Дверь

Гарри сидел во дворе разрушенного замка и просто смотрел в никуда. Он пытался переварить, что война закончена, а он все еще жив, несмотря ни на что. На душе было странное чувство. Он все еще не мог во все это поверить. Он попытался опереться на выставленные назад руки, тем самым откинув корпус и запрокинув голову к небу, но под руку попал обычный магловский, простой карандаш. Он минуты три просто смотрел на него, потом улыбнулся и решился. Достал палочку и трансфигурировал какой-то камень в плотный лист бумаги с твердой подкладкой. Последний раз он рисовал, кажется, в девять лет, на уроке. Удивительное дело, но у него получался замечательный пейзаж, даже несмотря на то что он фактически занимался этим впервые. Он сидел, рисовал, и на душе у него становилось удивительно спокойно. Словно он выплескивал на холст все страхи и переживания, всю боль потерь и неверие, и вообще все свои чувства. Когда он закончил, наступил уже вечер, а на руках у него был невероятный по своей красоте черно-белый пейзаж, глядя на который можно было ощутить все то, что чувствовал сам Гарри, когда его создавал. На душе было удивительно спокойно. И все бы ничего, но, словно насмешка судьбы, именно в этот момент он увидел странное видение. Четыре человека, сидящих подле трупа ангела. Настоящего ангела! Такого, какими их описывают в церковных писаниях. А четыре аврора сидят рядом и смотрят куда-то в пустоту. Правда, одну каштановую макушку Гарри узнал сразу, слишком часто он ее видел. Все четверо сидели спиной к нему, так что, кто остальные трое – он понять не мог. Черноволосая, небольшого роста девушка, со слегка оливковой кожей. Двое мужчин, один так и вовсе в шляпе, что значительно затрудняет его опознание. И последний, вот вообще незнакомый человек. Видение растворилось, но перья из крыльев ангела остались. Гарри и сам не понял, зачем их собрал, просто по наитию. Также собрал и кровь в трансфигурированные фиалы, и какую-то бесцветную жидкость, на которую случайно наткнулся. Что это – он не знал, для чего это может понадобиться – он также не знал. Просто сработала интуиция. И вот, собрав все это, перед ним встал вопрос, а куда это все убрать, чтобы в руках не нести. Пришлось трансфигурировать себе еще и сумку. Он, конечно, не Гермиона, но трансфигурацию не прогуливал, и тоже кое-что может. Он как раз возвращался в большой зал, чтобы рассказать друзьям об увиденном, когда заметил мелькнувшую за углом рыжую шевелюру. Он словно в каком-то трансе последовал за ней. Зря. Видеть как девушка, о которой ты столько думал, целуется с другим – больно. Он ушел, просто ушел, так ничего не сказав, и так и не увидев как та отталкивает от себя Дина и отвешивает пощечину. Как в ярости проклинает парня, который обещал продемонстрировать что-то интересное из найденного, а сам просто заманил ее в уединенное место. Гарри слепо шел куда-то по коридорам разрушенного замка. В голове было пусто, на душе паршиво. А тут еще тихое хихиканье Гермионы и грубый бас Рональда, что-то упрашивающего. Он даже не удивился наткнувшись на них чуть дальше по коридору. Рон целовал Гермиону бесстыдно задрав на той юбку, лапал за попу и демонстрировал всему миру ее простые, хлопковые трусики. А та лишь глупо хихикала в ответ и несерьезно сопротивлялась. Он прошел мимо, сделав вид что не заметил милующихся друзей. Прошел – и пошел дальше, куда несут его ноги. Что делать? Как быть? Где его место в этой жизни? И почему так хреново?! Откуда Гарри было знать, что Рон целовал Лаванду под обороткой, которую они нашли в лаборатории покойного Снейпа. А сама Гермиона сейчас занята с МакГонагл в ее кабинете. Все это было ему неизвестно, а следовательно и выводы он делал неверные. Настроение испортилось окончательно, хоть иди и сигай с моста в пропасть. Никому он в этом мире не нужен. Чужой. Он не должен был выжить. Он едва не додумался до того, что лучше все же умереть. И только случайно брошенный взгляд на место, где когда-то лежали мертвые и, следовательно, воспоминание о крестнике, пробудили в нем желание жить. Есть один человечек, которому он будет нужен. Тот, кому он не имеет права позволить повторить его собственную судьбу. В сердце зародилась надежда, и он достаточно быстро принял решение. Собрался и аппарировал к Андромеде. Разговор был сложным, невероятно сложным, ведь Гарри винил себя в смерти Нимфадоры и Ремуса. Для него было удивительно, что эта женщина в единый миг постаревшая лет на сорок, сразу не выставила его за дверь, а позволила выговориться. Более того, она не винила его. А дальше разговор зашел о его, Гарри, планах на жизнь, коих уже и не было. Гарри признался, что раньше хотел стать аврором, но это было больше из-за друга. А чего хочет именно он сам, не знает. Нет у него мечты. И тут он вспомнил о увиденном видении и рассказал об этом Андромеде, в качестве доказательств предоставив перья ангела и те жидкости, что смог найти и собрать. Андромеда оживилась и развила бурную деятельность. Гарри не знал, что она задумала, но был рад, что женщина немного оживилась. В ней словно пробудился огонек надежды. Он даже не удивился, когда она спросила про сестру и узнал, что им понадобится помощь Малфоев в ее задумке. Гарри просто доверился этой женщине. Все же она в волшебном мире разбирается намного лучше него. К тому же, она, так или иначе, как и крестник, является частью его семьи. Да, он только сейчас начал понимать, что его семья не ограничивается им самим и крестником. И это осознание неплохо так било по голове. За два дня они успели сделать многое. Найти Малфоев, уговорить Нарциссу, и Андромеда посвятила сестру в какие-то разработанные ею планы. Гарри не интересовался, он старался больше времени проводить с крестником. Его даже не сильно удивило, когда они переехали сначала во Францию, а затем куда-то на острова подле Японии. Кажется, их называют Курилами. Там Люциус Малфой долго о чем-то с кем-то договаривался. Гарри не знал подробностей. У него забрали почти все перья ангела и оба полных флакона. Осталось всего три перышка и так и незаполненный даже на половину пузырек с кровью. За заботой о крестнике Гарри полностью упустил момент торговли. А оказалось, что лучше бы он знал, на что подписала его Андромеда. Пять лет адских мучений под эгидой ученичества. Редкие возможности видеть крестника. И постоянное лицезрение рожи Малфоев, Драко и Люциуса. С Нарциссой они хоть как-то общались. А через пять лет в Англию вернулся первый за долгие годы высший целитель. Ну и он, Гарри Поттер, грандмастер-артефактор, мастер рун, иероглифов, кабалистики, чар, зачарований, трансфигурации, проклятий, иллюзий и гравировки, ну и подмастерье в зельеварениии, выше он подняться без таланта не смог, да и не захотел. И все это за каких-то пять лет. Вот что значит твердая рука и хорошая мотивация.