Леопардовая зайка

— Значит, ты беременна?! — говорил Воробьев, я стояла вместе с ним в парке. Я позвонила ему и назначила встречу, раз он проявлял ко мне такое небезразличие, я хотела сначала сообщить ему, ведь он как никак любит меня, и я по дружескому к нему отношению, хочу сообщить а потом уже и родителям. — Да, беременна. — я пыталась говорить как можно веселым тоном, но смотря на Лешу, настроение было паршивое, — я понимаю... возможно в какой-то степени это удар для тебя, но... я подумала что ты должен знать. — И давно ты узнала об этом? — Позавчера... — Знаешь, Марин... — он посмотрел с искренней печалью мне в глаза, — я думал, что у меня еще будет шанс... а теперь я понимаю, что никакого... — Мне очень жаль, — ответила я. — Ты же понимал, что мы не можем быть вместе. Я говорила, ты хороший человек, друг... но не мой мужчина. — Я это понимал... и все равно думал что есть шанс, — он был расстроен как никогда, — ничего не получается у меня в жизни... — Получится, обязательно. Просто ты натыкаешься не на тех женщин. Ты встретишь ту самую, и будешь счастлив. Как и в любви, так и в браке. — Но а если Батруха тебя бр... — Нет! Не смей такого говорить, — резко бросила я, — я слышала и запомнила твои слова в тот день, запомнила. Тимур никогда не бросит меня, Леш. Я тебе это говорила и скажу еще раз. А если и вдруг такое произойдет, хотя я знаю что нет, я никого и никогда не полюблю так... как полюбила его. И даже если и буду одна, но с памятью о нем. Лицо Воробьева снова погрустнело, и он посмотрел на меня с чувством вины в глазах. — Ты так сильно влюбилась? Я кивнула в ответ. Он выглядел немного грустным, но ничего не сказал. — Ты правда встретишь женщину своей мечты, встретишь. Ну а для меня, ты останешься другом, если тебе будет приятно, то лучшим. И скоро мы планируем всем рассказать это, и устроить свадьбу, если хочешь... приходи. Он смотрит на меня. Его глаза умоляют. Он выглядит грустным. Затем, безо всякой причины, он грустно вздыхает и потирает руками лицо, оставляя их там. Я убираю руки от его лица. Его печальные глаза встречаются с моими. — После того, что я услышал от тебя, я уверен, не имеет значения, признался бы я тебе раньше чем Батруха или еще раз чем повстречал тебя, это уже не важно. Мы никогда не будем больше, чем друзьями. — Нет, если бы ты повстречал меня раньше, мне кажется... у нас бы что-то и получилось, — затаив дыхание, взмолилась я. — Тимур, он любит тебя. Он любит тебя как я, и тот факт, что ты всё же любишь его, просто делает происходящее между тобой и им правильным. Глубоко в душе я уверен, что просто нравлюсь тебе. И было бы неправильно пытаться удерживать что-то, не принадлежавшее тебе. Я не могу потерять такого друга. Я не хочу утратить твоей дружбы. Это очень ценно для меня, но я не встану на пути такой любви. Я просто хочу для тебя счастья, и, я понял, что тебе бесконечно повезло. Я протянула руку и нежно коснулась лица Леши. Сверкающая капля стекала по его щеке. — Что я сделала в своей жизни, что заслужила кое-кого вроде тебя? — прошептала я, склоняясь через подлокотник, и целую слезинку на его щеке. — И почему ты так потрясающа, не скажешь? — пробормотал он. Я обхватила его лицо руками, нежно поворачивая к себе. Целоваться с ним было не одним и тем же, как целоваться с Тимуром. Не было огня, не было страсти, но было море нежности, что мне пришлось по вкусу. Губы Леши были мягкими и солёными от слёз. Он прикрыл глаза, наслаждаясь единственным моментом, и я знала, что он весь отдался поцелую, даже если не хватало страсти и блеска. Когда я отодвинулась, он прижал пальцы к своим губам. — Леш, я пыталась любить тебя, но ты прав, я не люблю как надо. Я хочу тебе пожелать найти своё счастье в этом мире. Какая-то женщина ожидает сейчас, что ты придёшь и отыщешь её, и когда это случиться, знай, я буду очень завидовать ей. Воробьев смущённо отмахнулся: — О, ну, прекрати сейчас же. Я засмеялась, потрепав его по щеке: — Серьёзно. Ты горячий малый, и, парень, ты получил навыки в поцелуйном отделе. Самоуверенная ухмылка заиграла на губах Воробьева: — Девушка, не знаю, о каких навыках вы тут болтаете. *** В кафе я вошла совершенно в хорошем настроении. Атмосфера в кафе была вполне уютная. Это было единственное место, которое могло мгновенно превратить мои самые скучные дни в лучшие с помощью карамельного латте. Там стояла блаженная тишина. Здесь у меня было свое любимое место, так что я плюхнулась на старый обитый бордовым бархатом диван рядом с камином, в котором весело играли языки пламени. На улице было не очень холодно, но огонь создавал уют и приятную атмосферу. Я заказала латте и греческий салат. Мои мысли были прерваны громким раздражающим голосом, которым выкрикнули мое имя. Я подняла глаза и увидела, что напротив меня стоит Марина Кравец с чашкой кофе в руке и широкой улыбкой на лице. — Не возражаешь? — Ого, Марин?! Рада тебя здесь увидеть, привет! — мы обнялись с ней. Я указала ей на зеленое кресло рядом с диваном, надеясь, что она меня поймет. Вместо этого, она села рядом со мной и вскинула тыльной стороной руки свои волосы. — Тоже рада тебя видеть. Что ты здесь делаешь? — Да я решила заглянуть в ближайшее кафе, а ты? Не думала что ты ходишь по таким местам. — спросила я. — Ну что же, я не человек что ль не ходить в такие места. Тоже мимо проходила, вот так отвечу тебе. Я кивнула и глотнула латте, отчаянно желая куда-нибудь спрятаться до того, как она задаст мне вопросы, которые были написаны на её лице, и я будто понимала о чем они будут. — Как у вас дела с Тимуром? Что?! Прости? — В каком смысле? — якобы не понимаю я. — Ладно, не шифруйся. Мне ты можешь рассказать, я знаю что ты с Тимой вместе, и ты забеременела. Что!!! Как она узнала? Мы же с Тимуром договорились пока об этом не кому не скажем, как он посмел? Я, определенно, была в шоке. В шоке от её слов. Мое сердце сжимается. — Откуда ты... — Знаю?! — добавила за меня Марина, — только не кричи на Тимура, он не виноват. Ну сама понимаешь, перед Харламовым сложно устоять. — Что? И Харламов в курсе?! — я вскочила со своего места, прибывая в самом огромном шоке. Я была как никогда сейчас зла на Тимура! Он даже не сказал мне, растрепал всем. Я даже родителям еще не успела сказать, а тут и Харламов еще... — Марин, ты главное успокойся. Я близкий друг Тимура, как и Гарик. Он рассказал только нам двоим. Не волнуйся мы умеем хранить секреты. И вообще, вы все равно в скором времени об этом всем расскажите, чего тянуть то? Легко говорить... просто взять и рассказать. Это будет очень сложно! — Так что не волнуйся, и не надо за это ополчаться на Тимура. Он сейчас счастлив как никогда. — Марин, пойми меня. Я беременна, сейчас у меня будут жесткие перепады настроения. Меня начнет всё бесить, я уже это чувствую. Это же никак не повлияет на наши отношения с Тимуром? — в надежде спрашивала я. — Никак! Не волнуйся, я Тимура знаю много лет, он сдержанный, великодушный мужчина, он стерпит все капризы которые будут у тебя. Он все понимает. Я вижу по его лицу, что он весь светится, он давно хотел детей. — То есть он от меня не уйдет? — Хах, конечно нет. Марин, не говори глупостей. Он любит тебя, он живет тобой. Я никогда не видела его таким счастливым и любящим. Иногда он специально выдавливает из себя улыбку, но я вижу как ему это плохо дается. А сейчас, я его не узнаю. — говорила она с улыбкой, — он рассказывал о тебе, и светился. Он влюбился полностью Марин, и теперь ты попала в сети... От её слов, сразу как-то пропало все негативное на душе. Я знала и верила что Тимур не бросит меня, но сейчас я еще в этом убедилась.. Я знаю, что он любит меня, знаю, что он относится ко мне так, как я заслуживаю, и я знаю, что я тоже рождена, чтобы любить его. Мне кажется, что этого вполне достаточно. Ко мне он проявлял лишь доброту. Для меня он настоящий мужчина, которого я по-настоящему люблю. Я не смогу жить без Тимура. — Видела бы его лицо с утра, ты бы запомнила на всю жизнь. Он влюбился в тебя в тот момент, когда ты еще заигрывала с ним в маске, а потом и вовсе начал всю тебя изучать, ну и понеслось. Каждый день с тех пор его любовь к тебе возрастала. Ты владелица его сердца. Быстро мигая, я прикусила губу. Я знала! Слёзы собрались в уголках глаз и пролились по щекам. Теперь я люблю его ещё сильнее. Намного сильнее, чем вчера. — Ну все, гормоны? — улыбнулась Кравец. — По-моему они уже давно у меня! — улыбнулась я в ответ. *** Я ночевала у себя дома, Тимур предлагал мне остаться у себя, но я наотрез отказалась. Хочу поваляться в своем доме еще пару дней, так как знала что скоро перееду к Тимуру, я больше я вряд ли останусь одна. Впервые за долгие месяцы я спокойно проснулась. Не было чувства страха после сна. Наоборот, я чувствовала себя отдохнувшей, будто, наконец, уснула спустя месяцы бессонницы. Я посмотрела на раннее утреннее солнце, пробивающееся в окно. Я чувствовала, что всё хорошо. Чувствовала, что всё правильно. Быстренько приняв душ и переодевшись, раздался телефонный звонок. Я взглянула на экран. Мое сердце снова сжалось, потому что этого человека я менее всего хотела бы услышать сейчас. Это была Мама... Я уселась на диван. Я знала что рассказать ей по телефону будет, трудно. Я с тяжелым грузом на сердце, взяла трубку: — Мариночка, ты ни за что не поверишь, — были ее первые слова до того, как я сказала «Алло!». — Что стряслось? — Открой дверь... Тут же раздается стук в мою дверь. На секунду мое сердце останавливается, и тут я понимаю, ну все... больше молчать нельзя.