Некий магический ускоритель

— Предлагаю заехать ко мне в деревню, навестить одного… неприятного человека. — И кто же он? — Старейшина деревни со своим сынком. Вечно к моей маме лезли, а тут принесли клятву верности и выкупили. Уроды, — я сплюнул за борт. Неожиданно меня поддержали девочки, намеревающиеся посмотреть на этих нехороших личностях. Что ж, снова неделя в пути, снова посменно. — — [в одном замке] — Значит, устранение не удалось. — Верно, мой господин, — в багровом зале стояла кленопреклонная фигура. — Куда теперь направился герой? — Мы не знаем, но отряды ищут его отряд. И еще господин… — Слушаю. — Герцог убит… — Мне это известно. — … не героем доспехов. — И кем же? — собеседник заинтересованно отвернулся от окна, где алые лучи заката раскрашивали белые стены. — Мы не знаем точно, но по описанию это Тень. То ли старая, обретшая тело, то ли древняя. — Неужели? И откуда она вылезла, раз ее проморгали Сестры? — Подозрение вызывает деревня Риттера, который бьется над выдачей статуса города вот уже пять лет. — И это мне известно… хм, Большие Лопухи… когда начали появляться первые сведения? — от стола мягко отъехал стул. — Два месяца назад, когда на город вышли сильные измененные. Потом, когда в город прибыл пограничный отряд Гильдии для очистки территорий, многие монстры оказались уничтожены раньше. Некоторые видели туманный силуэт, когда находили только что убитые тела. — Хозяин кабинета уселся и придвинул к себе папку с отчетами. — Занятно. Кто вошел в отряд? — пролистав папочку, вынес вердикт, — значит, они еще не преодолели порог в сорок уровней. И золотая лига им не светит. Как хорошо. Тень уничтожили? — Не совсем так, господин. Разведчики нашли гнездо аспидов, на зачистку которого отправились, в том числе Гилдерой Полевой, Илич Заяц, Никон Темный. — С таким отрядом они бы и героев «зачистили»: Лорд, Дух, Беспристрастный. после призыва, естественно, — спешно поправился принимающий доклад. — Да, но дальнейшее присутствие феномена не выявлено. Позднее было найдено еще несколько зачищенных лежек, но те уже успели обзавестись новыми хозяевами. — И куда же она делась? — Следующие следы подвергаются сомнению: три недели назад среди селян стали расползаться слухи о теневом демоне, утаскивающего непослушных детей в дороге. Выглядит, как дымчатая фигура, неслышно парящая над землей. Некоторые добавляют о Темном Проводнике — коротышке в черном плаще, утром просящего его подвезти, а ночью пропадающего, будто его и не было. — Похоже. Подожди, в это же время пропал доверенный герцога Левальского. Старый извращенец. — Пока именно так и считается. — Хм… какие еще сведения? Когда Сестры возьмутся за нее? У меня не так много близких… товарищей. — Следующее упоминание взято с таможенного поселения Застава, что на землях герцога. Оформлявший подорожную утверждает, что видел героя доспехов в сопровождении двух слуг, везущего скованную тень в дар герцогу. Полагаем, чтобы обменять на свою третью слугу. — Вы смогли выбить его признание? — Да, но точно утверждать, что сочащийся тьмой сверток — та самая тварь не может. Кроме оков она была обмотана экранирующей цепью. — Дальше. — Герой отдал сверток, но попытка устранения не удалась. Он использовал оковы на герцоге, чтобы принудить солдат отступить и совершить сделку. — Старый маразматик. Мало того, что заигрывает с темными силами, так еще и забыл, кто заверяет наши клятвы, милостивые боги, — раздраженный удар по столу был именно той силы, чтобы заставить подпрыгнуть чернильницу и зазвенеть чашку из тонкого фарфора. — Затем, — переждав демонстративный порыв раздражительности, — герой спешно покинул земли. Пока его направление неизвестно. Герцог же решил поиграть с новым приобретением, но подчинение не удалось, Тень прервала его жизнь, ослепив и обезглавив, осквернив его тело темным символом. Наследников нет. — Жаль, жаль, удобный… человек был. — толстые пальцы побарабанили по столу. — В дальнейшем тень освободила всех пленников и отправила караваном. Их пока тоже не нашли. Отряд егерей больше не откликается, видимо тоже порвав с герцогством любые… деловые отношения. Скорее всего, потому что устранены. Последний раз лидера «егерей» видели в компании с правой рукой Левальского и тварью. — Побольше уважения, мы говорим о сире Левальском. Мда, а вот Милли жалко, столько хороших воспоминаний… В кабинет просочилась высокая дама в черной сутане, навевающей неприятные ассоциации с обсуждаемой нечистью. Звонко цокая (по ковру!) она положила на стол тонкую папку, развернулась и в полной тишине снова процокала на выход. — Вот бы посмотреть… — мечтательно промурлыкал Хозяин, уже многие годы поглядывая в сторону Сестринского клира. Их сутаны словно стена воды, ровной струей стекала с головы, никогда не давая даже намека на изгибы тела, что все время будило фантазию. Ух, хоть бы с рож своих стерли это раздражающую невозмутимость. Справедливости ради, иногда казалось, что он начал различать, что написано у приставленной к нему тройки. Высокомерие, смирение, озорство. Именно последняя, блондинка, привлекала больше, но клятва крепко схватила его… впрочем, не будем об этом, только аппетит пропадет. — Сестры выдвигаются в… Каменку? Ее же захватил герцог… — в папке лежал один маленький листок, содержащий только эту фразу. Не предложение, не доклад. Уведомление, что в эту захолустную деревеньку выдвигается отряд боевых сестер. Герцог мертв. Тогда зачем? — Где сейчас герои? — В столице, господин. — Будто только этого и ждала, в кабинет на цыпочках вплыла вторая, с интересом взглянула на кленопреклонного, положила еще один лист и так же выплыла обратно. — Господин? — фигура медленно подняла голову, но могла увидеть только сжатые кулаки. «Не вмешивайтесь.» — Геров не трогать, предоставить полигоны и возможности развития. Скоро новая волна. Мы должны обойтись без доспеха. — Я передам приказ. — — Немногое осталось от деревни. Сначала волна, потом герцог. Весь северо-восток представляет закопченные руины, север тоже, но уже по вине солдат. Осталось пара изб в центре и вокруг часовни. Около избы старосты реял знакомый флаг, людей мало, а те, что есть, незнакомые. — Эй, есть кто дома? — проорал я, входя во двор. Герой остался у въезда. — Иди отсюда, сопляк! — У меня важная информация для старосты! От герцога! — Да иду я, иду, чтобы вас герои драли… — неразборчивый и ворчливый голос доносился из дом. Немного погодя, из сеней появился немного схуднувший, что не добавило красоты, обрюзгший мужик, спешно поправляющий холщовые штаны и рубаху. — Ну, что там у тебя? — хрипло произнес он, пытаясь рассмотреть мое лицо под глубоким капюшоном. Он периодически косил глазами вверх, видимо пытаясь припомнить, где слышал этот голос. — Герцог мертв, — я откинул капюшон. Суеверный ужас отразился на его лице, перекосив до неузнаваемости. Он упал на задницу и принялся отползать, шепча молитвы, — где моя мать? — я качнул перед собой доверенный амулет. — Па, ты чего оре… — осекся знакомый пацан, рассматривая получившуюся композицию. — Приведите. Мою. Мать. — медленно, членораздельно приказал я. — Мы, мы, не можем, — пролепетал старший хряк, срываясь на фальцет. — Ее похитили, сразу похитили, — продолжил линию бати Свин поменьше. — Кто-ооо? — Морт и… — … и Никей!.. — …с копьями ворвались!.. — … забрали … — … ничего сделать не успели … Значит и они здесь. Это радует. Я опустил сияющий фиолетовым амулет, где силы оставалось на донышке, выдал приказ о моем визите молчать. Развернулся, накинул капюшон и пошел на выход, к лесу. От нашего дома могло еще что-то остаться, правда? Дошел до колодца, посмотрел направо, налево, вперед, назад. Во всех четырех направлениях стояли женщины в белых сутанах, по три человека. Значит двенадцать, отряд церкви. Но я не встречал упоминаний исключительно женских формирований, ей, в большинстве своем, требуются мужчины-паладины. Вперед вышла еще одна, небрежно, но твердо придерживающая изящный посох из черного дерева и острого листовидного наконечника из белого золота. То есть реально, в виде листа. Тринадцать, значит. Все замерли, сложив перед собой руки в молитвенном жесте. Никаких предложений они мне не выдвинули, поэтому я столкнул дежурное ведро и тихонько заскрипел воротом. Подождем, что могу сказать, хоть попью, да флягу наполню. Еще же этих партизан искать. Доскрипел до верхней точки, перехватил ведро (легче чем раньше, расту), да присосался с протяжным «сюююрп». И ничего, никакой реакции. — Уважаемые дамы, а чего вы хотите добиться? Может я подскажу? — о, хоть какая-то реакция. Мадама с посохом выставила его перед собой и начала: — Мы пришли извлечь тебя из маленького ребенка, порабощенного тобой, Тень. — я замер, пытаясь осмыслить. — Какая тень, тетенька, мне десять лет! — Тебе гораздо больше пятисот. Не стоит пытаться морочить нам голову, маленькая тень, — ну охуеть, пятьсот лет для них маленькая. Или они о размере? Я скинул капюшон и с удовольствием почесал запотевшую шею, ненавязчиво брякая обручем о золотую цепь. — Вот значит как, изолирующая цепь и Кандалы Доспеха. Теперь им точно следует заняться. Найдите его. — Кого? — с западной улицы раздался знакомый голос. — Вас, ренегат доспеха. Мало того, что вы якшаетесь с нелюдью и темными силами, вы убили слугу герцога и его самого подчиненной тенью. — Герой закипал. Надо отучать от этой привычки, а то сгорит. Мне вот от ее слов ни холодно, ни жарко, вот, рассматриваю колодец. Чем-то он неуловимо изменился. Но чем? Может вода стала вкуснее? Или мне так отсутствие бабушек по мозгам бьёт? — Вы же видите, что это обычный ребенок! Он проходил сертификацию! — Обычный ребенок не способен сбежать от Волны, — припечатала главная тетя. — сертификаты отца Понтифика отозваны, в отношении второго лица проводятся проверка, сам виновный ожидает своей участи в монастыре. — Меня еще в Лопухах проверяли, послушник Никон, и как его … эээ… Иоан, вот. — я продолжал обнюхивать выложенный камнем зев колодца. Тетенька немного сбилась, но продолжила: — Иоан не пользуется доверием Сестёр после эээ… инцидента, — кажется, она покраснела. — Решение использовать демона принято и одобрено архиепископом Преподобным. — Волна? — герой задумчиво почесал нос, видимо припоминая мой рассказ, а тут они сами признаются. — Но он же совсем ребенок! Он не тварь! — Ребенок не тянется к своим сородичам, — тетке, видимо, надоело стоять и она взмахнула, — но вы правы, он не тварь, он тело Тени. А вот это тварь. Из колодца дунуло холодным влажным воздухом, и из дырки в земле вылетел… не вылетел, а шмякнулся рядом знакомый «негативный» дух. Он был очень бледным и будто пожеванным, энергонасыщенность превышало фон совсем чуть-чуть. — Это кто его так? — я подошел к истекающему силой «трупу» духа. Беспристрастная маска монахинь сменилось на абсолютно охреневшее, будто у них там рубильник стоит между лицом-кирпичом и состоянием абсолютного ахуя, столь одинаково и синхронно исполнено. Обошел кругом, тыкая в дымку, — и кто духов в колодцах хранит. Там же вода! Это же даже в учебниках написано! Да, написано. Я их и писал, когда помогал тюрьмы и методы борьбы для духов разрабатывать, все время поправляя изделия Магнификуса, напоминающие графины, стаканы, кружки, чайники… справедливости ради, текучие свойства духов он описал хорошо. Дух моего экспериментательского порыва не выдержал и истаял облачком, выпуская почти нейтральную энергию, которую я с радостью начал запихивать в накопитель. — Смотрите, смотрите, как тот, что прикидывался вам другом пожирает духа. Скоро он и за вас примется. — Да я не замечал, чтобы он от похлебки отказывался. — Я про ваши души! — И питается он только злой энергией. Везде профит! Я продолжал накачивать накопители, пропуская процентов девяносто восемь мимо и размышлял, откуда столько нейтралки с привкусом негатива. Стоп. Я подбежал к колодцу, запуская пару струн. О как! Мое старое плетение не только не рассеялось, но и подросло, упрямо цепляясь окрепшими петлями за кладку, перегоняя негатив в нейтраль. Ну, если сильных дождей не будет, то переработает почти всю, за пару годиков. А там еще на запасах год-полтора, и все. Пуф, не будет плетения. Но как удачно-то, а? -… приступить к извлечению! — блин, в колодце не слышно ничего. — Во славу… — затянуло сжимающееся кольцо. Отряд героя сдерживала тетка, будто танцуя, блокируя удары слуг и способности доспеха. Замедление, оковы, блокирование ударов, она играючи поворачивала в свою пользу. А круг сужался, молитвы лились, золотые нити сплетались в купол. Мде, попробовал подойти, так нет, жжет и отталкивает. Такими темпами, они мой дух реально извлекут и пофиг, что он не является мистической или какой-либо другой тварью. Начал кочегарить разгон, прикоснулся, готовясь расплести ошейник и отпустить дымку. Если и палить способности, то пусть думают о реальной одержимости. Уже готовлюсь прорываться, встаю поудобнее. — Вспышка! — знакомый голос говорит знакомые вещи. Падаем плашмя, прикрывая глаза. Даже так, по всем органам чувств будто мухобойкой ударили одномоментно. Глаза слезятся, в ушах звенит. Вибриссы обода сворачиваются в спиральки, будто вянущие цветы. Рывок, еще рывок, меня волочат. Подняли под руки, теперь несут. Холодный разум, две петли. Выпускаю запасные струны, снова ощущая мир. Меня тягает на себе человек, вытаскивая к лесу. Его костюм сливается с лесом, пара камушков в подкладе размывает ауру. Второй длинной палкой с артефактным наконечником потоками воздуха затирал следы, еще посыпая порошком. Приволокли меня на поляну, когда пересекали, почувствовал, как сомкнулся купол. Невнятный бубнеж, и пятна перед глазами стали проходить, после короткого укола в ключицу. По жилам пронесся огненный шторм. — Раз-два, раз-два, — рассеивается туман и цветные круги, назойливый шум сходит на нет, — как слышно? — Нормально. Рад тебя видеть, дядя Морт. — Узнал — хорошо. Как ты так умудрился? — Что? — Все! Давай, приходи в себя и пойдем в лагерь, нужно многое обсудить. — огненный взрыв, разметавший капельки пламени по всему телу, стихал, принося обжигающий холод, заставляющее дрожать поджилки и шевелиться. Кое-как согнулся, скидывая холодный разум до одного лепестка. — Я готов, — запустив пару искр исцеления я пошатнулся. Запустил еще две. Не помогло. — Давай ты не будешь тут. От волны убег — хорошо, от церкви — тоже, но после Цески никто раньше десяти минут не очухивается, — похлопал меня по плечу подошедший Никей. — А вы-то как не попали? — Секрет Гильдии, — Никей поднял большой палец, то ли показывая «все хорошо», то ли указывая на бандану на лбу, из которой выглядывал плоский камень, фонящий воздухом. Аналогичный оказался и у Морта, тот согласно кивнул. Оп-па, а дредноут-то я и не заметил. В центре поляны, источая белую дымку сияло знакомое дерево. — Вы как с духами договорились? — Секрет… — Гильдии? — Гильдии, — послушно согласился дядя Ника, — но другой. Еще одна попытка встать увенчалась частичным успехом — я смог сесть. — И чем это вы зарядили? — Цельный спектр, — с нажимом пояснил Никей под недовольным взглядом охотника, — бьет по всему восприятию. — На молчаливый укор от Морта, — послушникам — можно. — И добро прищурился. Всему спектру? То есть, кроме светошумового эффекта, еще и по магическим центрам? То-то исцеление не помогает, оно просто разбивается о бурю внутри. Инъекция дала толчок, заодно перезапуская циркуляцию. Ладно, десять минут, так десять минут полежим, но подготовить перезапуск лучше самостоятельно. Разгонять холодный разум выше одной петли не стоит, но проводку и продувку продолжим. Вдо-ох, втягивая энергию из накопителя, в резервную струну, будто в шприц и выдыхаю внутрь. Интересно, даже сквозь щиты пробилась. Похоже, индуцированное воздействие… Таким образом продул магистрали на руках и ногах. Прочистив выходные каналы, набрал в грудь побольше воздуха: «А-апчхи» — одновременно с этим по магистралям пронеслась волна, упорядочивая индуцированные флуктуации. Не самый приятное упражнение, будто стадо муравьев пробежало внутри, затронув каждую клеточку тела. Ну еще демаскирует сильно, но все искажения в ауре я поправил. — А ты быстро… — два внимательных взгляда контролировали округу и меня, придерживая оружие наготове. — Так что, правду эти девки говорили, одержим демоном? — Без понятия, о чем они говорили, но нет. — Лови, — мне кинули в руки флакон из толстого стекла. Тяжелый! Тот мерно засветился молочно-белым. — Не врет, но недоговаривает, — эти партизаны переглянулись и направились к границе. — Пойдем, там решим. — — Снова ветки, кусты. Шел в середине, след в след. Впереди Никей древком копья ветки отодвигал, позади Морт, посыпал следы мелким порошком. В итоге мы снова пришли на поляну, аналогичную предыдущей, где около дряхлого древа леса стоял навес. Старый, выцветший, покрытый вьюнком и припорошенный многолетними иглами. Перед ним в приямке горел ровным пламенем костер, обложенный камнями. В некоторых, в выемке лежали толстые металлические монеты, на которых были выбиты разные руны. Это артефактное кострище закрывало пламя куполом, позволяя не дымить и поддерживать высокую температуру. Изящное решение, походная кузница из любого костра, питающаяся от огня. Рядом с костром были воткнуты стойки алхим преобразователя, на которых сейчас пристегнуты колбы, в которых что-то кипело. — Как вы устроились. — Эта поляна уже многие годы выступает дальним лагерем, куда можно отступить. Мастер Аксинья смогла «договориться» с несколькими хранителями, чтобы они позволили тут укрываться. — Да, нелегко пришлось, — из-за навеса послышался бодрый старческий голос. Седая морщинистая рука надежно сжимала затемненную колбу, на которой были видны следы земли. — Здравствуйте, — я с искренним уважением поздоровался. — Я слышал, еще Сец ушел? — Да, он сейчас за травами пошел, есть неприметные полянки, которые сложно найти. Должен вернуться к ужину. — — Оставшееся время мы провели, обмениваясь информацией. И они ей обладают, пусть и однобоко, только из Гильдейских сводок. — Ты молодец, конечно, но чего это тебя в гильдию занесло? Да еще и с таким долгом? — Без понятия. Сначала на травника наткнулся, потом на кожевенника, там меня стража захапала. Вроде и отбрехался, пришел Хлыщ церковный… — Который весь в белом? Иоан, кажется? — А? Ага. Так вот, пришел, да давай про еретиков затирать, про герцогское дело правое, все вещи отобрал, да на ночь посадил. Ну и премерзкие там камеры… Сначала штраф говорят, за бродяжничество, а потом эти вылезли, советники старейшины, травник да священник. Талисман, говорят, адским пламенем зовется, на крови и трупах взращён. Ересь, как она есть. Потом вышел представитель, Гилдерой, да выкупил мой долг, сказал отработать, и документ дал, кристаллик такой. Потом пришел Заяц, поводил по полянкам, травы пособирали, да отпустили. Ну я и стал травы собирать. Через пару дней вызвал Никон. — …он что, еще там?.. — Сводил ко внутреннему алтарю, да выдал заключение: скверны нет, я чист, выдал такой квадратик. Потом, правда, меня поверенный герцога забрал, хотел о деревне поговорить, так я столицу повидал. Ну и обратно доехал, там стою на развилке, к герцогу или… — Это все конечно замечательно, — серьезно посмотрел на меня Никей, — но скажи… — Да, скажи, — из-за кустов выходил тонкий мальчишечий силуэт в мешковатой зеленой одежде, черные глаза широко раскрыты, волосы расступились, выпуская два прижатых к голове острых уха. Юношеский пух наливался белым светом, покрывая конечности, на руках проступали призрачные когти, прижатые к шее Сеца. — Вроде все честно говоришь, однако не договариваешь, откуда ты взял кожу гибридных гончих, почему в лесу находят мертвых монстров. Как герцогский, — голос сломался, приобретая призрачное эхо, — поверенный, известный в узкий кругах любитель… так и не найден, а весь его груз оказался в Гильдии? И таких моментов много, не так ли? Морт и Никей заходили с разных сторон, бабушка что-то нашептывала, перекатывая в руках стеклисто поблёскивающие сферы. — Не лезьте, коллеги, я тут по делам гильдии, — над ладонью повис знакомый кулон из серебра, с ярко-зеленым камнем, рядом с которым на секунду вспыхнула белым светом многоконтурная печать, от которой все сразу приуныли. — Прости, Лихо, но тут мы ничем не поможем. Гильдия всегда будет выше любого из нас, — Никей опустил копье. Илич отпустил Сеца. — А где мама? — я задал не самый уместный вопрос, но важный для меня, раз уж влез во всю эту историю, то лучше узнать сейчас, пока не ушли. — Держи, если получится, навести нас. — Морт вложил в руки бумажный сверток, пока бабушка сняла со стойки пару пузырьков, щелчком пальцев погасила бурление в остальных. Те забрали еще пару вещей и растворились среди деревьев. — Так чего? — будем спрашивать прямо. Быстрее разберемся, быстрее закончим. — Мы пришли к выводу, что ты полностью контролируешь тень, а она помогает тебе, нестабильный Лихо из Каменки, — Заяц говорил без утайки. Да далась вам эта Тень! С другой стороны, немыслимо для них, чтобы бездарный — и маг. — Наше предложение в следующем: принеси клятву верности Гильдии. Получишь сразу серебряный ранг, долги простятся. Забавное предложение, мне предлагают стать чуть ли не рабом, навсегда связывая свою жизнь с гильдией. Хоть я и смогу, с большой вероятностью сбросить ментальный поводок, то вот собственные принципы будут против. Одно дело срывать навязанную рабскую печать, другое, отрекаться от собственных слов. Мой прежний мир показал важность твердости обещаний и договора, когда два непримиримых врага сражаются плечом к плечу, когда единственная гарантия доверия — неуверенное предложение, которое никто не засвидетельствует и никто не осудит. Сколько историй породила война, заставив сплотиться весь мир, преодолевая языки и традиции. Нет, я не готов пойти против себя. Такие условия мне не катит. — Отказываешься? Тогда мне придется устранить тебя! — лицо покрывается призрачным мехом, скрадывая любые черты. Рывок нацелен, чтобы вырвать сердце. Что ж, врем дальше. Тело покрывает дымка, сочащаяся с груди, обруч расплетается на ленты, принимая на себя нагрузку. Холодный разум раскрывается до трех петель, давая время для реагирования. Постоянные рывки, с опорой на три лапы по поляне, точечные выпады игольчатыми когтями. Пока успеваю, уклоняюсь. Несмотря на звериные черты, Заяц продолжает оставаться человеком, атакуя точно и спокойно. Попробуем посоревноваться. Пара искры вылетает из плеч, разбиваясь о белый силуэт. Еще парочка зависает в воздухе, две вспыхивают и осыпаются облачком, закрывая обзор. Вибриссы выталкиваются на поверхность, превращая меня в ежика, реагирующего на каждое движение в радиусе метра. Серебряный ранг замедлился, пытаясь понять, что я этим добиваюсь. Искры не нанесли никакого урона, туман не мешал, легко оседая на мехе, а висящие ничего не делали. Еще две искры, еще. Обожаю эти ленты, только жрут много, несколько месяцев моей жизни на пару часов боя. Еще две. Заставить замереть, не двигаться… Пли! Красный поток с золотыми молниями соединил мою правую ладонь и его левую руку. — Больно, — Заяц осматривал слезший мех и покрывшуюся волдырями кожу. В следующие секунды, конечность вскипела, пузыри лопались и стекали безобразной аморфной массой, открывая свежую здоровую кожу и еще через пару — мех, на порядок плотней предыдущего, — так вот ты какая, школа «искажения». Тьфу, совсем они со своим даром умом тронулись в попытках все классифицировать, что даже неструктурированной энергии дали свое название. Не, может и подойдет, но называть это чарой? Отсутствие чары — это чара? Не думаю. Это как комок свинца — не чара, и пуля — не чара, как ненаполненный энергией круг. А вот патрон… не вовремя. Заяц продолжал трансформацию в боевую форму: ноги удлинились, приобретя еще один сустав, руки стали толще, как и в целом Илич увеличивался, а с этим и его скорость. Ау, по ребрам чиркнул, придется до четырех раскрываААА!!! Упал, схватившись за руку, откатился назад, прыжок налево, перекат вправо. Что же это за зверь такой? Ясно же, что в лесу он получает постоянный прирост сил, но не до такой же степени? Еще в первый раз была заметна связь с древом, но… быть не может? Духи леса нейтральны, они не могут одержать никого… Прыжок, назад, вбок. Отступаем… ай. Сильный рывок назад ударил меня о барьер. Пушистая морда оскалилась, раскрывшись острыми клычками в несколько рядов. «Ты думал дерево тебя отпустит, если я попрошу?» слова читаются не слухом, а скорее намерением, прямым демонстрированием своих мыслей, вибрацией фона. Блокирование даже саваном не спасает, мотает по все поляне, но не давая приблизиться к оставленным вещам. Рост остановился, простые импульсы его даже не обжигают, скатываясь по плотной шерсти как струйки сока. Ааа, блядь, меня опять дернуло, заставив поток пойти веером. Что же такое? Ладно, попробуем посильнее. И снова никакого эффекта, а вот Илич, теперь никак не напоминающий зайца своими четырьмя ушами и гибким телом, начал швыряться призрачным пламенем, не обжигающим тело, но прилипающий к савану и поглощающий энергию. И ведь бьет не в полную силу пытаясь взять живым. Может сдаться, а потом сбежать? А смысл? Снова найдут и церемониться не будут. — Прими клятву! — Нет. — Я чуть не распластался от очередного рывка, но ушел, неприятно напоровшись на корень, специально вылезший под ногу. Удары стали чаще, окутанные пламенем когти выжигают черную дымку. Так не пойдет. Вспышка! Окутанная лентами правая рука горит, но попадает в ногу, запекая до волдырей, но главное, оттягиваясь вложенной петлями до узлов. Одержимый лесным духом катится по траве. Снова рывок, значительно слабее и на поляну вбегает запыхавшийся герой в защите демоноборца. — [обмотки Хаммурапи] — ленты пытаются исчезнуть, вытягиваясь к новой жертве, но я не даю, скачкообразно повышая расход сил, отчего теплый синий камушек дает еще одну трещину. — Герой? Я считал слухи о тебе преувеличением, но похоже ты действительно отвернулся от богов, ренегат. Ленты соскальзывают с меха, белый зверь будто лениво вытекает из кокона, постепенно его растягивая. — Бей! Я раскрутил еще одно плетение, одно попадание и не будет свидетеля, не будет идеального охотника, который найдет в любом лесу. Но его кровь… я не хочу ее. Я понимаю его долг, его желание работать в сильной структуре на благо государства. Как и найти себе родственную душу. — Клятва. — Ты решился? — Дух замедлил свое вытекание, будто давая время на подумать. — Нет, я хочу просто жить, сколько мне осталось. Вы меня не ищете, я не врежу вам и государству. Ты остаешься жив. — Ха-ха, будто можно убить хранителя в месте его силы, — и скалится. Понимает, что нам не хватит силы его удержать. Как только освободится, он с легкостью с нами разберется, неважно, герой или маг иного мира. Он — хранитель. Я выплеснул разогнанное заклинание в ближайшее дерево. Барьер поляны не устоял, будто прожжённая бумага, колыхаясь в невидимых потоках силы, за которой на пять метров деревья оказались обожжены и начали ломаться и деформироваться, ныне искаженные. Несколько ветвей древа духов почернели и осыпались невесомым пеплом. Снова повернулся к гильдейскому. — Я не могу отвечать за всю организацию. Тебя будут искать, не я, так другие. Есть и сильнее меня. — Не важно. Ты меня не ищешь и не рассказываешь, что видел. Договорились? — Я… не смогу тебя не искать — Тогда не сообщай, где я есть. — Договорились, — и фиолетовые икры связали наш договор. — Отпускай, теперь можно.