Аверс и реверс

В небольшом холле перед приёмной директора Кренника стоял автомат с кафом, в котором был самый вкусный во всём комплексе ванильный капучино. Хотя, казалось бы, все автоматы работали совершенно одинаково: смешивая одни и те же ингредиенты, получая на выходе один и тот же каф. Если задуматься обстоятельно над данным вопросом, то можно предположить, что дело в выставленных по умолчанию настройках: сколько кусочков сахара добавить в бумажный стаканчик или вовсе не добавлять. Как бы то ни было, Роза предпочитала наливать себе каф именно здесь: всего лишь этажом выше, чем её рабочее место. Поздний вечер, все давным-давно ушли, расправившись с работой за длинный, хлопотный, но весьма продуктивный день. Даже вот и директор Кренник собирался уже уходить, закрыл кабинет, выключил дроида-секретаря, вышел в холл и заметил там девушку в чёрной униформе, уснувшую в одном из кресел, рядом с автоматом с кафом. Напиток в бумажном стаканчике успел даже остыть… Серая, точнее чёрная имперская офисная мышка, ничем особо не примечательная, сидела в кресле, склонив голову чуть набок и как ни странно, показалась директору знакомой. Девушка из бухгалтерии, принёсшая пару дней назад документы. Точно. Запомнившаяся разве что тем, что в её приход в очередной раз завис дроид в приёмной. Наверное, потому, что в последнее время дела шли очень хорошо (что само по себе весьма подозрительно и можно даже сказать — непривычно), вместо того, чтобы сорвать своё раздражение на безалаберной подчинённой, которого сейчас не было в наличии — очень редкая ситуация — директор разбудил её деликатно. С лёгкой усмешкой на губах, пребывая в прекрасном настроении, хотя и приходилось задерживаться в офисе с завидной регулярностью, но это были скорее приятные задержки, наполненные рабочим энтузиазмом и даже в некоторой степени окрылённостью от прогресса «Звёздной пыли» и не только. Гален уже несколько лет как вернулся к работе и вёл себя хорошо, полностью зарывшись носом в проект, собственно, это единственное, что ещё хоть как-то интересовало его в жизни. Таркин занимался своими делами, в кои-то веки, не мешая Креннику работать. Перебоев в поставках комплектующих, мятежей и заговоров рабочих не было вот уже несколько месяцев подряд. С бюджетом также не было проблем. В общем, чистое небо, на горизонте ни облачка. Долго такая благодать продлиться не могла, Кренник прекрасно понимал это, мысленно готовясь к худшему, к новому витку тёмных, трудных времён, когда что-нибудь да пойдёт наперекосяк… как оно обычно и бывало. Но передышке был искренне рад, забыв на какое-то время о стимуляторах, литрах кафа и хронической бессоннице, наряду с недосыпанием, которые всё время менялись местами, пробуя на прочность и без того измотанные за годы работы над Проектом нервы директора. — Ваш каф, мисс, — произнёс мужчина, протягивая бумажный стаканчик. Не рискуя обжечься, во-первых, из-за надетых на руки кожаных перчаток, а, во-вторых, в виду того, что каф уже давно остыл. Девушка проснулась, открыла глаза и встретилась взглядом с директором. Казалось, время остановилось. Одно маленькое мгновение растянулось на целую вечность. Предгрозовое небо над Скарифом, прекрасное и опасное одновременно. «Спасибо» и «извините» сливаются в одном неразборчивом ответе. Реальность так похожа на сон. Так похожа на сказку. Она пробует каф, понимает, что тот остыл и делает сразу несколько глубоких глотков. Вкус не ужасный, но, конечно же, далек от совершенства. — Длинный день? — интересуется Кренник, наслаждаясь произведенным на девушку эффектом от своей персоны: лёгкий ступор, замешательство, порозовевшие в миг щеки с непрошенным, неподконтрольно выступившим румянцем. Не такая уж и большая «победа», но всё равно приятно, самую малость. — Очень, — соглашается она, сумев выдохнуть в ответ одно единственное слово. А затем она смотрит на хронометр, замечая, сколько сейчас времени. Всё волшебство этих странных минут вмиг исчезает. Короткое, еле слышное «крифф» слетает с губ девушки. Она залпом допивает остатки кафа, секунду сомневается, что сделать с опустевшим стаканчиком и в итоге ставит его на пол, не найдя в пределах досягаемости мусорной корзины. Дроид-уборщик уберёт потом, а директор как-нибудь переживёт этот маленький беспорядок. — Опаздываете? — спрашивает адмирал. Ему явно нечем заняться, конкретных планов на вечер действительно нет, хотя это ещё и не повод тратить время впустую на странные, даже никуда не ведущие, разговоры с не то чтобы дурнушкой, но вполне обычной и ничем не примечательной девушкой… — Ещё как. Меня убьют, если я опоздаю. — Так сразу — и убьют? — лёгкая усмешка трогает губы Кренника. В какие такие неприятности могла успеть попасть столь юная девочка, по сравнению с ним самим, конечно же. Хотя, юные и неопытные как раз таки и имеют свойство попадать в самого разного рода передряги, иногда действительно и со смертельным исходом. — Очень важная встреча, — ответила она после секундной заминки. Девушка помрачнела, недовольно скривила губы. Лицо превратилось на секунду в уродливую маску, исказившись гримасой недовольства текущей ситуацией в частности и жизнью в целом. — На которую я сейчас точно не успею. — Тогда предлагаю вас подвезти, мисс, — совсем уж неожиданно предлагает Кренник. Застенчивая офисная мышка не пытается отказаться от столь щедрого предложения, соглашаясь мгновенно. Не успевая даже подумать о том, что адмирал мог предложить свою помощь исключительно из вежливости, предполагая, что она поспешит отказаться. Но она не отказывается, вероятно, действительно имея крайнюю необходимость успеть на встречу вовремя. На лифте они спускаются на этаж вниз, девушка забирает свой плащ, чёрный и длинный, накидывает его себе на плечи, берёт маленькую черную сумочку, прижимая к своей груди, будто какое сокровище и попутно молится всем известным богам, чтобы успеть вовремя. Называет адрес. Обычно она идёт пешком, совмещая необходимость оказаться в месте своего назначения с вечерней прогулкой. Что называется, приятное с полезным. Если не спешить и идти размеренным шагом, то в минут сорок можно уложиться. Если спешить и бежать со всех ног — минут двадцать будет достаточно. Но бегать по улицам Центра Империи без особой на то необходимости — занятие весьма сомнительного удовольствия. На спидере путь занимает минут десять-пятнадцать, как раз столько у неё в запасе и осталось. Вопрос про важную встречу так и вертится на языке у адмирала. Стоит поразмыслить о чём-нибудь другом, но все обычные мысли куда-то разбежались, решив, что с них на сегодня хватит… за тёмным тонированным стеклом имперский город казался мрачным царством тьмы, с его уходящими в космос шпилями башен. Накатившая было на Розу волна нервного возбуждения схлынула; сегодня она успеет во время, но на будущее надо поставить будильник, ибо не всегда рядом может оказаться джентльмен, готовый придти на помощь попавшей в беду даме. Совершенно бескорыстно и без далеко идущих планов относительно этой самой дамы. А жаль… Очень важная встреча. Конечно же, неправда. Но рассказывать директору всё правду — это занятие мало того, что бессмысленное, совершенно адмирала не интересующее, но весьма вероятно и опасное. Двойная жизнь, которую Роза с некоторых пор вынуждена вести, должна остаться тайной, никем не раскрытой, иначе она рискует быть уволенной из имперского офиса, а своим недавним вынужденным «хобби» заработать можно много, но только в очень короткий период времени, а потом придётся всё равно бросить это занятие… в силу ряда причин. — А вообще во всём виноваты ИСБ-шники, — вдруг изрекает она, решив пожаловаться на судьбу директору Креннику. Найдя вдруг в себе кураж показаться если и не очень интересной собеседницей, то и не остаться в памяти мужчины невежливой молчаливой букой. — Прямо-таки и во всём? — со своей фирменной усмешкой переспросил адмирал, воспринимая всё происходящего как своего рода курьёз, анекдот. Не то чтобы очень уж смешной, но как минимум, забавный. — Не во всём, — согласилась девушка, возвращая Креннику свою чуть застенчивую улыбку. — Но могли бы и отреагировать на поступивший им сигнал. Но вот уже прошло несколько недель, но люди в белом не приходят арестовывать преступника. — Вот как. И что же за страшное преступление было совершено? — Один человек позволил себе нелестно высказаться о нашем Божественном Императоре и даже критиковать некоторые его решения, — ответила она, осторожно подбирая слова и тон голоса. В божественность Палпатина она не верила, но умело, с пользой для себя использовала пропаганду КОМПОНП. — Хотя, конечно, они заняты куда более серьёзными делами, чем расследованием кухонных разговоров… Так что всё, что у меня есть сейчас — это номер, под которым зарегистрировано обращение. За осторожным определением «обращение» скрывается без труда различимое «донос» — меткое и хлесткое, больно ударяющее по осознанию себя как мерзкого существа, мелочного и злого. Загнанного в угол, и потому совершающего даже столь отчаянные поступки как обращение в ИСБ. Поистине ужасная ситуация, когда никто другой помочь не может, разве что офицеры лояльности — цепные собаки, которые никак не соизволят наброситься на её врага. — О! Критика Его Величества — серьёзное преступление, — согласился директор. И в связи со словами о кухонных разговорах добавил. — Это, что-то наверняка личное, а не просто бдительность верного гражданина Империи с вашей стороны? — Это всегда личное, директор, сэр. Уж вам ли не знать. Нескрываемая злость проскользнула в голосе девушки, потемнели зелёные (Кренник, наконец, соизволил хорошенько присмотреться к ним и различить цвет). Серая мышка вдруг показала на секунду зубки, метафорически выражаясь. Обиженная жизнью и наверняка кем-то близким — какой у неё там круг знакомых и возможных врагов? — наверняка, маленький и тесный, не больше нескольких человек. Предают всегда свои. Да, он знает. Но ничего не отвечает, не соглашаясь и не опровергая. Негласное противостояние Кренника и Таркина не заметить в принципе невозможно… для тех, кто так или иначе входит в понятие «окружающих» гранд-моффа и адмирала. К тому же круги на воде расходятся далеко, ставя в известность и тех, кто лично и не присутствовал при очередном раунде. — Быть может, я смогу помочь вам и в этом, — задумчиво произносит директор. Есть у него одна ниточка, тянущаяся в ИСБ. И не то чтобы он всерьёз собирается её дернуть, чтобы помочь девушке, просто момент такой сейчас: дать надежду, призрачную, обманчивую. — Давайте номер обращения. Также как и в случае с предложением подвезти её до места встречи (на самом деле, она называет не точный адрес, а адрес здания рядом, в паре минут ходьбы от истинного места назначения), девушка не отказывается от предложенной мужчиной помощи. Достаёт из маленькой сумочки смартфон; Кренник мельком замечает изображение Палпатина времён последних дней Республики в качестве заставки — весьма патриотично, более чем. Сообщает адмиралу номер, который тот записывает у себя, набирая короткую комбинацию цифр и букв. Совершенно не факт, что вернётся к этой записи вообще, скорее удалит после, разбирая в очередной раз свои заметки, а то и вовсе не удостоит вниманием, забыв, что значит этот набор символов — в самом деле, ничего важного, если в памяти не загорится само собой напоминание. Действительно важные вещи Кренник не забывал никогда. Спидер останавливается, прибыв по указанному адресу. — Благодарю вас, директор, сэр. Вы действительно спасли меня от гибели сегодня, — говорит она, быстро выбираясь из машины. Времени в обрез. Фигурка в накинутом на плечи тёмном плаще быстро исчезает из поля зрения адмирала, смешиваясь с разноцветной толпой случайных прохожих. Кренник с некоторой долей любопытства смотрит на окружающий пейзаж, хорошо ему знакомый, в самом деле. Неподалеку отсюда располагается одно весьма и весьма интересное заведение, в котором директор позволяет себе частенько бывать, по временам заказывая определённого рода услуги и на дом. Водитель терпеливо ждёт, куда решит направиться босс теперь. Определённых планов на вечер директор не имел, и потому можно было позволить себе немного расслабиться и заглянуть в этот клуб по интересам… Но прежде следует сделать небольшой крюк, съездить домой и переодеться, «Чёрная роза» гарантирует своим постоянным членам анонимность и не стоит показываться там в имперской форме с адмиральской планкой на груди.