Выбей из себя всю дурь

Он заблудился. Ойкава понял это, когда, вместо того, чтобы выйти к "большой железной двери" по указаниями Ушиджимы, уперся в глухую стену. Обойдясь коротко брошенным "Черт", он развернулся и направился в противоположную сторону, намереваясь наткнуться на того, кто мог бы указать ему верное направление. Ушиджима оставил его еще на входе. Кинул "Кагеяма тебе все покажет" и небрежно ткнул пальцем в сторону коридоров, объяснив их расположение. Стоило Ойкаве отвернуться, тот исчез, оставив после себя глухое эхо тяжелых шагов. Тоору обводил взглядом одинаковые бетонные стены, не особо задумываясь на возникающих распутьях, в какую сторону ему стоило повернуть. За неимением карты в подобных размышлениях не было смысла, а поскольку коридоры выглядели идентично, Ойкава опирался на слух. Продолжительное время его шагам аккомпанировало собственное дыхание, пока к этой раздражающей симфонии не примешался отдаленно раздавшийся крик. Ойкава застыл, повернувшись на звук. Сдавленный хриплый плач. Он повернул вправо, борясь с желанием сорваться на бег, чтобы не упустить единственный источник звука, ставший указателем. Он продолжал идти, лишь ускорив шаг, не поддаваясь эмоциям, боясь, что эхо могло донести его порыв до нежеланных ушей. Крик резко оборвался, и Тоору вновь застыл, прислушиваясь. Ни звука. Он продолжил двигаться, опираясь на интуицию. Впереди коридор уходил в две стороны, и Ойкава удовлетворенно хмыкнул, поворачивая налево. Стены сменили привычное серое одноцветие на черноту, по ним россыпью разбегались граффити из люминесцентной краски, перекрывая друг друга. Ойкава провел рукой по шершавым стенам, ощущая проходящую по ним легкую дрожь. Подобные "следы" на стенах вызывали в нем удовлетворение, природы чего он не осознавал. Хотелось и самому когда-нибудь взять в руки баллончик, встряхнуть им и распылить яркую полоску по поверхности. Только, сколько Ойкава ни думал, на ум никак не приходил эскиз граффити. Надпись. Но какая? Очередные крики вытащили его из раздумий. На этот раз не один вопль, но их совокупность, словно с трибун, возбужденные возгласы, шум толпы. Он замедлил шаг, привыкая к темноте: в отличие от предыдущих коридоров этот освещен не был. Шум становился все насыщеннее, Ойкава уже мог различить женские и, преимущественно, мужские голоса. Они завлекали, и он поддался на их зов, толкнув рукой тяжелую дверь. Вопль. Открытую дверь сопроводил не скрип старых механизмов или скрежет металла, а душераздирающий визг. Толпа людей, духота, крики, глухие удары, приглушенный свет, скрытые за масками лица, тошнотворный запах крови, голод в глазах. Помещение скрывало в себе все это, но приковывало внимание к тому, что находилось по центру. Арена. Обрамленная натянутыми канатами, квадратной формы, чуть возвышающаяся над полом, все взгляды были устремлены на нее. Вопль не прекращался ни на долю секунды. Дверь хлопнула за его спиной, и Ойкава на негнущихся ногах приблизился к "сцене". На ней находились двое. Тот, что хрипло кричал, скорчившись на полу, и тот, что стеной возвышался над ним. На рыжих волосах бурыми пятнами темнела кровь. Парень одной рукой зажимал лицо, другой прикрывал бок, в который неизменно бил стоящий над ним мужчина. Толпа вокруг заводилась все сильнее. – Сдавайся, – прогремел голос, тонущий в выкриках людей. Мужчина нагнулся, садясь на корточки, протянул руку к парню, с силой запутывая пальцы в его волосы и натягивая их на себя. С хриплым стоном тот оторвался от земли. Ойкава не дышал, прикованный к его лицу. Губы распухли, покрылись густой, смешанной со слюнями, кровью, он кривился, хмурился. Один глаз заплыл, бровь рассечена. На правом ухе отсутствовала мочка, но рана успела затянуться, видимо, старая травма. Его кадык дрогнул, когда он сглотнул, тут же закашлялся, сплевывая вязкий сгусток крови с чем-то белым. Это был зуб. Он захрипел. Ойкава не слышал его, но мог прочесть по губам. "Я еще не проиграл". То, что произнес избитый парень, придавленный к арене превосходящим его противником. И тогда тот обрушил еще один удар. Попал в спину, под лопатки, заставив парня выгнуться, широко распахнув глаза. Он сдавленно застонал, переворачиваясь на живот. Попытался подняться, вставая на колени, дрожал всем телом. Мужчина ходил вокруг него, обводя взглядом хрупкое тело, словно выбирая подходящее место для удара. Парень смахнул со лба слипшиеся от крови рыжие волосы и встал. Вытянул вперед руки, сжав их в кулаки, еле держась на ногах. Мужчина снисходительно посмотрел на него, приблизившись. Парень кинулся вперед, намереваясь ударить в грудь, но тут же остался оглушен взмахом чужой руки. Застыл, хватаясь за голову. Следующий удар пришелся на живот, парень согнулся, падая на колени, упираясь ладонями о грязный пол. Его тут же стошнило. Он сгибал спину, хрипел, булькающие звуки доносились из его глотки. Парень вытер тыльной стороной ладони рот, пустым взором глядя перед собой. Дрожал всем телом, что-то отчаянно шепча распухшими губами. Поднял голову, смотря на противника снизу вверх. Он протянул вперед руку, но тут же уронил ее обратно. На едва заметно улыбнулся и уродливо скривил лицо, лишенное бровей, поднял ногу, согнув ее в колене. Парень сглотнул. Мужчина резким движением опустил ногу, уронив голову того на землю, глухим ударом закончив поединок. Парень сдавленно захрипел, захлебываясь в остатках рвоты, крови и слюнях. Ойкава видел его темный взгляд. Словно карие глаза лишили внутреннего света. Отчаянность от осознания проигрыша. Он оставался лежать на арене, бессознательно смотря перед собой и едва заметно шевеля губами. Ойкава отвел взгляд, боясь заразиться чужим ощущением безнадежности. Мужчина победоносно задрал руку к потолку, помещение утонуло в раззадорившихся криках толпы. Проигравшего для них не существовало, он оставался тенью. Ойкава наконец смог осмотреть место, в котором находился. Оно было разделено на два этажа, верхний, похожий на балкон, был едва заметен из-за расположенных ламп. Прикрепленные к бортику этажа, они ослепляли тех, кто находился снизу, не позволяя рассмотреть контингент находящихся выше. Устав щуриться, Ойкава перевел взгляд на тех, кто его окружал. В основном, это были мужчины, человек двадцать. С грубыми чертами лица, в свободной одежде, бросающие жадные и выискивающие взгляды на арену. Ойкава вспомнил фамилию Кагеямы, которую ему указал Ушиджима. Был ли этот мужчина здесь? Ойкава обошел арену с другой стороны, замечая, что побежденный парень исчез. На его месте оказалась хрупкая девушка, светлые короткие волосы закрывали ее лицо. Она усердно терла тряпкой пол, избавляясь от следов прошедшего боя. Некоторые пятна не убирались. Впитывались в землю, оставались своеобразными "шрамами", служащими напоминанием о всех сражениях. Ойкава прикусил нижнюю губу, сдирая корочку на ране, слизнул кровь языком. Собственная кровь казалась ему безвкусной. Он продолжал оглядываться по сторонам, надеясь, что некий Кагеяма привлечет к себе его внимание. – Ты зарегистрировался? – Ойкава обернулся, наткнувшись на взгляд синих глаз. – Я тебя не знаю. Тоору кивнул. – Я только пришел. На самом деле, я кое-кого ищу. Ты не знаешь Кагеяму? Ушиджима сказал найти его, чтобы прояснить, – Ойкава слизнул кровь с губы. – Некоторые моменты. Девушка слегка наклонила голову. – Ее. – Прости? – Кагеяма Мива. Приятно познакомиться, – она протянула руку. Ойкава осторожно пожал ее. Мива крепко стиснула его ладонь. – Так ты, значит, Ойкава? Пойдем со мной, здесь слишком шумно. Она ткнула пальцем в арену, где начинали собираться парни. Новый бой. – Могу я посмотреть? Мива хмуро покачала головой, заправляя короткие черные волосы за ухо. – Еще успеешь. Идем. Шум толпы стих, когда за ними закрылась дверь. Только сейчас Ойкава подумал о том, какую невыносимую боль испытал проигравший парень, если его вопль донесся до Тоору на такую дистанцию. В голове возник образ мужчины, скривившего лицо, когда тот нанес последний удар. "А смог бы я одолеть его?" Мива ловко петляла между коридорами, словно знала их расположение наизусть. Возможно, так и было. Ойкава нехотя обратил внимание на ее подтянутую фигуру и широкие открытые плечи. Свободные черные штаны не скрывали подтянутых ног, мышцы аккуратно вырисовывались под тканью при каждом ее шаге. – Ты участвуешь в боях? – спросил Ойкава, чтобы прервать тишину. – Участвовала раньше, – отозвалась Мива, поведя плечом. – Сейчас я отвечаю здесь за организационные моменты. Местный гид, – она усмехнулась. – Так что если возникают вопросы, можешь обращаться ко мне. – Вообще-то есть пара моментов, которые я бы хотел уточнить. – Ты ведь ничего не знаешь об этом месте, не так ли? – она обернулась, улыбнувшись ему. Тоору закатил глаза. – Возможно. Мива тихо посмеялась, останавливаясь у очередной двери. Поманила Ойкаву за собой и зашла внутрь. Тоору оглядел неприметное помещение. Потолки давили своей тяжестью на его плечи, заставляя сгибаться в спине, с трех сторон, за исключением той, в которой находилась дверь, напирали плотно усеянные бумагами шкафы. Мива забралась на стол, расположенный в центре комнаты, сложив ноги и слегка отклонившись назад. Жестом указала Ойкаве на диван с потертыми краями. – С чего начать? – она вынула из заднего кармана черный нож-бабочку, аккуратным движением пальцев сняла застежку и прокрутила его. – Полагаю, тебе виднее, Кагеяма. Она поморщилась. – Зови меня по имени. Итак, – Мива прочистила горло. – Во-первых, это место – не просто сборище любителей помахать кулаками. Здесь устраиваются настоящие бои без правил, смертельные исходы не редкость, травмы, приводящие к инвалидности – постоянное явление. К тому же данные, – она прикусила губу. – Шоу устраиваются для изголодавшихся по жестокости богачей. Ты, наверное, заметил балкон? Тоору кивнул. – Нам их не увидеть, к тому же для них существует другой вход с поверхности, – Мива выразительно посмотрела наверх. – Так что их конфидециальность соблюдается на высшем уровне. Они делают ставки. Чем больше крови, тем внушительнее сумма. Впрочем, на их деньгах и держится наша империя. Помимо внешних источников Ушиджимы. – Мива поймала на себе непонимающий взгляд Ойкавы. – О них не спрашивай. Сама не знаю. Что там еще? – она продолжала играть ножом. – А, точно. Сейчас ты определен рейтингом С. – Система распределения? На чем она основана? Мива улыбнулась. – Тут все просто. Рейтинги определяют твое положение. С – самый низ, еще не заслуживших любовь и почтение публики. В – те, кто смогли подняться с этого дна. – И рейтинг А – те, кто утерли нос всем стоящим до них? – Недостаточно перебить всех тех, кто определен В-рангом. Нужно быть невъебенно крутым, – она ухмыльнулась. – И еще необходимо одобрение Ушиджимы. А его сложно убедить. Тоору кивнул, вспоминая, каким скептически-надменным взглядом осматривал его Ушиджима. – Что насчет денег и жилья? Мне сказали, что здесь я смогу получить все необходимое. – Точно, ты же бездомный. Ойкава поморщился. – Я не бездомный. – Ложь. – Мне просто немного не повезло. – Снова ложь. Не повезло ему по-крупному. Мива помахала рукой, складывая ножик. – В восточном корпусе располагается общежитие. Мужское и женское. Там же столовая. Ближе к северной части находится медкабинет, куда тебе, кстати, нужно будет заскочить, когда мы закончим. Для участия в боях тебе необходима справка о состоянии здоровья. Но ты не подумай, что кто-то будет с ней считаться. Если тебе захотят сломать спину, всем будет плевать на твой сколиоз. – Что насчет денег? – Тут вообще просто. Выигрываешь бой – получаешь бумажки. Ойкава замолчал. Перспектива получения денег за избиение людей не казалась ему неправильной. Скорее, интересной. Он облизнулся. – Когда я смогу принять участие? – Как только получишь справку, – Мива соскользнула со стола, вынула из шкафа сложенную в несколько раз бумагу и протянула ее Ойкаве. – Карта. Чтобы снова не заблудился. Тоору кивнул в благодарность. – Так мне сейчас в медкабинет? Мива протянула "угу", опираясь о стену. – Вроде, я тебе обо всем рассказала. Повторюсь, возникнут вопросы или что-то понадобится – спрашивай, но лишний раз не наведывайся, – она серьезно на него посмотрела. – Не люблю надоедливых. – Понял, – коротко ответил он, ощущая на себе холодный взгляд. Мива не спускала с него глаз, пока тот не покинул комнату. Оказавшись в тишине пустынных коридоров, Ойкава сполз по стене, опустившись на колени. Сказался голод, напряженная атмосфера незнакомого места и нервы от покалывающего в руках нетерпения. Ойкава потер пальцами глаза, стараясь избавиться от возникающего в голове образа избитого парня. Тошнотворно-сладковатый запах крови все еще был свеж в памяти. Он поежился, поднимаясь по стенке вверх. Расправил смятую бумагу, всматриваясь в начерченные схемы коридоров. Взгляд упал на неаккуратно-выведенную надпись "ТЫ ЗДЕСЬ", видимо, оставленную Мивой. Ойкава нашел северное крыло с обозначенным на нем "медпунктом" и провел пальцем маршрут, вырисовывая линии по коридорам. Несколько раз проверив сделанное, он убрал карту в задний карман и двинулся вперед быстрым шагом, желая как можно скорее покончить с делами, поесть и уснуть. Прошло несколько минут, прежде чем он оказался перед стальной дверью с аккуратной надписью "медпункт" на ней. Он сдержанно постучал. Никто не отозвался. Ойкава пожал плечами и толкнул дверь. – Просто зашей ее, – Ойкава повернул голову на чей-то слабый писк. Рыжие взлохмаченные волосы, рассеченная бровь, припухшие губы. – Прошло более суток, как я тебе ее зашью, недоумок? – черные густые брови хмуро гнулись к переносице. – Почему ты сразу не пришел ко мне? – Я уснул, – пролепетал парень. – Очнулся перед сегодняшним боем, не успел зайти к тебе. Мужчина в халате выругался про себя, пальцами обхватывая подбородок пациента. Тот зашипел, болезненно кривя лицо. – Я же говорил тебе. Сдавайся, если ты в потециально проигрышной позиции, – по-прежнему хмуро произнес мужчина. – Почему ты доводишь дело до крайности? – Потому что я еще не проиграл, – спокойно ответил парень, сосредоточенно глядя перед собой. Произнес это настолько легко, словно сказанное было неоспоримой общеизвестной истиной. Мужчина хмыкнул, смачивая вату в растворе и прикладывая ее к лицу пациента. В нос ударил запах спирта, и Ойкава чихнул. – Тебе что нужно? – обратился, судя по его положению, врач, не поворачивая головы к Тоору. – Мива послала к тебе за справкой, – Ойкава прошел вперед, разглядывая разложенные на столе металлические приборы. Провел по ручке скальпеля. – Не трогай, пока пальцы себе не отрезал, – хмуро проронил мужчина, отрываясь от лица рыжеволосого парня. – Я занят, подожди в коридоре. – Я тут подожду, – Ойкава ухмыльнулся, ловя на себе недовольный взгляд. Возражений не последовало. Мужчина продолжал проводить манипуляции с чужим лицом, выворачивая его под различными углами, чтобы рассмотреть травмы. – Имя? – Как мило, что ты спросил. Ойкава Тоору, – хмурость мужчины вызывала в нем улыбку. – А тебя как зовут? – Иваизуми. – Ива-чан, то есть? Мужчина не среагировал. Ойкава недовольно нахмурился. – Жалобы есть? – Да, мои попытки сдружиться игнорируются. – Жалобы на здоровье, Ойкава, – Иваизуми вздохнул. – Я не намерен заводить дружбу с пациентами. – Я не твой пациент. – Еще нет, – вставил парень, кинув на Тоору выразительный взгляд карих глаз. Ойкава не мог дать ему больше двадцати лет. – После первого же боя окажешься на моем месте. Ойкава вновь вспомнил отчаянное выражение его лица, когда он, распластавшись на полу, сдавленно стонал под глухими ударами. – Ты хорошо держался, – заметил Ойкава, кивнув ему. Парень словно воспрянул. – Я знаю! Не умею сдаваться, – он широко улыбнулся. – Так тренер учил. Тоору протянул задумчивое "ммм?", не совсем понимая, о чем ему говорили. – В старшей школе я обучался борьбе, – продолжил он. – Меня не раз одолевали. И соперники, и собственные сомнения, – он отвел взгляд. – Но потом у меня кое-что спрашивали, и я оживал. Иваизуми молчал, не прекращая работать над лицом парня, которое тот кривил, морща брови. Ойкава продолжал смотреть на него. – О чем тебя спрашивали? Парень прочистил горло, выгибаясь в стене, но тут же нахмурился, болезненно дрогнув всем телом, и вернулся в исходное положение. Его лицо приняло расслабленное выражение. – Проигрыш доказывает, что вы слабы? Проигрыш отягощает вас? Разве вы не должны после поражения снова встать? Если останетесь на коленях, это докажет, что вы слабы, – он слабо улыбнулся. – И я научился вставать. Как бы ни было больно. Повисла тишина. Ойкава внимательно посмотрел в сверкающие наивностью карие глаза. Ни капли притворства или насмешки. Искренняя уверенность, приправленная оживленностью и тем, что называют счастьем. Парень улыбнулся, коротко кивнув Тоору. Иваизуми глубоко вздохнул. – И все же тебе стоит быть более осмотрительным, Хината, – он отошел к столу. – На сегодня я закончил. Зайди завтра, я сменю повязки. Не смей трогать их сам и, если увижу тебя в зале, придушу собственными руками. Хината бодро встал, поклонился Иваизуми, махнул рукой Тоору и поспешно выскочил из медкабинета. Ойкава перевел взгляд на мужчину в халате. Они остались вдвоем. – Смелый парень, – проговорил Ойкава. – Безрассудный. – Ты добродушно с ним обращался. – Это моя работа. И, кстати говоря о ней, тебе только справка нужна? – Иваизуми выразительным взглядом указал на разбитую губу. – Да, только справка. Если ты, конечно, не хочешь заняться исследованием моих губ, – Ойкава бесстыдно улыбнулся, прищурив глаза. Иваизуми снова вздохнул, слегка нажав на прикрытые веки большим и указательным пальцами. – Эта смена никогда не закончится.