Порнограф

Антон переминается с ноги на ногу возле кассы. В фирменной куртке доставки жуть как неудобно и жарко, но на его рост и размер другой одежды ему не выдали. Ноги гудят от долгих нагрузок, но по-другому нельзя. Шастун из тех студентов, которые забивают на учебу, лишаются стипендии, а потом в панике носятся из угла в угол, думая, как жить дальше. — Твой заказ, — кассир отдает ему запечатанные пакеты. — Советую поторопиться. Антон пакует все в сумку и идет к выходу. Последний на сегодня, и пошло все к черту. Он устал. Гнать на велике километров 10 — та еще задача, а за сегодня она уже не первая. Шаст прекрасно понимает, что просрал беззаботное сидение у компа сам, поэтому не жалуется особо. Первое, что он делает, садясь на велосипед, набирает знакомый номер. Кому, как не лучшему другу поддержать его в такой трудный для него период… — Еще раз ты мне скажешь, что ты заебался, я тебя прокляну, — слышит он в наушнике недовольный голос Димы. — Вот подтянешь учебу, вернешь стипендию, тогда… — Спасибо за заботу, — хмуро отвечает Шаст и слащаво добавляет. — Папуля. — Пошел ты к черту, — Позов фыркает. — Крути педали там аккуратнее, а то врежешься в кого-нибудь! Разговор не задается. Шаст не любит ездить в тишине, а музыка за сегодняшний день уже из всех щелей лезет, поэтому он хотел просто поболтать с другом. Не судьба. Поз хороший друг, правда, но видимо Антон и его задолбал своим нытьем о тяжкой судьбе студента. Только Дима уже давно закончил универ, давно работает по профессии и получает нехилые деньги, чтобы обеспечить себя и семью. Шаст тоже часть его семьи, по воле случая, но он бы не стал просить финансовой помощи. Не в его правилах. Выйдя из подъезда после передачи заказа, он вздыхает и даже пинает своего железного коня. Опять без чаевых. Шасту это не нравится. Бывает же такое, когда ты ишачишь, как проклятый, но этого не ценят? Вот работа курьера показывает все в красках, со всех сторон и даже больше. Антону не то чтобы обидно (еще как, черт возьми), просто он надеялся, что на последнем заказе его не обидят. В какой-то момент Антон оборачивается назад, чтобы посмотреть, нет ли машин на дороге. Он едет очень близко к тротуару, чтобы не мешать никому, но он наслышан о том, как некоторые водят машину, и хочет подстраховаться. Так, на всякий случай. Убедившись, что ему никто не помешает, Шаст прибавляет ходу и только в последний момент поворачивает голову вперед, чтобы посмотреть, нет ли кого на пешеходном переходе. Крик и грохот, кажется, слышно на всю улицу. Шаст делает отчаянную попытку подняться, но это едва ему удается. Велосипед прижал ногу, и Антону стоит усилий, чтобы стащить с себя груду железа. Напротив него лежит человек. — Блять, — Антон, прихрамывая, подходит к лежачему. — Эй, вы в порядке? Мужчина дергается и медленно поворачивает голову в его сторону. — Ты что, придурок, что ли? Шастун чувствует, как лицо заливает краской. Поз точно ему голову оторвет. — Простите, мне правда жаль, — он подхватывает незнакомца под руки и поднимает его. — Я вас не увидел… — Может, потому, что надо смотреть ВПЕРЕД, когда едешь по дороге?! — огрызается мужчина и стряхивает с себя его руки. — Идиот. Антон хочет провалиться сквозь землю. И только сейчас замечает, что незнакомец придерживает правую руку. — Я отведу вас в больницу, — сердце Шаста готово разорваться прямо сейчас от страха и стыда. — У меня есть знакомый врач. — Как предусмотрительно с твоей стороны, — язвительно отвечает ему мужчина. Помедлив с минуту, он вздыхает. — Ладно, веди к своему доктору… Надеюсь, из него специалист получше, чем из тебя водитель. *** Запах больницы вызывает тошноту. Шаст теребит пальцами пластырь на большом пальце руки. Ссадина несерьезная, тут и самому не надо быть дураком, чтобы обработать ранку, а вот его вынужденному попутчику, кажется, повезло чуть меньше. — Ну, принимай раненого, чего расселся! Голос Поза заставляет Антона подскочить с места. Рядом с Димой стоит пострадавший в «жутком ДТП, которое только могло приключиться!», если судить по ворчанию, которое длилось всю дорогу. — Арсений Сергеевич, еще раз прошу простить моего приятеля, — говорит Дима, даже не глядя на Шастуна. — Малый молодой, еще не понимает всей серьезности ситуации… — Ничего страшного, главное, что резать не пришлось, — усмехается мужчина. — Думаю, вы можете зайти через месяц, — продолжает Позов. — Снимем гипс, а там посмотрим, как оно. Он напоследок смеряет Антона уничтожающим взглядом, давая понять, что серьезный разговор у них будет гораздо позже, после чего желает обоим скорейшего выздоровления и уходит. — Вы как? — Шаст тут же подлетает к мужчине. — Не дергайся ты так, — тон меняется на более спокойный, нежели был раньше. — Вроде ничего серьезного, но вот работать я, как ты уже слышал, месяц не смогу. Антон снова готов сгореть со стыда. Он смотрит на гипс и повязку вокруг шеи, что держит руку в подвешенном состоянии. — Арсений Сергеевич… — Просто Арсений, — отмахивается тот здоровой рукой. — После таких поворотов официальности ни к чему. Шаст краснеет. Если бы было можно, он провалился уже сквозь землю вниз да поглубже. Они выходят из больницы и идут к велопарковке, где Антон оставил свой велик. — Я… Я могу как-то помочь вам… тебе? — он начинает тараторить, едва поспевая за собственными мыслями. — У меня не так много денег, но я заработаю! Может, оплачу хотя бы часть за лечение и… — Стоп, притормози, — перед его лицом появляется ладонь. Арсений заинтересованно оглядывает его. — Деньги твои мне не нужны, знаешь ли. Твой приятель сказал, что ты студент, и так по общагам кочуешь… Вот же предатель! — Но, кажется, я знаю, как ты мне можешь помочь, — говорит Арсений. — Блять, да все, что угодно! — выпаливает Антон, даже не успев подумать. — Я на все согласен! Мужчина как-то странно усмехается. — Ты поаккуратнее с такими высказываниями, — он улыбается. — Моя просьба довольно проста, но есть пара вопросов. — Я готов! — Антон отстегивает велосипед и выпрямляется. Они неспешным шагом покидают территорию больницы. — Так, как у тебя с грамматикой? Как часто ты пишешь вручную, а не печатаешь? Разборчив ли твой почерк? И свободен ли ты по вечерам? — спрашивает Арсений. — Ну, я участвовал в «Русском медвежонке», — Антон чешет затылок и снова краснеет. — Вручную пишу конспекты, их довольно много, ну и те, кто их у меня списывают, не жаловались на неразборчивую писанину… А по вечерам я работаю курьером… Ну, видимо работал. Так что да, я вполне свободен в любой вечер, — он немного медлит. — А вам… тебе зачем? Какой, нахуй, «Русский медвежонок», Антон ты что несешь вообще?! Арсений достает здоровой рукой из кармана пачку сигарет и зажигалку. Перевязанная рука по инерции дергается, но мужчина тут же морщится от боли. Он закуривает. — Видишь ли, — он выпускает кольцо дыма. — Я — писатель. Этим мне и нужно зарабатывать на жизнь. Я должен редакции как минимум три рассказа. А ты мне нужен для того, чтобы записывать поток моих мыслей, пока я сам не в состоянии этого сделать. А раз ты учишься, то моя фантазия потерпит до вечера. Лицо Шастуна вытягивается от удивления. Писатель? Этим сейчас реально зарабатывают? Ну, если судить по одежде мужчины, то зарабатывают, и очень даже неплохо. Хотя Антон в упор не помнит ни одного из современных авторов с именем Арсений. — Не смотри на меня так, — на лице мужчины появляется улыбка. — Я известен в достаточно узких кругах. Ах да, еще одно условие. Писать мы будем у меня дома, идет? Шастун кивает, даже не думая возражать. Ему было до жути любопытно, как живут творческие люди. А тут — целое комбо. Позов тоже относился к виду творческих людей, но этот гад был настолько педантичен и аккуратен, что Антон порой сомневался в принадлежности друга к человеческой расе. — Что ж, мне уже все-таки пора домой, — Арсений смотрит в телефон и что-то быстро печатает. — Предлагаю начать завтра. Скажи мне свой номер, я тебе адрес смс-кой скину. — Ты можешь меня добавить в «ВК», так проще, наверное, — говорит Шаст, доставая телефон. — Меня нет в соцсетях, — отвечает Арсений. — В смысле… Вообще? — Да. — Даже в ебаном Ватсапе? — Это что за зверь? Антон буквально слышит, как уверенность в адекватности человека напротив расшибается вдребезги о камни реальности. Но назад дороги уже нет, сам вызвался — сам и разгребай, Антоша. — Смс, так смс, — пожимает плечами Шастун и диктует свой номер. Когда они уже собираются разойтись в разные стороны, Арсений резко тормозит и разворачивается к парню. — Совсем забыл спросить, — он снова оглядывает Антона с ног до головы. — Тебя как звать-то? Чего? — Чего? — Шастун даже велик едва удерживает в руках. — Я думал, ты уже знаешь… В смысле, Позов не сказал? — Ну ты не представился, — пожал плечами Арсений. — Я так-то тоже, но мое имя тебе назвали. А твой приятель называл тебя… — он секунду мнется. — Косоруким придурком и безалаберным слепышарой, но это явно не смахивает на настоящие имена… — Стоп, тогда как ты меня в телефоне записал? — Антон недоуменно уставился на мужчину. — Косорукий придурок, — пожал плечами Арс, сверяясь с телефоном. — Но лучше сделать приписку с твоим настоящим именем, а то я могу принять тебя за своего какого-нибудь придурка, и выйдет путаница. Шастун чувствует, как у него начинает дергаться глаз. — Антон я, — севшим голосом говорит он. — Сами вы придурки… С этими словами он усаживается на велосипед и поспешно уезжает.