осуждали их за неправильные на их взгляд решения, подсказывали куда идти дальше, а иногда раздавались хохотом. Этот смех заставлял Амелинду покрываться мурашками. Ужасно. Наверняка и над ней кто-то также смеялся не представляя, что она испытывает. Девушка ещё острее ощутила свою тоску. Эти люди стали ей очень близки. Хотелось обнять их со всей силы, но она не могла. Амелинда могла лишь разговаривать с их образами, которое создало ее больное сознание.       — И все же не останешься здесь? — спросила Люба, когда Амелинда подходила к станции. Уже появились пути, которые на самом деле пронизывали Эдем и уходили в города, находящиеся за ним.       — Нет. Но здесь остаётся Люба Диаз-гордая обладательница твоего имени, так что считай, что твоя мечта исполнена. — Амелинда вяло взмахнула руками, изображая безмерную радость, чем озадачила прохожих.       — Тоже мне, шутница. — Люба засмеялась и толкнула Амелинду в плечо. Та ничего не почувствовала. Сердце девушки заныло.       — Ты чего? — пред Амелиндой появился Аонэ, который тут же считал гримасу боли на уставшем лице девушки. Трудно было сказать, как он стоял на своих раздавленных ногах, но он это делал.       — Не знаю, я так скучаю по вам. — Амелинда судорожно вздохнула. — Мне хочется извиниться перед каждым из вас. Обнять крепко-крепко и жить спокойно, ни о чем не беспокоясь. Чтоб мы были, может не как семья, но как очень близкие друзья.       — Считай мы и живем, как семья. Вместе. — Аонэ утешающе посмотрел на девушку.       — Только вот я не могу вас коснуться. — Амелинда сделала несколько шагов, чтобы оказаться вплотную к Аонэ. — Я вообще больше не могу.       — Ты уверена? — он несколько обеспокоено взглянул на Амелинду. Та лишь кивнула.       — Хорошо. Я все равно всегда буду на твоей стороне. — Аонэ избавился от расстояния между ними и мягко обнял девушку. Амелинда дрогнула всем телом, ощутив его тепло. Небольшая слеза медленно покатилась по ее щеке. Кажется это была слеза счастья. Ей было уже все равно. Все равно на предупреждающие крики людей. Все равно оглушающий гудок поезда. Все равно на мгновенную боль, ведь за ней шло блаженное ничего. Билет в один конец.