Голос чарующего мая

      Днем двадцать шестого декабря, когда Коля отсыпался после смены, в комнату явился Владимир, открыв дверь своим ключом, дубликат которого он успешно попросил у охранников. Мужчина, удерживая руки в карманах брюк, прошел к койке младшего и уставился сверху вниз, оглядывая темные волосы чуть ниже плеч и спящее лицо молодого человека. Полнейшая тишина, Безрукова даже не интересуют другие должники, которые тоже отдыхают на своих местах, его внимание обращено только на одного. Быстро взглянув на наручные часы, он вздохнул. Долго здесь быть нельзя. В любой момент могут проснуться парни, либо охранники вернутся с совещания под предводительством Митина, а в данный момент не особо хочется что-то объяснять каким-то посторонним. Они все равно ничего не поймут. Оглядев комнату и удостоверившись в том, что все жители спят, Владимир аккуратно наклонился и коротко, очень бережно коснулся губами чужого виска.       «Что же ты творишь»       Коля поёжился, но не проснулся, только удобнее устраиваясь на подушке. А Владимиру пришлось удалиться, закрывая дверь на ключ и делая вид, что в комнате никого не было.       Охранники оповестили Колю, что на смену он сегодня не выйдет, мол, начальник приказал отсыпаться и отдыхать. Коля сначала обрадовался, проводил парней на смены, желая каждому удачи, затем ему принесли ужин – рис, куриная ножка и несколько ломтиков огурца. Поел, повалял дурака, напевая какие-то странные детские песенки, которые только смог вспомнить, а затем попросил своего охранника отвести его к Владимиру Александровичу. Одному в комнате скучно, а спать Коля не может, ведь совсем недавно только проснулся. Охранник хотел сначала отказать, но затем пожал плечами и повел, неспеша перебирая ногами и явно не имея желания куда-то уходить с поста.       Коля постучался, услышав голос начальника смело открыл дверь.       — Доброе утро, Владимир Александрович.       Парень улыбнулся и прошел к дивану, удобно устраиваясь на мягкой обивке. Безруков поднял взгляд на Колю, но кажется, не особо удивившись его приходу, продолжил заполнять бумаги.       — Семь вечера.       — У нас с вами разный режим.       Мужчина лишь хмыкнул, продолжая заполнять документы на поставку продовольствия в бар, а Коля уставился в потолок, раздумывая о своем. Пока мужчина писал, в кабинете висело молчание, которое нарушал только скрежет ручки по бумаге, пять минут абсолютно спокойного времени, когда и без каких-либо слов находиться вместе комфортно. За этот месяц они так сильно успели прикипеть к компании друг друга, что Коля уже и не понимал, как можно считать этого человека убийцей. Хотя, он все еще многого не знал о начальнике, тот практически никогда не задевал личные темы, болтал в основном Соколов, выливая все свои идеи на начальника и получая либо поддержку, либо совет, а иногда и простое одобрение.       Наскоро черканув размашистую подпись, Владимир потянулся на стуле и отложил бумаги в ступку документов.       — И зачем ты пришел? — Безруков поднялся со своего места, поправил пиджак и воротник, а затем обошел стол и присел у дивана на корточки, с теплой улыбкой рассматривая лицо парня как в первый раз. — В комнате полежать не мог?       — А вы разве не успели по мне соскучиться? — с лукавой улыбкой спросил парень и гордо задрал нос. — М-да уж, Владимир Александрович, я был о вас лучшего мнения.       — Конечно, успел, Коль.       Владимир аккуратно щелкнул младшего по носу. Коля-то думает, что они виделись в последний раз примерно сутки назад, когда он тихо-тихо пел у него в кабинете. О том, что мужчина мог заявиться к ним в комнату, когда все парни спали, Соколов даже догадываться не мог. Но ему и не надо, ответ начальника в любом случае не поменялся бы.       — Мне скучно одному в комнате, — Колька смутился, слегка раскраснелся и отвернул голову к спинке дивана, стараясь думать о чем угодно, только не о улыбке собеседника. Получилось плохо. — Кто ж меня на смену сегодня не отпустил…       — Извиняться не буду, тебе завтра выступать, — зачесав волосы назад, Безруков продолжил. — Завтра в двенадцать я отвезу тебя к себе. Специалист приведет тебя в порядок.       Соколов резко развернулся, злобно проходясь взглядом по Владимиру.       — То есть вы хотите сказать, что обычно я выгляжу плохо?       — Коль, — мужчина тяжело вздохнул. — Что ты из пальца высасываешь?       — Ничего я не высасываю! — парень махнул хвостом, вновь отворачиваясь к спинке. — Никакого специалиста мне не надо.       Сильно спорить не хотелось. Владимир мог бы попытаться уговорить подчиненного на стилиста, но наблюдая раздражение у собеседника, идея с переговорами отпала очень быстро.       «Обиделся?»       Владимир аккуратно, стараясь вложить в свои движение максимальное количество нежности, коснулся чужого подбородка и, практически не прикладывая никаких сил, повернул голову певца на себя. Увидев лишь красноватое лицо и какие-то, то ли испуганные, то ли удивленные глаза, слабо улыбнулся.       — Не обижайся, пожалуйста, — голос просто тихий, но звучит так, будто двое оказались под водой. — Я пока что не знаю, как можно тебе угодить.       Коля оторопел. Он необдуманно задержал дыхание, тупо перебегая взглядом с одного зрачка напротив себя на другой. Хочется что-нибудь сказать, хотя бы отодвинуть руку мужчины от себя, но Коля не может. Казалось, это то, что так давно хотелось, что снилось по ночам и, думы о чем грели душу, но что-то не так. Владимир же сам, похоже, не знает, кто они друг другу, значит и поступки его не могут значить что-то определенное.       А Коля… Коле тепло. Снова это предательское тепло, да такое, что жар, который гулял по лицу, теперь кажется таким невозможным пустяком. Этот бархатный голос греет душу, сердце. Он намного лучше любых приятных звуков, Соколов хотел бы слышать этот голос у самых ушей до конца своей жизни. Ощущать и ощущать идиотское тепло.       — Я… не обижаюсь, — Коля медленно отстраняется, думая о том, чтобы только этот жест не выглядел грубо. Главное не оттолкнуть. — И угождать мне нужно точно не цветами, — неловкая улыбка, и рука мужчины возвращается на его колено. — Они две недели стояли в раковине. Во-первых, жаль, что такие красивые цветы не стоят в шикарной вазе, они не достойны простой раковины, — Владимир внимательно вслушивается в чужие слова. — А во-вторых, парни меня какими только словами не называли, в раковине они им мешаются.       — Понял, — серьезно заключил старший. —Я запомнил, цветы теперь будут только вместе с вазой.       Коля улыбнулся. Хоть и не такой посыл он хотел донести до начальника своими словами, но и отговаривать от ухаживаний он его не собирался. Этот мужчина дарит ему слишком много положительных эмоций, слишком много бабочек внутри. Он… любит этого мужчину? Наверное. Коля не уверен. Ему сложно анализировать и признавать свои чувства, он не понимает, что хочет от этого человека. А тем более, что хочет этот человек от него.       — Зачем вам ухаживать за мной? — Коля игриво лыбится, все еще чувствуя обжигающее приятное чувство от прикосновений начальника.       — Потому что ты мне симпатичен.       И снова ступор. Не такого ответа он ожидал. Он не думал, что Владимир ответит настолько прямо, но от его слов веяло искренностью. Голос нежный, притягивает как магнит и плотно приковывает к себе. Боже, как же Коля зависим от его голоса.