Некий магический ускоритель

Опять? Что же это за люди такие? Призвали, выдернули из привычного мира. не понравились способности, ах жаль теперь он не нужен, можно макать в дерьмо, вытирать ноги… Я вам что, игрушка? «Так выходит это и не люди вовсе?» — вкрадчивый шепот на краю сознания. Может и правы остальные герои, что мы находимся в симуляции, что это все- программный код? Все вокруг нереальное? Тогда почему бы и не зажечь?! Никаких штрафов! Никаких законов! Только я и опыт! Наконечники копий бессильно ударились о полированный металл, не успели удивиться стражники, ладонь рубящим ударом переломила копья. Тяжелые удары разбрасывали солдат во все стороны, где их настигали слабые разряды молнии, вырубая. Серое пятно металось между солдатами, выбивая из рук, внося еще больше сумятицы. Тяжелой поступью одержимые доспехи надвигались на герцога, замершего в кресле со священным ужасом на лице. Рывок вперед, но рука проходит сквозь призрачную шею. Иллюзия истаивает как утренний туман. — Хозяин! — кричит скрытник, привлекая внимание еще к крадущемуся к портьерам в цвете герцогства мареве. — Не уйдешь, — рык напоминает звериный, в котором едва можно различить слова. С левой руки срывается стайка серых змей, стягивая мигом проявившийся силуэт. Туже, туже, герцог не может сказать ни слова, пытаясь вдохнуть. — Хозяин! Стойте! — Господин! — два голоса ввинчиваются в мозг. Они что-то значат, но что? Если все вокруг симуляция, то он тут если и не бог, то Игрок. Властитель. Нет ничего значимого в этом программном коде, кроме опыта, которым можно изучить новые способности и показать этим зазнавшимся ублюдкам, что они не правы! — Хозяин, остановитесь! Мы же не знаем где!.. — «точно, я же пришел за своим слугой. Нет, не так. Союзницей… тоже не верно. Спутницей! Но подождите, разве она может быть программой?» «Да, да, конечно, все вокруг иллюзия. Разрушь ненавистную иллюзию, где тебя не уважают, не принимают, не любят…» «Но ведь… любят» — пальцы немного разжались, давая посиневшему герцогу сделать вдох. — «Здесь есть и хорошие люди, та же Милли, кузнецы, торговцы. Они слишком сложны, да и мир не описываются только формулами и цифрами, перетекая из одного в другое. Эта странная магия, как выяснилось, лежит и за пределами навыков, как те же обмотк… Лихо!» Безумие отступило за черту, возвращая в зал, где Нима и Йоха сдерживали пяток оставшихся солдат. Остальные были разбросаны по залу, постанывали держась за голову, или пахли палеными волосами. — Прикажи им отступить. — Не-ет, скоро прибудет подмога, вас растопчут… — Ты этого не увидишь. Я продолжу сжимать тебя, пока из тебя не полезет твои внутренние органы. Медленно, миллиметр за миллиметром, ты будешь превращаться в фарш. — Сам не заметил, как перешел на вкрадчивый тон Лиха, когда тот пытался что-то объяснить в сотый раз. Это только усугубляло ситуацию, потому что звучало крайне угрожающе. — И потом, когда я сковал тебя, я выпустил Тень, — прости Лихо, на саркофаг мы не договаривались, — о, ты действительно думаешь, что твой саркофаг сможет удержать материального Мистика? О, вижу, что нет, — материальные тени, это уровень древних. Посмотрел назад, девочки стали выдыхаться. Черт, совсем мозги потекли. -! штурмовые сапоги! — противники замедлились. Не так-то удобно сражаться, стоя, по ощущениям, по пояс в воде? А девочки стали использовать ноги, нанося тяжелые удары латными сапогами. Почему-то только по одному и на разных ногах, ну да ладно. — Так что, отдашь мне мою спутницу? — Дааа, отпусти немного. — Как скажешь, уже привычным движением вокруг шеи обвивается стальной обруч. Звяк, и он плотно обхватывает горло, по краю наливаются светом фиолетовые руны. ! открыта новая способность! ! кодекс Хаммурапи — оковы, способны… ! Некогда, потом почитаю. — Прикажи отступить. — Отставить! Я снимаю все обвинения, — с сопротивлением говорил герцог, проталкивая слова наружу, — теперь. Это. Мои. гости. Не трогать, оказы-ва-ать, содей-ствие. Отвести п-п-пострадавших в б-… б-… б-больничное кры-ы-ыло. Пусть, окажут, помощь. — Вымученно отдышался осунувшийся властитель. — Ну вот, а ты не хотел. Теперь веди быстрее, пока Тень тут все не разнесла. — Н-н-но… — Сначала мне, потом тебе, ясно? — Ясно, — обреченно вздохнул и поплелся герцог. — — Ступеньки, ступеньки, ступеньки. Спускаться за дергающимся стариком оказалось дольше, чем нести на руках, поворачивая в нужные стороны. В итоге спустились в глубокие катакомбы В сухих камерах лежали люди и нелюди, со следами насилия и пыток. В отдельном коридоре целый ряд из прочных дверей, за которыми в «комфортабельной» камере в кандалах лежала зверолюдка, на матрасе и целая, только хрипела немного. — И зачем она тебе? — Ей-йё заказал себе другой герой. Е-е-если не о-шшибаюсь, кинжал. Д-других В-ваших спут-ниц, за-х-х-хотели за-забратьт остальные Г-герои. — А эти люди? — Е-е-ереитики, г-г-господин. Их скоро д-д-олжны з-заб-б-брать ц-ц-ерковь. В голове что-то шевельнулось, и было уже хотел уходить. — Из какой оии деревни? — нами пристально вглядывалась в тела за решетками. — К-к-к… — Каменка, кхе-кхе, — прокашляли из темноты. — Их тоже заберем? — Да… — в тусклом замелькали латы, бегущие по их душу. В сумраке катакомб сияли зачарованное оружие. — Отзови их! — фиолетовые символы засияли ярче, не давая вдохнуть аристократу. — Хозяин, вы пришли за мной, я и не сомневалась, — на плече повисла верная зверолюдка, печально прижав полукруглые ушки. — Но-но, Толя, все потом, — переложив на плечи крякнувшей Нимы, герой развернулся к властителю земель. — Где Тень? — Он-на ниже, в казематах. Позв-вольте в-вас проводят на выход. Тень скоро выпустят. — — «Ссуки, ну я вам покажу. Теперь не отделаетесь» — герцог спускался в подвал, но не там, где казематы, а поглубже, в заклинательные чертоги, для которых иногда требовалось содержимое казематов. Горло уже не горело, ведь кольца, отсекающие боль, и содержащие лечение уже начали работу. В низком зале разгоралось освещение. По докладам солдат, опасливо наблюдающих за героем, тень никак не проявляла себя, никаких разрушений или жертв, как стоял саркофаг, так и стоит, в сдерживающем многоконтурном знаке, под прицелом специальных стационарных артефактов, направленным выплеском силы гарантированно уничтожающих тварей до пятидесятого включительно. Сколько же он отвалил сестринскому клиру, рехнуться можно. — Так и стоит? Ничего подозрительного? — Так точно, сэр. — коротко рявкнул солдат, упакованный в одеяние Изгоняющего. За него пришлось идти на поклон в Гильдию… охо-хо. — Отпирайте, — скомандовал Левальсикй, принимая свой комплект защиты. Щелкнули ключи, цепи с шелестом стекли на пол. Появившаяся рядом Милли предусмотрительно подала фигурный костыль, на который можно опереться, а то уже шатает от такого непотребства. В его доме!.. Он бы предпочел ее голову, заодно заняв делом, но ццц, не время. Руки привычно складывались у груди, рот произносил положенные слова подчинения. Последнее слово сказано, последний жест направлен на саркофаг. — Откройся! — фиолетовые сполохи окутывают каменный блок, фокусируя чары. Сзади насторожился отряд. Изнутри послышался удар. Крышка даже не пошевелилась. Ну конечно, древняя тень, обретшая свою форму, конечно. Врет этот проходимец, безбожно врет, никакого понятия о чести. Еще удар. солдаты напряженно всматривались, держа руку на рабочем кристалле, а владетель этой земли, а теперь еще и твари до пятидесятого уровня отправился к вместилищу. Легонько толкнул крышку вбок, чтобы посмотреть на содержимое. Оттуда глядело два красных глаза. — Приве-ет, — игривым тоном донеслось из черного тумана. — — Дальше все как в тумане. Крышка сдвигается еще немного, пропуская окутанную дымкой фигуру. В духа летит две сети, в пыль разметывающие демонов, духов, слабых зверей и людей, размазывая детей зверолюдов в однородную кашу. Впрочем, любых детей до трех лет. Вместо аннигиляции, тень взмахнула туманными отростками и четыре куска сети пролетели мимо, рассеченные повдоль. Два удара со слабой желтой вспышкой и защищенные по первому слову тела демоноборцев падают на пол безжизненными кулями. Сбежать второй раз за день не выходит, его и Милли захлестывает тонкая холодная полоса (опять?!) рывком ставит на колени. — О, так это ты, герцог Левальский, — искаженный эхом голос неприятно отдается в голове. Поняв вопрос, тот начинает яростно трясти головой. — Нет, что вы, я всего лишь доверенный… — Брешешь, как собака брешешь. Причем всем. Героям, королю, церкви, себе, деду, Милли. И не стыдно? — его шатали туда-сюда, голова моталась вслед за телом, отчего ныла шея. Возможности вставить хоть одно слово не было, и его продолжали отчитывать, как ребенка. — Когда ты собирался сказать, что ребенка они не дождутся? Сам сломал, а теперь увильнуть хочешь? Самый хитрый, да? А Каменка? Я там десять лет жил, а ты пришел и всех забрал. — Не… всех. — от качки мутило, в глазах все плыло и было все сложнее сосредоточиться на вопросах. — Даже так? Чет ты совсем квелый. На, держи, — лоб садануло резкой болью, сразу же отступившей от пронизывающего холода, пронесшегося по мыслям, вымораживая все недомогание, но оставляющее ощущение бесконечного одиночества и незначительности в бездушной ледяной пустыне. — Так значительно лучше, — резюмировала Тень, своими красными щелочками рассматривая остекленевшие глаза герцога, в которых отражался отчаянный крик экзистенциального ужаса. — Так кого? — Мы… не… нашли… — из белых глаз седого старика катились слезы, смешиваясь с кровью, текущей из глубокой раны на лбу, в которой просматривалось нечто белое. — Нашли… хмык. — Тишину разорвала звонкая пощёчина. — Мямлить перед богами будешь. Четко, докладывай, — поставив на место челюсть герцог по-военному начал излагать: — Не найдено как минимум четыре человека: горшечник Никей, знахарка и алхимик Аксинья-Ведьма, охотник Морт, его сын Сец. Так же ничего не известно о бездарном Лихе, скорее всего мертв. — Что стало с захваченными? — Тех, кто дал клятву служить, оставили на месте, остальным поставили печати и отвезли в замок для дальнейшей перепродажи… — — Дед Милли стоял в оцепенении. Он подоспел как раз к открытию каменного гроба и слышал все. Контракт, заключенный десять лет назад, оказался пшиком, отданная десять лет назад в услужение дочь росла в уровне и была первым помощником его Хозяина. Но главная цель договора недостижима? Горячие слезы о бесполезном риске стекали по щекам, а пальцы поглаживали стеклянную кромку, последняя память о давнем друге, до последнего помогающего на темной дорожке. Сейчас он готовился принять приказ о преследовании героя и его убийства. Приказ защиты от вырвавшейся тени, клинок бы справился… защищая будущее своих внуков. Сейчас он сжимает клинок, за который его близкий друг отдал жизнь, за умение им пользоваться заплачено десятком человеческих смертей. В итоге этого: сломал? Врал? Да, врал, он с самого начала не собирался исполнять уговор. Тьфу, какому-то вшивому крестьянину пообещать бастарда, а за это еще и дочку-красавицу отдают? Да пошел он, этот крестьянин. Деревня его теперь моя, да и девчонка тоже… ничего такая. Сломал, да? Не будет ребенка, да?! Тень еще что-то спрашивала у истекающего герцога, как из-за угла выскочил обезумевший дед. По прямой, наплевав на умения, он просто вонзил клинок в спину бывшего сюзерна, ожидая «бзыньк!» от срабатывания клинка и неминуемую гибель от нарушения клятвы. Не было кары божьей за клятвопреступничество, клинок и не думал разлетаться в ране, вкусив крови. Только тень слушала шепот отрубленной головы, прижав ее к уху. Под мокрый шлепок тела высокомерного ублюдка на пол, обвившие теневые усы рывком поставили Милли и придержали дернувшегося деда, когда той в живот впечаталась окутанная дымкой рука. Внучка согнулась, а по животу и промежности растеклась зеленая волна. Затем, сталисто отблескивающие ленты втянулись обратно в силуэт, дав упасть девчонке. — Ты выполнил свою часть сделки, — в пробивающем на мурашки голосе тени не сразу расслышал смысл. — Я выполнил его. — Значит она? — зеленый цвет в большинстве связан с магией. — Да, она выносит наследника… — Да пропади он пропадом, проклятая кровь! — дед схватился за кинжал и полез к потерявшей сознание дочки, с намерением вырезать этот проклятый плод. — Притормози, не ты ли хотел дворянства своим детям? — Но он же… проклятый… — У тебя — первый наследник, дед, гордись. В Канцелярии тебе быстро расскажут. — Нас убьют… эти земли не отдадут пахарю и его внучке… — О, ты это понимаешь? Тогда бери свой ножик и пошли, хотя стой… Тень без особого трепета раскурочила дорогостоящее оборудование, вырвало оттуда накопители-камешки, и они пошли, поднимаясь на уровень выше. Войска почувствовали ослабление клятвы, дезориентировано уставившись в пространство перед собой и не мешали вытаскивать истощенных людей из заточения. После первого десятка Тень хлопнула себя по лбу и достала административный амулет, раздавая приказы: помочь людям выйти, подготовить телеги, собрать провизии на дорогу… Построив людей попарно, он повел отряд несвежих зомби на выход, слушая шепот старика, указывающего на нужные повороты. В итоге процессия стала вытекать в знакомый двор-колодец, распределяясь по готовому каравану. Тут же стоял настороженный герой, как и весь его отряд, спешно приводящий четвертую в чувство, отпаивая эликсирами и проводя диагностику. Судя по пассивно-агрессивному виду и еще не вырезанному замку, ничего, кроме легких травм, не нашли. Тень, организовавшая караван, выцепила одного, наиболее адекватно выглядящего и переговорила, вручив амулет. Тот заторможенно кивнул и прошелся по каравану, объявляя цель поездки. Затем она подошла к герою, обменявшись только парой реплик, направилась парочке родственников, пока героический отряд пристроился в конец каравана. — Теперь вы. Дед, покажи-ка мне ваш лагерь… — А может внучку отправить… — Нет, пусть посмотрит, чем оплачена ее служба. — — Хорошо обустроенная полянка: навесы для припасов, выгребная яма, обложенное камнем кострище. — И где ваше стекло? — Вот. — перед мистикой разложили завернутые в тряпки стрелы. Хороший шанс вогнать в тварь свой клинок? Если бы он остался в руках. — Муляжи. Качественные, но бесполезные. А вот это… — Тень поднесла к щелочкам глаз прозрачное лезвие кинжала, — вполне себе. На, держи. — Дымчатая рука вложила клинок в ножны и перекинуло деду. — И чтобы до меня и слуху не дошло о твоем разбое, старик. — Тварь развернулась и пошла дальше, оставив приходить в чувства деда, внучку и всю команду, замерших в кустах. Что теперь делать? — Внуков воспитывай, бестолочь.