Почти пятнадцать друзей Кёркленда

      Хотите, чтобы в споре ваше слово было последним? Скажите оппоненту «Пожалуй, Вы правы». — Уинстон Черчилль.       Кику рвать было нечем, но ближайшие десять метров они прошли поминутно останавливаясь. В какой-то момент Людвиг стал абсолютно виновато на него поглядывать, особенно когда лицо японца приобрело ещё более неестественно серовато-зеленый цвет, с примесью бардовых пятен где-то на лбу, щеках и подбородке. Артур и сказал бы, что пройти несколько шагов с зажатым носом возможно, но Яо смотрел проницательно и заранее читая мысли и предвосхищая события качал головой. Англия негодовал, но тихо.       Отель сиял множеством ламп, убирая тени под козырьки. Особенно заметно это было, когда парочка запоздалых машин мазали алыми пятнами фар темные проемы окон. А где то там, на последнем этаже, виднелась их цель — обитель дьявола и всего злющего, что было в этом мире. Номер Америки, в котором был связан и почти что убит любимый Артуром, бедный маленький Ванечка. — Лицо у тебя какое-то то ли воодушевленное-ару, то ли озлобленное, и мне не нравится в контексте твоей личности ни то ни то, — Высказал свои подозрения Китай. Он аккуратными движениями вытирал слюну с губ Японии, почти вытаскивая его за плечи из угла арки, в которую тот забился в очередной раз гонимый рвотным рефлексом. Франция и Германия стояли поодаль ото всех с абсолютно героическим видом. Оба страдали куда больше азиата. — Тебе кажется. В любом случае! Керкленд взмахнул рукой и почти что элегантно, за исключением случившейся попытки земли уйти из-под его ног, вытащил ключ-карту из нагрудного кармана пиджака. — Вот наш золотой ключик, — Окончив предложение по-русски выдал мужчина, смотря на окружающих взглядом, предполагающим не менее чем оваций, — так что дальнейшие действия совершенно просты. — Ну давай, сказочник, расскажи нам. Франциск выглядел на удивление уставшим и от того еще более раздраженным. Ему не шли темные круги под глазами, но пивший пол ночи, затем успевший со страху протрезветь, сейчас он ощущал на себе весь груз сложного дня и бессонной ночи, которая, к слову, уже подходила к концу. И сейчас, проходя окончательную стадию, он пьянел просто от ощущения напряжения в теле, усталости и тупым концом молотка бьющего по носу запаха. Но, по крайней мере, это не давало спать на ходу, и на том спасибо. Армейской выдержкой Людвиг лишь стоял оловянным солдатиком и не смел сделать шага в строну, за каждое движение расстрел — прыжок — попытка побега полетом. Читалось в глазах, наполненных печалью, болью и страданием, он в этой ситуации ощущал окружение… В ужасающих подробностях, более того старался выгнать из головы то, что травмировало его нежную арийскую душу глубоко и беспощадно. — Идем шеренгой вперед, первый Людвиг, затем Яо, после Франц, Кику и, собственно я. Как пройдем стойку регистрации нужно на лестницу через дверь только для сотрудников, далее на последний этаж и вот, бинго! Нужный номер, мы врываемся, отбиваем Ваню, я уношу его на руках к себе, ну а вы… Как-нибудь справитесь. И можете по домам. Повисла тишина, нарушаемая лишь редким шокированным кашлем Хонды. Первым отошел от нецензурного удивления Яо. — У меня вопросов больше чем ты можешь сгенерировать своей тупой-ару пьяной башкой, Керкленд! — Для начала почему это первым иду я, прошу прощения? — Поинтересовался Байльшмидт, у которого впервые за вечер появилось характерное рычание в звуках. — Газовая ата- Артур не закончил, ему по затылку прилетело от стремительно сократившего расстояние француза. — Не важно. Ты большой и сильный. Достаточно аргументированно? — Потирая вторую шишку на затылке выплюнул британец. Людвиг ничего не ответил, но по его лицу было ясно — нет. Хотя, ради возможности поскорее пойти домой он был готов и на такой ущербный план. — Во-вторых, какого черта, Артур, тебе бухлом совсем мозги отшибло? Какие черные ходы, кто тебя туда пустит, у России не настолько все плохо и это тебе не американский боевик! — Яо-сан прав, Артур-сан, вы не учли важного момента — ключ-карта к двери персонала не подойдет, необходимо будет воспользоваться лифтом. Да и не думаю, что в лестнице был хоть какой-то смысл. Через двери Америка-сан все равно смотреть не может, будем тихими и шагов-то не услышит. Более того вы не подумали как будете открывать дверь чужого номера? У вас не мастер-ключ и из рациональных выходов пока что только один-- — Забраться через крышу! Франция всплеснул руками и закатил глаза. Чудесная речь Японии, наполненная всем столь необходимой логикой в данный момент была абсолютно бесцеремонно оборвана предложением, тупее которого, пожалуй, еще никто здесь не слышал. Пути пьяного Артура неисповедимы. — Хочет-ару, пожалуйста! Пусть хоть прыгает с крыши. Все равно не помрет. Давайте шустрее, время деньги. Китай сдался и последовав примеру коллеги по несчастью махнул на ситуацию рукой, группируясь в шеренгу по указанному Англией плану. Таким образом организовав паутинку, шатающуюся из стороны в сторону, они двинулись вперед. Заспанные сотрудники отеля округленными глазами посмотрели на процессию, но пропустили, когда виновник поднял карту над головой как флаг. Очевидно, никто из этой ночной смены больше не сможет спокойно спать. Может даже не только сегодня.       На подходе к лифту была выявлена очередная проблема — в лифт всем вместе зайти невозможно. Было принято ответственное решение первым отправить подниматься главного энтузиаста, затем парочку Несчастный и Страшный и Еще Более Несчастный и Мокрый. Процессию завершали азиаты, как всегда оба невозмутимые. И все было бы просто чудесно, если бы когда Франциск и Людвиг проезжали предпоследний этаж не услышали бы какого-то дикого грохота. Очевидно, британец счел речь Японии достаточно убедительной и не пошел на крышу. К сожалению всех и каждого на ближайших двух этажах. — Артур? — Артур, mein Gott*.

***

      Ваня, как подсказывало ему его внутреннее мироощущение, достаточно рано лег спать в этот злополучный день. Супруга ждать было бессмысленно, случиться с ним что-то не могло априори, только он мог случиться со всем этим чертовым городом, но до этого после сложной рабочей недели Брагинскому уже не было дела. Хотя, конечно, обманывать самого себя он не стал, волновался немного, но засыпал с мыслью о том, что если эта британская задница не вернется до трех часов ночи, то ему обязательно влетит по первое число. Во втором часу ночи его разбудило собственное желание чихнуть и русский понял, что это не к добру, всегда чихи его были не к добру. Но лег обратно, у британца еще было время в запасе. Ровно через два час он услышал грохот, истерический почти женский визг в соседнем номере, маты, затем маты на французском, на китайском и звуки борьбы. Потолок подсказывал России, что если он выйдет из своего номера, то… То столкнется с чем-то пострашнее даже родной сестры. Звуки визгов стали, ну, совершенно садомитские. — Я тебя ненавижу, Керкленд, пять утра…

***

      Выбегая из лифта немец и француз ожидали увидеть все что угодно кроме комка одеяла в руках Артура, который тот с усилием воли тащил по коридору. В одеяле что-то активно брыкалось, пиналось и визжало в истеричном припадке. — Да помогите же мне! — Пыхтя и краснея выдавил Англия. Все же выбравшие путь бега через пять этажей по лестнице для гостей отеля Кику и Яо, очевидно, пожалели, что не остались на первом этаже. Все четверо неловко посмотрели на происходящее и нерешительно, с гримасами недовольства, взялись за три оставшихся уголка одеяла. Точнее сказать взялись только Германия и Франция, Яо побоялся потянуть спину, а Кику был отодвинут в сторону братом. Теперь было отчетливо видно, что истошно вопящее тело Артур запихнул каким-то магическим в буквальном смысле слова образом в пододеяльник и теперь нечто, а точнее некто, пытался выбраться из этой дьявольской паутины. — На раз, два! Крикнул Керкленд, нажимая практически свободной рукой на кнопку вызова лифта, после чего пододеяльник вместе с одеялом и, очевидно, чьей-то головой глухо стукнулись об пол. Несколько секунд ожидания перед новым воплем, двери наконец с тихим щелчком отворились. — Три! Ноша была закинута в кабину. В последний момент перед тем как кто-либо что-то успел понять из одеяла высунулась блондинистая голова Альфреда. Совершенно непонимающими глазами ужаса он смотрел на медленно смыкающиеся двери, чуть ли не в душу метал жалостливые всхлипы. Но не был услышан и уже спускался на первый этаж. — И что это сейчас было? — За их спинами раздался притворно сладкий тон, не предвещающий ничего хорошего. — Это все-ару Керкленд, — Первым сдал друга Яо. — Это Керкленд, — Поддерживая китайца кивнул Франциск. — Это Керкленд, — Устало повторил за всеми Германия. — Это Англия-сан. Все взглянули на Кику с неодобрением за столь мягкий тон. — Nani?* Россия обманчиво мягким взглядом без тени улыбки в глубине фиалковых глаз прошелся сначала по названному брату азиатской принадлежности, оценивая порванные штаны и зияющую дыру, Артур отобрал за предательство кофту, после по бурому от напряжения Японии, кажется, собравшемуся вновь блевать, по Франции с фингалом под глазом, держащимся за больную спину, по Германии… Без комментариев, и наконец остановился на причине бед всех этих людей. Англия был свеж, бодр и почти что заискивающе улыбался, еще шаг и начнет ластится о руки, как кот, невинный и безгрешный. — Мы можем идти домой-ару? Ваня выдохнул сквозь зубы и подцепляя Керкленда за шиворот кивнул. — Завтра обязательно поговорим. Когда протрезвеете. И напоследок метнув тот-самый-взгляд, с темнеющей по краям его фигуры аурой, направился в номер. Соседняя дверь сиротливо осталась приоткрытой. Кажется, Альфред действительно никого не похищал и просто спал. Вот уж удивительно. Когда широкая спина русского скрылась в комнате послышался смачный шлепок увесистой рукой по еще не особо готовой к таким наказаниям заднице и еле слышное бормотание «Солнышко, пожалуйста, без рук! Только без рук!». Затем череда шлепков и вскриков на чистом валлийском. На этом все четверо, удовлетворенные вендеттой, развернулись. — Его больше пить не зовем? — С надежой в голосе спросил Франция. — Сам придет-ару, никуда не денемся. И все синхронно вздохнули.

***

      Колокольчик на двери звонко брякнул, вырывая бармена из оков сна. — Извините, я немного опоздал… Мужчина продрал глаза и наконец глянул на молодого человека, застывшего в дверях. — Вы ищете компанию из пяти пьяных придурков? — Они ушли… — И не оплатили счет. С вас пятнадцать тысяч четыреста рублей. Прядь волос грустно опустилась на очки и юноша достал кошелек. — Чеки принимаете? — Не дожидаясь ответа и сразу вырывая листочек произнес он, подходя к барной стойке. Бармен придирчиво глянул на бумажку, повертел в руках и кивнул. — Ага, хорошего вечера, мистер Уильямс.