Статный мерзавец

      Стуча копытами по сухой земле, Антон семенил рядом с Димой, разглядывая полупустые улочки города. Невысокие деревянные дома в несколько этажей, множество деревьев рядом с ними, а вообще, виднелся родной лес. Мужчина искренне надеялся, что сможет сбежать от Побрацкого, вновь оказаться в своём логове и собрав вещи, убежать в другое место, чтобы его никто больше не нашёл. Пусть на шее и была широкая лента, закрывающая натёртые места, верёвку никто не отменял. Она была повязана чуть ниже ленты и не очень сильно, чтобы не натирала и не душила. Янтарные глаза то и дело останавливались на определённых зданиях, читая вывески и удивляясь глупости людей. Как можно свободно вывесить название какого-то барделя, совершенно не стесняясь этого? Парень свободно держал конец верёвки, а когда кентавр останавливался, терпеливо ждал возобновление шага.       Видеть брюнета без рогов было непривычно, но Дима сам виноват, что при спиле сломал один из них. Русый слегка потянул оленя за собой, когда тот читал надпись охотничьего магазина. Стук копыт рядом в какой-то степени успокаивал, но и нёс в себе некий сакральный смысл. Ведь хозяин особняка ведёт Антона в самый конец города, явно не для того, чтобы хоть как-то успокоить мужчину и дать ему прогуляться. Наоборот, парень вёл кентавра туда, потому что обещал людям, поставившим на его Звезду, победу. Победу в жестоком бою, который мог обернуться смертью одного из участников. Русый аккуратно потянул мужчину на себя, заставив того остановиться.       — Слушай, ты хочешь куда-нибудь сходить?       — То есть?       — Ну, я имею в виду, любое место, которое ты назовёшь. — Брюнет сложил руки на груди и неловко потоптался на месте, думая о том, что можно назвать. Если быть точным, то по воспоминаниям со слов Олегсея, здесь должна быть библиотека или что-то похожее на склад с книгами. Но неприязнь, испытываемая с самого начала к этому парню, вовсе не давала никаких надежд на нормальную прогулку. Антон глянул на охотника сверху вниз, останавливаясь на зелёных глазах и глядя прямо в них. Что-то на душе Побрацкого ёкнуло, но он решил отбросить навязчивые мысли.       — Пойдём на центральную площадь. Хочу осмотреть город хотя бы с неё.       — Хорошо, пошли. — Дима вновь несильно потянул за верёвку, слыша стук копыт рядом. Зеленоглазый старался не смотреть на Антона, на его тонкие, бледные руки и большие, будто золотые, глаза. На его белые оленьи уши, которыми мужчина то и дело прядал, прислушиваясь к окружающим звукам. На шею, скрытую под широкой лентой и тонкую талию, очерченную жилетом и рубашкой. Отогнав наваждение, русый шёл чуть впереди кентавра, подстраиваясь под его шаг. Редкие прохожие с удивлением глядели на охотника и существо, дети вообще пытались погладить пушистый бок кентавра, но тот не давал этого делать; переступая с ноги на ногу, мужчина как бы попросил Диму вести его быстрее к центральной площади.       Пройдя пару кварталов, брюнет и парень оказались на площади: посередине стоял фонтан, где-то по краям были участки с деревьями и небольшими полянками, множество лавочек и опять же, редкие прохожие. Дима повёл Антона к фонтану, садясь на его край и поглядывая на кентавра. Олень лёг рядом с краем на живот, вытянув передние ноги и прижав задние ближе к телу; закатав рукав рубашки, брюнет опустил руку в прохладную воду и улыбнулся уголками губ. Янтарные глаза при свете яркого солнца казались ярче, а бледноватая кожа приковывала к себе внимание.       — Нравится тут? — поинтересовался Побрацкий, обращая на себя внимание. Антон отвёл взгляд от руки в воде, щуря глаза и не переставая улыбаться. Что-то вновь ёкнуло в сердце парня, а щеки трогательно покрылись лёгким румянцем. Улыбка у кентавра была искренняя и не такая натянутая, как первые дни пребывания в особняке Димы.       — Очень. А тут ещё есть похожие места?       — Недалеко от площади есть парк, за ним идёт лес. Можем потом на реку за моим особняком сходить. Если хочешь, конечно.       — Хочу, можем сейчас сходить? — Русый отрицательно покачал головой и подсел ближе к мужчине, запуская свободную руку в тёмно-кофейные кудри. Мягко проводя по волосам, охотник старался не задевать заживающие места спила рогов. Антон с непониманием смотрел на человека, но молчал и немного шипел, когда пальцы всё-таки касались мест спила. Вытащив руку из воды, янтароглазый немного встряхнув ей, разбрызгивая холодные капли.       — Потом сходим. Нам сейчас надо в другое место. Времени ещё предостаточно, но стоит прийти пораньше.       — Ладно, зануда. Пойдём, раз уж так надо. — Слова прозвучали беззлобно, олень встал с земли, за ним с края фонтана поднялся парень. Немного намотав конец верёвки на ладонь, Дима потянул мужчину за собой. Тихо шипя от боли, янтароглазый засеменил рядом, не решаясь сказать ослабить хватку. На самом деле, брюнет уже привык к таким мерам, даже не возражал лишний раз. Звуки журчащего фонтана остались за спинами спутников, они вошли в какой-то широкий, пустой переулок. Здесь было прохладно из-за тени, падающей от домов; Антон слегка повёл плечами, чувствуя табун мурашек по спине. Побрацкий уверенно петлял по бесконечным поворотам переулка, ведя кентавра за собой.       Шли в тишине, лишь иногда перебрасывались ленивыми фразами или шуточно ругались. Дима всё понимал и мог даже покласть на эти нелегальные бои, отвести Антона к реке и остаться там до вечера. А с другой стороны, его гордое и садистское «я» говорило обратное — надо отвести хотя бы один раз, посмотреть на мужчину в деле. Если кентавр хотя бы выиграет и получит какие-то увечья, можно будет оставить его в сарае на пару дней или неделю. Но всё же, стоило бы позаботиться о том, чтобы Звезду больше не просили приводить на нелегальные бои. И именно в этот момент Дима понял — в нём проснулась совесть.       — Звезда, слушай, — Антон лишь фыркнул на своё прозвище, остановившись и глядя в глаза охотника. Тот заметно волновался, теребя край верёвки и проклиная своё поведение, этот запланированный бой и людей, поставивших на мужчину. Устало вздохнув, парень продолжил. — Я тебе до последнего не говорил, но я веду тебя на нелегальный бой.       — Что?! Ты знаешь, кто ты на самом деле?!       — Говори же, я слушаю.       — Мерзавец, сволочь, скотина, мудак! Sei un bastardo, в конце концов!       Побрацкий понимал, что это оправданная злость и даже не стал отвечать. Но когда олень попытался лягнуть хозяина особняка передней ногой, в нём проснулся садист. Сильно потянув верёвку на себя, русый заставил Антона беспомощно захрипеть…