А потом что?

Париж. Прекрасный Париж. Новый Париж. Несуетной Париж.

Маша сняла им с Фаиной миленькую двухкомнатную квартиру. Она идеально подчеркивала французский стиль и уют, что было безмерно важно для Маши, после перенесенных потрясений. Показать Париж Фаине была ее мечта, с той самой секунды, как она увидела влюблённый взгляд и блестящие глаза от рассказов о поездке месяцы назад у женщины. Они уехали в тот же день, когда девушка приняла это решение. В этот раз Маша позвонила Лауре, чтобы та не переживала снова и не винила себя ни в чем. Она в жизни так больно не рвала что-то. Но спешила это сделать, чтобы не передумать. Девушка не слушала Лукину, она извинялась и просила понять, большего она не хотела и ей было не нужно. Поэтому закончив разговор, она выбросила симку и сменила номер. Маша зачеркнула свои 17 лет жизни и начала все заново — на 18-м году, как и собиралась до встречи с Лаурой и множества других событий. Маша надела лимонного оттенка платье и белые кеды, распустила блондинистые локоны и подкрасила глаза. Их ждала экскурсия и подъем на Эйфелеву башню. Фаина была рада двум вещам: первое — она в Париже, второе — Маша счастлива. Девушка и вправду наслаждалась тем, что больше не болит голова за всех, что она не должна бояться говорить что-то, бояться Егора и Ольги или прятаться с Лаурой, нет… она была она. Живая и здоровая. Впервые, ее болезнь не ушла в резкий плюс, все было ровно на новом месте. Таблетки, которые она принимала до, девушка вернула и они ей хорошо помогали, восстанавливая затуманенный до этого рассудок. Кстати, из пребывания в клинике она сделала один вывод, вернее, приняла жестокую реальность — болезнь будет с ней всегда. Никогда она не пройдет и никогда не отпустит, но Маша и понимала другое — она может взять все под свой контроль, окружить себя правильными людьми и не винить себя за уходы в плюсы или минусы, главное, она жива и не в больнице. Это стало огромной мотивацией — жить и держаться, чтобы больше там не оказаться. Дамы гуляли и изучали окрестности. Гид показывал интересные места и рассказывала разные факты. Узнавать и изучать новое, видеть красоту и наслаждаться этим — большего они обе и не хотели. Им было весело вместе. Маша очень заботливо относилась к Фаине, которая делала это в ответ, уже не по долгу службы, а потому, что это была Маша. Ее союзник во всем. У башни Фаина помотала головой, оценивая ее размеры и путь, который придется пройти:  — Высоко. Я не полезу. Вот, бери камеру, — она вручила ей свой старенький пленочный фотоаппарат, — Сделаешь мне фотографии для альбома?  — А своими глазами увидеть? — Маша удивилась ее протесту, — Ты же мечтала, Фай!  — Ну, я твоим посмотрю, — она помотала головой, — Высоко, я не поднимусь уже, да и… Мне хватит, что я вот так, рядом стою, вижу эту красоту. А ты давай, быстро туда поднимайся.  — Нет, а куда ты пойдешь?  — А давайте я с бабушкой пока в кафе кофе попьем? Уж за два часа точно насмотритесь, мы подождем, — гид оживилась, видя, что Маше очень хочется, но она не может бросить старушку одну, — Покажу вам еще на карте, что стоит посмотреть, куда сходить, м?  — Правда, Маш, я с радостью тебя подожду там, не переживай.  — Только не кофе, — Маша пригрозила Фаине пальцем, она строго следила за ее состоянием, после пережитого сердечного приступа.  — Хорошо, — женщина улыбнулась, — Беги-беги, не переживай, хорошие кадры сделай.  — Спасибо, — Маша обняла ее, — Если что, звони.  — Поняла.  — И аккуратнее, пожалуйста.  — Не переживай, — она развернула ее с улыбкой к башне.  — Люблю тебя, — девушка помахала ей рукой, уходя ко входу.  — И я тебя, — Фаина сглотнула и посмотрела на гида, — Хоть бы оставалась такой счастливой.  — А что, измениться может все?  — Надеюсь, — Фаина кивнула, поджимая губы, — Идем?  — Конечно, нам через дорогу перейти только. Маша совершала долго восхождение на самую высокую точку башни. Девушка сделала фотографии и не одну. А затем что-то на свой телефон. Она посмотрела вниз. Это ее любимое занятие — смотреть на движение жизни в разных точках. Сегодня с башни, было интереснее всего наблюдать за маленькими цветными силуэтами, что были людьми. Они, всё также, быстро двигались, никому не было дела друг до друга. Но вот, показалось, что там, на земле, одна точка стоит и не движется. Словно, сейчас она заметила Машу и не собирается забывать про нее. Блондинка закрыла глаза и когда открыла, удивилась недвижной точке, в том же месте, где и была. Маша отошла от смотровой зоны, опасаясь внезапного прилива ее депрессивной волны и галлюцинаций. Девушка сглотнула, болезненно выдыхая странное чувство в ребрах и солнечном сплетении. Третьякова отказалась задерживаться там дольше и предпочла закончить это приключение. Настроение внезапно улетучилось и вся легкость прошедших дней стерлась. Девушка спустилась вниз и дошла до столика Фаины и гида, стоящего прямо на бордюре, недалеко от достопримечательности:  — Так быстро? — женщина с акцентом спросила, удивляясь ее возвращению.  — Я что-то высоты забоялась, — Маша соврала и положила Фаине фотоаппарат, — Сделала парочку кадров.  — Спасибо, — она улыбнулась ей натянуто, видя, что Маша изменилась в настроении, впервые с их приезда сюда.  — Все нормально?  — Третьякова прищурилась, от того, как женщина внимательно на нее смотрит.  — Надеюсь будет, — женщина поджала губы, отводя взгляд немного за нее.  — Маша, — девушка, лишь от одного голоса, закрыла глаза и несильно подняла плечи к ушам, отрицательно мотая головой, словно, прогоняла мысли прочь, вытряхивала воспоминания и боролась с эмоциями, все одновременно.  — Не может быть… — она шепнула, выдыхая и продолжая поматывать головой.  — Может, — Фаина кивнула, несильно придерживая ее за пальцы руки, понимая, что девушка сейчас испугалась и при этом расстроилась, или так только казалось. Маша обернулась и увидела ее. Точку. Точно такого же оттенка одежда. Темные брюки, легкая блузка, сумка через плечо, темная оправа очков и мягкая улыбка. Это она. Та, кто увидел ее снизу и смотрел, стоя неподвижно. Лаура Лукина, сама, лично. Стоит сейчас с легкой улыбкой, больше похожей на ухмылку:  — Фаина! А я думала мы друзья, — Маша печально посмотрела на женщину.  — А я как друг и поступила, — она кивнула, — Послушай ее.  — Нет, я… Все, я пошла домой, — девушка шмыгнула носом, от того, что едва не заплакала от переизбытка чувств.  — Пешком?  — Ногами, да. А ты, вот, только попробуй гида потерять! — Маша посмотрела на Лауру, — Я не могу… Не могу, все, — она сказала ей и пошла на другую сторону улицы.  — Ну, как говорится, удачи мне, — брюнетка вздохнула и пошла по стороне, другой от Маши.  — Удачи, — две женщины сказали ей одновременно, скрещивая пальцы. Маша брела, прекрасно зная, что через дорогу, с ее скоростью, идет Лаура. Внутри вились самые разные мысли и вопросы, чувства переполняли и били в, и без того, разрушенное сердце. Девушка остановилась и посмотрела на нее:  — Ну, вот зачем ты приехала? — она крикнула ей через проезжую часть.  — А зачем ты уехала? — брюнетка развела руками. Маша стиснула зубы и пошла дальше, так же поступила и Лукина. Находясь вблизи от башни, они, практически, шли дорогой, как шли после свидания, месяцы назад. Маша устала идти, а Лаура сдалась играть в преследование, поэтому блондинка остановилась у перил спуска в парк и выдохнула усталость:  — Между прочим, — женщина встала с ней рядом, только спиной к виду на парк, — Я заметила, что тебя нет и замечаю всегда.  — Почему-то не верю, — девушка усмехнулась печально, глядя вперед, на красивые деревья.  — Очень зря.  — А как ты меня наверху увидела? — Маша посмотрела на нее.  — Очень легко и просто. Ты такая одна.  — Ну да… — она усмехнулась.  — Правда.  — Фаина тебе сказал, в чем я и где, не надо красивую сказку сочинять.  — Да, она сказала где вы, но не в чем ты… — Лаура улыбнулась, — Я просто знала, что ты — это ты.  — И что ты хочешь от меня?  — она печально посмотрела на нее.  — Понять, почему ты уехала так резко?  — Когда… Александр попросил от лица родителей Егора о прощении с формулировкой… «он еще ребенок»… очень обидно стало за неделю, которую я пережила, из-за их с мамой игры… угу, — Маша поджала губы, — Я же говорила, что так будет. Тут, в Париже.  — Что ты говорила?  — Что, как только, твой маленький сыночек, завьётся вокруг и попросит прощения, напомнит, что это вы его растили и всегда любили, а как он вас любит… не будет дела тебе ни до какой Маши… И это нормально, наверное. Ты же его мать.  — Нет, — Лаура нахмурилась, — Во-первых, я не поддержала Александра. Во-вторых, я съехала из дома в тот же день, что мы были в больнице. Я ругаю Славу, что он согласился на сделку, но при этом и горжусь им, потому что за подделку бумаг и сваливание на тебя, он не пошел на вторую часть. Егора будут судить за это. Дадут условное, скорее всего, что правильно… пора уже ему понять, что есть вещи, за которые надо нести ответственность, спускать с рук, больше никто не будет. Да и бывшим, почти, мужем горжусь, что все равно понял своего любимого человека… Он уважает решение Славы и… все у них нормально. Я научилась у него этому и тоже понимаю своего любимого человека. Поэтому… Передала должность Илье, оставила Грейс ему. Потом решу, что мы сделаем дальше, просто, пока это не важно и мне намного важнее, найти тебя, снова. Я выпытала у Фаины, где ты и приехала. Всего лишь, чтобы сказать пару важных для меня слов, а то ты не умеешь слушать, если речь идет о телефоном разговоре, — она улыбнулась, — Если, конечно, ты не против?  — Ну, ты же все равно здесь, — Маша пожала плечами, — Да. Скажи, как ты ненавидишь меня и все такое… Давай. Вперед.  — Значит, так,  — брюнетка выдохнула, — Первое, что хочу сказать… спасибо, что ты позвонила, а не заставила мучиться догадками, где ты и как. Я знаю, что тебе было трудно сделать это, и ты была бы рада, просто, исчезнуть, но… спасибо. Второе — извини, что я так долго заставляла тебя страдать и ничего не делала, чтобы это исправить. Третье — я замечаю, что тебя нет, по всей Москве и всему миру. Четвертое — я не хочу больше иметь дел с Сашей, Славой, Олей, Егором или еще кем-то из всего этого грязного дела, которое уперлось в деньги и потеряло совесть, флаг им в руки всем. Пусть Оля ликует, думает, что самая умная и хитрая, только, непонятно, кто остался богаче: она с домом и деньгами или мы, со свободной тобой и чистой совестью. И пятое — я тебя люблю. И мне больше ничего и никого не надо. Увлечение проходит за 4 месяца… мое не прошло, но стало большой любовью. И пять дней, что я пыталась вылететь сюда, были самыми долгими, потому что я ужасно скучаю по тебе. Мне плохо без тебя. И я, правда, никуда не хочу тебя отпускать. Я обещала тебе… И очень хочу выполнить это обещание. Я тебя не предам, я тебя не оставлю одну больше. И, когда ты позвонила, я сразу решила, что поеду за тобой. Дам три секунды передышки тебе, но приеду. И больше не уйду. Маша смотрела на нее печально, но при этом, ее очень трогали сказанные слова, от чего немного навернулись слезы. Лукина была готова к любому ее ответу, поэтому просто ждала. Девушка пожала плечами:  — Я сбегаю.  — Бывает. Я догоню — Лаура кивнула, двигаясь немного в ее сторону.  — Я больная.  — Это не проблема.  — Я реву и спорю.  — Я тоже.  — У меня справка.  — Возьмем на двоих, — Лаура улыбнулась.  — Я не хочу ехать в Москву.  — Я тоже.  — Но я не собираюсь жить здесь.  — Будем путешествовать, — она уже была почти у ее лица, легко отвечая на каждый довод.  — У меня депрессия.  — Я уже видела ее формы — я справлюсь. Буду рядом.  — У меня Фаина.  — Она самая лучшая, — женщина кивнула.  — Я люблю тебя.  — А я тебя, — брюнетка подвинулась к ее губам, — Очень люблю, — она шепнула, — Так сильно, что вообще плевать, где мы будем, с кем и как, хочу просто с тобой. Всегда. Как ты говорила? Постоянно? Вот. Постоянно. Хочу любить тебя 24/7 и целовать столько же времени. Хотя нет… иногда надо поесть там или… Маша первая ее поцеловала, обнимая за шею, затыкая рассуждения. Лаура с улыбкой прижала девушку к себе за талию. По Парижу раздался раскатистый гром, от чего полил дождь и брюнетка с улыбкой посмотрела на небо, а затем на нее:  — Все повторяется один в один, второе свидание, получается таким же.  — Мне очень нравится, — Маша засмеялась, снова целуя, вкладывая в этот процесс всю свою любовь, — Я тебя люблю.  — Маш, знаешь что я поняла, пока ждала, когда ты спустишься с башни? — женщина улыбалась, терпя крупные струи теплого дождя и глядя в медово-карие хамелеоны.  — Что?  — девушка обнимала ее за шею.  — Все будет нормально, хорошо даже, — она кивнула ей, — Я тебе обещала? Вот, сейчас знаю и говорю — все хорошо у нас. Есть и будет.  — А потом что?  — А потом… ммм…  — она подумала и развела руками, — Любовь. Даже если мы с тобой впадем в минус, я буду тебя любить и все станет опять ровно, нормально. Обещаю.  — Хорошо, — девушка довольно ее поцеловала, прижимаясь всем мокрым телом, — Нам нужно обогнать гида и Фаину, — Маша посмотрела на нее внимательно.  — Зачем? — брюнетка прищурилась.  — А мы не будем повторять то свидание полностью?  — Ааа, я поняла. Ты всегда быстрее все придумываешь, — Лаура засмеялась, оставляя ей еще один поцелуй на губах, — Пошли?  — Да,  — она довольно взяла ее за руку, переплетая пальцы в замок. Так и помчались по улочкам Парижа две фигуры, держащиеся за руку. Те самые две точки, в быстром движении города, которые обязательно заметят, если одна или другая, пропадут из этого потока жизни, нарушат всё движение и собьют ритм. Они заметят. Они не безразличны друг другу. Они любят, поэтому заметят.