Запрещено разговаривать с незнакомцами

Саша сползает по двери вниз и отказывается выходить. Какие соревнования, когда ее жизнь всего за одно утро превратилась в сплошной скандал? Она останется в этом туалете навечно — доедет до Питера и вернется обратно в Москву, где все было спокойно. Она не откроет дверь, просто не сможет. Если Глейхенгауз и правда Аноним, зачем это ему? Узнать, что Саша любит есть на завтрак, чтобы поставить на следующий сезон разрывную произвольную? Если бы он решил склеить кого-то из своих подопечных, Трусова была первой, но с конца списка. Ей еще нет 18, какого черта? Она уже мысленно готовит документы о переводе, если Даниил Маркович — тот, с кем она общалась последний месяц. Но в голове она отказывается в это верить. Скорее всего, тренер уже вставал со своего кресла, когда Аноним решил воспользоваться моментом. Или он попросил его напрямую. Как бы там ни было, Трусова выяснит это. Сердце замедляет ход, и Саша постепенно успокаивается. Она умывает лицо ледяной водой в надежде скрыть опухшие глаза, опускает кепку на лицо и выходит. Когда она проходит мимо тренеров, дыхание перехватывает. Она всматривается в недовольное лицо Этери, в сочувствующий взгляд Дудакова и заглядывает в телефон сидящего спиной Глейхенгауза. В экране сплошной текст, скорее всего, он читает книгу или что-то типа того. Трусова выдыхает и ускоряет шаг. — Саш, все в порядке? — Даниил Маркович останавливает её, хватая за руку. — У врача есть успокоительное. Саша смотрит в его глаза и замечает еле заметную искорку, прыгающую по радужке. По пояснице пробегает холодок и Трусова теряется, забывая, что планировала спросить изначально. — Д-да, все хорошо. С-спасибо. — Саша улыбается, как ей кажется, идиотской улыбкой, и спешит сесть на свое место, чтобы поскорее избавить себя от компании тренера. Идея доверять анониму полностью оказалась провальной. Теперь круг подозреваемых расширился, и Трусовой кажется, что у нее развивается паранойя.

***

Трусова сидит спиной к двери, когда он заходит в номер. Майя вышла, чтобы досмотреть с Валиевой очередную серию сериала, поэтому их никто не потревожит. Он медленно подходит сзади, убирая ее волосы с плеча. Саша закрывает глаза, чувствуя внутри живота тепло. Губы оставляют влажную дорожку поцелуев на ключице, и Трусова ложится на спину. — Саш, ты собираешься на тренировку? — Даниил Маркович ложится сверху, она чувствует его дыхание на своих губах. Саша кричит и пытается оттолкнуть тренера, когда солнечный свет внезапно начинает слепить. Перед лицом Трусова видит удивленные глаза Камилы, и понимает, что это был всего лишь сон. Страшный кошмар после нервного утра. — Слава богу это ты. — Саша обнимает непонимающую Камилу, которой остается лишь похлопать Трусову по спине. — А кто это должен был быть? — Эмм…кажется, мне только что снился ДМ…— выпаливает Саша и слышит смех Хромых где-то в коридоре. — Вряд ли вы там тренировали скольжение, как я понимаю… — ухмыляется Камила, что заставляет всех девочек засмеяться. — Мы идем тренить? Твой гость из сна уже сто процентов ищет нас…

***

Когда Трусова выходит из раздевалки, она смотрит в пол, лишь бы не видеть глаза тренера. Она прокручивает раз за разом все факты, которые говорил ей Аноним, и напоминает себе, что это не может быть Глейхенгауз. — Ань, почему ты в костюме? — Дудаков окликает Щербакову, которая вырядилась в платье для показательного. — Нужно разобраться с застежкой, чтобы не опозориться на выступлениях! — Кричит Аня, пока Саша снимает кофту и кидает ее на скамейку. — Это один из самых красивых костюмов, что мы делали для нее… — Внезапно говорит Даниил Маркович Дудакову. — Если все пройдет хорошо, все надолго запомнят это показательное… Трусова замечает на себе пристальный взгляд Глейхенгауза и вылетает на лед. Она в открытую пялится на костюм Щербаковой, и мозаика складывается. «Красный купальник или голубой?» «Это один из самых красивых костюмов, что мы делали для нее…» «Красный купальник или голубой?» «Красный или голубой?» Щербакова прогоняет показательный номер — одним движением руки синий купальник превращается в красный. «Надеюсь ты выбрала красный» Саша спотыкается об зубец и падает прямо в ноги Аделии. — На кого-то засмотрелась? — Хитрая улыбка Петросян выбешивает. — Занимайся своими делами, Аделия. — Трусова оттряхивается и смотрит то на костюм Щербаковой, то на Глейхенгауза. Напряжение сказывается на программе, и Трусова уходит с тренировки молча — провальный аксель и четыре сорванных прыжка из пяти. Она понимает, что думает об Анониме так много, что это может разрушить её мечту.

***

К вечеру жеребьевки Саша стала чаще истерически смеяться. Она смеется с того, как Майя не может накрасить ровную стрелку, смеется с тупых шуток Загитовой, которые она рассказывает на весь автобус, смеется с Камилы, которая предлагает ей сесть рядом, но Щербакова усаживается на стул первая. В просторном зале жарко, Саша чувствует, как потеют ее ладошки. Она хочет поскорее узнать свой стартовый номер, но понимает, что еще долго будет слушать речи важных дядь и теть и, скорее всего, опять уснет. Пока Щербакова рассказывает ей что-то про порядок жеребьёвки, Трусова глазами ищет Марка. И находит — он сидит в черном пиджаке и в маске, но даже так она замечает его грустные глаза. Кондратюк не смотрит на нее, листает что-то в телефоне, может, пересматривает их совместные фотографии? Саша в открытую пялится долго, и за все это время они не пересекаются взглядами. Из Трусовой снова вырывается истерический смешок. Теперь он злится на неё? Он же знает, где она сидит, он не может не заметить её, почему он не смотрит? Она злится сама на себя, ведь теперь она все испортила. Игнорировала Марка все утро, устроила скандал, хотя они могли спокойно поговорить и прийти к решению. И-д-и-о-т-к-а. — Ань, а вы сегодня после жеребьёвки не планировали с Женей прогуляться? — Трусова цепляется за самый легкий способ поговорить с Кондратюком. — Может, ты скажешь ему, чтобы он позвал Марка и…меня? — Семененко? — Аня улыбается и хлопает несколько раз накрашенными ресницами. — Мы расстались, Саш. Сразу после вечеринки у Мориса. Блять, отстой. Но, признаёт Саша, это было бы слишком легко. — И правильно. Он мудак еще тот! — Кидает Трусова, что сильно смешит Аню. — Са-а-аш! — Щербакова заливается смехом так громко, что женщина, сидящая перед ними, оборачивается. — Простите. — Шепчет Трусова, боковым зрением замечая глаза Марка. Он смотрит. Смотрит, как Щербакова смеется над её шутками. Смотрит внимательно, пытаясь узнать, что ее так рассмешило. Трусова не поворачивается, но понимает: если он хочет играть по таким правилам, Саша заставит Щербакову плакать от смеха.

***

(20:34) Можем поговорить, пока все делают вид, что мило общаются? (20:35) Марк? (20:35) Прости меня за это утро, и за то, что разозлилась на тебя. (20:35) Ты же не хочешь всё так закончить?

Пока все набивают животы после жеребьевки на фуршете, Саше не лезет ничего. Она думала, что Марк разозлится и подойдет поговорить с ней, но он лишь мило общался со своим другом, даже не думая доставать из кармана телефон. Трусову это бесило. Она хочет подойти и прям при всех спросить у него, что между ними происходит, как он уходит. Видимо, в уборную. Саша допивает лимонад, ставит бокал на ближайший столик и идет следом, игнорируя вопросы Майи. Перед дверью уборной она останавливается, понимая, что там может быть не только Марк. Нет, это её единственная возможность. — Марк? — Саша прикрывает рукой глаза, но быстро понимает, что Кондратюк там один. — Мы можем поговорить? — Ты думаешь, что это подходящее место? — Марк не смотрит на нее, поправляя челку. — Мне кажется, лучше сделать это позже. Саша подходит и кладет руки на плечи Кондратюка. Она не знает, кому следует извиняться, ведь они оба поступили неправильно. Трусова ненавидит говорить и признавать свои ошибки, поэтому просто обхватывает шею, утыкаясь носом в кудрявые волосы. — Апельсин с корицей. — Саша улавливает запах своего любимого шампуня. — Саш, ты была права. — Марк убирает ее руки и отстраняется. — Лучше нам правда поговорить после Пекина. Руки Трусовой немеют. Она смотрит в глаза напротив и понимает, что это конец. Марк сжимает губы, хлопает её по плечу и уходит, оставляя после себя только едва уловимый запах апельсина с корицей.