Леопардовая зайка

Пауза. Тишина. Перемотка. Она не ослышалась? — Ты беременна? У Вас будет ребенок? — спросила мама, с широко раскрытыми глазами. — Что ты только что сказала? — резко бросил отец. Я еще раз беру руку Тимура и кладу на свой плоский живот. — Я сделала несколько тестов, и они оказались положительными. Глаза мамы сверкают, отражая свет висящих люстр. Она переводит взгляд с меня на Тимура и обратно. — Я и предположить не могла, что ты забеременеешь... я... дорогой, — обратилась она к отцу, — что-то я не важно себя чувствую... Мама оседает на пол, и мы сразу бежим к ней на помощь, слишком много ожиданий. Слишком сильное давление. Спустя час, маме значительно полегчало. Мы с Тимуром рассказывали все как есть. Как мы познакомились в маске, как он влюбился, как я влюбилась, как между нами каждый раз пролетали искры, как я не спала ночами думала о нем. Как он сделал мне предложение. Мы решили ничего от родителей не утаивать, и рассказывали каждую деталь. Отец каждый раз, злобно посматривал на Тимура, да он вообще никогда не любил всех моих кавалеров которые у меня были. Мама была конкретно удивлена, но по ней было видно, сделать вид якобы ничего удивительного не произошло. Но, меня никто осуждать не стал. Я уже взрослая девочка. Мне скоро тридцать, поэтому они даже не обращали на нашу разницу в возрасте с Тимуром. Мы прошли через все. Мы любили друг друга — Мы очень рады за вас, я буду рада любому вашему выбору! — проговорила мама, встав с кровати, и обняла нас. Папа еще стоял чуть подальше от нас. Он смотрел как мы обнимались, и все таки решил смириться с презрением ко всем мужчинам, и подойти именно к Тимуру: — Сделай мою дочку счастливой, Тимур! — сказал отец, крепко пожав руку Тимуру, и обняв его. Мы с Тимуром преодолели огромный шаг, и выложили во все наши соц-сети то, что мы наконец вместе. И как все это, между нами произошло. Интернет разрывался, телефон Тимура как и мой разрывался от звонков, новых сообщений. Мы знали что так будет, нам больше нечего скрывать. Куда не зайдешь, везде писали о нас, все были в шоке, кто-то был искренне рад, кому-то вообще было противно, кому-то вообще по барабану. Всем было по разному. Мы решили устроить праздничный ужин. Праздничные завтраки были самыми лучшими вещами на свете — моя мама готовила все, что мы заказывали. Каждый год я ела одно и то же — блинчики с черникой и со взбитыми сливками. Папа и Тимур, вышли на улицу. Что им там потребовалось, они нам с мамой не сказали. Но... вот она я, твоя роковая ошибка... ахах, Бузова извини. Я стою перед зеркалом с плойкой, завивая волосы. Просто потому, что я знаю, что Тимуру так нравится. Надеваю на себя самок красивое, длинное и облегающее красное платье. Легкий макияж, именно легкий. И конечно же, целых двадцать минут я смотрела на себя в зеркало, гадая, как черт возьми, я докатилась до этого, в хорошем именно смысле. Когда уже все было готово, Тимур и папа вернулись. Тимур подошел ко мне: — Ты леопардительна выглядишь, – прошептал он, целуя меня в висок и протягивая букет роз. Это был его выбор цветов для меня. Он всегда покупал мне их. Я благодарно улыбнулась и прижалась к нему, внутри у меня все перевернулось от одного его присутствия. Я притянула его еще ближе к себе и прижалась губами к его губам. Почти в то же мгновение преувеличено громкий кашель раздался со стороны моего отца, поэтому я отстранилась и посмотрела на него. Очевидно, он с моей мамой мог делать это постоянно, а мне не позволялась даже подарить приветственный поцелуй своему мужчине. — Спасибо, Тимур. – Я улыбнулась цветам, просовывая руку в задний карман его джинсов. Он улыбнулся в ответ и провел костяшками пальцев по моей щеке, смотря на меня с нежностью. — Ты готова идти, прежде чем твой отец вновь откроет на меня охоту? — пошутил Тимур, бросая на моего папу хитрый взгляд. Папа закатил глаза, но, вопреки себе, улыбнулся. Я кивнула, усмехаясь. Отойдя от Тимура, я поцеловала папу в щеку. Сцена была безумно трогательной, если вам нравились вещи такого рода. Если вы не знали истины, что это была одна большая счастливая семья. — Ну что, все уже узнали о вас? — спросила мама, накладывая салат. — Да, телефоны даже уже отключили, невозможно... — сказала я. — Ну это разумеется, знаю я весь ваш этот шоу бизнес, сейчас уже пол интернета точно знает эту новость, — бросил отец. — Ну а что ты думал, — обратилась мама к отцу, — без этого никак. Вы главное на негативные комментарии не обращайте внимания. — Это понятное дело мам. К концу вечера мое напряжение спадает. Мы смеемся и вспоминаем веселые истории. Когда я поворачиваюсь к Тимуру, но тот внезапно встает из‑за стола. — Приятно было познакомиться, – улыбался он, — кажется, мне уже пора. — Тимур, а ты что уже уходишь? — сказала мама. — Да, уже поздно, да мне еще к сестре нужно заехать. — Ну, хорошо. Ждем тебя завтра! — обняла мама Тимура. — Тебя проводить? — спросила я, встав из-за стола. — Спасибо, но мужчины должны провожать. Я сам. Взгляд Тимур становится теплее, и я ловлю себя на мысли, что смотрю на его губы, Тимур смотрит на меня. Кажется, я забываю, как дышать, когда его рука тянется к моей щеке. Его глаза вспыхивают неподдельной нежностью. Считанные сантиметры отделяют меня от его губ, их вкуса и нежности. Считанные секунды до начала чего‑то светлого. Я закрываю глаза и уже чувствую тепло его дыхания. Я ощущаю прикосновение губ Тимура, но что‑то внутри заставляет меня отстраниться. Не знаю, как вести себя в подобных ситуациях с родителями. Особенно перед отцом. — До встречи, — улыбнулась я. — До встречи, — встал отец, и крепко пожал руку Тимуру, и обнял. *** Я проснулась в одиннадцатом часу, когда уже вся квартира была залита солнечным светом. Вытянув ноги над диванным подлокотником, я скрестила лодыжки, отчего мою левую стопу свело. Я медленно села, но потом встала, поняв, что теперь свело всю ногу. Чтобы вернуть её к жизни, я стала прыгать на другой ноге. Родители завтракали в просторной, залитой солнцем кухне, сидя как можно дальше друг от друга. Папа читал газету и потягивал кофе за серой мраморной стойкой. А мама за столом намазывала мармеладом пшеничный тост. Никаких ссор. Никакого напряжения. Пока что. Я чувствовала себя героем фильмов, в которых шпиону требовалось пересечь комнату и не задеть лазерные лучи, пересекавшие все вокруг. Приходилось действовать медленно, осторожно, чтобы не спугнуть их. — Доброе утро, — бодро произнесла я. Мама даже не подняла взгляд от тоста. — Доброе утро, дорогая. — Доброе утро, тыковка, — устало отозвался папа. — Папа! Давай без тыковок, хорошо? Мне уже не десять лет, — ворчу я. — Волнуешься перед первым днем, как о вас все узнали с Тимуром? — поинтересовалась мама. — Ну не знаю даже. — я села рядом с мамой. Прихватив кофе, папа подошел и чмокнул меня в макушку. — Горжусь тобой, тыковка. – Он сел по другую сторону от меня, подальше от мамы. — это очень серьезный шаг для тебя. Звонок в дверь, нарушил нашу тишину. Скорее всего пришел Тимур. — Сидите, я открою! — вызвалась мама, прежде чем я успела хоть что-то произнести. Её не было минуты две, меня это очень насторожило. Что можно делать около дверь две минуты? Или это кто-то другой? Я подскочила со стола и побежала в сторону коридора... — Мариночка, а ты не говорила что знакома с Алексеем Воробьевым. — сказала мама, стоя рядом с Лешей, и держа букет цветов. Судя по всему я сейчас прибываю в шоке. Не ожидала его здесь увидеть... — Привет, Марин! — улыбнулся Леша. — Привет, Леша! — улыбнулась я ему в ответ.