Первый ряд, пятнадцатое место

…Шастун постоял у сцены еще несколько секунд и совершенно обескураженный пошел по центральному проходу к дверям. – Через 15 минут… – Антон отмахнулся от контролерши резко и решительно. Он знал, что будет через 15 минут и он знал, что будет через час. О, да, через час Антон пойдет в бар. Даже лучше не через час, а сразу. В первом же попавшемся баре он, как любой уважающий себя герой-романтик, будет топить горе в бокале вина. – Привычка! Что значит - “привычка”? Что это за идиотская привычка - целовать в щеку? – мысли Антона быстро перескочили от бара к насущным проблемам. Он шел к гардеробу, вслух рассуждая о поступке Арсения. – “Спасибо” хоть сказал, и то хорошо. Я как чувствовал, знал же, что день будет полное… Ну серьезно что ли? Антон резко вернулся в сознание и остановился у входа в гардероб, а точнее - где этот вход был обычно. На деле же он подошел к самому началу огромной очереди, а ее конец - непонятно где вообще он был. Пока парень маялся с букетом, пока не спеша шел и ворчал как старый дед - все зрители, уже подарившие цветы до него, все зрители, покинувшие зал раньше, покорно выстроились в очередь вселенских масштабов. Шастун не ожидал, потому что каждый раз он был в числе первых, кто добирался до гардероба. Шастун не ожидал, что этот букет обойдется ему так дорого. Парень с трудом отыскал конец очереди и занял место, нервно оглядываясь по сторонам. Теперь информация о фотосессии с актерским составом имела особое значение. Сколько прошло времени с того момента как он вышел? 5 минут? 10? Антон надеялся, что не больше пяти, иначе шанса убежать незамеченным у него не будет. Парень смотрел на людей, выходящих со своими куртками с завистью и ненавистью. Эти люди выходили из театра? Нет! Эти люди, держа одежду в руках, выстраивались в холле чтобы еще раз поприветствовать актеров и сделать пару снимков. А он, Антон, просто хотел свою куртку, просто хотел в бар. В голове даже мелькнула мысль выйти без верхней одежды, но ключи в кармане…да, если бы не ключи, Антон так бы и поступил. Очередь казалось мертвой, просто мертвой. Антон стоял ровно на том же месте, куда пришел изначально. Ровно на границе между холлом и лестницей в гардероб. Люди вдруг закричали, зааплодировали и парень услышал, как будет звучать его похоронный марш. Актеры выходили один за другим и выстраивались полукругом, приглашая к себе любезных зрителей. Стало шумно, беспокойно. Антон не знал куда смотреть - на очередь или на артистов. Хотя, кого обманывать, он знал, куда хочет смотреть, но гордо отвернулся и уставился в спину тучного мужчины перед собой. “Никаких Арсениев больше не будет. По нему же сразу понятно, что он тот еще бабник и придурок” – как мантру начал зачитывать себе Шастун, лишь бы побыстрее принять тот факт, что этот ненаглядный Арсений просто поцеловал Антона в щеку и просто ушел по своим делам. Казалось бы, что в этом плохого? Ничего, но Антон, как и любой влюбленный человек, уже десятки раз прокручивал в голове другую ситуацию: вот он идет, дарит цветы Арсению и говорит ему что-то такое… неоднозначное, смело улыбается мужчине в лицо и ждет ответа. Что, по мнению Шастуна, должен был сделать актер? Вариантов несколько: предложить встретиться, взять номер телефона, дать номер телефона, узнать имя и фамилию чтобы найти в соц.сетях и, это самый безумный вариант , спрыгнуть со сцены и убежать куда-то подальше держась за руки. Очевидно, ничего из допустимых вариантов Арсений не сделал, из чего Антон сделал совершенно очевидный вывод - актеру он безразличен. Антон повернулся. Он хмуро и крайне осуждающе взглянул на актерский состав, а затем сделал несколько шагов вниз. С этой секунду он перестал видеть даже макушки артистов, и это уже было похоже на безопасную зону. Настроение у парня было мрачным, ведь он прекрасно понимал, что и ноги его не будет больше в этом театре. Все пошло не по плану, все пошло по пизде. Еще мучительные 10 минут и парень наконец забрал свою куртку. Из гардероба, к счастью, можно было выйти сразу на улицу, что Антон и сделал. Даже минута, проведенная на одном с Арсением этаже, казалась ему многолетней пыткой. Первое, что пришло парню на ум - сигареты, второе - найти наконец приличный бар. Антон зажег сигарету, сделал пару затяжек и уткнулся в телефон, усердно печатая в картах “бар” и выбирая маршрут. – Я, кстати, оценил цветочное послание, – прозвучало где-то сбоку и Шастуна в миг поразил приступ кашля. Он подавился воздухом, дымом, слюной и этим чудесным голосом. – Что? – с трудом выдавил Антон и осторожно оторвал взгляд от телефона. Незаметно для себя он уже почти обошел театр по кругу и набрел на черный вход, где его и перехватил Арсений. Было ли похоже, что парень поджидал здесь актера? Очень. На деле же он просто следовал за навигатором… навигатором судьбы, получается. – Фиолетовые тюльпаны. Очень мило. – Арсений улыбнулся и спустился по лестнице. Он облокотился на перила и так же просто и обыкновенно уставился на Антона, попивая что-то из стаканчика в руке. – Фотосессия закончилась, так что я вышел подышать свежим воздухом, а тут ты меня поджидаешь. Антон, конечно, никого не поджидал, даже не планировал, но отвечать ничего не стал. Он пожал плечами и встал напротив актера, так же облокотившись на перилу. Весьма смелый поступок для Шастуна, но вариантов было как всегда два - бежать или бороться до конца. Еще, конечно, парень мог оправдаться и сказать, что просто шел мимо, но почему-то ему казалось, что отговорка будет выглядеть очень слабой. – Ты кто? Журналист? Начинающий актер? – усмехнулся Арсений, продолжая натурально просверливать дырку в парне напротив. – Я - Антон, – тихонько вымолвил Шастун. Его голос, как и его тело, не слушались совершенно: нога дергалась, голос стал каким-то хриплым и неуверенным, словно он какая-то школьница. – Хорошо, Антон. Я закончу через 15 минут и, если ты согласен подождать, можем встретиться здесь. Тут рядом есть отличное заведение, сможешь узнать обо мне столько, сколько нужно. Что скажешь? Антон пролепетал тихое “Да”, которое в данном контексте прозвучало еще хуже и не уместнее и отвернулся. Арсений, не дожидаясь ничего, выкинул свой стаканчик в мусорку и ушел, ничего больше не сказав. Как только дверь черного входа захлопнулась, Антон побежал. Побежал подальше от этого места, от этого человека, от самого себя.