А потом что?

Подходил к концу третий месяц договора. Маша стала исправно принимать свои лекарства и ее здоровье выровнялась. Это единственное, что стало нормально. Клубок путался сильнее с каждым днем. Маша сблизилась с Мари, и та, в открытую, намекала на симпатию. Лаура, напротив, стала остывать к девушке, их график встреч стал свободнее, появились пустые недели и заполнять их никто не спешил. На работе были все на нервах. Виной этому… заказчики, которые уходили от Грейс со скоростью света из-за, внезапно, пустившей руки в бизнес мужа, Ольги. Он позволял ей все. И даже больше. Слава допустил, чтобы жена уволила несколько хороших работающих моделей, сваливая все на то, что они косо смотрят в сторону мужчины. Попытки уволить родную дочь отбивались об, хорошо защищающий, трудовой договор. Сегодня был непростой день для Маши. Утром она спустилась в черном платье и села за стол, стягивая волосы от лица назад, заколкой с черным бантом. Фаина поставила ей на завтрак унылую кашу, с вкраплением варенья:  — Не буду, спасибо… — Маша взяла в ладонь таблетку, — Дай еще одну.  — Выше доза? Зачем?  — На кладбище еду, давай, — она посмотрела на нее серезно. Только сейчас Фаина увидела взгляд девочки… именно девочки… наивный, печальный, уставший. Она положила в ладонь лишнюю таблетку и погладила плечо:  — Я забыла совсем… Соболезную тебе…  — Ничего, — она опрокинула в себя все лекарства и поднялась.  — О, что за траур в одежде? Где веселые розовый пиджачки и белые платьица? — в кухню с женой зашел Вячеслав.  — Доброе утро, — она сказала тихо, проходя мимо и скорее уходя, чтобы избежать разговоров.  — Чего это она опять?  — Годовщина смерти отца, едет на кладбище, — Фаина сказала не громко.  — Что? А какое сегодня? — мужчина взял телефон, — Черт… я забыл.  — Главное, что она, как всегда нет, устроит концерт и будет ныть, — Ольга недовольно фыркнула, садясь завтракать.  — Папа же родной, неужели…  — Родная я, а он алкаш. Сам такой выбор сделал! Не надо его жалеть тут.  — Угу, — Слава поджал губы, встречая осуждающий взгляд Фаины, но ничего не говоря больше. Маша шла по дорожке под зонтом, сегодня был моросящий дождик. Погода знала настроение девушки. Блондинка прошлась до рядов одинаковых ограждений, но разных памятников. Зайдя за оградку черного цвета, ее Маша окрасила всего полгода назад, блондинка увидела улыбающегося с камня отца, который светил своими глазами в ее сердце, вызывая щемящую тоску:  — Привет, пап… — она сказала не громко, присаживаясь рядом с плитой, укладывая цветы гвоздик и зажигая специальную свечу, которую закрывало, от ветра и дождя, стекло, — С третьей годовщиной… Тебя так не хватает, — она уперлась лбом в холодный и мокрый камень, закрывая глаза, пытаясь вспомнить чувство, как если бы он обнял ее сейчас в ответ. Вячеслав хмуро изучал очередного заказчика, фирму и запрос:  — Грейс не берется за такую дешевую рекламу.  — Мы потеряли много контрактов и лиц, — Лаура тяжелее всего это переживала, из-за ухода важных людей и моделей, отобранных своими силами и нервами, — Сейчас только и остаётся браться за такие контракты.  — Найди новые лица и все будет, как раньше, — он бросил листы на стол.  — Прошлые были нормальные, но чужие люди стали влезать…  — Это моя жена.  — А я твой партнёр! Уже 7 лет. Но какого-то хрена слушаешь ты жену, которая ничего не смыслит в этом деле!  — Не надо меня топтать сейчас. И так тошно!  — Тошно?! А мне как? У меня половина моделей слетело! Все друг друга отговаривают иди к нам, потому что они стабильности хотят, а мы работающих моделей увольняем! И из-за чего? Из-за ревности к тебе! Хотя поводов вообще нет.  — Она имеет право.  — Да? Тогда я уволю всю твою родню и друзей! Ну, а что?! Семейный подряд ведем тут, а толку нет! Вон, сегодня Маша должна была составить новые буки для пришедших моделей. Как итог: ее нет и я, как дура, показываю, собранный на коленке, заказчику альбом, конечно он нахрен шлет Грейс! Я нормально показать ничего не могу!  — Маша не может сегодня придти утром.  — Опять таблетки, или мама, или еще…  — Годовщина смерти отца, — Слава кивнул, — Утром оделась и ушла. Не придет точно до обеда, всегда кучу часов там. А бук ты и сама должна составлять!  — У меня работы выше крыши!  — Вот и работай, — он поднялся.  — С заказчиком что? — она кивнула на листы.  — Бери, раз уж нет ничего больше.  — Ясно, — брюнетка вздохнула.  — Вячеслав Александрович, можно уйти? — в кабинет как раз шла Мари, когда он хотел выйти.  — Куда? — мужчина остался стоять у двери.  — Только не волнуйтесь. Маша позвонила… попросила забрать.  — Что? Я сам поеду.  — Нет… нет, она очень тихая. Думаю, ей хочется просто отвлечься. Мы погуляем и все.  — Ладно, держи меня в курсе… и спасибо.  — Конечно, — она тут же ушла.  — Не жди ее сегодня вообще, — Слава сказал Лукиной, — Дурак, надо было с ней утром ехать…  — Не буду ждать, ладно. Брюнетка уже разревновалась к Мари. Их она часто видела вместе и понимала, кто, как и на кого смотрит. Женщина даже не удивилась, что Маша позвонила Мари. Кому угодно, лишь бы не ей. Девушки гуляли в торговом центре. Машу умиляли попытки Мари отвлечь ее от ненужных мыслей, поэтому она вежливо улыбалась. Они брели под руку в зону кинотеатра. Решили посмотреть комедию. Девушки подходили к стойке, когда от нее отходила пара и Маша случайно столкнулась с мужчиной:  — Извините, — она подняла взгляд и испугалась, или удивилась, чувства смешались, — Александр?  — Ооо, какая приятная встреча, — мужчина посмотрел на девушку и затем на жену, ее вид совпадал с Машиным.  — Добрый вечер, — Лукина кивнула ей и перевела взгляд на Мари.  — Добрый, тоже в кино решили сходить? — Мари улыбнулась им.  — Да, решили прогуляться, скучно дома, — мужчина кивнул вежливо.  — Хорошего вечера, — Маша улыбнулась им, чтобы свернуть весь диалог.  — И вам, идем, — Александр взял жену за руку и они ушли. Маша села в зале рядом с Буше. Подружка беспрерывно болтала об актёрах новой комедии, попивая лимонад. Она кивала и улыбалась, слушать было интересно, пока, на ряд выше, не прошли Лукина и ее муж, сидели они чуть ближе к выходу. Теперь ревновали они обе. И Маша ругала себя, напоминая, кто, какую роль играет в жизни брюнетки. Припоминая себе, что она лишь любовница, не больше. Комедия увлекла на половину фильма, дальше у Маши закончилось желание смотреть, но вот Мари буквально тонула в сюжете:  — Я до туалета, а ты смотри, — блондинка шепнула.  — Хорошо, не потеряйся, — она кивнула ей. Маша выбралась через ряд и ушла. Она умывала лицо в туалете, охлаждая его от перегрева в теплом зале, когда зашла Лукина, девушка обернулась:  — Все нормально?  — Угу, — блондинка кивнула, доставая из держателя салфетки и прикладывая к лицу.  — Как фильм?  — Смешной, — она пожала плечами.  — Кто тащит тебя на комедию в такой день?  — Тот же, кто тащит тебя в кино, после рабочего дня.  — Как ты?  — Все в порядке, — девушка кивнула.  — Поэтому попросила Мари тебя забрать?  — Больше некого.  — А я?  — А я не знаю, какое у тебя расписание на этой неделе. Мы как-то не торопимся его заполнять, не хотелось подставить тебя… Ну и видимо не зря.  — Я бы могла приехать, особенно сегодня.  — Уже поздно, — Маша бросила полотенце в урну, — Да я правда нормально.  — У тебя батарейки сели, видно по взгляду.  — Я просто… переизбыток эмоций. Комедия все отняла до конца.  — Или я сидящая в зале, да?  — Не планировала встретить тебя сегодня…  — Прости… что вот так вот…  — Ничего не случилось. Ты гуляешь с мужем, а я с подругой. Все так.  — И я тебя ревную со страшной силой.  — Да? Я тоже… — Маша посмотрела себе под ноги, — Извини…  — Ты не виновата, нормальные чувства живого человека, — Лаура подошла к ней ближе, — Маша…  — М? — она подняла на нее взгляд.  — Я бы нашла время на тебя сегодня, если бы знала. А ты не сказала и не позвонила.  — Я позвонила Мари… и она приехала… А я поняла, что она не тот человек, которого я хочу видеть и слышать.  — Сейчас я здесь, — она обняла ее.  — Я не хотела утешений, ничего…  — Просто чтобы рядом побыли, понимаю, — Лаура поцеловала ее в макушку.  — И чтобы это была ты, — Маша посмотрела на брюнетку, — Только ты.  — Только я, — она погладила ее щеку и поцеловала, так нежно, что Маша растаяла, хотелось просто раствориться в этом, прижимаясь к ней сильнее. Девушка приехала одна в свою квартиру, после разрешения Славы, и заверения, что она в порядке. Блондинка прошлась по пустой квартире и зашла к отцу в комнату и села на его диван, обнимая подушку, которая совсем перестала пахнуть им. Стало ужасно тоскливо. Особо ощущалось его отсутствие сегодня. В дверь квартиры позвонили и блондинка испуганно пошла смотреть, кого так поздно принесло:  — Ты?  — Я, — Лаура кивнула, — Сказала, что буду разгребать новые кастинговые фотографии с Сашей и Ильей, и ушла.  — Зачем? — девушка смотрела все еще удивленно.  — Чтобы ты поспала под моей рукой, а не была одна, если конечно…  — Спасибо, — Маша крепко обняла ее за шею, поднявшись на носочки.  — Только не души от благодарностей, — Лаура улыбнулась, — Ты меня пускаешь или нет?  — Да, заходи, — Маша затянула ее дальше прихожей и снова обняла, но уже с поцелуем.  — Вот поэтому и нельзя тебя оставлять, — она погладила ее щеку.  — Почему?  — У тебя слишком большая нехватка поцелуев и объятий.  — Это точно, — девушка вздохнула, — Или нехватка тебя.  — Я здесь, все. Никуда не ухожу, никуда не тороплюсь, только я и ты. Идем, расскажешь, что сегодня делала, я тебя внимательно послушаю, полежим и заснем, — Лукина поцеловала ее лоб.  — Хорошо, — Третьякова сдалась ее заботе и поддержке. Лаура проснулась от шума в квартире и поднялась, выходя из пустой спальни. Маша была в комнате отца:  — Привет.  — Привет, — она выпрямилась от коробки и улыбнулась.  — Что ты делаешь?  — Решила разобрать немного вещи, что-то выкинуть, а что-то…  — Нет! — Лаура зашла в комнату и забрала у нее из рук книгу, — Нет. Я запрещаю тебе.  — Почему? — она нахмурилась вопросительно.  — Ты ушла в плюс, — брюнетка сказала печально, — У тебя подъем сильный… после вчерашнего дня, такого быть не может.  — Я хочу начать новую жизнь! Лаура, дай книгу.  — Нет!  — Да!  — Тихо, — она обняла ее крепко.  — Что ты делаешь? Да я в порядке? — Маша улыбалась, выпутываясь из ее рук, но брюнетка крепче сжимала ее, — Лукина… — она выдохнула ее фамилию и поняла, что сердце бешено колотится, разум горит и она вовсе не переживает подъем, — Я не… Что я делаю? — она опустила голову на ее плечо, заливаясь слезами.  — Тш, — Лаура поглаживала ее голову, понимая, что Маше плохо, — Вчера не поплакала хорошо, сегодня вот так…  — Я схожу с ума, — она всхлипнула, обреченно опуская руки.  — Садись здесь, давай, — Лаура посадила ее на диван, — Подушка его, фотография, часы, духи… ты будешь здесь сколько надо.  — Нет… я не хочу здесь… а ты… Ты можешь меня отвезти к нему?  — Сейчас?  — Да… я… мало вчера была там, замерзла из-за дождя… но сегодня солнце на улице и я…  — Пойдем. Я с тобой поеду, — Лаура кивнула, — Свою мать навещу, а ты к отцу еще раз сходишь.  — Хорошо, — она шепнула. Маша сидела на лавке и смотрела пусто на камень, теперь были другие эмоции, отличные от вчерашнего дня. Лукина пришла к ней после того, как навестила своих:  — Как ты тут? — она села рядом и погладила ее спину.  — Я не знаю, — девушка медленно перевела на нее взгляд.  — Тебе надо к психологу, солнышко. Это плохо для тебя…  — Я даже спорить не буду, сама знаю, — она усмехнулась, — Только… время уйдет, — Маша поджала губы.  — Какое время?  — У нас с тобой, на работе… все время уйдет.  — Да и что? Пусть идет, важнее твоего состояния, нет ничего.  — Для меня есть, — Маша всхлипнула.  — Хватит думать о других, Маш, подумай про себя.  — Я и так эгоистка… ты сидишь здесь со мной, уже три часа, на кладбище, это ненормально…  — Я же хочу этого, а не…  — Не хочешь, — девушка посмотрела на ее руку с кольцом, — У тебя семья… Все… помнишь, ты сказала, когда устану…  — Ну давай, сегодня и папины вещи разобрала… и меня послала… давай. А завтра ты проснешься с другим настроением и расстроишься еще больше. Хватит переживать. Хватит мучить себя. Поехали к твоему врачу, он скажет, что делать. Маш, я тебя не бросаю. В таком состоянии, мы не будем расставаться. Ясно? Я тебя сама не отпускаю. Вот, прицепилась, — она взяла ее за руку, — И все. Наплевать мне, что ты захотела тут резко. Не будет так. Вот… хоть с Егором сравнивай, хоть ненависть испытывай, не отпускаю тебя сейчас. Ты ушла в плюс, резко в минус, потому что плохо. И все. Это нормально. Ты устала, ты болеешь, это болезнь, решения не твои и поступки тоже… я не виню тебя ни в чем. И сидеть тут буду хоть до зимы. Извини, зимой придется смотаться домой, поменять куртку на шубу, и вернусь, даже тебе вещей привезу. Поняла? Никуда и не сейчас. Маша поджала губы и сильно к ней прижалась, всхлипывая:  — Ну все, ну все, маленькая моя, ну чего ты, так расстроилась? — Лаура закрыла глаза, обнимая ее голову, — Ему же тоже грустно… что ты так переживаешь, — она посмотрела на мужчину на камне, — Он, наверное, очень хотел бы тебя сейчас поддержать… но не может, это же тоже им сложно… Но ему очень важно, что ты приходишь, когда тебе плохо… он всегда твой папа. Не надо себя винить, не надо корить, ничего не изменить, остается только принять… Легче не станет, я знаю, но ты привыкнешь жить с этим. Просто время надо, очень сильно потерпеть.  — Терпеть не получается… — Маша лежала на ее ногах головой.  — Ты еще маленькая, сил недостаточно, но скоро они придут, скоро все получится… он будет еще очень гордиться тобой. И ты сможешь говорить без слез о нем, такой момент придет… и это будет самое лучшее, что ты сделаешь для него… просто дай себе время. Не надо рубить с плеча. Не надо просыпаться утром и решать, что ты погрустила три года и забыла, нет… так не бывает. Я уж точно понимаю, о чем говорю… Но все будет, солнышко, все еще будет. Угу?  — Угу, — она кивнула, прижимаясь к ее руке.