Аверс и реверс

Несколько недель спустя ИСБ-шники, наконец, приходят, забирая с собой её мать — преступницу, посмевшую себе нелестные высказывания в адрес Император Палпатина. Так себе преступление, если честно, но некоторые утверждают, что сейчас тёмные времена и грех этим не воспользоваться в свою пользу. Дознаватель в белом мундире задаёт вопросы и Розе; через пару часов её отпускают, даже выразив благодарность за проявленную бдительность. Узнать, с чего вдруг дело сдвинулось с мёртвой точки, не представляется возможным. То ли и вправду директор Кренник дёрнул за ниточку, в результате чего на том конце кто-то кому-то придал волшебного ускорения, выдав внеочередную порцию мотивации. Или просто до её доноса дошла наконец-таки очередь своим обычным манером: неспешно, почти лениво, как и все дела без пометки «срочно». ИСБ-шники никогда бы не признались в том, что некоторые дела, прямо скажем, пустяковые и не требующие пристального внимания, заметались ими, что называется, под ковёр. Теперь она наконец-то свободна! Свободна от не своих, но взятых частично на себя в силу обстоятельств, финансовых обязательств. И теперь с чистой совестью и лёгкой душой можно послать кредиторов в хаттову задницу, или ещё куда подальше и похуже. Обычно произносить вслух, да даже и думать, на общегале матерном она не любит, интуитивно полагая, что ругательства как-то не сочетаются с образом обитательницы средних уровней Имперского города. Не вписываются в образ идеального Я, который она себе придумала и по возможности старалась воплотить в жизнь. Но звёзды демонов, как же приятно послать по известным адресам тех, кто пытается забрать у неё деньги, осознавая, что они (воры, проклятые, хоть и действующие в рамках закона) не имеют никакого права ни на полкредита её денег. Кредиторы связывается с Розой потому, что очередной ежемесячный платёж просрочен, чего никогда раньше не случалось, и они не могут связаться с её матерью, собственно, заёмщицей, чьё имя прописано в договоре. На предложение внести-таки очередной транш на счет Роза отвечает решительное и не подлежащее обсуждению «нет». — Но набегут проценты за просрочку! — убеждает голос на том конце. — Пускай, это не мои проблемы, — только и отвечает Роза. — Вашей матери придётся заплатить больше потом. Неужели вам не жалко вашу мать? — голос давит на жалость. Не помогает. Это просто бесполезно. — Жалко у пчёлки в попке, — отвечает она, усмехнувшись. Ей всегда нравилась эта фраза. Какой-то наивно-детский по внешнему звучанию и простоте слов, но всё-таки цинизм. — Хотя бы скажите, как можно с ней связаться! — голос на том конце не сдаётся. Что, впрочем, вполне понятно: работа такая. Настойчиво добиваться поставленной цели, играя на нервах. — Понятия не имею. Все вопросы к ИСБ. За вами, кстати, тоже могут придти, если не перестанете донимать меня своими звонками. Она прерывает звонок. ИСБ-шники за ними, конечно, не придут, но вполне можно пожаловаться обычной полиции. Кажется, где-то была статья о неправомерности подобных звонков, надо будет найти. Или направить в банк оформленное по всем правилам заявление с просьбой не беспокоить по делу такому-то. Но для начала, добавить номер в чёрный список, а то и вовсе сменить собственный номер. Да и сменить место проживания. Так, на всякий случай. Собственно, с этого и стоило начинать — собрать свои вещи, а главное, деньги и исчезнуть в неизвестном направлении. Да. Действительно хорошая мысль, которая пришла слишком поздно. Ладно, что уж теперь… Она смотрит на заставку смартфона, непроизвольно улыбается. На губах Палпатина застыла лёгкая полуулыбка профессионального политика. Чёткость и разрешение снимка очень хорошие, увеличив можно не только реснички пересчитать, но заметить россыпь пигментных пятен на лбу… Золотистые, чуть в рыжину, брови. Или это ей только кажется? Глубоко в памяти засела мысль: в молодости Император имел рыжий цвет волос. Сейчас, точнее несколько лет назад, в бытность его ещё Канцлером, волосы мужчины уже выцвели до белоснежного оттенка. Серо-голубые глаза, которые она, конечно же, никогда не увидит в реальности, полные теплоты и силы, уверенности и осознания собственного величия и постоянства своей роли в галактике. Однако же высокомерия во взгляде не чувствуется. Или оно очень хорошо спрятано, притаившись в самой глубине так, что неискушенному наблюдателю вовсе не заметить. Тем более, что Роза видит перед собой только то, что хочет увидеть: всё ещё привлекательного, не смотря на свой солидный возраст, мужчину. Сеточка глубоких морщин только добавляет какого-то изощрённого, извращенного на взгляд многих, кокетства. Обманчивая мягкость и расплывчатость черт лица, тронутого немилосердным, бессердечным временем. Тень смерти таится в его лице, в мягкой, растянутой коже. Старость, сохранившая остатки очарования и привлекательности. Добавьте сюда богатый наряд, без сомнения, изысканные манеры набуанского аристократа. Внушительного размера личного состояние вкупе с доступом к финансам Республики (вот не надо, про общественные деньги, всегда есть способ, если не наложить лапу совсем уж наглым и примитивным способом, перечислив деньги себе на счёт, но умело распределяя потоки финансов так, чтобы воплощать в жизнь собственные идеи, подавая всё это под соусом заботы о благе галактики), а сейчас Империи. Есть повод от чего потерять голову молодой и влюбчивой девушке. Но это так, приятная невесомость совсем уж несбыточных мечтаний. До кого ей точно не добраться, так это до Императора, который, по слухам, имеет целый гарем прелестных созданий на любой вкус и цвет. Так что, как минимум, слишком большая конкуренция. Слишком высокие стандарты, будем уж честны до конца, до которых Роза, да что там Роза, даже Изумруд в своих откровенных нарядах и с тщательно продуманным образом (укладка, макияж и далее по списку) не дотягивает очень и очень сильно. Она просто не соответствует столь высоким стандартам.  — Освобождение из кабалы стоит отпраздновать, вам так не кажется, Ваше Величество? Или Высочество? — спрашивает она у изображения Императора, всегда путая, какое из обращений правильное. Император — он какой? Великий (в смысле масштаба содеянного им?) или Высокий (в смысле высокопоставленного положения)? Лучше уж тогда Божественный Император. Тут хотя бы всё предельно ясно и нет никаких прочих слов, похожих по звучанию и потому сбивающих с толку. А вообще, ПалПалыч — не вслух, конечно же, но исключительно мысленно, про себя. Как-то само собой напрашивается это легкомысленное, такое тёплое и душевное, доверительное прозвище. Однажды он даже приснился Розе. Что там было во сне, она толком сейчас и не вспомнит. В память отчётливо врезались лишь его ногти: отполированные до блеска идеальные пластинки, выступающие на несколько миллиметров за пальцы. Такие неуместные для мужских рук, ухоженных, с красивыми горячими пальцами, но если присмотреться и привыкнуть, то уже нельзя представить его без них: таких прекрасных, изящнее, чем её собственные. Да, определённо, это стоит отпраздновать. *** Ресторан располагается почти на самом верху, в одном из престижных районов столицы. Она не часто бывает здесь, сказать по правде, она вообще здесь в первый раз. Так высоко, в мире людей богатых, обеспеченных. До мира небожителей — мультимиллиардеров — ещё далеко, но уже чуточку ближе. Имперский город никогда не спит, но сейчас слишком рано для ночной жизни и слишком поздно для деловых переговоров. Потому в ресторане очень мало посетителей. Только мужчина и женщина через пару столиков от того, который предложил занять Розе официант. Она изучает меню, всего одна страница. Весьма скромный набор блюд, но сомнений нет, скупость представленного ассортимента искупает божественный вкус приготовленных блюд. Она выбирает своё любимое: пасту в мясном соусе. Простое, однако же, почему-то весьма редко попадавшееся ей в меню тех ресторанов (попроще этого), в которых она бывала. Там скорее найдётся что-то модное, вычурное в попытке претендовать на оригинальность. Роза и выбрала-то это место в первую очередь из-за наличия в меню её любимого блюда. Винная карта заметно толще. Игристые вина, красные, белые, розовые, а также всех остальных цветов и оттенков на самый изысканный вкус. Шампанское. Крепкие напитки. Ради интереса она пролистывает всю карту до самого конца, хотя точно знает, что выберет в итоге бутылку красного вина. Не забывает она смотреть и на цены — внушительные, но вполне по карману. Иногда можно и побаловать себя. Идти в совсем уж дорогое заведение, где цены в меню явно не обозначены, она всё же не рискнула, трезво смотря на свои возможности. После она закажет ещё что-нибудь на десерт и очень крепкий каф. А пока официант приносит хлебную тарелку и комплимент от шеф-повара: за красивым и совершенно незнакомым названием «сальморехо» скрывается на самом деле холодный суп-пюре из томатов, с акцентной добавкой — зелёными листочками базилика. Суп оказывается необычайно вкусным, ничего подобного она раньше в своей жизни не пробовала. Кажется, даже красное вино, поданное чуть подогретым, не такое вкусное, как этот незамысловатый, в общем-то, комплимент. Быть может всё дело в новизне? Наверное, так и есть. В сочетании с покрытом корочкой свежем хлебом, волшебно мягким внутри, суп кажется ещё вкуснее. Пища богов, в самом деле. Её столик расположен у окна и можно смотреть на потрясающий вид: вечерний Корускант, дожидаясь пока принесут основное блюдо, потягивая вино. Она заказала целую бутылку для себя одной, чтобы не экономить, растягивая один несчастный бокал на весь вечер. С этого дня экономить на своей жизни она больше не намерена. Теперь она будет наслаждаться, тратя собственные деньги. Будет баловать себя. В частности проводя свободное время в таких вот красивых местах, как это. Изысканная мебель с вычурными, замысловатыми узорами. Хрустальная люстра под потолком. Льняные салфетки, одноразовых, бумажных, кстати, нет вообще. Фарфоровые тарелки. Вежливый, обходительный персонал с доброжелательными, не кажущимися фальшивыми, улыбками и интонациями в голосе, полные уважения и предупредительности. Настоящие профессионалы своего дела, оставляющие мнение о клиенте — положительное или отрицательное, не важно — при себе. Музыка. Ненавязчивая мелодия, которая не останется в памяти, но сейчас, живая и трогающая душу. Ещё одна составляющая прекрасного вечера. Обычно Роза не очень любит музыку без слов, чувствуя невыразимую скуку, но сейчас всё иначе. Сейчас всё почти идеально. Самое близкое, что может существовать к воплощению в реальность мечты. В чашке кафа осталась ровно половина, когда в ресторане появился ещё один посетитель. Краем глаза Роза заметила имперский мундир, белый, адмиральский. А главное, плащ — самый приметный атрибут, по которому можно было с высокой долей вероятности опознать владельца. Редкие имперские птицы носили плащ повседневно. Сам собой вспоминался Лорд Вейдер, но у того плащ другого цвета, чёрный, да и появление палача Империи в дорогом ресторане — весьма сомнительно. Просто фантастика, можно сказать. В воображении сама собой нарисовалась картинка: мужчина в чёрных доспехах садится за столик, снимает шлем, не воспитанно кладёт его на стол, вместо того, чтобы устроить на стуле. Или стоило оставить шлем в гардеробе? А то и вовсе выбрать что-то более подходящее в плане дресс-кода. Но плащ был светлым. Не идеально белым, с лёгким налётом некой серебристости. Плотным, вероятно, при необходимости могущий сойти за что-то вроде бронежилета. Плащ ассоциировался у неё с директором Кренником. Ну и персонажем детского головидео. Что-то там про селезня, борющегося с преступностью. Хотя там плащ был чёрным. Но говорящая мультипликационная утка никак не могла войти в ресторан в Центре Империи. Вейдер и то правдоподобнее тогда. Роза посмотрела в сторону новоприбывшего, скрывшись за чашечкой кафа. Орсон Кренник, так и есть. На какой-то короткий момент она встретилась с ним взглядом и даже позволила себе коротко улыбнуться, чуть прикрыв глаза и легонько склонив голову в приветственном жесте. Невольно задаваясь вопросом, узнает ли он её сейчас? А если узнает, то, что тогда? Собственно, ничего — как и следовало ожидать. Мужчина вежливо улыбнулся в ответ, просканировал взглядом и никаких признаков узнавания больше не обнаружил, через пару мгновений погрузившись в изучение меню и винной карты, и в собственные мысли, потеряв всякий интерес к женщине через пару столиков от себя, да и вовсе не имея никакого интереса с самого начала. Она вернулась к кафу и десерту. Бросая на мужчину быстрые, торопливые взгляды, как бы между прочим. Красивый, зараза. Но сейчас недоступный ещё более, чем обычно. Роза. Изумруд. Сегодня она что-то среднее между этими своими личностями. Две стороны одной монеты. Аверс и реверс. Серая имперская мышка, застенчивая и молчаливая, и неприлично яркая, раскованная шлюха. Сейчас она ни то и ни другое. Сдержанный макияж: выровнять цвет лица, замазав совсем уж явные несовершенства, накрашенные реснички. В цветной помаде смысла нет, она пришла сюда ужинать, да цвет всё равно бы стёрся, а то и испачкал бы ненароком зубы. Чёрное шелковое платье вполне себе приличной длины до колена, с открытой спиной и руками, но те скрывает лёгкая накидка. Неглубокое декольте. Нитка жемчуга. Серёжки, тонкая золотая цепочка и кольцо на указательном пальце левой руки. Это всё подарила она себе сама, не сразу, но тщательно собирая гарнитур. Разве что цепочка — подарок тети. Открытые босоножки на низком, квадратном каблуке, спереди на широкой полоске ткани бисерные розы. Обувь откровенно простит образ, но надевать изящные шпильки сегодня почему-то не хочется. Длинные волосы слегка накручены, но идеальных кудряшек сегодня не получилось, поэтому пришлось просто собрать волосы вверх, заколоть и закрепить лаком, оставив на воле лишь несколько прядок, обрамляющих лицо. Ей чуточку интересно, за кого бы Кренник принял её сейчас, за Розу или за Изумруд, если бы нашёл на неё время. И кого бы больше удивился увидеть здесь: одну из своих подчинённых или одну из любовниц. Ха! Любовница — слишком громко сказано. Девочка по вызову. Но ему нет до неё совершенно никакого дела сейчас. Роза и без этого не собиралась отказываться от своей работы в клубе, решив разве что несколько сбавить обороты, и перестать появляется непосредственно в заведении, но продолжить посещать клиентов у них дома или в номерах дорогих отелей, как предпочитали некоторые из них. Это был хороший способ заработать достаточно денег на более чем комфортную жизнь. К тому же где ещё встретишь имперских бонз и богатеев и познакомишься с ними очень близко и тесно? Разве что на приёме в Имперском дворце, но туда не попасть Розе при всём её желании. Так что она пока побудет и Изумруд тоже. Некоторое время. Орсон Кренник он же Архитектор опять же. Разве что есть ещё вариант с какой-нибудь корпоративной вечеринкой, но там она предпочитала вести себя прилично, ибо вокруг было слишком много любопытных глаз, а из вольностей в прошлый раз были лишь пьяные танцы, да лёгкая степень перебора с алкоголем (она тогда чуть не упала, неловко подвернув ногу, но всё-таки удержала каким-то чудом равновесие). Слишком много свидетелей, которые потом не преминут вспомнить про компромат: слишком долгий взгляд, неосторожно оброненное слово. Что уж говорить о том, кто и с кем покинул праздник. Так что нет, этот вариант решительно не подходит. Она выпила тогда чуть больше, чем следовало, но всё равно держалась в рамках, следуя простому правилу: когда я пьяная — я трезвая. Вот когда трезвая, тогда всё интересное и начинается. И болтала, уже по дороге домой, разделив поездку с парой сослуживиц, разве что о том, как ей нравится гранд-мофф Таркин. Безобидная пьяная болтовня, полная восхищения и восторгов в адрес губернатора. Имя Таркина слетает с губ само собой, она ничем не рискует. В самом деле, она же не осуждает его манеры вести дела и не ставит под сомнения его власть. Вовсе не касается его профессиональной деятельности, восхищаясь привлекательным внешне мужчиной. Что там творится в его голове, она знать не знает, ведать не ведает. Да и не хочет знать, если уж на то пошло. Он просто улыбнулся однажды ей, вот и всё. О Креннике она молчит. Хотя вот о ком она могла бы рассказать подробнее… Вино развязало язык, но она мелет всякую романтическую чушь про прекрасного Таркина, зная, что гранд-мофф никогда об этом не узнает. А если даже вдруг и узнает (спрашивается, откуда? — но представим), то вряд ли примет карательные меры в отношении восхищающейся им персоны. От правильно поданных комплиментов, к тому же если застать мужчину врасплох, можно рассчитывать как минимум на благожелательную улыбку и «неожиданно приятно» в ответ. Это потом всё запутается и никуда не приведёт, но сначала будет маленькая победа, триумф… И танцевать, шагая по улицам в коротком тёмно-синем платьице, празднуя, ловя на себе удивленные взгляды прохожих. Попадая в рамки мужских прицелов, но это уже, совсем другая история.