Только не бойся: дракон и тигр

Для Сенджу ночь оказалась невыносимой. Постоянно ворочаясь с боку на бок, она не могла совладать с болящим, пышащим жаром телом и туманными мыслями о всём происходящем, хотя думать хотелось меньше всего. Изнеможденное, измотанное тело нещадно требовало отдыха и покоя, но что-то непонятное крепкими тисками постоянно вырывало её обратно в реальность, не давая просто провалиться в сон. Не теряя полностью способности трезво мыслить, она не находила себе места. В голову то и дело лезли неприятные образы; с момента выписки Сенджу сидела на каких-то таблетках. Она сама точно не знала ни названия, ни дозы, вообще, Кавараги считала себя достаточно здоровой (по крайней мере, чтобы не травиться этим), но Такеоми упорно пихал в неё эту гадость. Не важно. Пока это помогало жить – она не возражала. В предыдущие дни хоть и было тревожно, но можно было нормально поспать, с визита Майки всё вновь перевернулось. Когда она только увидела его на пороге, её ноги сразу чуть не подкосились. Живот скрутило и сердце билось так, словно вот-вот пробьёт грудную клетку. Она считала, что это была животная ненависть – ощущения становились настолько отвратительными, что её начинало тошнить. И его взгляд, снова этот оценивающий ледяной взгляд... Он стоял перед глазами, не давая успокоиться. Даже сейчас, утром, стоя в этом коридоре по дороге на кухню, девушка всё ещё вспоминала его в какой-то необъяснимой панике. И всё ничего; самым отвратительным являлось далеко не это. Нет. Где-то на подкорке всё ещё теплились воспоминания о приятных чувствах и эмоциях, полученных в компании Майки. Это то, что пугало её ещё сильнее. Стоило таким мыслям всплыть в голове, стать чем-то большим, чем отголосок сознания, тут же, как у сломанного программного кода, всё место снова занимал Китано, заставляя мучительно перешагивать через себя, чтобы вновь не начать оправдывать его поступки. Дверь в кухню открылась и в проёме показался Харучиё, шарахнувшись от девушки в сторону. Видимо, она выглядела особенно отвратительно сегодня. — Ты не спала? — осторожно спросил он, обращаясь к сестре. — Сам догадался? Или подсказали? — язвительно бросила она, наливая в чашку побольше воды и залпом выхлебывая её, а после сразу доставая чайный пакетик. Вопрос действительно был глупым, мужчина понимал это и на её слова справедливо отмолчался. Впрочем, поговорить было о чем и кроме её сна. — Май... Манджиро ждёт тебя на сегодняшней стычке с группировкой, в которой состоял... Ки. Рука девушки дернулась в сторону, проливая кипяток на запястье другой руки. Тихо прошипев, она резко поставила чайник и подула на обожженое место. Поворачиваться лицом к брату пока, впрочем, не спешила. — Я не поеду. — Ты не можешь отказаться. Просто не имеешь права. — С чего бы? Я не нужна там сегодня, сомневаюсь, что вас нагнет шайка недобайкеров. Хотя я не расстроюсь, даже если это всё-таки случится. — Это твоя прямая обязанность. — Я. Не. Поеду. Она развернулась и направила свой отчужденный взгляд на него. Санзу терял терпение. Время близилось к четырём и это значило, что уже сейчас нужно по-хорошему выехать, а не пытаться спорить с ней. — Ты хочешь ещё больше проблем? Тебе чётко сказали: ты едешь вместе со всеми и это не обсуждается. Тебе мозгов не хватает чтобы понять? — Что ему нужно от меня? Он хочет, чтобы я плясала под его дудку? Так мне абсолютно наплевать на эти мелкие разборки, не припоминаю, чтобы Майки так нуждался в моей силе раньше. Со вчерашнего дня всё идёт ещё хуже, чем было до этого. Вчера, когда Манджиро наконец вышел из квартиры, благо, не в крови, без трупа за спиной, даже, вроде как, относительно спокойный (по его меркам), он не дал им с Такеоми выдохнуть спокойно, изъявив, что Сенджу обязана и никак иначе приехать завтра вместе с Харучиё на сбор. О том, что будет в противном случае, даже думать не хотелось. И сейчас, поскольку старшему брату понадобилось срочно уехать по делу, связанному с той шавкой Фэн Яном, бороться с отвратительным нравом сестры приходилось ему одному. — Ты просто... — не найдя слов, он озлобленно уставился на неё, — блять, ты себя слышишь вообще? Тебе в любом случае придётся участвовать в этом. Не сейчас, так на собраниях, ты не сможешь постоянно прятаться. Хотя бы раз в жизни постарайся подумать своей головой, если у тебя осталась ещё хоть капля здравого рассудка. Взгляд Сенджу ожесточился. — Завались, я устала от тебя и не хочу выслушивать эту херь и дальше. Я приду на следующее собрание, но в этот цирк не сунусь, так и передай своему "королю", — не дожидаясь ответа, она развернулась и ушла в свою комнату, хлопнув дверью, оставляя Санзу в гордом одиночестве. Мужчина тяжело вздохнул. Он знал, что в упрямстве ему с ней не тягаться и если уж она решила, что не пойдёт, то так оно и будет. Как же сильно это раздражало. Когда Харучиё прибыл в назначенное место, почти все уже находились там. Не было только самого главного звена – Майки. Их противники в смехотворно маленькой численности тоже решили не опаздывать; казалось, они мнутся здесь уже около часа, если не больше. Вот незадача, на эту битву сполна хватило бы одних только Хайтани, Сенджу была права. Возможно ли, что она уже встречала эту банду раньше? Мысли прервал до боли знакомый свист шин, пропорционально нарастанию звука приближался момент разгрома очередной небольшой и неказистой группировки. Даже если бы в их рядах не состояло Ки, это всё равно рано или поздно случилось бы. Наконец, из-за угла показался знакомый байк и его долгожданный владелец. Манджиро быстро остановился и встал на ноги, осматривая общее положение. Его взгляд помрачнел, когда он не нашёл того, кого ждал больше всех, но казалось, что ему также стало и легче от того, что Кавараги не явилась сюда. Он молча прошёл вперёд через толпу, когда все кланялись ему в знак уважения, и встал впереди всех. Каждый из противников трусливо прятал взгляд, с лидером Свастики связываться не хотелось никому. Наконец, вперёд вышел совсем молодой парень, ростом немногим выше самого Майки. Было видно, как потрясывает его худощавое тельце, как дрожат губы – он вряд ли осознавал, что когда-то ему предстоит ввязаться в подобное. Голос казался неровным, когда он наконец заговорил. — От лица всех своих ребят, я хочу решить конфликт мирным путём. Майки молчал. Он не сводил пристального взгляда с говорящего, от чего последний становился ещё более нервным. — Я добровольно распускаю банду Тоджи-То. Молчание длилось ещё с минуту. Люди тряслись, все смирно ожидали решающих слов от него и никто не осмеливался произнести ещё хоть слово. Наконец, мужчина развернулся, ничего не произнеся, и прошёл обратно через толпу. — Действуйте как обычно. Санзу, — остановившись возле своего мотоцикла, он взглянул на того, к кому обращался, со всей серьёзностью и угрозой. Его взгляд был понят в полной мере, — собрание в восемь. Ты знаешь, чего я от тебя хочу. — Разумеется, — Харучиё оскалился, обращая внимание на недоумевающих противников. Они всё ещё выглядели так же жалко, но из-за того, что Майки удалился из поля видимости, кажется, поднабрались смелости и смотрели немного враждебно, — вперёд, повеселимся. Сенджу прекрасно слышала, как Харучиё тяжело вздыхал, пока собирался. Как матерился в сторону сестры, расхаживая по квартире, как созванивался с кем-то и, наконец, как за ним закрывалась тяжёлая входная дверь. Она спокойно выдохнула только тогда, когда точно удостоверилась, что дома теперь никого нет. Ситуация всё ещё злила её, причём немало; конечно, девушка и не планировала пробудить в Манджиро какие-то отголоски совести вчерашней встречей. Нет, конечно нет, это же Майки. Тем не менее, она надеялась. Однако, это уже не важно, потому что надежда, как и остаток сил, ушли на разговор с братом. В том, что её пригласили просто посмотреть на падениние того, с чем был связан Ки, в качестве своеобразной символики, она ни капли не сомневалась, ведь это очень похоже на того жестокого повелителя Токио, которого она знала. Знала так же и то, что Майки не хочет отпускать её не из-за возможности утечки информации или потенциальной опасности для Свастики. Её постепенно связывали по рукам и ногам, не давая почувствовать хоть каплю свободы после произошедшего. Девушка перевернулась на спину и вытянула руку перед собой. На запястье, не прикрытом бинтами, отчётливо виднелся тёмный след от наручников – личное напоминание ада. Оно было не единственным. Взгляд машинально упал на небольшую коробку в углу, за батареей. По телу прошлась волна мурашек, стало не по себе. По-хорошему, от этого "подарка" стоило избавиться. — Боже, когда же это кончится, — пройдясь ладонью по лицу, девушка полностью откинулась на подушки, закрывая глаза. Думать ещё о чем-то не хотелось. Из-за бессонной ночи темнота и без того сумрачной комнаты поглощала, утягивая в свой омут. В мыслях опять возник образ Ки, приятно улыбающегося ей и ласково протягивающего свои длинные руки. Стало мерзко, но тяга к этому образу всё равно была сильнее. Перед тем, как отключиться, Сенджу вновь поймала себя на мысли о том, что на самом деле хотела бы видеть во сне того, кто когда-то лежал здесь рядом с ней, даруя тепло в отныне бесконечно холодной комнате. — Я же сказал, что… — парень не успел договорить до того, как его челюсть встретилась с широким кулаком. Он отшатнулся назад, держась за подбородок. — Думаешь, меня волнует, что ты там сказал? — Харучиё только набирал обороты. Не давая противнику одуматься, он пнул его в живот, от чего паренёк сложился вдвое. Его товарищи, глядя на драку, больше похожую, правда, на избиение, дрожали в углу. Хайтани тоже любили повеселиться, но в отличии от Акаши они предпочитали запугивать жертву, смотря в их полные отчаяния глаза. — Мне должно быть весело, — закричал Санзу, — а ты хочешь лишить меня удовольствия? — бедняга неожиданно для себя утвердительно шмыгнул носом, от чего Риндо залился смехом, чуть не подавившись дымом скуриваемой сигареты. — Храбрый крысёныш. — Я этому крысенышу сейчас башню снесу, — ловким движением Харучиё достал пистолет и, сняв его с предохранителя, наставил на парня. — Нет, пожалуйста, не убивайте его! — из угла выдвинулись участники уже бывшей Тоджи-То. Хайтани именно этого и ждали – первого шага со стороны добычи, выход из укрытия. Размах рукой, второй, удар ногой, ещё и ещё, и враг уже на холодной земле. Истекает кровью и хрипит от побоев. — Куда Хитто с остальными успели съебаться, вопрос? — вытирая попавшую на лицо кровь, Ран брезгливо осматривал тела поверженных, — самое интересное пропустили. — От жмуриков избавляются, как всегда, — с усмешкой ответил младший. — Начнём сначала, — Акаши уткнулся сверкающей от чистоты туфлей в голову лежащему лидеру горе-байкеров, — я задаю вопросы, ты отвечаешь. Ясно? — жертва не откликнулась. Мужчина поднял ногу и с силой вернул на висок парня. — Да, да, да, да, да, — простонал тот. — Где деньги? — Хороший вопрос, Коко одобрит, — Хайтани во всю веселились, а рассерженный взгляд Санзу тешил их ещё сильнее. — Да ладно тебе, на самом деле нам тоже интересно, где навар, — они встали у головы поверженного, заставляя его напрячься ещё сильнее. — Ты, дружок, собираешься с нами разговаривать или нет? — Риндо присел на корточки, выдыхая дым в лицо жертвы, — я, знаешь ли, домой хочу, мне как-то не в кайф с этими психами, они меня пугают вообще-то. — Ты охерел что ли? — сквозь смех прошипел Санзу. — Я не знаю ничего о деньгах, — где-то снизу раздался сдавленный голос. — Он не знает, — с сожалением сказал Риндо. — Какая жалость, — огорченно вздохнул Ран. — Значит, отпускаем? — вторя братьям, спросил Санзу. —Определённо отпускаем, — заключил Риндо. — Правда? — голос несчастного оживился в невинной надежде. — Да щас прям, — младший вытянул изо рта всё ещё горящую сигарету и затушил её о роговицу глаза парня. Округа залилась диким воплем. — Последний раз: спросить или убить тебя, а потом и всю твою безголовую семейку? — Мы ни в чём не виноваты, правда, это всё Ки! — Мне начинает надоедать, — Акаши надавил каблуком на его голову, — я тебя сейчас завалю без суда и следствия и отправишься прямиком червей кормить, придурок. Прекрати выть. — Ки, это всё Ки. Он сказал, что хочет возродить Брахманов во главе с Сенджу и даже пошёл на сделку с китайцами, — всё ещё поскуливая пролепетал тот. — Что за сделка? — Он шпионил за Тосвой и другими японскими бандами. Теперь отпустите, мы же хотели мирно разойтись. — Это не то, о чём тебя спрашивали, — прошипел Ран. — На вокзале, в ячейке, — раздался голос откуда-то со стороны, — только отпустите нас, пожалуйста. Все обернулись на щуплого побитого паренька. — А что у тебя с голосом? Будто на яйца наступили, — Риндо стянул с него капюшон и не смог поверить своим глазам. Со страхом на него уставились большие, ясные, словно молодая зелень, глаза. На нежной коже синими тенями уже поступил фингал, а под аккуратным вздёрнутым носиком размазалась кровь. Перед ними стояла никто иная, как девчушка. — Да кто бы знал, что тут такая красота прячется, может и не бил бы так сильно, — губы Риндо растянулись в какой-то ядовитой, настораживающей улыбке, — как интересно, — он, подобно учёному, сделавшему прорыв в науке, с любопытством изучал объект своего наблюдения, — знаешь где деньги? — девушка кивнула. — Только отпустите брата, — тихий голос сошел на шёпот. — Кого? Его что ли? — Риндо ослепительно улыбается, но эта улыбка настолько фальшивая, что вызывает в девушке лишь страх. Она положительно кивает. — Он мой старший брат и у меня никого нет, кроме него, — до Хайтани доносятся еле слышная речь. Его лицо мгновенно меняется. Он явно хотел что-то сказать, но в тот же момент раздался выстрел. — Бери девчонку, пусть покажет, — Акаши особо не прицеливаясь, но с поразительной точностью прострелил головы её сообщникам. — Без тебя знаю, — с раздражением прорычал Риндо, грубо схватив тонкое дрожащее предплечье. Он, словно хищник, притянул добычу к себе и принюхался к её волосам. — Мне нравится твой запах. Что за парфюм? — его бытовой голос, словно не он сейчас тыкал в глаз её брата сигаретой, ещё больше пугали девушку. — Только там не вся сумма, — тем же полушепотом, готовым сорваться на плачь, озвучила незнакомка. — Разберёмся.