Алый закат

– "Делать подобие заметок в своей голове? Интересная идея, здесь даже заняться нечем. Кроме как бояться того, что к тебе подойдут и изобьют..." — с губ юноши сорвался тихий вздох, он вновь прикрыл глаза. Всё болит, из него пытались выбить информацию, но Эстония молчал. Нельзя выдавать информацию, он ведь не предатель.

***

Пасмурный день. Всё небо заволокло тучами, дождь вроде бы не собирался идти, но было как-то непонятно. Холодно, тучи такие хмурые, а дождя всё нет и нет, хотя это даже хорошо, ведь он бы лишь больше усугубил атмосферу, которая была совсем не радостной. Эстония смотрел на хмурые тучи. Всё болит, особенно ноги, больно не то что стоять, даже сидеть практически невозможно, только делать нечего, он ведь не дома или где-то в безопасном месте, нужно привыкать в подобному, а не жаловаться даже мысленно на то, что ноги болят и почти невозможно ничего делать. Единственной радостью и одновременно горем являлся брат Эстонии, они по крайней мере вместе пройдут этот сложный путь и, скорее всего, даже выберутся. Точно выберутся! Латвия не будет сидеть сложа руки, он, вероятно, уже думает над планом того, как отсюда выбраться! — " Я тоже должен что-то делать ", — пронеслось в голове юноши. Он действительно считает, что так же, как и старший брат, обязан участвовать в их, возможно, скорейшем освобождении. Младший осмотрелся по сторонам, вроде бы никто к ним подходить не собирается. Да что уж тут говорить, большинство немцев ушли, осталось немного солдат, которые в большинстве случаев ходят по самому периметру и пока поиздеваться над пленными они не надумали, это немного радует, но не стоит так рано впадать в радость от момента спокойствия, ведь оно никогда не было продолжительным. — Латвия... — Эстония, можно сказать, впервые заговорил с братом за время их пребывания здесь, обычно они сидели молча, лишь изредка поглядывая друг на друга. Просто не было момента подходящего, дабы начать разговор. — М? — латвиец взглянул на Эстонию, особо он не был удивлён тому, что брат наконец-то заговорил с ним. Сам понимает то, что нужно ждать подходящие моменты для разговора. — Ты не придумал ничего? — в вопросе и взгляде синих глаз ютилась надежда на положительный ответ. Но она сразу разбилась о жестокую реальность после того, как Латвия отрицательно покачал головой: — Прости, я об этом даже не думал. Эстонец прикусил губу, он не может злиться на своего брата. Ведь тот не обязан придумывать план побега самостоятельно. — Не волнуйся, Эст, — прикрыв глаза, произнёс старший, — мы обязательно что-то придумаем и сбежим! Не дадим этим фрицам нас сломить! Эстония вздохнул. Он узнаёт своего брата, такой же целеустремлённый, даже в подобной ситуации. Он в целом почти всегда был таким. Отцу было очень трудно справиться с его характером, поэтому отношения у них всё равно были совсем не очень, тем не менее СССР пытался что-то изменить, вроде бы Латвия и шёл ему на уступки, но делал это с очень-очень большой неохотой. Со своими же братьями он общался более-менее нормально, но так как он достаточно взрослый, то и вёл себя как-то важно, считая, что может управлять мелкими, с чем множество было не согласно. На таких латвиец лишь фыркал и что-то невнятно бурчал себе под нос. — Ты видел в тот день Литву? Он вроде с тобой был, — Эстония предпочитает не вспоминать тот день, ведь лишь от одних воспоминаний о нём начинает чувствовать вкус этого поражения, да и не важно то, что силы были не равны, они должны были сдержать оборону, но потерпели поражение. Как на самом деле всё сложно. Со стороны Латвии послышался вздох. К сожалению, он ответить не может. — Прости конечно, но мы были на разных позициях. Я не знаю, что с ним... У Эстонии всё в груди сжалось, скорее всего Литва жив, но тем не менее, эстонец достаточно сильно беспокоится о судьбе брата. А что же он может сделать? Вот именно, что ничего, разве что надеяться на лучшее и думать о том, как бы совершить побег. Юноша посмотрел куда-то вдаль. Когда-то он был обычным ребёнком, который даже и подумать не мог, что в один момент всё резко оборвётся и жизнь, которую он так сильно любил, превратится в настоящий ад, из которого нет как такового выхода от слова совсем, ты просто пытаешься остаться в живых, болтаясь на поверхности, видя все ужасы, которые творят по сути те же люди! Эстония никогда в жизни бы не подумал, что обычная нация может начать творить такие ужасы. Юноше было наплевать, что не все люди хотели идти на эту войну и их просто заставляли против воли. Как он о таком может задумываться, когда вокруг творятся подобные вещи, он сам попал в плен и сидит с одним лишь вопросом "Как же выбраться отсюда?".

***

Ужасная боль чувствовалась во всём теле, но парню нужно терпеть. Он ведь ещё и тащит на своём горбу человека, который не имеет никаких гарантий того, что не умрёт в дороге. Нужно найти других солдат, чтобы они им помогли. Евгений должен выжить, это слишком хороший человек, и раз судьба не позволила ему превратиться в труп, то нужно этим воспользоваться. А значит, Литва позаботится о нём. — Потерпи, Евгений, сейчас мы что-нибудь сделаем, — говорил Литва, гладя Женю по голове. У человека были сломаны ноги, а также простреленное пулей плечо. Хотя насчёт ног это слишком ранее суждение. Может он и инвалидом останется. Литва пытался отнести его как можно дальше от такого места, так что особого времени разглядывать не было. Парень закусывал собственную губу чуть ли не до крови. Ему было очень больно, но нужно теперь, он и так доставил неудобства своему другу, тому нужно самому сделать. К тому же Евгений был готов умереть. Он ведь умрёт, защищая родину, а так... он умрёт практически просто так. У них нет шансов добраться живыми до какого-то населённого пункта. Самый близкий из них очень-очень далеко, а с травами, которые получил парень это практически самоубийство. А тем более, когда множество мест кишит немцами, вооружёнными до зубов. — Л..Литва, — еле смог выговорить парень, тихо шипя от боли, — ид..иди....лу..луч..лучше один... — парень сильно прикусил нижнюю губу, прошло уже несколько дней, а раны всё так же болят, на голову давит сильная усталость. Ведь из-за боли он не может нормально спать ночью, ему удавалось не просыпаться лишь пару минут, но его организму этого очень мало. — Тихо ты, — с тяжёлым вздохом проговорил литовец, думая, как облегчить страдания Евгения. Но для начала осмотр, нужно делать всё по порядку даже в такой волнительной ситуации, — сейчас я тебя осмотрю и попробую что-то сделать.       Осмотр не дал ничего хорошего. Перелом ноги, некоторых пальцев, а также из многих ран, которые литовец хоть как-то, но перевязал, снова начала идти кровь. Нужно её будет остановить. — Всё не так плохо! — с улыбкой попытался сказать литовец. Он лишь хотел немного успокоить Евгения, чтобы тот не начал просить снова бросить его. Конечно, может быть стране было намного легче идти одной, но они друзья. Литву не так воспитывали, он не бросит товарища, а уж тем более друга. Только тому это явно не особо помогло, потому что он лишь промычал и, подняв голову вверх, тяжело вздохнул. Те повреждения, которые видел литовец были лишь маленькой частью от всех увечий. Тут два возможных варианта: Литва мог не заметить остального либо же он предпочёл пока разобраться с теми, что заметил изначально. Это не так уж и важно, самому Евгению думать об этом некогда и незачем, а литовец пытается найти хоть какие-то медикаменты в вещмешке, который он смог найти целым, было достаточно сложно, ведь нужно было убегать как можно быстрее, а не рассматривать, есть ли что-то в сумке. На лице литовца появилась радостная улыбка. В сумке он обнаружил немного бинтов. Это хотя бы чуть-чуть сможет им помочь, в случае чего порвёт свою одежду, лишь бы раны перевязать. На двоих бинтов явно не хватит, а литовец тоже не в очень хорошем состоянии, пускай и намного лучше, нежели Евгений. — Сейчас будет чуть легче. По крайней мере оба парня надеялись, что смогут облегчить свои страдания хоть каким-то способом. Ведь несмотря ни на какие слова, тот же Евгений хотел бы умереть быстрее, а не медленно умирать от потери крови, пока она течёт из всех ран, окрашивая траву и одежду в алый цвет. Возможно, это и держало русского от слёзных просьб застрелить его, дабы не мучиться.

***

Всё время, вплоть до вечера, литовец бегал до небольшого пруда за водой, ведь на его счастье фляжку он не потерял и всё же правильно сделал, что крепко закрепил её, теперь сможет носить воду себе и Евгению. В случае с последним ему она точно нужна, литовец хотя бы может хорошо попить воды и какое-то время не чувствовать жажды, а вот человеку нужно и раны промывать, конечно, лучше делать это с помощью спирта, только, к сожалению, он отсутствует, но ничего страшного! Хотя бы так, хуже может быть только заражение чем-то. Но лучше бы подобное не случилось, так как им и без этого хватает достаточно проблем. Одной из них также было отсутствие нормальной еды. Грибов поблизости нет, пускай придётся возиться с костром, но зато смогли бы утолить голод. Пришлось довольствоваться ягодами, которые росли недалеко от них. Литовец боялся идти далеко в лес, этому способствовали две причины: первая — Евгений, за ним необходимо следить, а также ухаживать. Вторая — а если немцы? Никогда не знаешь, откуда могут вылезти эти черти. А подвергать опасности себя и без того раненого товарища он не желал. Есть, конечно, шанс встретить другие русские взводы и отряды, но он настолько мал, что быстрее кто-то умрёт с голоду или от пули вражеского ружья. Придётся пока довольствоваться тем, что могут найти. Литовец, конечно, был недоволен этим, но Евгений не жаловался, наоборот, благодарил страну за эту заботу. Возможно, это и было простое проявление товарищества, а также и их дружбы. Может быть, они даже спасутся? Есть ведь маленький шанс. Главное не сдаваться и верить в свои силы. Ну...одной веры недостаточно, а уж тем более учитывая их положение. Останется лишь надеяться на собственные силы, при этом стараться, а не думать, что всё выйдет просто из-за того, что ты такой умничка веришь в себя.

***

К вечеру Евгению стало немного лучше. По крайней мере он перестал так уж резко чувствовать боль по всему телу. Возможно, русский уже просто привык к ней. Взгляд был направлен куда-то вдаль. Литовец вновь ушёл за ягодами и, вероятнее всего, водой. — " Я даже не думал, что скоро мог умереть ", — Женя понимал, что, отправляясь на фронт, подписывал себе смертный приговор. До дома ему далеко, а от смерти отделяет всего четыре шага, если не один. Солдат прикрыл глаза. По лицу приятно скользили лучи солнца, которое медленно опускалось за горизонт, освещая небо ярко красным светом. Закат...он означает спокойствие и умиротворение. В этот день вдалеке было слышно лишь пение птиц. Не было слышно ни выстрелов, ни звуков техники, а тем более криков. Даже странно, возможно, они нашли укромное место для себя. Только и он мог исчезнуть в одно мгновение. Жизнь несправедливая штука, а тем более когда идёт война и твоя жизнь для врагов ничего не значит, просто мясо, которое надо убить. Нужно насладиться хотя бы такими спокойными моментами. Они сейчас на вес золота. — " Интересно... а почему перед боем выстрелы не слышны? "

***

Латвия, придя обратно к Евгению и заметив задумчивость друга, решил, что не нужно мешать тому. Так что, как настоящий шпион, подкрался к сидящему под деревом Евгению и сел около него. Все действия он делал очень-очень аккуратно и как можно тише. Каждый раз он наблюдал за парнем, дабы убедиться в том, что не мешает Евгению. Кажется, он немного задремал. — " Пускай отдохнёт ", — пронеслось в мыслях у литовца, на лице даже появилась улыбка, но она достаточно быстро увяла, словно роза, — " нужно будет найти других русских...а может сбежать с фронта? С отцом договориться можно. Зачем я на это пошёл..." — глубокий вздох. Это можно назвать предательством. Но Литва не хочет видеть больше смерти, не хочет убивать...даже немцев. Лучше в страхе быть, чем так. Он вновь перевёл взгляд на Евгения, —" я не позволю умереть тебе ".