Расстрел

      Ещё одна неспокойная ночь сменилась днём. Группа людей или, если быть точнее, то, что от неё осталось, во главе с Собирателем цветов под кровавым дождём, завершив свою операцию, отправились обратно в Шеньу. Целью их было расчистить определенные территории, тем самым увеличивая радиус собственного передвижения. Кроме того, Хуа Чену лично было поручено отыскать некие важные бумаги в бывшем здании министерства международных отношений, с чем последний отлично справился. Однако это его совсем не радовало. Человек, что плёлся за ним с завязанными каким-то тряпьём глазами и ртом, уж очень раздражал мужчину и одновременно являлся ключом надежды его переживаний. И от этого ситуация нервировала последнего ещё больше. Воротило от собственной ничтожности и беспомощности, прямо как в тот день. «—Выходит, с тех самых пор ничего не изменилось. Ты не стал сильнее, по прежнему такое же бесхребетное убожество. Мерзкий и отвратительный. Гэгэ и вправду не обрадовался бы, увидев меня в таком виде…»       Так ещё и слова Ци Жуна въелись в голову мужчины будто едкая зелёная краска: —Дражайший братец, человек, которым ты так преданно восхищаешься и которого так лелеешь, я уверен, помер как собака ещё несколько лет назад. Его организм не обладал высоким иммунитетом, потому тот, вероятнее всего, загнулся от мутировавшего вируса и сейчас бродит где-то по дорогам этого блядского города, — он издал короткий смешок, — или, быть может, братец Се давненько повержен твоим ятаганом.       Сделав голубой вдох, Хуа Чен перевёл поток мыслей в другое русло и твёрдо произнёс: —В сорока минутах от Шеньу. —Ей Богу, Господин, в следующий раз постараемся парковать внедорожники в более безопасном месте, — подался уставший голос. —Хах, это точно,— отозвался мужчина. —Однако, — он усмехнулся, —это последнее, о чём нам следует беспокоиться сейчас. —Что есть, Господин, то есть… — с ноткой досады начал вещать другой, — Цзунь У ужас как обрадуется нашим потерям. —Вы можете не переживать, ведь я ваш командир и мне отчитываться за все погрешности операции, — задорно выдал Хуа Чен.       Ребята не знали смеяться им или плакать. В теории всё было так, как он и сказал, ответчик тот, на плечах которого больше ответственности, только вот, похоже, данное правило не распространялось на Собирателя цветов под кровавым дождём, потому последние не знали, как реагировать на сказанные им слова. —Ну что же Вы так, мы и сами готовы принять на себя недовольство начальника, посколько именно из-за невнимательности нашего разведчика погибло много хороших ребят. Здесь нет ни капли вашей вины, Господин. —Я бы и сам рад не встречаться с ним никогда более, однако долг обязывает, — грубым рывком потянув на себя заложника, Хуа Чен продолжил, — кроме того у меня есть к нему ещё парочка вопросов. —Это как-то связано с человеком, о котором Вы говорили с ним..?       Улыбка и позитивный настрой в мгновение померкли. А и без того бледное лицо молодого человека стало ещё на несколько оттенков белее. —Именно, — кротко ответил он.       В голове снова рисовался далёкий образ юноши с залитыми лучами солнца глазами. Он мягко улыбался ему и будто бы что-то говорил, только вот слова не способны были дойти до ушей его преданного слушателя. Взгляд Хуа Чена потускнел и он, вероятнее всего, вновь ушёл бы в самокопание, если бы не прозвучавшие уже из реальности слова: —Простите за мою бестактность, — спустя время продолжил человек. —Не будем об этом, — в момент ответил Собиратель цветов под кровавым дождём, щуря единственный глаз. —Отправляемся, до стены рукой подать.       И группа людей без замедлений отправилась в путь. Хуа Чен шёл впереди и дальше всех, всё так же легко ступая по разрушенным бывшим дорогам, но уже не с былой лёгкостью в глубине души. Сжав шарф за правый конец, он уткнулся в него носом и томно вздохнул: —Совсем не пахнет Гэгэ…       По мере того, как стройная фигура отдалилась на приличное расстояние от общей группы, последние начали тихо перешёптываться. Слишком много вопросов крутились в головах каждого из них. —Неужели этот человек настолько дорог для Господина Хуа Чэнчжу? — бросил тихо первый. —Балда, если он тебя услышит, то ты лёгкими тумаками не отделаешься! — вступился второй. —Не будешь так кричать – не услышит, придурок… — подключился ещё один.       А ведь второй был в чём-то прав. Обсуждение личности Хуа Чена не самая хорошая идея, особенно, когда его фигура рисовалась в двадцати метрах от них самих. —Говорю я так только потому, что пекусь за наши шкуры. Будь вы хоть на пару процентов умнее, не начинали бы этот разговор вовсе, — настаивал на своём мужчина. —Тот человек Х, о котором мы сейчас имеем честь обмениваться словами, никто иной, как потерянный без вести бывший наследный принц государства Сяньлэ. Его исчезновение — загадка, над которой ломают голову все человечество на протяжении восьми с половиной лет. Как сквозь землю провалился, Боже правый. —Пусто тебе, неужели и вправду он..? — не скрывал своего удивления первый. —То не удивительно, что такая загадочная фигура привлекла внимание такого человека, как Хуа Ченчжу, — добавил третий, — он и сам в какой-то степени – загадка. —Здесь ты верно подметил, только вот не спроста же он будет следовать за Его Высочеством, должна быть какая-то связь… —Есть связь или нет, но в одном я уверен наверняка: некогда наш Господин лично был знаком с тем человеком, — он вздохнул и ещё тише прошептал, —быть может именно из-за него с Хуа Ченчжу… —Замолчи, — шикнул на него второй, — довольно сплетен, мы уже почти пришли. —Боишься, что Господин сделает с тобой то же, что и с тем бедолагой? — кивком головы мужчина обратил внимание человека подле себя на парня, что, хромая на правую ногу, повиновенно плёлся за Хуа Ченом. —Будто ты у нас самый бесстрашный. Однако если то есть наивысшая кара – то это меньшее, о чём мне доведётся думать. Всем вам, как никому другому, известно о буйном нраве Хуа Чена. И я не думаю, что вы горите желанием испытать его на себе, — подытожил второй, раздражённо ступая на выглядывавший из дорожной трещины цветок.       Все погрузились в минутное молчание. У Хуа Чена действительно имелись кое-какие проблемы с подавлением и контролем приступов ярости. Хоть это и не обсуждалось публично, но каждый наслышан о его недуге. Некоторым «счастливчикам» довелось испытать гнев Собирателя Цветов под кровавым дождём на собственной шкуре, чему можно только посочувствовать. —Цзунь У либо воистину бесстрашный человек, любо самый большой трус, — бросил мельком первый. —К чему ты клонишь? — вновь озадаченно отозвался второй. —Зачем держать столь своевольного и своенравного человека вроде Собирателя цветов под кровавым дождём подле себя? Разве он не забирает больше, чем может отдать? —Слишком узко мыслишь. —М? —Говоришь, забирает больше, чем может отдать? Весьма громкое заявление, не находишь? — второй, конечно, не являлся обожателем Хуа Чена, однако уважение тот снискать по отношению к этому человеку всё-таки смог. — Ты знаешь второго такого, кто способен расправиться с заражёнными при помощи лишь одного ятагана? И забрать сотни жизней, опять же, держа в руках по-прежнему лишь саблю?       Первый, проглотив язык, оставил мужчину без ответа. —Вот и я не знаю, — выдохнул говоривший, поправляя пряжку, на которой покоилось оружие, — понятия не имею, чем там руководствуется Цзунь У, но в том, что Хуа Чен — важная фигура на игральной доске вышестоящих, я никак не сомневаюсь. —Ты весьма умён и сообразителен, можно узнать твоё имя? — вмешался в диалог третий человек, что ранее лишь сосредоточенно внимал и слушал. —Вы не ознакомились со списками группы, когда получали приказ о плановой операции? — равнодушно ответил вопросом на вопрос молодой человек. —Кх-км, прошу прощения, — прокашлял в кулак с неловкой улыбкой на лице растерявшийся мужчина, — издержки профессии. —Пэй Су, — сухо ответил парень. —Неужто ты родственник одного из почётных генералов – Пэй Мина?! — возбужденно отозвался первый. —А ты у нас скромник, как я погляжу, —присвистнул третий, — моё имя Чао Линь, будем знакомы. Мужчина потянул руку к Пэй Су в качестве попытки рукопожатия, однако навстречу ему так никто и не подался. —Обойдёмся без лишних формальностей, — безэмоционально произнёс молодой человек, уверенно шагая по пятам уходившего вдаль Хуа Чена.

•••

      Ступая ко коридорам главного военного центра, мужчина раздражённо расстёгивал верхние пуговицы белоснежной хлопковой рубашки, что так стесняли его дыхание. Ей Богу, этот официальный дресс-код когда-нибудь задушит бедного Хуа Ченчжу. Но тем не менее, тёмно-синие брюки и такого же цвета расстёгнутый на все пуговицы пиджак идеально сидели на стройных изгибах высокого тела, а чёрные туфли, выполненные из настоящей кожи, были ещё и удобными, что не могло не радовать. Собранные в небрежный пучок волосы выбивались из целостной картины утончённого образа, однако и те смотрелись на мужчине словно так и должно быть. И только красный шарф неизменно свисал с прямых плеч.       Ступая прямо по коридору, можно было запечатлеть большие панорамные окна с выходом на вечерние огни города Шеньу, а по другую сторону баррикады — стену с многочисленным потоком расписных картин и портретов великих людей, в числе которых был сам Цзунь У. «—Сколько не смотри, а пафоса у этого человека больше, чем у кого-либо ещё».       Не доходя до дверей, которые ведут в кабинет начальника, последние отворились и из них уверенным подступом вышел мужчина в чёрных одеяниях, подобных Хуа Чену. Оба их взгляда встретились, но ни один не обмолвился и словом. Первый одаривал второго в привычной ему манере фальшивой улыбкой, другой же после небольшого оценивая взглядом удостоил человека мимолетным кивком. И тогда две фигуры в таком же немом диалоге разошлись.       Отперев массивную дверь, Хуа Чен вошёл в кабинет, громко закрывая ту за собой. Ох уж этот парень, действительно воистину своевольный и бесстрашный.       Комната поражала убранством, что было неудивительно, ведь она принадлежала чуть ли не самому влиятельному человеку в стране: в меру светлый интерьер, состоящий из элементов, выполненных сандаловым деревом, весьма подстать владельцу.       Увидев на чайном стеклянном столике, что находился в центре помещения, две чашки ароматного горячего напитка, мужчина понял — разговор обещает быть длинным. —Неужели сам Кровавый дождь удостоил меня своим визитом? — подался низкий голос, сидевший по правую сторону от стола. Человек сложил кисти рук в замок и слегка подался вперёд, смотря точно в единственный глаз прибывшего человека. —Вы ведь сами того просили, Цзунь У, — улыбнувшись, мягко произнёс Хуа Чен. —Однако ты мог отречь моё прошение и поступить по велению своей судьбы, — так же демонстрируя улыбку, отозвался мужчина, —напрашивается вопрос, зачем же ты всё-таки пожаловал? —Ох, вашей проницательности нет границ, я действительно пришёл лишь из меркантильный побуждений, — бросил молодой человек, ступая вперёд и поудобнее усаживаясь на мягком, исполненном кожей, небольшом кресле, запрокидывая ногу на ногу, — впрочем, как и всегда. —А вашей честности всякий может позавидовать, Хуа Ченчжу, — Цзунь У, разомкнув пальцы, потянулся за чашкой минутой ранее заваренного чая и продолжил, —я весь во внимании. —Пожалуйста, не делайте вид, будто Вы не в курсе последних событий, — попросил того Хуа Чен и сложил руки на груди. —Никак не пойму, о чём ты, — мужчина отпил чаю. —Каким образом Ци Жун попал в ряды нашей армии и почему Вы по-прежнему не можете дать мне ответов касательно Его Высочества? — начал с козырей он. —Хуа Хуа, мальчик мой,где-то ты блистаешь своим умом, сражая собеседников, а где-то, напротив, выставляешь себя в дурном свете. Я ничего не могу сказать по поводу Сяньлэ лишь потому, что сам ни в чём не следую. Для меня он такая же загадка ровно как и для тебя, — скучно вздохнул мужчина, — а что касается Ци Жуна, то тот оказался очень хитрым и проворным. Зря ты его недооцениваешь. Скрывшись под чужим именем ему не составило никакого труда пробиться и наводить справки в нашей системе. Он хоть и характером полностью противоположен Сяньлэ, однако не менее умён и расчётлив. —Выходит, наша системная идентификация — мусор. —Во всём всегда есть погрешности.       Хуа Чена совсем не устроили ответы со стороны Цзунь У, однако он, поразмыслив, решил, что вернётся к обсуждению этой темы чуть позднее. —Тогда разрешите мне разузнать хоть что-то о Его Высочестве у него лич-но…— начал было мужчина, но его оборвали. —В этом нет необходимости, — последовал ответ. —Как это «нет необходимости»? —Он ничего не знает. —И вы хотите сказать, что так просто ему поверили? — Хуа Чен сжал ткани красного шарфа и устремил свой острый взгляд к фигуре напротив. —Неужели ты сомневаешься в моих способностях допрашивать людей, Хуа Хуа? — обиженно сказал Цзунь У. —Никак нет, просто… —Сегодня состоится собрание многих влиятельных людей находящихся в содружестве с нашей страной. После будет небольшой банкет, быть может, там найдутся люди, способные помочь тебе..? —Я принимаю таблетки, — грубо ответил человек. —Я вовсе не это имел ввиду. Там будут присутствовать бывшие знакомые Его Высочества, потому, думаю, тебе следует хотя бы заскочить, — бросив смешок, промолвил Цзунь У, допивая свой чай. —И раз уж ты начал, то позволь узнать о результатах последней медицинской комиссии. —Ещё не обследовался.       Повисло недолгое молчание. —Ты же знаешь, что доставляешь мне этим ещё больше проблем? —Как только разберусь с одним делом, сразу же пойду на приём, — равнодушно произнёс мужчина, после чего поднялся с места и направился к выходу. —Собирателю цветов под кровавым дождём совсем не приглянулся мой чай раз уж он даже не удостоил того испробовать? — вновь наигранно обиженно сказал Цзунь У, ставя пустую чашку на столик рядом с собой. «—Ещё бы я пил чай с таким лживым и лицемерным ублюдком вроде тебя». —Во сколько, говорите, состоится собрание? Мужчина хитро улыбнулся и мягким низким голосом ответил: —В без двадцати минут восемь.       После чего дверь быстро отворилась и так же быстро закрылась. Хуа Чен, сжимая длинные тонкие пальцы в кулак, медленно покидал кабинет Цзунь У. «—Здесь определённо что-то не так…»

•••

      Молодой человек, опустив все возможные формальности, подоспел только к завершающей части собрания. Сменив цвет костюма на бордовый и распустив некогда собранные в пучок смоляного цвета волосы, мужчина уверенной походной направлялся к фуршету, на котором в красивой пирамидальной конструкции восседали друг на друге бокалы шампанского. Взяв самый верхний из них, Хуа Чен испил напиток, подметив, что ничего отвратнее он ранее не пробовал. «—Ну и мерзость…»       Выискивая взглядом что-то посущественнее, его зоркий глаз обнаружил две до боли знакомые фигуры, что весело что-то обсуждали. Стоящая в самом центре зала группа людей обменивалась мнениями касательно политики и текущем положении дел, намеренно пропуская невинные шутки, дабы разрядить обстановку. Однако двое из них выделялись из общей массы: что первый что второй в процессе обсуждения кололи друг друга едкими фразами, словно соревнуясь за звание «унизь или будь унижен», скрывая общую неприязнь под личиной фальшивых улыбок. Му Цин и Фэн Синь по истечении восьми с половиной лет никак не изменились, за исключением внешних признаков: оба выросли в статных красивых молодых людей, однако характер их не подлежал метаморфозам и приостановился на уровне пубертатного периода, что не могло не позабавить Собирателя цветов под кровавым дождём. Но по мере того, как Хуа Чен вспоминал, что именно связывает этих, казалось, незнакомых с ним людей, улыбка постепенно меркла на лице мужчины.       Поставив бокал недопитого шампанского обратно на стол, он так же уверенно устремился по направлению к двум интересующим его личностям. Находившиеся подле них люди, лишь только завидев идущего в их сторону знакомого молодого человека, поприветствовали последнего: —Хо-хо, неужто сам кровавый ятаган сегодня разделяет с нами этот скромный банкет? Что-то я изначально Вас не приметил в общей массе людей во время собрания, совсем зрение подводит, — задорно поприветствовал мужчину Пей Мин. —Предполагаю, причиной тому моё отсутствие до этого момента, — поприветствовал он в ответ. —Ах, вот оно что. Должно быть, дражайший Хуа Ченчжу решил сегодня повеселиться от души, раз поспешил к завершающей части вечера, — продолжил Генерал. —Вы уже испробовали здешние напитки? Уверяю, лучше Вам нигде не сыскать. —Имел честь, — так же фальшиво улыбнулся мужчина. —Где-то я Вас уже видел, — буркнул Фэн Синь. —В этом нет ничего удивительного, ведь Господин Хуа Ченчжу весьма известная персона в наших кругах. Он — первый человек, которому довелось подняться до верхушки иерархической цепи за несколько месяцев своей службы, будучи… Хах, сколько тебе тогда было? — вновь подал голос Пей Мин. —Вы, наверное, смеётесь на до мной, Генерал— смутился Хуа Чен, издав короткий смешок. —Никак нет, просто все обычно говорят о ваших военных заслугах, но никогда о личных достижениях. Я поистине завидую и восхищаюсь Вами, Собиратель цветов. —Вот оно как, — кротко ответил Хуа Чен, —однако это последнее, чем нужно гордиться. —Что Вы, что Вы, не скромничайте! — Пей Су похлопал мужчину по плечу, будто они являются хорошими друзьями, тем самым повышая свой статус в глазах коллег. —Но, в чём-то Вы правы, — обращался Хуа Чен уже к Фэн Синю, — мы действительно виделись с Вами раньше. —Только вот я все не могу вспомнить, где именно, — подключился Му Цин, не скрывая своей неприязни к человеку напротив.       Быть может, имея красный шарф при себе, Хуа Чен дал бы тем весьма большую подсказку, однако мужчина по каким-то причинам решил его не надевать. —Это не удивительно, ведь через Вас проходит большое количество людей, всех и не упомнишь, — Собиратель цветов под кровавым дождём улыбчиво прищурил правый глаз. —Дражайшие господа, не окажете ли вы мне честь сыграть в одну очень занимательную игру? — вмешался Пей Мин, чувствуя напряжение между этой тройкой. — Суть проста: игрок подбрасывает игральную кость, и то число, которое она покажет, будет соответствовать количеству шотов. Иными словами, сидящей подле человек должен выпить энное число стаканчиков. В случае отказала, подбрасывающий многогранник задаёт абсолютно любой интересующий его вопрос, ответ на который должен быть предельно прямым и честным. Что думаете? —Разве кто-то сможет несколько раз подряд осилить пару троек стаканов, оставшись в ясном уме? Странная у Вас игра, Генерал Пей Мин, — отозвался Фэн Синь. —Пх, с тебя хватит и одного, — прыснул со смеху Му Цин, — однако ты прав. Разве это не слишком большие числа? —Так ведь суть игры и не в том, чтобы как можно быстрее налиться синевой, а в вопросах, которые будут адресоваться в Ваш адрес. Пить или не пить — только Ваше решение, — пояснил Генерал Мингуан. —Как Вы на это смотрите, Господин Хуа Ченчжу? —Можно ли после того, как будет озвучен вопрос, отказаться от него и выпить выпавшее на игральной кости число стаканчиков? —Конечно, но только с двойной дозировкой. Иными словами — вдвое больше шотов, — незамедлительно ответил Пэй Мин, — иначе это было бы не совсем честно, не находите? —Как и ожидалось, без подводных камней никуда, — бросил Хуа Чен. —Ну так что, рискнёте сыграть? —Как говорится, кто не рискует, тот не пьёт шампанское, а я, буду с Вами откровенно честным, уже попробовал один бокал, — положительно кивнул молодой человек. —Ну раз уж Господин Хуа Ченчжу согласился, тогда я точно в игре! — последовал мужской голос, не знакомый Кровавому дождю. —Тогда и я! И я буду играть! —Про меня тоже не забудьте, ха-ха, — хихикнула девушка в толпе. —Что на счёт Вас, господа? — Пэй Мин вновь обратился к двум людям, что так привлекли внимание Хуа Чена. —Разве у нас есть право на отказ? — посетовал Му Цин. «—Верно, у вас нет абсолютно никаких прав.»

•••

      Позволив себе пропустить пару стаканчиков текилы, Хуа Чен решил играть по крупному. Первую стадию он прошёл: влился в общую массу людей, задавал весьма простые вопросы по типу «как зовут вашего кота?» или «сколько лет действующему начальнику военной организации?», однако всё это было лишь постановкой. Кровавый дождь точно волк в овечьей шкуре, ждущий более подходящего момента. И вот доносившему на него человеку выпадает единица, что не могло не вызвать завистливые возмущения со стороны игроков. —Господину Хуа Ченчжу вновь как никому везёт, вот бы и мне каплю Вашей удачи! — просквозила уже знатно выпившая леди. —Что желаете, — вдохнул Фэн Синь, — пить или же..? Его бесцеремонно оборвали: —Вопрос, — четко продолжил за него Хуа Чен.       Удивленные лица тотчас устремили свой взор на Собирателя цветов под кровавым дождём, который отпрял от тактики забирать шот. —Ничего себе, что-то новенькое! Позвольте мне задать его! — вновь вмешалась девушка. —Да милости прошу, у меня нет к нему никаких вопросов, — выдал Фэн Синь в ответ на просьбу, как он мог заметить, весьма симпатичной девушки. —Премного Вас благодарю! — она подошла ближе к Хуа Чену и смущённо посмотрела, не скрывая своей симпатии по отношению к нему, — Могу ли я узнать, имеется ли у такого недоступного человека вроде Вас спутница судьбы? —Мэн Яо, негоже задавать такие откровенные вопросы девушкам как Вы, — поспешил Пэй Мин. —Ничего, я принимаю вопрос, — такой расклад никак не смутил Хуа Чена, напротив, он решил ответить предельно честно, хотя мог и солгать. Демонстративно вобрав текилы, мужчина поставил стаканчик на стол. —Вы весьма точно подобрали слова, и мой ответ положительный. Да, у меня есть спутница судьбы.       Все посмотрели в сторону мужчины, не скрывая любопытства. —Хо-хо, я не совру, если скажу, что каждый присутствующий очень удивлён столь прямым и смелым заявлением! — высказал Генерал. —Позвольте узнать о ней больше? Кто она из себя, благородных ли кровей? Хотя что я спрашиваю, если та приглянулась Вам, то у такой девушки , должно быть ,поистине королевское происхождение. Наверняка красавица и умница.       Хуа Чен приподнял бровь. —Хм, ещё бы. Однако это уже второй вопрос, Генерал, — оборвал все надежды он, — но так уж и быть, я отвечу на него в связи с хорошим расположением духа. —Ох, Хуа Ченчжу делает мне, недостойному, одолжение. Впечатляет! Я весь во внимании.       Молодой человек в бордовых одеждах вновь потянулся к стаканчику, однако на полпути сменил курс кисти и взял изящными пальцами горло хрустального сосуда, на котором красовалась марка торговой фирмы Cincoro. [1] —Прекрасная, мудрая и добродетельная. Благородная золотая ветвь с яшмовыми листьями. Я полюбил её с малых лет, многие годы мои чувства к ней не угасают, добиться её мне стоило неимоверных усилий. —А вы не бедны на комплименты в её адрес, неужто настолько очаровательна и прекрасна эта Ваша «благородная ветвь с яшмовыми листьями»? —Я без раздумий отдам собственную жизнь ради неё, — чётко произнёс Хуа Чен. И в его словах не было ни капли лжи, он говорил искренне, нежно, с полной серьёзностью своих намерений. —Хотел бы я иметь честь познакомиться с ней лично, готов поспо-… — было начал Генерал, но его вновь неожиданно прервали. —Не позволю. —Простите? — озадачился мужчина. —Не позволю никому и близко любоваться моей супругой. Уж больно она прекрасна, а я, как назло, ещё тот собственник, — пояснил Хуа Чен. —Ох, Господин, как я погляжу, самый настоящий ревнивец, однако Вашей преданности можно позавидовать, — улыбнулся Пэй Мин, делая небольшой глоток спиртного, — яшмовая ветвь наверняка гордится, что именно Вы являетесь её спутником. —Никак нет, для неё я самый обычный человек: ей ничего не известно о моей профессиональной и уж тем более военной жизни. Потому, думаю, нет никаких причин для гордости. —Тогда выходит, что повезло словить такой куш в виде первой, как было заявлено, красавици и благодетельницы именно Вам, — вовлёкся в диалог некогда незаинтересованный Му Цин, — иными словами, Вы гордитесь, что с Вами находится столь прекрасный человек. —Я никогда этого и не скрывал. —Однако и не имели чести говорить ранее столь открыто. —Просто Вы не спрашивали.       Между двумя мужчинами вновь начала очерчиваться медленная, но явная неприязнь. И всё-таки Му Цин оставался уверенным в том, что некогда был знаком с человеком напротив, только не мог вспомнить, когда и где именно состоялось их знакомство. —Боже правый, господа, давайте продолжим нашу игру! — вновь как нельзя кстати встрял Пэй Мин. —Хуа Ченчжу, Ваша очередь.       Он подал мужчине игральную кость и медленно сделал пару шагов назад, возвращаясь на своё место.       Как можно было и ожидать, маленький квадрат упал на поверхность стола, демонстрируя всем присутствующим шестёрку. Это не могло не удивить, удача действительно благоволит человеку в бордовых одеждах, в отличие от Му Цина, который явно не осилит ещё шесть шотов свыше. Бедолаге только и остаётся принять право ответа на любой вопрос его просителя. —Я весь во внимании, — язвительно отозвался Му Цин, сложив руки на груди.       Собирателя цветов под кровавым дождём знатно позабавил подобный жест и он, испив с горла приятно «горящего» в горле напитка, неторопливо начал: —Как мне известно, Ваше превосходительство является выходцем из бывшего центрального государства Сяньлэ?       Ответа не последовало. —Так вот, мой вопрос будет предельно ясен и прост: что Вам известно о пропаж-же… —Стакан, — незамедлительно отозвался он, напрочь забывая о нормах этикета. —Что же Вы так, Господин, — подался голос ранее фигурировавшей в игре девы, — неужто способны выпить сразу двенадцать шотов? Не глупите. —Или же нашему достопочтенному другу есть, что скрывать, — бросил Хуа Чен, вновь демонстративно пропуская по горлу текилу. По завершении, он впился единственным глазом точно в глаза смотревшего не менее убийственным на него взглядом Му Цина. Последний сразу понял, к чему ведёт Кровавый дождь и он никак не собирался играть по его правилам. —Думаю, в том, что у человека есть секреты, нет ничего постыдного, — сухо ответил тот. —Странно, что эти секреты касаются человека, которого уже как девятый год не могут сыскать, не находите? —Я этого не говорил, — в той же манере продолжил мужчина. —Но и не отрицали. —Никак не пойму, к чему этот разговор. Я выбрал шот, пускай в двойном объёме. Думаю, что играю весьма честно, чего советую и Вам, — Му Цин приготовился было опустошить первый стаканчик, поднеся его к бледным губам, однако следующие слова заставили последнего на мгновение остановиться и сглотнуть подступивший к горлу ком волнения: —Всё-таки я прав, Вам что-то известно о Его Высочестве наследном принце Сяньлэ, — Хуа Чен шёл в наступление, — иначе бы Вы не стали так убойно давиться пойлом.       Мужчина, к которому были обращены слова, медленно поставил ранее взятый стаканчик на гладкую поверхность стола и спокойно произнёс: —Вот уж не знаю, кто здесь более подозрительный: я или человек, что так одержим Его Высочеством. —Я ответил более, чем на один вопрос, в отличие от Вас, не способного найти подходящий ключ лишь на единственный, причём, могу заметить, весьма прямой и поверхностный, — продолжил мужчина. — Вы могли бы солгать, сказав, что ничего в этом деле не сведуете, однако воздержались.Вот уж не знаю, кто здесь более подозрительный, — передразнивал того Хуа Чен. —Неужто Ваше превосходительство оставило бы меня в покое после подобного ответа? — Му Цин держался до последнего. —Вот и я так не считаю. —Хах, хоть в чём-то наши мнения сошлись, — издал короткий смешок Хуа Чен, одарив оппонента улыбкой. — Однако теперь я и подавно не осмелюсь оставить Вас. —Ох, неужто? — закатил глаза мужчина. —Уж поверьте мне на слово.       Сделав ещё один глоток, Собиратель цветов под кровавым дождём спокойно вынул из внутреннего кармана верхнего одеяния пистолет, нацелив тот точно напротив. Чёрное как смоль дуло смотрело в тёмные глаза не изменившегося в лице человека.       Недавно вовлеченная в разговор толпа людей разом прекратила какие-либо движения. Многим было известно, что Хуа Чен являлся весьма сдержанной в разговорах личностью, однако наблюдая, как какой-то оставшийся без ответа вопрос смог вывести последнего из себя, не могло не удивить. Пэй Мин, что до последнего момента в игривом расположении духа наблюдал за тем, чем же всё-таки закончится эта театральная постановка, переменился в лице. Он знал, что с стоящим по одну сторону баррикады с ним человеком связываться не стоит. —Господа, быть может, решим всё мирным путём?— попытался успокоить Хуа Чена мужчина. —Конечно-конечно, как только я получу, что хочу, — ответил он, щуря в довольной улыбке левый глаз. —Вы хотя бы сами знаете, чего Вам угодно? — вмешался встревоженный, но не показывающей того виду Фэн Синь. —Ответ, что так желает Ваше превосходительство, давно известен каждому из нас. Его Высочество пропал. И на этом всё. —Вот оно как, — наигранно печально произнёс Хуа Чен, — вот только Ваше волнение выдаёт Вас и в действительности всё не так просто, как было озвучено, я прав? —Предполагаю, любой был бы взволнован, направь Вы на него пистолет, – посетовал мужчина, —к тому ж-же…       Му Цин прервал коллегу единственным жестом руки, тем самым предупреждая, что тому не следует продолжать. Принимая более расслабленную вольную позу, оперевшись бедром о стол, уверенно начал он: —Вас так сильно смутила мгновенная перемена в моём решении, я правильно понял? —По правде сказать, это один из пунктов, — молодой человек опустил оружие. —Хорошо, тогда я поведую Вам правду, однако не гарантирую, что та будет приятной. —Я весь во внимании, — воодушевился Собиратель цветов под кровавым дождём. —Верно, меня многое связывает с Его Высочеством: я был одним из верных помощников — правой рукой, постоянно имел честь оставаться посвящённым во все планы наследного принца Сяньлэ, замещать последнего, если того требовалось, — Му Цин покосился на стоящего подле Фэн Синя, — вот только, кто знал, что этот человек совсем о себе не думает, полностью отдаваясь на помощь другим. Хотя, в прочем, это очень на него похоже. Такой великий и праведный, аж тошно. В этом весь он. —Му Цин… — тихо пригрозил Фэн Синь, схватив того за плечо намеренно грубо сжимая. —И я никогда не скрывал, что совсем не переношу подобный тип людей. Высочество был посвящён в данную деталь, но всегда оставался добрым со мной, даже когда я того не заслуживал, —мужчина усмехнулся, —признаюсь, это раздражало меня ещё больше. И однажды по собственной глупости я наговорил ему всякого, о чём следовало умолчать. А после…       Му Цин поднял полный личной неприязни взгляд и вновь устремил его на человека в бордовом одеянии, что, на удивление последнего, так внимательно того слушал, и серьёзным тоном произнёс: —…Вы сами прекрасно знаете, — он вздохнул. —Я так и не успел попросить у него прощения за тот случай. Потому причина, по которой мне угодно было выбрать двойной шот, кроется в отвращении к самому себе.

•••

      По завершении мероприятия Хуа Чен не только не получил никаких конкретных ответов, напротив, заработал на свою больную голову больше волнующих вопросов: по какой причине Цзунь У не подпускает его к зелёной язве? О чём умолчали Му Цин и Фэн Синь? И почему владыка прямо намекнул Хуа Чену о возможности узнать что-то о Его Высочестве на банкете, не присутствовав на нём самолично? Загадка об исчезновении наследного принца касалась и его тоже. Цзунь У, ранее всегда интересовавшийся поисками потерянного человека, вдруг упускает возможность докопаться до сути. Из этого напрашивались два вывода: либо банкет играл роль отвлекающего манёвра, чтобы Хуа Чен, зацепившись за новую надежду, бросился сломя голову, позабыв о возможности своевольного визита к Ци Жуну, который, вероятно, всё-таки что-то знал, либо Цзунь У в действительности сам лишь предполагал об отмычках к разгадке без вести пропавшего наследного принца, неся для мужчины только благие намерения, а Собиратель цветов под кровавым дождём, опять же, как мальчишка, напридумывал себе всякого…       Но, каким бы не был вариант — исход от этого не меняется. Хуа Чен и вправду искренне желал верить в возможность существования хоть какой-то новой улики. За всё время осознанных поисков ему удалось узнать лишь только то, что не все члены королевской семьи были мертвы и что его одержимая преданность прогрессивно растёт, постепенно заполняя пустоту в одиноком сердце.       Жить ради Его Высочества — есть прямой смысл в существовании последнего.       Наследный принц жив, пока не будет доказано обратное.       Однако боль, что проделывала рваную брешь в душе молодого человека, никуда не делась, хотя тот научился её искусно скрывать, обращаясь под фальшивой и наигранной улыбкой. Сам же Хуа Чен давным давно позабыл, когда в последний раз добро и искренне кому-то улыбался.       Мужчина стоял в уборной, криво склонившись над раковиной, из крана которой под большим напором текла вода. В очередной раз молодой человек перебрал с алкоголем, а лекарственный препарат, принимаемый им наряду со спиртным, ещё больше усугубил положение. По бледному лицу медленным темпом стекали водные дорожки, а прилипшие от умывания волосы попадали в неприкрытый повязкой левый глаз, из-за чего было неудобно смотреться в широкий зеркальный пласт напротив. Хотя, впрочем, то было к лучшему. Хуа Чен, преисполненный отвращением и злостью, устремил свой пустой взгляд в точно такого же человека, смотревшего на него не менее убийственно. Мужчина ненавидел отражение напротив, питал к нему исключительно негативные чувства, ведь то был он сам.       Стекающая из крана вода по прежнему отражалась эхом в относительно небольшом помещении.       Достав из внутренних карманов верхнего одеяния пистолет, Собиратель цветов, спустив предохранитель, нацелил им на собственный лик, отраженный в зеркале.       Минутная пауза и молодой человек без доли сомнений спустил курок, высвобождая свинцовую пулю. В момент зеркало треснуло на множество осколков: мелких и крупных, в отражении которых на него смотрело ещё большее количество фигур, а посередине, где ранее было крупно предоставлено лицо Хуа Чена, красовалась острая брешь.       Множество глаз пожирали единственного человека напротив, словно констатировали безобразность его вида, презирали и окидывали шквалом негативных фраз. Внутри Хуа Чена ведётся ещё одна борьба, которую он постепенно, но шаг за шагом выводит в свою пользу. По крайней мере, так считал последний. Однако на деле всё было менее красочно.       МДП [2] и сопутствующее тому диссоциативное расстройство личности требовали должного контроля и постоянного наблюдения у психотерапевта, которого мужчина не посещал последние 4 месяца. Прописанные ему нормотимики [3] и нейролептики [4], конечно, ещё как-то спасали ситуацию, однако без стационарного лечения не возымели положительного результата.       Прикрываясь справкой о «нормальном» психическом состоянии для начальства, Хуа Чен уводил себя всё дальше от возможности встать на путь восстановления.       Он не помнил, что происходило с ним несколькими минутами ранее, лишь только мысленно визуализировал смазанные фрагменты памяти: вот здесь молодому человеку стало душно, теперь он идёт по коридору, неприятное чувство горечи оседает комом где-то в горле; теперь его руки омывают лицо холодной водой, дыхание рваное, тяжёлое, неспокойное; дрожащими пальцами мужчина опёрся о мраморную раковину, согнувшись в кривую дугу, и неразборчиво прошептал что-то сквозь онемевшие бледные губы.              А теперь, отходя от состояния прострации, Хуа Чен смотрит вперёд и замечает след от недавнего выстрела, в руках же — собственное оружие.       Остановив течение воды, Собиратель цветов медленными отступающими движениями опёрся спиной о дверцу уборной кабинки. В голову отдавал неприятным скрежетом болевой синдром, особенно сильно проявляющийся в височной части черепа. Достав из брючного кармана пластинку с таблетками, он неуверенными и нечёткими движениями освободил сразу две, так же медленно принимая их внутрь. —Что-то совсем меня расклеило, Гэгэ, —тихим хриплым голосом произнёс Хуа Чен, поправляя выступившие на лице волосы. — Мне совсем не стоит выпивать, — усмехнулся он.       Мужчина был прекрасно осведомлён о том, что при применении лекарственных препаратов, в особенности — психотропных, категорически не рекомендуется добавлять в рацион алкоголь и кофеин. Но тем не менее желудок Хуа Чена с основания до нижнего сужения был наполнен крепкой текилой, и его большая часть, наверняка, уже всосалась в стенки сосудов, куда в течении нескольких минут попадут элементы принятого им препарата. Из этого слияния вытекало множество побочных эффектов, основным из которых являлось угнетающее действие на центральную нервную систему вплоть до остановки автономного дыхания.       Любой другой человек в здравом уме никогда не решился бы на столь отчаянный поступок. В каком-то представлении, Хуа Чен являлся единственным в своём роде, поскольку до сих пор не помер от халатности в действиях по отношению к себе. А самым безумным в его поступках было то, что молодому человеку страсть как нравилось доводить себя до обморочного состояния, заглушая душевные терзания физическими. Ведь только в эти моменты он забывал обо всём, что тревожит его холодное сердце: о невозможности и неспособности найти хоть какую-то информацию в деле пропавшего человека, о ничтожности и собственной слабости, о дне, который каждые сутки маячит в памяти, въедается в извилины мозга, оставляя кровавый отчётливый след, о том самом дне, когда Хуа Чен в последний раз видел лицо наследного принца.       Ему определённо нужна была помощь, вот только сам человек считал иначе.       Через какое-то время частота дыхательных движений снизилась до 12 сокращений грудной клетки в минуту, пульс варьировался в пределах от 40 до 50 ударов, а некогда ранее напряженные конечности начало постепенно расслаблять. Хуа Чен медленно скатывался спиной по дверце, держась руками за бордовые ткани у сердца, не отпуская пистолета. Головная боль почти покинула молодого человека. Ну или он сам был уже не в состоянии что-либо чувствовать. Окончательно приземлившись на пол, мужчина, поджав колени, в привычной ему манере устремлял пустой взгляд вперёд и улыбался,                                           однако его улыбка в этот раз совсем не была похожа на ложь.