Ползающие

Крестик. Нолик. Играть в крестики-нолики всегда было и будет интересно, не в зависимости от возраста и остальных параметров для человека. И для Спенсера тоже. Правда в его случае у него не было выбора: он всегда ноль. И в этой игре нужно попытаться выжить, чтобы тебя случаем не перечеркнули. Это похоже на нелегальную охоту, в которой твоя жизнь действительно может в один момент перечеркнуться. Сотни тысяч людей по всему миру стреляют редких, часто занесённых в Красную книгу, животных, даже не задумываясь о последствиях и угрозе вымирания целого вида. Для охотников главное, чтобы жертва не брыкалась, а на её статус в мире им наплевать. Один из таких охотников сейчас упорно пытался привлечь внимание обитателей дома на окраине городка, в котором теперь стоит мёртвая тишина, нарушаемая лишь стуком Изекила в старую рыхлую дубовую дверь. Ещё несколько более сильных ударов по дереву и житель не выдержал, отворив дверку не без злости во взгляде. Хью выглядел всё таким же уставшим, синяки под глазами давали знать о недостатке сна из-за того, что мать сейчас требовала особенного ухода и внимания. Смерть Брайана, как ни крути, сказалась на её самочувствии, а позже инсульт добил её, когда Хейз-старший перестал дышать, покидая этот тленный мир. Она любила его, хоть и понимала, что он растёт абсолютной и точной копией своего отца, которого Трейси забыла бы с удовольствием, перед тем ещё и послав на все четыре стороны света. — И какого чёрта тебе нужно, Изегир, или как там тебя? — Хью прислонился к дверному проёму плечом, опираясь, одной рукой всё ещё держась за прохладную ручку двери, дабы прихлопнуть пальцы охотника, если тот захочет зайти внутрь без приглашения, — Отец умер, как и Спенсер, а я охотой не занимаюсь. Поэтому не пошёл бы ты отсюда, и желательно поскорее, дабы не создавать проблем ни мне, ни себе. — Во-первых, Изекил, — мужчина наигранно протянул руку для рукопожатия, но, не получив такого же жеста в ответ, вернул руку в карман, — А во-вторых, я пришёл не за оружием, Хью. — Собрался на старости лет подкатывать к моей матери, чтобы обеспечить счастливые остатки жизни под просторной крышей, а не в халупе? — Хью хмыкнул, дёрнув рукой в порыве побыстрее выпроводить нежеланного гостя. — Фу, Хьюстон, фу таким быть и такое говорить. Хотя бы старших постеснялся. — А ты, по-твоему, лучше, так? — Хью, а теперь без шуток. Сейчас я скажу тебе кое-что очень важное. Только слушай меня внимательно, ладно? Хейз-младший с недоверием кивнул, словно предоставляя охотнику последний шанс на исправление. Изекил, в свою очередь, подозвал Спенсера к двери, и заметил моментально появившийся шок на лице Хью. — Ты… Ты тоже его видишь? Младший еле держался на ногах, пристально вглядываясь в глаза брата. Было ощущение, будто он хочет сейчас провести рукой сквозь Спенсера, чтобы убедиться, что не только он просто слишком устал и травмирован его смертью. — Сам не поверил, — Изекил издал нервный смешок, тут же прокашлявшись. — Так что… — Спенсер открыл дверь полностью, ощущая знакомый запах недорогой, но сытной похлёбки из глубин комнат. — Пустишь домой?

***

Гостиная всё также, как и в далёком сейчас для него 2001-м, отдавала сыростью, плесенью, которой покрылся каждый потаённый уголок первого этажа и чердака. И Хейз ошибался, когда думал что за несколько часов, проведённых в земле, мир потерял свои прежние краски. Этот дом — вот место, где всё становится невзрачно серым и унылым, словно траура от смерти Брайана кто-то до сих пор придерживался. — Как так… Вышло? — Хьюстон сидел на стареньком диване, выбросить который следовало ещё до его рождения, поглядывая то на спокойно рассматривающего интерьер комнаты Спенсера, то на усевшегося рядом Изекила. — Клиническая смерть, все дела, — Хью до сих пор имел вид загнанного сурка. Это и понятно: за все свои недолгие пятнадцать лет он пережил множество насмешек, разочарование в такой штуке как любовь, гибель Брайана, а недавно ко всему прочему на голову свалилась ещё и смерть старшего брата, застав врасплох. Вернее, она могла бы, — Собственные похороны не так и легко… Пережить. — То есть я действительно не пустил тебя домой тогда? — он потуплено отвёл взгляд, когда Спенсер закончил осматривать голые деревянные стены, на которых до этого были надёжно закреплены семейные фотографии, — Прости. Я правда думал, что… Ну… С ума схожу. Подросток поднялся с дивана как только из самой отдалённой спальни начали доноситься болезненные стоны, которые игнорировать он, как и все присутствующие в доме, не мог. Кажется, мама снова проснулась и ей снова стало плохо. Самым разумным принятым решением за последнее время было не соваться женщине на глаза, ну потому что она вместе со своим хиленьким сердцем вряд ли переживёт появление воскресшего ребёнка. — У твоего брата язык длинный, но всё без толку, — Изекил впервые за весь час, проведённый за выяснениями и разговорами, подал голос, также провожая Хью взглядом, пока русая макушка не скрылась из виду за ближайшим дверным косяком. — Хью всегда хотел выделяться, хотя сейчас он, видимо, перерос эту подростковую фазу, — Хейз осматривал небольшой камин, который не разжигали, вероятно, давненько. Всё же, его месяц дома не было. Теперь каждую деталь, наименьшую, хочется покрутить в руках, рассмотреть и убедиться что она не изменилась за этот месяц, — Цветные волосы, пирсинг, вызывающее поведение, ну ты знаешь. — Он не похож на бунтаря, — охотник невольно отзеркалил небольшую усмешку Спена, осматривая абсолютно целую и невредимую крышу комнаты, втайне желая всего одним движением поменять её местами со своей, всей в пробоинах и дырах, — Тем более ему всего пятнадцать, а до восемнадцати может так переклинить, что и не узнаешь человека совсем. Вот поверишь, что я когда-то на одни пятёрки учился и в кружок бойскаутов ходил? — Спенс смерил его неоднозначным взглядом, пытаясь представить на его месте послушного отличника, мамину гордость, в глупых бежевых шортах и с коробкой печенья на продажу в руках. Вышло не очень, ибо на месте белобрысого сопляка сейчас сидел седой мужчина с закрытым повязкой глазом, небольшим перегаром и ещё кучей вымышленных историй из жизни, сопровождающимися пошлыми анекдотами, которые он не против, и даже вполне охотно может озвучить отдельно под стопку чего-нибудь покрепче. — Ты занимаешься нелегальной охотой, свободное время от которой проводишь в запое, живёшь на опушке леса и бессмысленно пытаешься переспать с кем попало, Изекил, — единственное, что так и осталось непоколебимо висеть на ржавом гвозде — картина. Ничего примечательного, всего лишь мрачноватый пейзаж лесного ручья, но в детстве на Хью накатывала необъяснимая волна паники, как только он краем глаза улавливал словно почерневшие от угля сосны, — Кому бы его судить как не тебе.

***

— Нет там никакого человека! — семилетний мальчик снова бежит на диван, закутываясь в одеяло до той степени пока одни лишь глаза выглядывают. — Присмотрись внимательнее, вон за тем деревом, — рядом тихо посмеивается парень постарше, указывая пальцем в дальний угол картины, висящей над сверкающими языками пламени в камине. Кирпичи давно покрыты сажей, а оградка, компактная и «зубастая», только и дополняет ужасные фантазии, оживающие в детском мозгу. Именно там камин этот выглядит как прожорливая морда гигантского существа, способного проглотить маленькое тельце в раз. Ему то всего на один зубок семилетний мальчишка. — Спен, заткнись! — последнее слово Хью тараторит теперь на каждом шагу, взяв пример со старшего брата, который сейчас ещё больше поддаётся неконтролируемой волне смеха от того как младший трусливо поджимает ноги под себя. Мальчик всё же, вопреки собственному первобытному страху, успешно завоевавшему тело, всматривается в сухие мазки краски, различая на полотне длинноногое существо, мало чем похожее на человека. Хотя и голова, и руки у него есть, но выглядит этот воображаемый монстр как каскадёр на ходулях. Облачённый в тёмную кожу так что даже лица различить нельзя. Но Хьюстон полностью уверен, что человек за ним наблюдает из своего такого же тёмного леса, намереваясь перебраться ближе как только взгляд не будет устремлён на него. А вскоре и выбраться. — Ты так боишься длинного человека? — Хейз-старший непоколебимо продолжает забавляться со страхом Хью, прибавляя ему всё новые и новые очертания, — Тогда я расскажу тебе историю, — парень устраивается поудобнее, скрестив ноги в коленях и то и дело поглядывая на злосчастную картину, — Однажды, тёмной-тёмной ночью, длинноногий человек выбрался из своего леса. Ему не нравилось, что он должен был всю свою жизнь проводить заточённым в картине. Когда на часах пробила полночь, кукушка вылетела из своего гнёздышка, но оповещать о столь позднем часу было некого — все давно спали. Все, кроме длинноногого человека. Хью снова взглянул на картину, проверяя стоит ли до сих пор на месте плод его детского страха. К счастью, человек так и остался наблюдать за происходящим издалека, впиваясь в мальчика своими глазами-дырами. — И вот одна его нога вылезла из картины и ступила на деревянный пол, из-за чего доски заскрипели под его тяжестью. Не прошло и минуты как его вторая длинная нога вылезла за предыдущей, — Спенсер наверное специально добавлял в свою историю такие элементы как деревянный пол, ведь знал, что сходство с его настоящим домом заставляет Хью покрыться мурашками, — Он медленно вылез из картины полностью. Он был такой высокий, что мог удариться головой о потолок и пробить его, если бы не пригнулся. И вот длинный человек оказался в комнате, в которой горел только камин. Доски скрипели, пока он, шаг за шагом, приближался к лестнице. Он подымался по лестнице, ведь знал, что на верхнем этаже находятся спящие родители и маленький мальчик, — удержав паузу, он не спеша добавил, — Мальчику было лет семь, как и тебе, Хью. Сам же Хью слушал внимательно, с оцепеневшим дыханием, хоть и рассказ заставлял его чувствовать себя некомфортно. — Длинноногий человек знал, что родители мальчика давно спят, поэтому он и поднимался по ступенькам. Как только он оказался на втором этаже, то сразу обернулся в сторону, где находилась дверь в комнату мальчика. Длинный человек аккуратно подошёл к ней, прислушиваясь. Он знал, что мальчик не спит. — Прекрати! — младший в конце концов накрылся с головой, удерживая себя от того, чтобы закрыть уши руками, — Нет никакого длинного человека! Заткнись! — Ох, Хью, ещё как есть, — Спенсер натянул свою хитрую ухмылку, придвигаясь ближе, и склоняясь к брату, — Ручка плавно опустилась, и человек вошёл в комнату. На это мальчик тут же обернулся, вглядываясь в темноту. Но человека там не было… — парень чуть наклонился, продолжая свою историю уже чуть слышимым шёпотом, — Только мальчик об этом не знал. У человека были настолько длинное тело, руки и ноги, что он смог растянуть их по верхним и нижним плинтусам. Мальчик видел только углы комнаты, в то время как человек был прямо перед ним. Хьюстон снова невольно поёжился, обхватывая ноги руками, и придвигая лишь ближе к себе. Жаль, что не все монстры реагируют на «правило одеяла». Накроешься с головой — значит не распорят брюхо? Наивные догадки. — Мальчик накрылся одеялом с головой, прерывисто вдыхая. Человек это заметил. Он подошёл к самому краю кровати и стал непрерывно смотреть на мальчика под одеялом. Он знал, что мальчик не спит. И как только прошла минута… Спенсер затих, и младший на секунду успел даже подумать, что рассказ оборвётся на самом пугающем месте. В комнате, освещаемой лишь горящими брёвнами, которые Спен с отцом недавно наколол, раздался оглушающий вскрик. Прорезав умиротворённую тишину будто бы лезвием ножа, он тут же затих мгновенно, точно как гром затихает во время грозы, готовясь нанести ещё один сокрушительный удар. Хью тяжело вдыхал сквозь нос, понимая, что руки на его плечах, так резко и неожиданно обхватившие их, совсем не являются руками длинного человека. Спенсер лишь снова рассмеялся.

***

Байка о длинноногогом человеке сейчас казалась Хейзу чем-то глупым и забавным, если не сказать что совсем абсурдным. Хью вырос, хоть и не бросив свою трусливость, и его вряд ли уже можно напугать призрачными представлениями о чём-то на полотне картины. — Я тебе помог, Хью убедил, — голос Изекила доносился словно из-за толстого стекла, — Глаз за глаз. Где необходимая мне помощь? Спенсер лишь хмыкнул, по заученному маршруту следуя в продолговатый коридор. Остановившись посреди него, он поднял голову. Чердак. Вероятно, именно там и хранился топор Хенри, за которым так настойчиво охотился Изекил. — У тебя есть стремянка? — сам охотник медлительным развалистым шагом приближался, также осматривая небольшой квадратный люк. Верёвка, предназначенная, для того чтобы опустить ступеньки вниз, отсутствовала, виднелся лишь небольшой огрызок, за который толком и не потянуть, к тому же не добраться. — Скорее всего есть, — Хейз попытался достать к обрывку, встав на носки, даже подпрыгнув, но всё напрасно. Цель недостижима без подручных средств, — Хью точно знает. Не без громких возражений и запретов стремянка всё же теперь стояла посреди коридора, упираясь в небольшое углубление на потолке. Спенсер решился первым, как затейщик и автор идеи, подняться вверх. Ступая по хлипким прямоугольникам, появилось ощущение будто один из них тут же может расколоться надвое, и неудачливый пленник случая свалиться вниз, на не менее некрепкие деревяшки. Но, к счастью, стремянка хоть и выглядела ужасно, но смогла удержать пару десятков килограмм тела, позволяя наконец добраться до оставшегося куска верёвки. Хейз на пробу дёрнул за него, но вертикальная поверхность не желала поддаваться приложенным усилиям. Ещё раз, сейчас более сильно он пытается потянуть его. И снова напрасно. — Спенс, от дня смерти отца там не было никого, — Хью, нервно наблюдающий за происходящим со стороны, снова принялся за попытку отговорить брата забираться на чердак, — Он был единственным, кто хоть что-нибудь делал там... Да и к тому же того, что вы там ищите, там наверняка нет. — Наверняка, Хьюстон, наверняка. — Изекил, ровно также стоящий возле, лишь скрестил руки на груди в ожидании, — У тебя никаких гарантий нет. — Ты заткнись, тебе в этом доме не рады, — младший слегка презрительно фыркнул, искоса поглядывая на мужчину, — Рад был только Брайан, но он мёртв. Смирись. — Фу, Хьюстон, фу таким быть и такое говорить, — припоминая уже сказанную ранее фразу, огрызнулся Изекил. — Закройте рты оба, — столкновение двух не очень-то хороших характеров прервал Спенсер, у которого всё же вышло с достаточной силой потянуть остаток верёвки вниз, вследствие чего теперь приходилось держать желающую опуститься прямиком на череп лестницу, — Хью, помоги, или ты так и собираешься смотреть на то, как меня размажет? Хьюстон, выражая своё недовольство приглушённым бормотанием, принёс небольшой табурет, который и позволил дотянуться хоть как-нибудь до входа на чердак и придержать его. К счастью, он и не догадывается что этому табурету пришлось пережить и что услышать. Хорошо, что у вещей нет голоса. Стремянка оказалась отставленной в сторону, пока вертикальная поверхность постепенно, с ужасно режущим уши скрипом, раскладывалась, обнажая ступеньки. На Спенсера даже набросились недавние воспоминания о собственном пребывании в гробу, когда вся пыль, накопившаяся за годы, смогла увидеть свет и выбраться. «Свобода!» — кричали мелкие частички, огромной тучей выбираясь в более просторное помещение и параллельно забираясь в лёгкие. Кажется, что эта пыль покрыла всё тело тонким слоем, который разорвать даже при сильном желании не выйдет. Остаётся лишь содрать кожу, что точно позволит избавиться от неприятного ощущения. — Ставлю бутылку Рёдингера на то, что топор там, — откашлявшись, хрипло произнёс Изекил, следуя за Хейзом-старшим вверх, по ступенькам на чердак, аки абсолютную неизвестность. Помещение оказалось не таким и просторным, но это и хорошо, ведь небольшое окно, расположенное прямиком за спиной поднимающегося Хью, хоть как-то да могло освещать пространство, продирая царивший там мрак. Спенсер огляделся. Вокруг лишь не менее пыльные коробки, сложенные в невысокие башни, старые и давно изжившие себя предметы мебели, к которым чудесно вписался бы тот самый диван в гостиной, и более ничего. Чердак представлял собой лишь чуть продолговатую коробку с краями, положенными наискосок. Он неторопливо прошёлся к одной башне из коробок, осматривая её со стороны, но стараясь не прикасаться, дабы вся конструкция не обвалилась прямиком на него. Тяжесть находившихся в ней предметов совместно с тоннами пыли, забирающейся в глотку без приглашения несмотря на все попытки ограничить этот путь, могут объединиться в нечестном союзе. Хьюстон, ровно так же как и охотник, принялся за попытки осмотреть то, что скрывалось под ободранными простынями, тёмными мусорными мешками и полиэтиленовыми пакетами, в то время как Спенсер снял верхнюю коробку. На потемневшем картоне размашисто выведено «Мусор». Решившись распаковать коробку, он поставил её на пол, сметая ладонью пыль. Вернее даже размазывая её, ибо слой отмерших частичек кожи и прочего оставался на ней. — Хью, помнишь? — в руках у Хейза-старшего оказалась одна из многочисленных фотографий, которые до этого висели на сейчас пустующих стенах. На снимке, закрытом от влияния внешней среды мутным стеклом и дубовой рамкой, виднелись два мальчика. Один из них, с тёмными волосами, цвет которых граничил с чёрным, держал второго на руках. Это не составляло труда, так как тот был в пелёнке. Милый снимок, снятый сразу после того как Хьюстона вместе с Трейси забрали из роддома. — Мне было несколько дней, конечно помню, — с сарказмом произнёс младший за спиной Спенсера, сложивший руки на поясе, — А это? Парень достал из коробки ещё одну фотографию. На этот раз на ней была изображена молодая женщина, в больничной койке и соответствующей светлой одежде. Рядом — тощий мужчина, приобнимая её за плечи, радостно улыбается прямо в камеру. Хотя улыбкой это трудно назвать. Неудивительно, ведь Брайан никогда не выходил на фотографиях нормально. — Тебя тогда и в планах не было, — Спен усмехнулся, рассматривая фотографию не без интереса. — Намёк на то, что я — нежеланный ребёнок в семье? Спасибо, это я знаю, но не нужно напоминать об этом. В противоположном углу послышалось наигранное покашливание. — Я конечно рад, что вы решили повспоминать радостное детство, но никто не хочет мне помочь?