Враги бывают разными

В красиво оформленном зале, примыкающем к бальному, мы проводим около двух часов, смешиваясь с гостями и входя в контакты с разной степенью неловкости. Приём с шампанским тянется бесконечно. Под «смешиваемся», я имею в виду: протаскивание Деймона сквозь череду мимолётных встреч с отдалёнными родственниками. В то время как он стоит рядом со мной. Наблюдает, как заглатываю шампанское, чтобы притупить нервозность, отчего в желудке пожар, будто я залила туда бензина. Каждое новое знакомство проходит так: – Елена, это тётя Ивонн, сестра моей матери. Ивонн, это Елена Гилберт. Выполнив своё предназначение, Деймон занимает себя поглаживанием внутренней стороны моего запястья, проводит рукой по моей спине в поисках спрятанного под волосами кусочка обнажённой кожи или сцепляет и расцепляет наши пальцы. И всё время смотрит на меня, редко отводя взгляд. Может, восхищается моей способностью поддерживать бессмысленные разговоры. Через некоторое время мать забирает его в сад, и я наблюдаю в окно, как Деймон позирует с родными. Принуждённо улыбается. Заметив шпионство, кивком выманивает меня на улицу, где мы оказываемся лицом к лицу у красивейшего куста роз. Когда щёлкает затвор камеры, старая версия меня качает головой от удивления: как мы дошли до жизни такой? Я и Деймон Сальваторе пойманы улыбающимися. Какое бы то ни было развитие отношений между нами кажется невозможным. Куда уж дальше. Деймон разворачивает меня и берёт подбородок в ладони. Слышу слова фотографа: «Замечательно». Снова щелчок затвора, и я забываю обо всём в тот миг, когда губы Деймона касаются моих. Мне хотелось бы избавиться от прежнего недоверия к нему, но всё это слишком похоже на сладкий послеобеденный сон. Что-то подобное уже случалось. И как же я потом себя ненавидела. Замечаю на другой стороне лужайки Стефана и Керолайн. Они сплелись в романтической позе перед другой камерой, и я вдруг понимаю, что и моя поза тоже довольно-таки романтичная. Мужчина, который столько времени меня ненавидел, теперь красуется вместе со мной, прижимает к себе на глазах у публики. Когда мы возвращаемся в помещение, он целует меня в висок. Опускает губы к моему уху и шепчет, что я прекрасна. Меня разворачивают на девяносто градусов, представляют ещё паре родственников. Он демонстрирует меня. В чём я ещё не разобралась, так это почему? Каждое новое знакомство после обсуждения того, как прекрасно выглядит Керолайн и как хорошо прошла церемония, приводит к неизбежному вопросу: – Ну, Елена, как вы познакомились с Деймоном? – Мы встретились на работе, – внёс свой вклад в беседу Сальваторе в первый раз, когда тишина истончилась до предела, и эти слова стали моим ответом по умолчанию. – О-о… А где вы работаете? – следующий вопрос. Никто из его родных не имел ни малейшего представления о том, чем занимается Деймон. Тут все испытывают неловкость, как будто бросить медицинскую школу – это нечто такое, чего надо стыдиться. По крайней мере, слова «издательский дом» звучат гламурно. – Так приятно видеть тебя с новым человеком, – говорит Деймону ещё одна пожилая тётушка. Она смотрит на меня многозначительным взглядом. Может, про Деймона шепчутся, что он гей. Я прошу извинить нас и затаскиваю Деймона за колонну. – Тебе придётся тоже поучаствовать. Я устала. Теперь моя очередь стоять сбоку и поглаживать тебя, пока ты разговариваешь. Мимо проходит официант и предлагает мне ещё одно крошечное канапе. Мы знакомы, потому что я успела проглотить таких штук двенадцать. Я его лучший клиент. Жду не дождусь обеда, который, по словам официанта, начнётся ровно в пять. Смотрю на часы на руке Деймона и понимаю, что до тех пор, наверное, умру с голоду. – Я не знаю, что говорить. – Он замечает пейнтбольный синяк у меня на руке и начинает сосредоточенно возиться с ним. – Спрашивай людей о них самих, обычно это работает. – Я остро сознаю, сколько гостей украдкой поглядывают на нас. – Может, объяснишь, почему все смотрят на меня, как на невесту Франкенштейна. Не обижайся, но ты ещё тот чудила. – Ненавижу, когда меня спрашивают обо мне самом. – Я заметила. Никто о тебе ничегошеньки не знает. И ты не ответил на мой вопрос. – Они смотрят на меня. Большинство не видело милягу Деймона с момента Большого Скандала. – Поэтому ты хотел, чтобы я сыграла твою девушку? Чтобы все забыли, что ты не доктор? Лучше бы ты ходил и раздавал визитки. Перестань трогать меня. Я не могу сосредоточиться. – Я выдёргиваю у него свою руку. – Кажется, я уже не могу остановиться, раз начал. – Деймон сгребает меня в охапку, притягивает к себе и говорит мне на ухо: – Ты везде такая мягкая? – А ты как думаешь? – Я хочу узнать. – Его губы трутся о мочку моего уха, и я забываю, о чём мы беседовали. – Почему ты ведёшь себя так? Всё время целуешь, как любовник? – Я смотрю ему прямо в глаза. – Я же сказал. Ты моя моральная поддержка. Он чего-то недоговаривает. – Зачем она тебе? Я что-то упускаю? – Мой голос становится немного резким, и к нам оборачиваются несколько человек. – Деймон, такое ощущение, что мне стоит ждать подвоха. Он проводит рукой по моей шее сверху вниз. Меня пробирает дрожь, и он видит это. Когда он наклоняется, чтобы запечатлеть поцелуй на губах, веки у меня опускаются, и в мире не остаётся ничего и никого, кроме Деймона. Я хочу существовать только здесь; в темноте чувствую прикосновение его руки к моей пояснице. Его губы говорят: «Елена, перестань суетиться». Это нечестно. Я открываю глаза. Пара, которую я принимаю за родителей Керолайн, явно обсуждает нас. У обоих глаза назойливо скачут по мне – изучают и делают выводы. – Хватит пытаться отвлечь меня. Нам нужно пережить обед. Ты собираешься находить темы для разговоров со своими родственниками? Чего ты так робеешь? – И тут до меня доходит. – О-о… Потому что ты робкий. – Это новое открытие позволяет мне посмотреть на Деймона под несколько другим углом зрения. – Я всё время считала, что ты просто высокомерный осёл. Но тут есть кое-что ещё. На самом деле ты невероятно застенчивый. Деймон моргает, и я понимаю, что попала в точку. В груди рождается странное чувство. Оно растёт, увеличивается вдвое и ещё больше, не останавливаясь. Моя грудь словно подушка, которую всё быстрее и плотнее набивают пухом и перьями. Я не понимаю, что творится, но ощущение это подбирается к самому горлу, и я уже не могу вдохнуть. Деймон, кажется, видит: со мной что-то происходит, но не пытается надавить на меня и выяснить, в чём дело. Вместо этого одна его рука ложится мне на плечи, а другая поддерживает голову. Я снова пытаюсь заговорить, но ничего не выходит. Он просто держит меня, а я беспомощно хватаюсь за лацканы его пиджака, пока красный холл вдалеке в глазах сверкает, как драгоценность. – Деймон, – говорит Лили, – вот ты где. – Её голос теплеет. Деймон оборачивается, не отпуская меня, мои туфли скользят по мраморному полу. Глаза Лили разгораются, когда она смотрит на нас двоих. – Когда вы будете готовы, присоединяйтесь к нам. Вы за нашим столом. – Я приведу его. Распирающее грудь чувство слегка ослабевает, когда я понимаю, что она счастлива видеть сына рядом с кем-то. Выпрямляюсь, а руки Деймона сползают к пояснице. Люди неспешно заходят в столовую, чтобы занять свои места. Я вижу, как, проплывая мимо, они выгибают шеи, чтобы взглянуть на нас. – Кто я? – Делаю последнюю попытку. – Твоя экономка? Учительница фортепиано? – Ты Печенька, – просто отвечает он. – Не нужно ничего выдумывать. Пошли. Давай покончим с этим. Приближаясь к нашему столу, я ощущаю лёгкий трепет. Деймон деревенеет. Мы садимся на стулья и проводим несколько минут, изучая украшения стола и карточки с нашими именами. Другие напечатаны, но моя надписана от руки, полагаю, потому, что моё присутствие было подтверждено в последний момент. За столом сидят восемь человек. Я, Деймон, его мать и отец, родители Керолайн, а ещё её сестра и брат. Я за главным семейным столом. Если бы знала, что так будет, то шлёпнула бы себя по лицу для отрезвления в момент внезапного предложения Деймону своих услуг в качестве шофёра. Болтаю о том о сём с братом Керолайн, который сидит слева от меня. Звенят бокалы. Я молюсь про себя: пусть Деймон что-нибудь скажет, всё равно что, и уже готовлюсь ткнуть его в бедро, когда тишину нарушает Лили. Звучит самый страшный вопрос. – Елена, расскажи нам о вашем знакомстве с Деймоном. Я внутренне сжимаюсь. Сегодня мне пришлось ответить на этот вопрос как минимум восемь раз, и раз от раза легче не становилось. – Ну… ну… ух… Вот дерьмо! Я выгляжу как эскорт-девица с почасовой оплатой, которая не придумала заранее, как поудачнее соврать. На чём мы там сошлись? Я Печенька? Не могу же я это им сказать. Если бы я имела намерение унизить Деймона, то сейчас было бы самое время. Почти могу представить себе, как говорю: «Он заставил меня прийти». – Мы вместе работаем, – спокойно произносит Деймон, разрывая на половинки свой хлеб. – Познакомились на работе. – Служебный роман, – говорит Лили и подмигивает Джузеппе. – В лучшем виде. О чём ты подумала, когда впервые встретилась с ним взглядом? Прирождённых романтиков я опознаю с первого взгляда. Лили – из тех матерей, которые воспринимают любой комплимент в адрес своего отпрыска как комплимент себе. Она смотрит на Деймона, вкладывая в этот взгляд всю свою душу, и я не могу удержаться, чтобы не влюбиться в неё тоже. – Я подумала, вот это да, какие глаза. Все, кроме Джузеппе, смеются. Он изучает вилку, проверяя на чистоту. Официанты начинают разносить закуски, и мой живот издаёт голодное урчание. – А ты что подумал, когда увидел Елену? – подталкивает разговор Лили. С тем же успехом мы могли бы сидеть в центре стола, как украшения. Это становится глупо. – Я подумал, что такой прекрасной улыбки ещё никогда не встречал, – отвечает Деймон, как будто по-другому и быть не могло. Элизабет, мать Керолайн, и Лили переглядываются, прикусывают губы, округляют глаза и вскидывают брови. Мне знаком этот взгляд. Так смотрят обнадёженные матери. Но даже я сама не могу удержаться и выдаю: – Правда? Если он лжёт, то делает это превосходно. Я знаю его лицо лучше, чем своё собственное, и не могу прийти к окончательному выводу. Деймон кивает и жестом указывает на мою тарелку. Узнаю, что Стефан и Керолайн собираются провести медовый месяц на Гавайях. – Всегда хотела там побывать. Мне нужно солнце. Хорошо бы поехать в отпуск прямо сейчас. – Я отодвигаю тарелку, которую практически вылизала дочиста, и вспоминаю, что на горизонте маячит поездка на «Sky in strawberry diamonds». Начинаю говорить об этом Деймону, ведь он так очарован этим местом, но Лили прерывает меня. – Работы много? – Много, – киваю. – И у Деймона тоже. Замечаю, что Джузеппе тихонько фыркает и пренебрежительно отводит взгляд. Похоже, этот способ выражать чувства всем знаком. Деймон мрачнеет, а Лили хмуро смотрит на мужа. Подают основное блюдо, и я начинаю с удовольствием расправляться с ним. Тонкие, как волоски, линии напряжения постепенно рассекают застолье. Может, я слишком медленно соображаю, но причину этого выявить не удаётся. Сказать по правде, Джузеппе вообще мало говорит, но кажется вполне приятным человеком. Лили становится напряженной, улыбка у неё неестественная, но она пытается поддерживать лёгкую атмосферу за столом. Я замечаю, как она бросает на Джузеппе умоляющие взгляды. Официанты убирают тарелки, и я вижу, что главные действующие лица готовы произносить речи. Джузеппе достаёт из внутреннего кармана карточку с заметками. Пока проверяют микрофоны, я пододвигаю свой стул ближе к Деймону, и он кладёт руку мне на плечи. Я прислоняюсь к нему. Сначала речь произносят шафер и подружка невесты. Потом отец Керолайн говорит о том, как он счастлив принять в семью Стефана; искренние нотки в его голосе вызывают у меня улыбку. Он сообщает всем о своей радости по поводу обретения сына. Деймон прижимает меня к себе, я не сопротивляюсь. Следом на подмостки выходит Джузеппе. Он заглядывает в свою карточку с выражением, близким к отвращению, затем наклоняется к микрофону: – Лили написала мне несколько предложений, но, думаю, я сокращу их. – Говорит он медленно, делая акценты, с оттенком сарказма, и я начинаю понимать: эта манера в семействе Сальваторе передаётся по наследству. По залу прокатывает смех, Деймон подбирается. – Я всегда ожидал от своего сына больших успехов. – Джузеппе подходит к краю подиума и оглядывает гостей. Выбором слов он намекает, что у него есть только один сын. Хотя, может быть, я слишком вгрызаюсь в детали. – И он меня не разочаровал. Ни разу. Никогда не раздавались от него звонки, каких боятся все родители. «Привет, пап, я застрял в Мехико». Ничего такого не случалось со Стефаном. Смех в зале усиливается. – Со мной тоже, – бормочет мне на ухо Деймон. – Он закончил учёбу в числе лучших пяти процентов учеников. Следить за тем, как он превращается в мужчину, которого вы видите здесь, было радостью и большой привилегией. – Джузеппе повышает голос. – Путь Стефана – это постоянное накопление силы, шаги от успеха к успеху, и товарищи его весьма уважают. Я не могу уловить в его тоне каких-то особых эмоций, но он задерживает взгляд на Стефане немного дольше положенного. – Должен признаться, в тот день, когда Стефан окончил медицинскую школу, я увидел в нём себя. И это было облегчением – знать, что наша медицинская династия продолжится. Слышу, как у меня за ухом Деймон резко вдыхает. Его рука на моём плече всё больше напоминает тиски. Джузеппе поднимает бокал: – Но я верю, что ты не сильнее, чем твоя избранница, с которой ты решил прожить жизнь. И сегодня, женившись на Керолайн, Стефан снова дал мне повод для отеческой гордости. Керолайн, позволь сказать тебе, ты выбрала себе в мужья выдающегося Сальваторе. Керолайн, добро пожаловать в нашу семью! Мы поднимаем бокалы, а Деймон нет. Я оглядываюсь через плечо и вижу двоих, которые, склонив друг к другу головы, перешёптываются и следят за нами. Мать Керолайн смотрит на Деймона с явным сожалением. Керолайн и Стефан разрезают торт и кормят друг друга. Я мечтала о таком угощении бóльшую часть дня и не разочаровалась. Передо мной появляется огромный кусок чего-то шоколадного и увесистого. – Прекрасная речь. Спасибо за это маленькое замечание, – говорит Деймон своему отцу. – Это была шутка. – Джузеппе улыбается Лили, но она не рада. – Смешно. – Её взгляд становится ледяным. Я знаю, когда нужно сменить тему. – Торт выглядит как настоящая шоколадная смерть. Надеюсь, это не слишком рискованно. – Вы бы удивились, какой вред сосудам приносит высококалорийная диета, – вставляет слово Джузеппе. – Но ведь иногда полакомиться можно? Я на это надеюсь, – говорю, одновременно засовывая в рот кусок торта. – В идеале нет. Стоит насыщенным жирам, трансжирам, попасть в Ваши артерии, и они уже оттуда не уберутся. Если только у Вас не случится сердечный приступ и кто-нибудь вроде Лили не придёт Вам на помощь. – Он довольно строг к себе, – уверяет миссис Сальваторе, а я со звоном кладу вилку на тарелку и прижимаю руки к груди. – Полакомиться – это нормально. Более чем нормально. – Она спросила моё мнение, и я высказал его, – мрачно оправдывается Джузеппе. Я замечаю, что на его тарелке торта нет. Это напоминает мне общее собрание. Деймон тоже не ел сладкого. Кошусь в сторону и, к своему удивлению, обнаруживаю Деймона, взявшегося за вилку и уплетающего торт. Это делается демонстративно, в пику отцу. Мы снова и снова подносим куски сладкого яда к своим жадным ртам. Лоб Джузеппе покрывается складками. Ему отвратительно это зрелище. Очевидно, он не привык, чтобы его мудрыми советами пренебрегали. – Потакание себе – лукавая вещь. Бывает трудно вернуться к норме, если вы начали поддаваться своим прихотям. Джузеппе говорит не о торте. Деймон со стуком бросает вилку. Лили выглядит расстроенной. – Джузеппе, прошу тебя! Оставь его в покое. – Идём со мной, – говорю я Деймону и слегка удивляюсь, когда он безропотно встаёт и направляется следом за мной в неосвещённый конец танцплощадки. – Не мог бы ты мне объяснить, что происходит? Это напряжение мучительно. Прости, но твой отец тот ещё сукин сын. Он всегда такой? Деймон ерошит рукой волосы: – Каков отец, таков и сын. – Нет, ты не такой. Он стервозничает, и твоя мама расстроена. Речь он произнёс очень странную. – Каждый раз, когда я встаю на защиту Деймона, от сознания этого будто получаю удар под дых. Я беру его за руку, сжатую в кулак, и глажу костяшки. Деймон следит за моими пальцами. – Обед закончен. Мы справились. Это всё, что меня волновало. – Но почему такое ощущение, что все глаза прикованы к тебе? Все на тебя таращатся, будто проверяют, выдержишь ли ты. Как на плакате «Не сдавайся, крошка». – Думаю, все они придут к заключению, что я не так уж сильно страдаю. – Он обвивает рукой мою талию, тепло его лести ударяет мне в кровь вместе, вероятно, с двумя тысячами дополнительных калорий, поглощённых в виде торта. – Они ошибаются. Никто не заставляет тебя страдать так, как я. – За своё остроумие я удостаиваюсь улыбки. – Ты в порядке? Пожалуйста, расскажи мне об этом Большом Скандале, ведь все о нём шепчутся. Не могу представить, что твоё решение отказаться от карьеры врача могло произвести такой переполох. Не часто доводилось мне видеть, как Деймон впадает в прострацию, но сейчас происходит именно это. – Ну, это долгая история. Сперва – в уборную. – Если ты сбежишь через окно, я очень разозлюсь. – Я вернусь. Обещаю. И расскажу тебе всю эту чудесную историю. Ты побудешь тут минутку? – Я уже подружилась с половиной людей в этом зале, помнишь? Уверена, не останусь без компании, найду кого-нибудь, с кем скоротать время. – Я смотрю ему вслед и принимаю самую небрежную позу, какую только могу изобразить. Я ещё не разговаривала с Керолайн. На улице её всё время окружали фотографы, но она улыбалась мне, поэтому сложилось впечатление, что она милая. Сейчас она недалеко от меня, оживлённо беседует с какой-то пожилой парой. Когда её собеседники отходят, я улыбаюсь и неуверенно машу рукой. Ей, наверное, не слишком приятно видеть на своей свадьбе чужих людей. – Привет, Керолайн. Я Елена. Я с Деймоном, то есть я его «плюс один». Спасибо, что принимаете меня здесь. Церемония прошла отлично. И твоё платье просто бесподобное! – Очень приятно! Я умирала от желания познакомиться с тобой. – Она широко улыбается, её голубые глаза светятся нескрываемым интересом, когда она меня оглядывает. – Ты девушка, которая растопила ледяного мужчину. – О! Гм… Не знаю, как насчёт растопила… Ледяного мужчину? – Ничего лучше сказать не получается. – Ты знаешь, что мы с Деймоном встречались целый год? – Она делает быстрый взмах рукой, как будто это ничего не значит. – Что? Нет. – Я чувствую, как сводит мышцы живота. Всё сильнее и сильнее. Керолайн прикладывает руку к волосам и поправляет безупречную причёску. Она блондинка. Высокая, загорелая и с голубыми глазами. Она – Высокая Блондинка. Рот у меня, вероятно, стал идеальной окружностью. Я онемела. Теперь всё встало на свои места. Каким унижением было бы явиться на свадьбу своей бывшей без подружки! Особенно когда она выходит замуж за твоего брата! – Ты давно познакомилась со Стефаном? – Я пытаюсь говорить ровным голосом, но звучу как навигатор в машине. – Конечно, я была знакома с ним, когда встречалась с Деймоном. Пока тянулась вся эта история со слиянием фирмы Деймона, я начала общаться со Стефаном, пыталась понять, почему Деймон так отстраняется от меня. Он не большой любитель разговоров, как ты знаешь. Я смотрю на всех этих незнакомцев, которые пялились на Деймона весь вечер. Они удивлялись, как ему удаётся справляться с эмоциями при виде этой прекрасной женщины, которая выходит замуж за его брата. Год. Они определённо спали друг с другом. Эта гибкая, как ива, безупречная блондинка лежала в его постели. Целовала его губы. Я сглатываю горечь. – Мы со Стефаном сошлись очень быстро. Это был водоворот. Помолвка состоялась полгода назад. Я всё ещё чувствую неловкость из-за этой ситуации, но мы с Деймоном не подходили друг другу. Иногда его настроения пугали меня. Я и сейчас плохо понимаю, о чём с ним говорить. Прости, я веду себя грубо. Пожалуйста, не передавай ему, что я так сказала. Я чувствую, что вот-вот расплачусь, и Керолайн следит за мной со всё возрастающей тревогой. – Прости, Елена, я думала, он рассказал тебе. Он так счастлив с тобой. Я представить себе не могла, что Деймон может быть настолько очарован кем-то. Со мной он никогда таким не был. Думаю, это легко объяснить. Импульсивные мужчины вроде него обычно влюбляются очень сильно, если с ними вообще такое случается. Я заставляю себя улыбнуться, выходит неубедительно. Не хочу стать ответственной за разрушение свадебной эйфории Керолайн, но внутри я сломлена. Как я могла быть такой глупой, чтобы решить, будто Деймон водит меня везде с собой, выставляет напоказ просто так, без причины? Моральная опора, пока он на свадьбе своей бывшей. Если это не называется «взять девушку напрокат», тогда что это? Не знаю. – О Елена, прости, что расстроила тебя, особенно если у вас всё ещё только начинается. Но Деймон твой. Я выдавливаю из себя вялый смешок. На самом деле это не так. – Стефан тоже очень удивлён. Как он сказал? Что-то вроде: «Никогда не видел Деймона таким, кажется, у него и впрямь есть сердце». – У него есть сердце. Эгоистичное, но тем не менее сердце. Какой-то человек, похожий на распорядителя свадьбы, делает знак Керолайн, и она машет рукой. – Его сердце целиком твоё, – говорит Высокая Блондинка и похлопывает меня по руке. – Сейчас я буду бросать букет. Прицелюсь в тебя. Она пробирается между гостями, полная достоинства и грации. Мне такой никогда не быть. Меня сзади обхватывают чьи-то руки. Поцелуй в шею приглушают волосы. Но воздействие его такое сильное, что я сглатываю. Диджей начал созывать одиноких леди на танцплощадку. От волнения у меня подводит живот. Ладони потеют. Мне нужно убраться отсюда. – Привет. Где же все твои новые друзья? – Деймон начинает подталкивать меня к прибывающей числом группе претенденток на обладание букетом. – Нет, Деймон. Я не могу. Люди смотрят на нас. Я на грани того, чтобы устроить сцену, но знаю, что не устрою. Слёзы и паника копятся внутри. Обычно чуткий, сейчас Деймон ничего не замечает. – Где твой соревновательный дух? Он напоследок ещё раз толкает меня, и я ввинчиваюсь в разношерстную толпу женщин, которые ранжируются от шепелявых девчушек до женщины в возрасте чуть за пятьдесят, которая разминается словно перед состязанием. Все смотрят на букет. Он красивый. Нет среди нас такой, кто не хочет его заполучить. Вижу в стороне мать Деймона. Она улыбается мне. Потом улыбка гаснет, глаза наполняются тревогой. Кто знает, что написано на моём лице. Керолайн ловит мой взгляд, и я читаю в её глазах искреннее сожаление: ах, зачем она меня расстроила! Деймон меняет позицию, чтобы лучше видеть всю сцену, они с матерью переглядываются. Лили делает жест рукой, он пригибает голову, и она что-то говорит ему, после чего Деймон бросает на меня быстрый взгляд. Это слишком. – Начинаем! – Керолайн поворачивается спиной к нам и делает несколько пробных движений – выверяет траекторию броска. Букет собран из розовых лилий. Я едва замечаю цветочный шлепок в грудь. Букет падает в выжидательно подставленные руки маленькой девочки, которая визжит от восторга. Публика качает головами и смеётся над моей неуклюжестью. Каждый поворачивается к соседу со словами: «Она должна была поймать его». Я сильно разочарована. Букет был мой, но я упустила его. Курок напряжения взведён, я вот-вот выкину какой-нибудь фортель. Вежливо смеюсь и отхожу к другому краю танцевальной площадки, пробираясь между зрителями. Теперь я сбегу. Мне нужно выбраться из этой комнаты. Я знаю, Деймон пойдёт за мной, поэтому вместо поиска убежища в наиболее очевидном месте – дамской комнате – я спускаюсь по служебной лестнице и оказываюсь в саду позади отеля. Несколько парней в белых рубашках и при галстуках курят и тыкают в свои мобильники. На меня они смотрят со скучающими лицами. Я ускоряю шаг, постепенно перехожу на лёгкую трусцу. Шпильки туфель едва касаются земли. Мне хочется бежать без остановки до воды, прыгнуть в лодку и уплыть на необитаемый остров. Только тогда я смогу посмотреть в глаза реальности. У меня есть чувства по отношению к Деймону Сальваторе. Необратимые, глупые и опрометчивые. Почему же мне так больно? Почему всё во мне до боли жаждет сжать в руках свадебный букет и увидеть, как этот парень улыбается? Я неверным шагом бреду вдоль кромки воды. Сзади приближаются торопливые шаги, слишком торопливые. Я заталкиваю вглубь себя вал негодования и открываю рот, чтобы спокойно высказать ему всё, что накипело. Потом вижу Лили.