Расстрел

      Человек в бордовых одеждах продолжительное время одаривал оценивающим взглядом негодующего мужчину напротив, выстукивая пальцами какие-то ритмичные звуки. По лисьи щуря своим единственным левым глазом, он испытывал того на прочность и словно говорил «—У тебя нет и шанса на отказ». Их безмолвный диалог мог бы продолжаться вечно, если бы не исчерпавшее себя терпение последнего. Глубоко вздохнув и приложив указательный палец к точке между бровей, мужчина ещё раз взглянул в сторону Собирателя цветов под кровавым дождём и измотанно произнёс: —Господин, Вы же понимаете, что я не смогу достать Вам этот препарат без заверенной бумаги. —Так в чём проблема? Заверь, — вслед последовал равнодушный голос Хуа Чена.       Инь Юй уже не знал плакать ему или смеяться. Ей Богу, было бы всё так просто, стал бы он сейчас играть в гляделки со своим покровителем? —Что же Вы ведёте себя как ребёнок, — после минутной паузы с усталостью в голосе продолжил молодой человек, — заверь я эти бумаги, свыше на меня полетят множество вопросов: что, зачем да почему? Если скажу, что лекарство нужно не мне, а другому человеку, они это так просто не оставят и, в конечном счёте, всё равно доберутся до Вас. Поймите же, такие сильные препараты выдаются под подпись.       Ещё раз монотонно вздохнув, мужчина, виновато склонив голову, подытожил: —Иными словами — если кто-то из вышестоящих прознает, что я выписываю Вам справки с ложными показаниями Вашего здоровья, нам обоим придётся несладко. —Просто укради его и тогда не придётся ни перед кем объясняться, — Хуа Чен не собирался отступать. —Вы, небось, шутите.? —Я похож на человека, который шутит? — уже без былой лёгкости грубо произнёс он.       Инь Юй не понимал столь странные действия мужчины по отношению к самому себе и мог только посочувствовать последнему, ведь кто он такой, чтобы перечить воле Собирателя цветов. Однако собственное мнение всё же имел: молодой человек негодовал, почему столь образованная и влиятельная личность как Хуа Чен не желает пройти курс психотерапии, который ему так необходим. Для чего нужно постоянно бросаться из крайности в крайность, глушить боль сильнодействующими препаратами, если есть другой более щадящий метод стационарного лечения, после которого можно позабыть о транквилизаторах, больших дозах нейролептиков — зачем всё усложнять?       Впрочем, Инь Юй был не единственным, для кого позиции Хуа Чена являлись недосягаемыми — казалось, что никто не в силе соприкоснуться к таинственной душе этого человека, понять же — ещё больший абсурд. —…Я всё правильно уяснил: Вы не оставите меня в покое, покуда в ваших руках чудесным образом не появятся флуфеназин? [1] — сдался мужчина, вновь поднимая взгляд на Собирателя цветов.       Хуа Чен коротко усмехнулся: —А ты весьма сообразителен.       Инь Юй смутился со столь переменчивого настроения последнего, но искусно старался не показывать виду, обращая всё своё внимание к обсуждаемому делу: —Сколько? —Чем больше, тем лучше, — не прекращая ухмыляться, в привычной манере выдал Кровавый дождь. —Будет исполнено… — Инь Юю не оставалось ничего, кроме как принять просьбу этого человека. —И ещё… Господин? —М? —Не боитесь ли Вы, что принимаемые Вами препараты вызовут привыкание? Я не смею вмешиваться и уж тем более судить, однако… —Не забивай себе голову подобными вещами, — немедленно перебил того Хуа Чен, вставая со стула. —Сообщи мне, как достанешь его. —Слушаюсь, — повиновенно произнёс молодой человек.       И лишь глухие шаги Собирателя цветов под кровавым дождём разбавляли их громкое молчание.       Хуа Чен и сам прекрасно понимал, что эта привычка превратилась в серьёзную зависимость, от которой не так-то легко избавится, просто не желал принимать действительность в полном объёме. В глубине души он считал, что поступает правильно, ведь то — есть небесная кара за ошибки прошлого.       Живя в этом безумном мире, Хуа Чен хотел, чтобы как можно больше людей, которым довелось быть осведомленными о его проблемах, не придавали им значения. Быть может, тогда молодой человек начнёт чувствовать себя более свободным? Однако, как бы иронично не звучало — его свобода кончается там, где он в последний раз смотрел в сияющие янтарные глаза, наполненные безграничной теплотой и заботой, наследного принца, там — восьмью с половиной годами ранее, когда он остался совершенно один. Он днём мечтал, чтобы его не замечали,

из ночи в ночь метал, чтобы его заметили.

•••

      Зайдя в квартиру, мужчина более не чувствовал ни тревожности в сердце ни скоблящих лезвий в голове — вообще ничего. Закрывая дверь на замок в два оборота, он быстро снял обувь и стянул с себя пиджак, бросив тот на пол в прихожей.       Дом Собирателя Цветов под кровавым дождём был красив внешне: сочетания красных, чёрный и серых оттенков создавали впечатление строгого жилища прошлых столетий, но содержали в себе более современные элементы декора и мебель. Так, например, в передней по левую сторону находился встроенный в стену шкаф из чёрного дерева со стеклянными дверцами, по ту сторону которых лежали какие-то бумаги и книги, ещё левее — длинная тумба для обуви такого же дизайна. По правую же сторону — низкая тёмно-красного цвета софа, выполненная из натуральной замши. Непонятно, конечно, для кого она там находилась, ведь Хуа Чен точно так же, как и Черновод, не жаловал гостей.       Серые обои, чёрный мраморный пол, выложенный крупной плиткой — отражали самого владельца.       Квартира мужчины вмещала в себе 4 комнаты за исключением душевой и уборной, одна из которых выделялась под кухню, вторая — служила личным кабинетом, третья же хранила нечто опасное — стены её вдоль и поперёк были завешаны огнестрельными оружиями разного калибра, среди которых нашлось место и для ряда сабель: каждая отлита из отличного друг от друга металла или их смесей. Однако один клинок всё же выделялся на фоне других и был обособлен в центре стены: рукоять его блистала красивым серебряным переливом, а в центре — красный человеческий глаз, который смотрел точно в душу, исследуя ту на наличие брешей — слабых мест для внезапного смертоносного удара. Один раз увидишь — никогда не забудешь.       Эта сабля знаменита не только на словах; личное оружие Собирателя цветов под кровавым дождём оказало ему большую помощь на поле сражения как с людьми так и с заражёнными, хотя что те, что другие особо друг от друга не отличались — тупиковая ветвь эволюции, по мнению Хуа Чена. Ведь будь человечество хоть на долю процентов сообразительнее, не стало бы заваривать экономический скандал да развязывать войну только лишь с одной единственной целью — захватить власть. Жадность, скупость, гордость и мания величия тянуть людей ко дну, полностью испепеляя возможность на становление мира. Иными словами — будь все равны, существовали бы подобного рода проблемы?       Неспешным шагом, мужчина направлялся прямиком в спальную комнату, попутно расстёгивая пуговицы белой рубашки. С момента вечернего банкета прошли почти сутки, а он до сих пор не посещал стен собственного дома, если его таковым можно было назвать.       Дойдя до нужной двери, Хуа Чен, не торопясь, сбросил с себя хлопковую рубашку и, приложив пальцы к холодной металлической ручке, открыл ту, проходя внутрь. В комнате было приятно прохладно из-за открытых некогда им самим окон. В отличии от дизайна всей квартиры — стены были обращены в красный. В центре комнаты у стены располагалась большая из чёрного дерева кровать, застеленная таким же красным постельным бельём. По бокам от неё, как не странно — две тёмные тумбы, на одной из которых лежал аккуратно сложенный шарф.       В остальном — всё предельно просто: по одну сторону от двери — шкаф для одежды, по другую — тумба для неё же.       Однако вместо представленных ранее холодных мраморных плиток пол был одет ковровым покрытием темно-серого цвета. На стенах висели подлинные картины известных художников. Мужчина время от времени интересовался живописью.       Ступая внутри комнаты, Хуа Чен не думал включать свет, оставляя предпочтении молчаливой темноте. Подойдя к тумбе, на которой одиноко покоился шарф, молодой человек лёгким движением руки аккуратно поднял его и тоскливо вздохнул. «—Куда бы я не пошёл, в конце пути меня будешь ждать ты».       Склонив голову и сомкнув левый глаз, он поднёс ткани одежды к слегка приоткрытым губам, мнимо соприкасаясь с ними в поцелуе. «—Как мне понять, что это всё происходит не со мною, Гэгэ?»       Хуа Чен прижимал красный шарф к оголённой груди, легко скользя пальцами по его мягкой поверхности. В этот момент внутри некогда безразличной души стало так светло и спокойно, словно Его Высочество всё время находился здесь, терпеливо ждал мужчину и теперь пребывал в тёплых объятиях последнего.       Намеренно свалившись на кровать, после чего та жалостно скрипнула, Собиратель цветов уткнулся в ткани столь дорого шарфа и на некоторое время провалился в дрёму. Мягкие перина постели пленяли и расслабляли измотавшееся тело Хуа Чена, нежно заключая в свои объятия. Но его сну не суждено было продлиться долго.       В комнате он находился не один.       Некто прятался в тёмном углу, неспешно напевая какую-то знакомую мелодию. Лица человека было не видать, однако по силуэту можно сказать, что тело принадлежало высокому стройному мужчине двадцати лет. Фигура не спешила выходить из своего скромного укрытия, однако и скрывать присутствие не намеривалась.       Тогда Хуа Чен решил первым сделать ход и известил о находке незваного гостя: —Быть может, хотя бы представишься, раз решил посетить мои владения..?       Силуэт в игру усмехнулся, однако не издал и слова, вновь продолжая напевать мелодию.       Эта находка начала показалось Хуа Чену подозрительным: каким образом кто-то мог проникнуть в квартиру после его прихода? Он отчётливо помнил, как закрыл входную дверь на два оборота — взломать замок было невозможно. Из этого напрашивается вывод, что некто уже находился в её пределах. Но, опять же, в момент, когда мужчина зашёл в спальную комнату, в ней по прежнему было пусто. Неужели этот «кто-то» пробрался после него? Исключено. Хуа Чен сейчас хоть и не в лучшей форме, однако не заметить присутствие постороннего человека для него было слишком. Вдобавок, фигура в углу казалась мужчине уж до боли знакомой: эта манера, это мелодия, которую она напевала, её стан — всё заставляло Собирателя цветов под кровавым дождём ещё больше убеждаться в возможной общности его и этого человека. —Ох, хочешь поиграть? — неторопливо приподнялся мужчина, принимая сидячее положение на краю кровати. В его голосе не было ни капли напряжения или беспокойства, наоборот, складывалось впечатление, что он здесь является тем, о чьём присутствии стоит переживать стоящему в нескольких метрах человеку. —Ну хорошо, давай поиграем.       Вынув из-под подушки заряженный револьвер, Хуа Чен демонстративно медленно нацелил его на силуэт в темноте, тем самым показывая свои равнодушие и спокойствие в ответ на короткую усмешку последнего. —М? Думаешь, что сможешь угрожать мне этой безделушкой? — вдруг из мрака подался весьма заинтересованный голос. —Хах, ну, как видишь, это сработало, — произнёс мужчина, однако что-то в этом ответе смутило его.       И это что-то никак не касалась столь дерзких слов, обращённых к нему. Сами речь и голос, коими общался незнакомец, были весьма и весьма знакомыми. Хуа Чен определённо знает этого человека. Наверняка. —Думаешь? — не менее наигранно произнесла фигура. —Кто ты? — Собиратель цветов спустил оружие с предохранителя и уже не с былой уверенностью в голосе требовательно произнёс: —Назови своё имя. —В этом нет необходимости, — монотонно пропел человек, — ты уже знаешь ответ. —Ты меня совсем за идиота держишь? — теперь усмехнулся Хуа Чен. —Зная я твоё имя, стал бы спрашивать его? —Разве ты не делаешь то же самое на протяжении всей своей жизни? —Поясни, — этот разговор всё больше заводил в заблуждение мужчину, чей правый глаз был скрыт под чёрной повязкой. —Опять же, нужно ли.?       Хуа Чен вскинул оружием в руке, показывая всю серьёзность своих намерений. —Ну хорошо, если ты настаиваешь… — начал он, — я имел ввиду, что ты всегда знаешь ответы на все свои вопросы, но, так или иначе, всё равно почему-то задаёшь их. К примеру, неужели ты рассчитывал услышать что-то новое о наследном принце из уст тех двоих бывших его прихвостней? Хуа Чен продолжал молчать. —Хах, к чему этот театр Хуа Хуа, если все прекрасно знают, что…       Вдруг раздался внезапный выстрел и на какое-то непродолжительное время комната вновь погрузилась в угнетающую тишину. —…что Его Высочества давным давно и след простыл, — закончил свою речь незнакомец.       Собиратель цветов под кровавым дождём не мог промахнуться с целью, однако человек, в которого он выстрелил, не продал и виду на признаки прямого ранения. Теперь Хуа Чен знал наверняка, кто явился перед ним в эту неспокойную ночь. —Ты — это я, так? — начал он, не убирая из руки пистолет. —Верно, я — это ты. —И зачем же ты пожаловал? —Может быть всё-таки уберёшь оружие? — произнёс молодой человек, выходя из тени. —Немного нелепо выглядит. —Ох, это? — Хуа Чен выпустил ещё три пули точно в грудь самому себе, который стоял напротив. —Спрошу ещё раз: зачем ты здесь? —Надеюсь, ты понимаешь, что не убьёшь меня этим?       Собиратель цветов высвободил ещё один патрон, прободая лоб стоящему человеку. —Глупый-глупый Хуа Хуа, причиняя физическую боль мне, ты наносишь ментальный вред себе, — смазав пальцами струю крови с лица, произнёс, забавляясь, мужчина. —Где же это видано, чтобы человек стрелял в человека и после ходил без зазрения совести? —Наверное, я только что сделал для тебя открытие, — съязвил Хуа Чен, щуря левый глаз. —Не обманывай самого себя, ты совсем не такой, каким себя выставляешь, — прощупывая пробитую грудь, медленно толковал второй Собиратель цветов под кровавым дождём. —Оу, правда? Тогда поведай мне, какой же я? — незаметно для второго рука мужчины, где покоилось оружие, начала легко дрожать, а некогда уверенный голос окончательно утратил контроль над ситуацией. —Ты и сам знаешь, какой ты. —Хочется услышать мнение своего внутреннего голоса, потому милости прошу, — он вновь вздёрнул револьвер, не осознавая, что тот не окажет никакого действия против фигуры напротив, — смелее.       Подобный жест показался другому Собирателю цветов весьма забавным. —Хм, ну раз ты настаиваешь, — мужчина задумчиво пожал плечами и, наигранно улыбнувшись, медленно продолжил, — человек, пытаясь скрыть под маской страх, боль, отчаяние и ненависть, никогда не станет признавать всего вышеизложенного. Он способен обмануть друзей, лишить ясности врага, заставить весь мир воспринимать построенный образ выдающегося человека за действительность, однако… Он никогда не сможет обмануть самого себя. В попытке навязать обратное, ты… —Сдохни — вдруг резко подскочил Хуа Чен и быстрым движением прижал дуло револьвера в ранее проделанную им брешь. —Я ненавижу всё, что связано с тобой, потому — сгинь с глаз долой.       Прорычал мужчина и хотел было покончить с этой безумной ситуацией, однако пуля так и не показалась из оружия. Он попробовал спустить курок ещё раз, а затем ещё и ещё, до тех пор, пока до него не дошло осознание, что барабан пуст. Освобождаясь от состояния прострации, Хуа Чен поднял взгляд и заметил, что лицо, находившееся в тридцати сантиметров от его собственного, было прикрыто улыбающейся маской, а руки человека аккуратно покрывали его собственную кисть. —Ты ненавидишь не меня, — начала вещать маска с нотками тоски в голосе, — ты ненавидишь себя.       Собиратель цветов постарался высвободить руку из объятий, однако её держали твёрдой хваткой без возможности на побег. Человек в маске потянулся другой кистью к оголённой груди Хуа Чена.       Если бы только у мужчины был хотя бы миг на то, чтобы всё обдумать, его жизненно важный орган сейчас не находился бы в руке некогда значившегося незнакомца. В мгновение тело Собирателя цветов покрылось вкраплениями крови и из зияющей дыры струёй потекла алая жидкость, разливаясь лужей на тёмно-сером ковровом покрытии. Всем, на что хватало сил и возможностей, был тихий выдох в сопровождении мокрого короткого кашля. —Думал, если будешь причинять боль мне, то я не причиню её взамен? — вновь примеряя личину радостного человека, обратился он к Хуа Чену. —Решил принимать внутривенно? Какой же ты жалкий. —Не забывай, что я — это т-ты, — лукаво усмехнулся мужчина, хватаясь свободной рукой за запястье другого, в котором ещё билось его собственное сердце. —Не отрицаю, однако мне больно принимать сей факт, что ты — это я, — вновь переменился в настроении второй Хуа Чен, — отпусти. —Сразу же, как ты вернёшь мне моё сердце, — Собиратель цветов фальшиво улыбнулся. —Ты и без него прекрасно обходишься, как я погляжу, — мужчина указал на рваную дыру в груди другого себя, — не помрёшь. —Быть может, я не умру, однако сердце мне нужно совсем не для того, чтобы жить. —Очень интересно, пояснишь?       Хуа Чен усмехнулся, вновь обращая игру в свою пользу: —В нём хранятся все мои сокровенные чувства по отношению к Гэгэ, тебе ли не знать. Намеревался отнять их у меня? —Нц, даже в столь плачевном положении ты не прекращаешь думать о нём, как же это раздражает, — недовольно прошептал мужчина в маске, сильнее сжимая орган. — Быть может, мне следует избавиться от него, чтобы ты наконец опомнился.? —Опомнился? — Хуа Чен изогнул левой бровью, — если сосуд, в котором покоится моя любовь к Его Высочеству, исчезнет — тогда и мне более нет смысла существовать на этом свете. —Ты лжёшь. —Я живу только ради Гэгэ, он — прямой смысл моей жизни. Собиратель цветов с ещё большей силой впился в запястье человека, направляя его в сторону своей груди. —И если ты намеривался отнять это у меня, — он вновь погрузил сердце в собственное тело, заставляя пальцы рук, сжимавшие орган, незамедлительно разойтись, — то теперь имей дело с последствиями.       Быстрым движением Хуа Чен словно лезвием вонзил кисть в грудную клетку другого себя, стараясь ухватиться за сердце, чтобы без остатка расправиться с последним. Однако ничего, кроме пустого пространства, он там не сыскал. Выходит, его недавняя победа обернулась горьким поражением. —Именно поэтому ты топишь себя транквилизаторами, чтобы как можно лучше отстраниться от реальности и Его Высочества?       В комнате повисло молчание. —Я уже говорил, насколько ты глуп? — глубоко вздыхая, обратились к нему спустя время.       Молодой человек в маске спокойно и легко высвободился из ослабшей хватки Хуа Чена, аккуратно опуская руки последнего по обе стороны от тела. В некогда горящем взгляде Собирателя цветов под кровавым дождём погасла последняя искра, а сердце, которое минутой ранее старательно сходилось в ритме, прекратило свою деятельность, и мужчина впервые почувствовал настоящую, пронзающую не только тело, но и душу, боль.       Больше с ним никто не говорил. Он почувствовал, как что-то холодное примкнуло к бледному лицу, а его плечи нежно обняли. «—Тепло…» — мимолётно подумал мужчина, медленно теряясь в самом себе.       До Хуа Чена не сразу дошло, что всё ранее происходившее с ним лишь ночной кошмар, пускай и такой реалистичный.       Давненько сонный паралич не навещал его скромные сновидения. Однако одна небольшая деталь не могла не позабавить Собирателя цветов: красный шарф укрыл левую половину груди мужчины словно щит, отважно защищая область от чужих атак. Весьма странное совпадение в связи с недавним событием.       Хуа Чен, по доброму ухмыльнувшись, перекатился в обнимку с шарфом на другой бок и, что-то прошептав в хлопковые красные ткани, вновь провалился в сон. Завтра его ждал тяжёлый день, потому выспаться — являлось первостепенной задачей.

•••

      Проснувшись, молодой человек не сразу сориентировался во времени, поскольку не посчитал нужным заводить будильник с вечера. Теперь, вынимая из брючного кармана смартфон, он первым делом обнаружил несколько пропущенных звонков от Юнь Юя, пару от Цзунь У и, к своему большому удивлению, сообщение на почте от Черновода. Разумеется, большее внимание привлекло письмо Хэ Сюаня, ведь какая-либо связь со стороны первого человека на чёрном морском рынке не была как нечто само собой разумеющееся. Продолжительно зевнув, Хуа Чен лениво ткнул на иконку с сообщением, переходя в его содержимое. «От кого: He_Xuan_@bk.ru Кому: hua_cheng_01@inbox.ru *Изображение* 9:02 ».       Заприметив файл с фотографией, мужчина незамедлительно его открыл, после чего его взору предстал скан документа об исследовании AR-вируса [2] на неких подопытных, чьи имена были неаккуратно замазаны. Мужчина не придал этому значения и в целом не понял, к чему Черновод делится с ним такого рода информацией, однако, заприметив в верхнем углу напротив строки «под руководством» инициалы Цзунь У, всё же решил повнимательнее рассмотреть документ. Как оказалось, это не первый эксперимент за текущий год, о чём свидетельствовал номер внизу страницы «017_2020». Но более всего Хуа Чена удивило, что люди, больные AR-вирусом, следуя всем лечебным рекомендациям и принимая внутримышечно некую разработанную вакцину, не погибали и не обращались, напротив — способны нормально функционировать. Это поистине медицинский прорыв в текущей ситуации, вот только почему-то информация о проведённых опытах не разглашалась, что весьма странно. Разве увеличение продолжительности жизни и сокращение смертности не являлись прямыми первостепенными задачами человечества, чтобы банально выжить?       Проанализировав полученную информацию, Хуа Чен свернул изображение и принялся печатать сообщение в ответ. —я уж было подумал, ты поделился со мной своим откровенным фото ^D^ 9:12       На удивление мужчины, со стороны Хэ Сюаня последовал незамедлительный ответ.

Разве это — не откровенное фото? —

9:12

—да, признаю, весьма занимательное… где ты его достал? 9:13

Один очень хороший знакомый подбросил.—

9:13

—и что ты думаешь по этому поводу? 9:13       В ближайшее время ответа не последовало, а ещё через несколько минут Черновод удалил некогда отправленное Хуа Чену письмо, после чего написал:

О чём ты? —

9:21

—говорю, что тебе не идёт идут красные вещи, снимай это платье:/ 9:22

Идиот.—

9:23

      Усмехнувшись, Хуа Чен свернул мессенджер, намереваясь позвонить сперва Инь Юю, а после, если того будет требовать ситуация — Цзунь У. Мужчина сразу понял мотив Хэ Сюаня: беседовать на столь секретную тему никак нельзя в пределах интернет сети. Они обсудят это дело позже.       Найдя в телефонной книге контакт Инь Юя, мужчина быстро нажал на кнопку вызова, непродолжительно зевая. —Господин.? —после нескольких гудков произнёс обеспокоенный голос по ту сторону линии. —Что-то случилось? —Хуа Чен не планировал вести милые беседы и решил перейти сразу к делу. —Нет, просто Вы не отвечали долгое время, вот я и принялся переживать. У вас всё хорошо? —Инь Юй, ты блядь издеваешься? Видел, который час? Конечно, я тебе не отвечу, — словив от повышения голоса очередную порцию внезапной колкой боли в виске, мужчина прикрыл ладонью лицо. —Но у Вас в 10:20 совещание касательно скорой операции за периметром, — продолжил он, но, вовремя спохватившись, замялся, — извините… Этому недостойному следовало начать с другого. Я достал то, что Вы просили. —Собрание.? — Хуа Чен не припоминал ничего такого, где ему следовало бы присутствовать в качестве представления во главе отряда, потому быстро опустил тему. — Как много? —На неделю с лихвой хватит, — ответил Инь Юй и, по своему обыкновению тяжело вздохнув, менее уверенно продолжил, —пожалуйста, только не велите меня заниматься этим вновь… —Почему же? — усмехнулся мужчина. —Господин, уверяю Вас, будет лучше, если Вы останетесь в неведении. —О, — протянул Хуа Чен и отпрял телефон от уха, увидев звонок по другой линии, который он так желал обойти стороной. —Поговорим позже, по мою душу объявился сам Астарот [3]. —Понял Вас, — усмехнувшись, произнёс Инь Юй и завершил разговор.       Не сказать, что отношения между Хуа Ченом и Совершенным владыкой Цзунь У были враждебными, но и дружелюбными их назвать никак нельзя, скорее — натянутыми. Начальник военной организации никогда не скрывал, что использует Собирателя цветов под кровавым дождём исключительно в интересах армии и, отчасти, в собственных. То — плата за спасение восьмью с половиной годами ранее, иными словами: Цзунь У предоставляет мужчине всё для его комфортной жизни, Хуа Чен, в свою очередь — ум и силу.       Неплохой симбиоз получился.       Однако и со стороны Кровавого дождя не было секретом его недоверчивое отношение к начальнику. Пускай он до сегодняшнего дня не сотворил ничего во вред мужчине, не исключено, что завтра в его спине будет зиять огромная рана. Таким человеком являлся Цзунь У — с благими намерениями, но с парой чёрных карт в рукаве. Его власть одновременно внушала расположение и страх в глазах смотрящих. Потому Хуа Чен сразу очертил линию между собой и этим человеком. К тому же, у него тоже имелось пару тузов в запасе, которыми пока не следует разбрасываться. —Извините, вызываемый Вами абонент сейчас не в зоне действия сети. Вы можете оставить сообщение после-е… —Хуа Ченчжу, к чему этот театр? —В Вас ни капли юмора, дражайший Цзунь У, — мужчина лениво поднялся с кровати и, потянувшись так, что некогда затёкшие мышцы заныли, а суставы издали характерный хруст, направился в сторону душевой комнаты. —Как я понял, у тебя хорошое настроение. Это замечательно, — парировал начальник. —Надеюсь, ты прибудешь вовремя. —Куда это? — наигранно удивлённо произнёс Хуа Чен, включая свет в комнате и проходя внутрь. —Как «куда это»? Сегодня состоится утвердительное собрание касательно твоей скорой операции за стеной, — начал объяснять Цзянь У, не веря, что Собиратель цветов не осведомлён текущем положением дел, — которая, к слову, состоится в сегодняшнюю ночь.       Хуа Чен, некогда с отвращением рассматривавший свой лик в отражении зеркала, смутился, переведя взгляд на душевую кабину. —Сегодня? Вы ничего не напутали? —Если бы его превосходительство посещал собрания, то был бы в курсе, что обстановка поменялась, — так же спокойно ответил Цзунь У. —И кого же надоумило переменить всё в столь короткий срок? —Это было исключительно моей инициативой. —Извините, — с ноткой раскаяния произнёс мужчина, хотя про себя подумал: «— То неудивительно. Редкостный дурень». —Будь готов к 22:30 находиться в главном корпусе, пожалуйста, — так же наигранно произнёс владыка, кашляя в кулак, — дорога обещает быть долгой, потому советую… —Насколько долгой? — перебил того Хуа Чен. Мужчина не собирался слишком долго задерживаться на очередном задании, так как у него появились дела поинтереснее: загадочный документ, отправленный Хэ Сюанем — как тема для обсуждения, и новая порция препаратов от Инь Юя. —В общей сложности, вылазка займёт от трёх дней до недели, если всё пойдёт гладко. —Извините меня за незнание, но какую территорию я обязан расчистить? — сам того не заметив, Хуа Чен фальшиво улыбнулся Цзунь У, однако последний не способен наблюдать его выражение лица. —Порядка пяти точек, — выдал мужчина, делая глоток какой-то жидкости, —К тому же, тебе нужно будет заскочить в одно место, чтобы проверить то на наличии важных бумаг. —Зачем Вам эти документы? От них сейчас никакого проку, — в такой же манере спросил Собиратель цветов, грубо сжимая смартфон в руке. «—Вот ведь ненасытный клещ! Пять точек… Да он смерти моей никак хочет». —К сожалению, не могу поделиться информацией. —Ох, это наталкивает меня на мысли, что Вы что-то от меня скрываете. —Признайся, ты и сам не всегда откровенен со мной, — парировал Цзунь У. —Ваша правда, — съязвил Хуа Чен, — что-то ещё нужно от меня? —Психотерапевт. —Нет.       Повисло продолжительное молчание.       Поняв, что ничего из этого разговора Хуа Чен больше не получит, мужчина сбросил вызов и положил телефон на тумбу, где сейчас стояли средства личной гигиены.       Он снова посмотрел на собственное отражение и, прерывисто вздохнув, неаккуратно стянул повязку с правого глаза, открывая место травмы былых дней. «—Уродство».       Проведя тонкими пальцами правой кисти по уже зарубцевавшейся ране, Хуа Чен согнулся, стиснув зубы. Головная боль вновь пробрала его тяжёлую голову. Отпрянув от лица, быстрым движением рук Собиратель цветов расстегнул ремень, что держал его брюки, а после и вовсе — избавился от нижних одежд. Зайдя в душ, он так же быстро включил горячую воду. Привычная пустота наполнилась звуком льющейся воды, а горячий пар со временем заставил бледную кожу мужчины порозоветь.       Тепло.       Оперевшись о плитку плечом, Хуа Чен поднял измученную голову навстречу потоку воды, позволяя той разливаться в беспорядочном направлении по его лицу.       Так беспомощно он выглядел, но эта беспомощность была ему к лицу.       Он обманут своей унылой переменчивой судьбой.

      И обманут самим собой.

•••

Главная цитадель военного отдела г. Шеньу.

      Лёгкая, но уверенная походка стройной фигуры была узнаваема всеми собравшимися у внедорожников людьми.       Красивое с изгибами тело, облачённое в чёрные одежды, ятаган, висевший по правую сторону пояса, красный развевающийся шарф, аккуратно повязанный на шее — всё выдавало своего владельца с головой. Чем ближе он наступал, тем отчётливее ощущалась жажда крови, исходящая от него, очередной раз подкрепляя статус мужчины. —Надеюсь, все успели справить свои нужны? — фальшиво улыбнувшись, выдал Хуа Чен.       Судя по отчёту, под его руководством находятся пару десятков новобранцев, которые ещё не познали ужасы тех мест, где довелось побывать Собирателю цветов под кровавым дождём. Не желая ломать их воодушевленный, полный отваги и героизма, настрой, молодой человек начал разговор с усмешки. —Не думаю, что в ближайшее время у вас будут возможности сменить одежды, — добавил он. —Вы слишком нас недооцениваете, — улыбнулся один из солдат. —Верно, мы посвятили год усердным тренировкам, потому Вам не следует беспокоиться за нас, — добавил второй. «—Год..? Боюсь, никакие тренировки не спасут вашу шкуру, окажись вы прижаты к полу лапами этих безжалостных тварей». —Оу, а вы не робкого десятка, как я погляжу, — подойдя ближе, всё так же фальшиво обмолвился мужчина.       Признаться, ему понравилась столь быстрая ответная реакция со стороны новобранцев. —А обращённых не испугаешься? — похлопав одного из них по плечу, произнёс Собиратель цветов. —Признаться, гнев моей матушки будет пострашнее всякого обращённого, — выдал тот. —Хах, неужели? — Хуа Чен не смог сдержать смешок. —Скажу честно, мне и ваша улыбка кажется гораздо опаснее, чем то, что ждёт нас за стенами, — прошептал солдат. —А вы, ребята, ничего. Желаю плодотворной работы, — уже без агрессии сказал Хуа Чен, что не скрылось от внимания мужчин.       После этой фразы все почувствовали ещё больший прилив уверенности и сил. —Для нас честь работать с таким профессионалом как Вы. —Давайте, ребята, перебьём всем монстров! — послышался воодушевленный возглас. —Чисто технически, они — не монстры… А люди… — тихо отозвался один из толпы. —Отчасти, люди и есть монстры.

•••

      Молодой человек стремительно бежал по разрушенным дорогам былого города, не обращая внимания ни на боль в правом бедре, ни на продолжительный дождь, что снижал видимость и слышимость окружающего его пространства. Из-за обилия влаги грязь под ногами преобразовалась в вязкое и скользкое месиво, что также служило преградой для быстрого передвижения.       Прижимая левой рукой рваную рану на боку, другой — мертвой хваткой держа саблю, человек в искусном вальсе расчищал себе дорогу, свергая ни то оборотившихся людей, ни то свисающие под неестественным углом ветви деревьев. Он уже не был уверен ни в чём. Даже в самом себе.       Всё произошло слишком быстро: ещё совсем недавно мужчина сидел на капоте внедорожника, запрокинув ногу на ногу, и предавался согревающим душу воспоминаниям, наблюдая за красотами звёздного неба. Вот падает звезда и он с недоверием загадывает желание, которому не суждено сбыться. Наивно и отчаянно.       Лёгкий летний ветер колышет листья деревьев и приятно обдувает шею и лицо.       Где-то позади слышались задорные разговоры новоиспеченных солдат.       Одно неосторожное движение и земля под ногами теряется, а некогда отчаянные попытки хвататься за жизнь рухнули вместе с телом в образовавшуюся мутную лужу. Осознание совершенной оплошности пришло не сразу. «—Поднимайся!».       Не давая себе слабины, молодой человек вновь, оперевшись о левое колено, быстро поднялся и, оценив обстановку, ринулся в одно из зданий, чьи чёрные пустые окна жалобно смотрели на столь печальную развернувшуюся картину.       Уж лучше пусть его погубит то, что окажется внутри стен этого чертового дома, чем нечто за его пределами.       Рвано дыша, человек распахнул входные двери высотного здания, ввалился внутрь и также стремительно их закрыл, облокотившись спиной о железо.       Сейчас его не волновало наличие в помещение кого-то постороннего.       Медленно спустившись на пол, мужчина зашёлся в мокром хриплом кашле. Закрыв рот рукой, чтобы как-то заглушить звук, он продолжил мучиться в болях, пленяющих его тело.       Рана, которую молодой человек некогда пытался зажать, сейчас, перемешавшись с уличной грязью, медленно кровоточила.       Откашлявшись, его взору предстала следующая картина: ладонь была обращена в тёмно-красный. «—Чёрт, дело совсем плохо…»       Действительно, сейчас для целостности образа не хватало только наличие внутреннего кровотечения.       Нащупав на поясе рацию, он судорожными движениями пальцев принялся искать частоту, чтобы выйти хотя бы на одну живую душу. Однако его попытки оказались тщетными. Прибор отдавал характерным для него шипящим звуком.       Выходит, Хуа Чен здесь надолго.       Отдышавшись, Собиратель цветов неуклюже встал с пола и, взяв из поясной сумки фонарь, подал свет, после чего принялся осматривать нижний этаж помещения. Как оказалось, он находится в бывшем доме квартирного типа. Уяснив эту деталь, на ум мужчине пришла одна мысль: почему бы не обыскать здание на наличие хоть каких-нибудь медикаментов. Однако шнырять по первому этажу не хотелось, кто знает, вдруг это нечто снова объявится и тогда первое, что оно обнаружит, ворвавшись в здание, будет сам Хуа Чен.       Впервые за долгое время он испытывал перед чем-то такой страх.       Мужчине ничего не оставалось кроме того как подняться наверх.       Осветив фонарём углы первого этажа и не обнаружив ничего подозрительного, Собиратель цветов опустил источник света и ятаган на бетонный пыльный пол, тяжело дыша.       Прежде чем идти, следовало бы сжать рану на боку, иначе он покинет этот бренный мир быстрее, чем осмотрит хотя бы три уровня здания.       Стянув промокшие верхние одежды, мужчина оторвал часть ткани и принялся неаккуратными движениями обматывать себя, туго закрепляя материю в два оборота. Длинные пальцы рук так же медленно, но стремительно немели, из-за чего действия его казались ещё более жалкими.       Хуа Чен понимал, что, возможно, заработает заражение крови или чего хуже — вируса, гулявшего на этих территориях, однако это не так волновало мужчину, как то, что он в одночасье лишился, возможно, всего отряда солдат. Будь он менее бдительным — непременно оказался бы в их рядах.       Схватившись за свободно болтающийся на шее шарф, как за последнюю надежду, молодой человек, пряча лицо в его тканях, медленно пробормотал: —Гэгэ, возможно, я умру где-то посреди ночи, но я постараюсь сделать всё возможное, чтобы избежать таковой участи.       Убрав прилипшие мокрые волосы с лица, Хуа Чен потуже завязал красный шарф, поднял с пола фонарь да ятаган и уверенно отправился по ступеням наверх, волоча за собой правую подвёрнутую ногу.       Капли крови оставляли за сломленным телом, но не сломленным душой человеком алые вкрапления на старом бетоне.       Происходившее с ним несколькими часами ранее невозможно было назвать простой ошибкой в отчётах. Скорее, написанное на бумаге в корне разнится с тем, с чем пришлось повстречаться Хуа Чену и пару десяткам новоиспеченных солдат. По последним данным в местах, куда их отправили вышестоящие, числилось не так много обращённых людей, на деле же — умноженное в дюжину раз. Однако это не составило бы таких больших проблем как то, что проявилось после. Нечто превосходившее в размерах двухэтажное здание показало себя и в одно мгновение лишило людей возможности колёсного передвижения, уничтожив транспорт, а после — забрало жизни сразу четырнадцати солдат. Постепенно добив более изворотливых, существо ринулось на самого приспособленного к условиям среды человека, намереваясь расправиться и с ним. Однако Хуа Чен был не так прост собой и какое-то время даже шёл в наступление, но, в очередной раз, неудачно приземлившись, подвернул ногу, тем самым ставя себя в невыгодное положение. Как на зло, к этому громадному существу добавилось пару десятков мелких сошек.       Взвесив все за и против, мужчина решил отступать, оставляя позади себя безжизненные тела бывших коллег. Спасение собственной жизни сейчас являлось первостепенной целью.       По мере того, как он спасался бегством, начался сильный ливень, из-за чего Собиратель цветов предательски проскользил резиновой подошвой ботинок по образовавшейся грязи, протершись боком о кусок торчащего в дороге металлического столба.       Все условия шли против него. Но, так или иначе, Хуа Чен на какое-то время скрылся в здании, что позволило ему выиграть хоть немного времени для последующего отступления.       И всё-таки что-то здесь нечисто.       Почему операция состоялась именно в эту ночь? К тому же, на подобные вылазки обычно избирают более опытных служащих вроде генерала Пэя или Ши Уду (ничуть не уступающий силе Мингуану человек, так же значившийся в широких кругах). Однако в помощники Хуа Чену выделили едва ознакомившихся с текущим положением дел солдат, которые тянули бы его ко дну. В теории всё так и было. Если бы Собиратель цветов отправился в одиночку, проку было бы больше да потерь меньше. Уж теперь, потеряв целый отряд, мужчина не отделается очередным выговором. Иными словами, будет созван совет всех важных чинов военной организации, где поднимется вопрос о понижении Хуа Чена в звании — в лучшем случае. В худшем — увольнение и привлечение к уголовной ответственности.       Карты сложились таким образом, что, вернись молодой человек в живых, его тут же приговорят к казни. Уж лучше погибнуть на поле боя, оставшись вечной памятью героем, чем чахнуть в четырёх стенах сырого помещения.       Словно Цзунь У заранее спланировал этот карточный домик, чтобы как можно быстрее избавиться от Хуа Чена. Ведь если исчезнет верхняя карта, конструкция от этого не сильно пострадает? А значит — никто и не заметит его причастность к этому делу. Хотя, сказать по правде, молодой человек многим из верхушки пришёлся не по нраву, и это ещё мягко сказано.       Только вот, если всё выше сказанное — правда, то почему именно сейчас? Разве Хуа Чен перестал быть полезен владыке?       Или же есть нечто, что он пытается скрыть от него, даже путём лишения последнего жизни? Неужто у этого «чего-то» настолько большая цена? Или, быть может, всё то — стечение обстоятельств. И в действительности, происходящее с Собирателем цветов не более, чем случайность.       Отворив незапертую дверь одной из квартир на третьем этаже, молодой человек, приготовив клинок в соответствующем положение, медленно вошёл внутрь, волоча за собой больную правую ногу. Каждое движение давалось ему с трудом. Морща нос от колющей боли в районе груди и неприятного привкуса железа во рту, он ставил размазанный след крови на стене, в которой нашёл опору.       Рана на боку не прекращала изливаться, а бледный оттенок кожи мужчины стал ещё на порядок бледнее. Рассудок постепенно мутнел, из-за чего Хуа Чен не до конца осознавал, что есть явь, а что — ведение.       Мелкая рябь в глазах мешала сконцентрировать внимание, а непонятно откуда взявшиеся отрывки памяти стали, словно несвязанные между собой кусочки фильма, крутиться в голове несчастного.       В попытках ухватиться холодными длинными пальцами за столь желанного, привидевшегося Хуа Чену молодого человека в белоснежных одеждах, мужчина запнулся о порог и плашмя повалился прямиком на пыльный ламинат, к счастью, не напоровшись на собственный же ятаган.       Можно ли считать это удачей или же воспринимать за череду невезения?       Сплюнув сгусток крови, он, усилием воли, перевернулся на спину и, опомнившись, принялся ощупывать собственное тело.       Как и ожидалось, порог чувствительности ещё не изжил себя, и мужчина почувствовал новую порцию неугасимой, но, на удивление, приятной боли.       Галлюцинацию чередуются с реальностью, образуя удивительный мир порока и иллюзий. Однако, возвращаясь в обыденное состояние, вновь ощущаешь апатию к нынешнему себе.       Повязка, закрывавшая правый глаз, в мгновение рвётся и в сопровождение неоднородных движений мужчины, предательски сползает с лица. Грудная клетка монотонно вздымается и опускается, а дрожащие руки перекрывают лицо.       Стиснув зубы, Хуа Чен зажмурился и глухо выругался про себя. Настолько жалко и беспомощно он выглядел, что слёзы сами невольно окутывали веки, но пока не решались бежать по бледным щекам.       Как он собирается вызволить Его Высочество из оков неведения, если не в силах помочь самому себе?       Наивно, наверное, считать, что ничто не способно стать перегарной на его пути. Потому что в конечном счёте настаёт момент, когда вся удача оборачивает против — и в одночасье ты лишаешься всего, что когда-либо имел.       Долго лежать было нельзя, и Хуа Чену пришлось, опираясь сначала о пол, затем о стену, подняться — мужчина не собирался так просто сдаваться в лапы смерти, и пока есть хоть какой-то шанс — нужно бороться. У него ещё остались незавершённые дела в этом бренном мире. Человек, которого он так любит, всё ещё, наверняка, где-то ждёт его.       Зайдя в первую попавшуюся комнату, Хуа Чен осветил помещение и заметил, что находится в уборной, на одной из стен которой подвешен шкаф, где, как полагалось, должны лежать медикаменты.       Усмехнувшись, он хрипло произнёс: —Ставлю всю свою удачу на то, что там есть бинты и антисептик.       И вправду, отворив дверцу шкафа, взору мужчины предстали пару упаковок перевязочного материала, пластыри, какие-то непонятные таблетированные препараты и флакон спирта. Неплохое начало.       Положив фонарь под таким углом, чтобы можно было осветить комнату, Хуа Чен убрал в ножи клинок и принялся развязывать ткани на теле. Они всё никак не поддавались уже мягкой хватке молодого человека, и тогда он решился рвать их прямо на себе. С горем, у него это вышло, но не без приложенных усилий. Рваная плоть на левой половине тела оставляла желать лучшего: её неаккуратные края обрамляла сбившаяся в ткани грязь, пронизанная красным, а из эпицентра поражения медленно продолжала бежать кровь.       Стиснув между зубов одну из упаковок бинтов, Хуа Чен промыл спиртом сначала руки, а после, собрав всю волю в кулак, и место ранения.       Заходившись глухими криками, он продолжал обрабатывать рану: смачивать бинты водкой и проходиться ими по краям кожи. На его бледном лице выступили капли холодного пота, медленно стекая со лба к тёмным густым бровям. Невозможная боль была единственной дорогой к спасению, и мужчина это прекрасно осознавал.       Если не сейчас, то потом уже никогда.       Бейся за жизнь или будь убитым.       Сотни образов и картин предстали перед глазами мужчины. Казалось, что это глухое мычание будет последним, что тот запомнит.       Он не боялся смерти, но с волнением задыхался только от мысли, что более никогда не сможет посмотреть в глаза наследного принца, почувствовать его запах, прикоснуться к бархатной коже.       Давая себе время передохнуть, он всё-таки закончил обрабатывать рану и уже с облегчением её перевязывал.       Ей Богу, лучше бы мужчина последовал рекомендациям Черновода — останься Хуа Чен дома по причине плохого самочувствия, не изображал бы сейчас ходячего мертвеца.       Во флаконе ещё оставалась часть водки, потому, не найдя для неё более лучшего применения, мужчина решил допить те несчастные несколько глотков. «—Ну и мерзость», — подумал он про себя, пустив напиток по горлу.       Присев с бутылкой в руке на пол, Хуа Чен вновь попытался поймать волну по рации, но прибор по прежнему отзывался привычным шипением. —Нц, неужто на этом и закончится череда моих удач..? — усмехнувшись, мужчина сделал ещё один глоток спиртного. —Будет обидно, если я помру подобной смертью, так и не встретившись с тобой, Гэгэ.       Каждый день Хуа Чен хватался голыми руками за острые лезвия, а теперь, будучи прикованным к пыльному грязному кафелю чьей-то уборной, с досадой пытался залечить нанесённые им раны.       Быть может, то к лучшему?       Умерев здесь, он наконец освободится себя от оков тревоги и неопределённость, и, быть может, тогда по-настоящему окажется свободным..?       Стоило ему горестно вздохнуть, как по ту сторону рации послышался едва различимый голос: —Есть кто живой?       Неужто Бог и вправду существует? —Если Вас это обрадует, то я ещё могу дышать, — незамедлительно подался мужчина. —Хуа Чен.? —Хэ Сюань, ты что ли?       Вот уж воистину судьбоносная встреча. —Что ты там, чёрт тебя побрал, делаешь?! — последовал возмущённый говор Черновода. —Выбираю себе жильё, вот уже квартирку присмотрел, а ты? —Идиот, ты хоть понимаешь, в каком положении находишься? — Хэ Сюань поражался спокойствию своего коллеги, и оно заставило усомниться в ясности его рассудка. — С тобой всё в порядке? Можешь оценить ущерб? —Ахах, Хэ Сюань, во мне небольшая дыра, проблемы с правой ногой да и в целом… Ах да, точно, мой глаз, ты не видел мой правый глаз.? — Хуа Чен продолжил усмехаться, уже не разбирая, что несёт. —Где ты находишься? Можешь сказать примерное местоположение? — мужчина уже принялся шерстить возможные точки местности, где мог находиться мужчина, но вовремя спохватился, вспомнив о встроенном в рацию GPS. —Хуа Чен, слушай меня внимательно. На правом ребре рации есть небольшая кнопка, зажми её до характерного щелчка и не отпускай в течении 10 секунд, хорошо?       Ответа не последовало. —Чёртов плут, скажи хоть слово! — крикнул Черновод что есть силы. —Да зажал я твою кнопку, только не ори, голова и так раскалывается, — уже недовольно отозвался молодой человек, — не моя вина, что связь редкостное дерьмо. —С каких пор Цзунь У отправляет наряды в эпицентр заражения.? — переведя дух, произнёс обескураженный Хэ Сюань. — Это же верная смерть даже для такого, как ты. —Хэ Сюн, ты никогда не думал, что Цзунь У что-то от всех нас скрывает-т?       Мужчина в очередной раз зашёлся в кашле, из-за чего Черновод вновь взволнованно спросил «всё ли в порядке?» и, получив согласное мычание, продолжил: —Здесь у каждого найдутся тараканы в голове, потому не сочту это удивительным… —Я к тому, что все его благие намерения оборачиваются ржавым капканом, который усугубляет ситуацию ещё больше…       Хуа Чен глубоко вздохнул, ему становилось всё тяжелее дышать, и то не скрылось от внимания Хэ Сюаня. —Пожалуйста, не помри раньше времени… —Мг, всё ещё переживаешь о моём надгробии..? — усмехнулся мужчина, в очередной раз откашливаясь кровью.       Он старался держаться невозмутимым и уверенным человеком, но с каждым таким выходом всё больше убеждался, что его попытки списываются на нет.       Свет от фонаря редко замыкался, на мгновение погружаю комнату во мрак и снова освещая последнюю. —Пф, ещё чего — не дождёшься... — отозвался мужчина, мягко улыбнувшись уголками губ. — Но некто другой будет огорчен новостями о твоей кончине.       Хуа Чен ничего не ответил, лишь мысленно пожал плечами и вобрал в себя остатки спиртного. —К слову, я раздобыл некую информацию касательно Его Высочества… Думаю, тебе следует знать, но пообещай, что не станешь совершать необдуманных поступков..?       Собиратель цветов в одночасье поперхнулся и уже заходился в кашле по другой причине. Услышанное спровоцировало сердце биться чаще, а пальцы, некогда державшие бутылку, разжаться и схватиться за рацию. —Что тебе известно о Гэгэ? — выпрямившись, мужчина прижался ухом к прибору, не издавая и звука.       Только дождь, что лил снаружи без остановки, нарушал их глухое молчание. —Наследный принц всё это время был у нас прямо под носом, — начал медленно Хэ Сюань. —Что ты хочешь этим сказать.? —Совершенный владыка Цзунь У всегда знал о текущем положении Его Высочества, более того — держал последнего подле себя, — глубоко вздохнув, он продолжил, — уж не знаю, почему до сего момента он так отчаянно пытается это скрыть, но, полагаю, на то есть причины… —Причины? Ты блядь издеваешься?! Какие могут быть причины?! — Хуа Чен перешёл на крик, совсем теряясь в происходящем.       Уж слишком много навалилось на его плечи за последние сутки. —Пожалуйста, успокойся, мне известно не больше твоего, однако твоими криками дело не решишь. Вместо того, что бы скрывать голос, прибереги лучше силы до прибытия отряда поддержки, тогда…       Его перебили: —Не смей кому-либо докладывать о случившемся, — мрачно прошипел мужчина, — сперва я сам наведаюсь к Цзунь У и потребую от него объяснений. —Ты спятил? Не сообщи я силам подкрепления о твоём местоположении, кто придёт к тебе на выручку? Сам Бог? — озадаченно сорвался Хэ Сюань, — Или же ты предпочитаешь сыскать снисхождение Аида? —Ты, — коротко отозвался мужчина. —Я? —Советую тебе поторопиться, иначе моя душа будет каждый раз являться по твою во снах, ха-х, — начал было с весёлой ноты он, но после подытожил в весьма недоброжелательном состоянии духа, — к тому же, здесь есть нечто такое, о чьём существовании я пока хочу умолчать.       Хэ Сюань не стал расспрашивать коллегу о столь необычном заявлении (они обсудят это дело позже) и лишь строго выдал: —Я буду выходить на связь каждые десять минут и контролировать, не номер ли ты, потому советую ещё какое-то время подцепляться за жизнь. —Признаться, мне уже надоело слушать твой голос, — усмехнулся мужчина. —К сожалению для тебя, это, возможно, последнее, что ты запомнишь.

•••

      Конечные фрагменты сознания Хуа Чена были весьма смазанными и неясными: кто-то вошёл в помещение, потрепал его по плечам, заставил подняться и, перекинув его руку за свою шею, направил за собой. Ноги ощущались ужасно ватными, а голова громко гудела, потому все окружающие звуки и говор со стороны неизвестного казались для Собирателя цветов отдалённым эхом. Мужчина был не в состоянии разобрать и десятой части обращённых к нему слов, ответить что-либо — вовсе не в силах. Последним, что запомнил Хуа Чен, был отрывок, как он на пару с этим человеком забрался в вертолёт. Происходившее далее — кромешная темнота.       Ощущения, в которых пребывал Собиратель цветов, были сходными с состоянием медленного погружения в воду, в глубокие пучины неизведанного, туда, где нет абсолютно ничего: ни ненависти, ни печали, ни радости.       По мере того, как молодой человек тонул, его привычное выражение лица меркло, а сам он медленно смыкал глаз, отдаваясь на встречу необъятному мраку: быть может, действительно пора покончить с этим..? Его душа уже вдоволь настрадалась, и оставить всё подобным образом казалось не такой плохой затеей.       Многочисленные пузырьки воздуха обвивали его ещё тёплое тело и приятно щекотали оголенные участки кожи, вздымаясь на поверхность. Даже эти крохотные создания стремились покинуть водное господство, отчаянно пытаясь выбраться на сушу. И только в Хуа Чене не нашлось того желания бороться за собственную жизнь.       Темнота завораживала своей отчужденностью и пустотой. Возможно, именно в ней мужчина сыскал сходство с самим собой: он такой же отстранённый, мрачный и вызывающий страх. Такой же одинокий.       Всё бы и дальше шло своим чередом, если бы покой Хуа Чена не нарушило яркое белое свечение, издававшееся откуда-то свыше. По мере его приближения к человеку, оно только усиливалось, а затем и вовсе в белом центре вырисовывались очертания фигуры, тянувшие изящную руку навстречу Собирателю Цветов. Он не видел лица того неизвестного, но что-то внутри заставило мужчину отозваться и протянуть кисть в ответ.       Медленно размыкая глаз, Хуа Чен словил неприятный жёлтый свет, источаемый лампой на потолке, потому в то же мгновение недовольно поморщился, прикрывая ладонью лицо.       Внутри бушевал поток смешанных чувств и эмоций: он жив, но почему-то не совсем тому рад. Однако прояснив в памяти недавний разговор с Хэ Сюанем, его грудная клетка в миг сжалась, а сам он резким движением намеривался подняться с кровати, только вот боль в левом боку заставила мужчину на секунду засомневаться в совершенном им действии. Некогда в плачевном состоянии рана сейчас находилась под белоснежными бинтами в уже обработанном состоянии — по всей видимости, без шовного материала не обошлось.       Оперевшись ещё ослабшими руками о кровать, Хуа Чен принял сидячие положение и оглянулся по сторонам: снова не в понятном месте и не в понятное время. Однако это мало волновало молодого человека — теперь он был убеждён в целости и сохранности наследного принца и его сердце наконец обрело покой.       В добавок, ему до жути хотелось разобраться с Цзунь У и высказать тому в лицо всё, что накопилось и не было сказано за долгие годы.       И только один вопрос заставлял мужчину насторожиться: почему начальник, зная ответы, никогда не делился ими с Хуа Ченом?       Однако размышлять на эту тему ему сейчас никак не хотелось, уж лучше пусть владыка сам соизволит объясниться перед ним.       Ступая ногами на пол, Собиратель цветов медленно направился к выходу из помещения, напоминавшего больничную палату. Перед ним стояло две основные задачи: первая — раздобыть одежду и оружие; вторая — как можно быстрее добраться до цитадели.       Чем быстрее он разберётся с эти, тем раньше получит информацию касательно Его Высочества от Цзунь У.       Однако стоило ему открыть дверь, как его взору предстал человек в белом деловом костюме, державший в одной руке красный шарф, в другой — золотой кольт.