ириски и риски

— а потом... потом мы побежим навстречу солнцу и будем навсегда-навсегда вдвоём. дахён ей верит безоговорочно. верит каждому слову и старается вдохнуть как можно глубже, чтобы с ароматом духов саны ещё и впитать уверенность. наверное, даже без таких глупых ритуалов она бы ей поверила, закрыла на всё глаза, расписалась, где нужно, и сбежала бы к счастью. но сама оторваться не может — кончиками пальцев выводит по чужому плечу, что у её любви запах мяты. верно потому что сана всегда носит в карманах громкую прямоугольную коробочку конфет. ещё, наверное, её любовь пахнет ванилью, мокрыми железнодорожными путями по небу от осаки до соннама, сосновой смолой, цветочным полем, на котором они лежат даже без пледа. поэтому дахён холодным кончиком носа ведёт уже по щеке — сана пахнет небом. таким же звёздным — это пыльное полотно их сбыточных желаний, — какое они видят сейчас на расстоянии вытянутых и сцепленных в замок рук. у каждой на указательном пальце блестит по тонкому причудливо приплюснутому кольцу. дахён налюбоваться не может, попутно вспоминая свою радость — сана подарила ей парные кольца. она её луна, пока солнце сияет прямо под боком. — эй, ты меня слушаешь вообще? — от щекотки трепетных прикосновений сана вертится, но рук не разжимает, никуда не исчезает. смеётся по-своему и слишком наивно-громко для ночной тишины поляны, где затянулось их свидание на всю жизнь. — слушаю. внимательно слушаю и обещаю тебе, что даже если вместо солнца нас будет ждать луна, мы будем навсегда с тобой, любовь моя. сана пахнет любовью.