Они обманули Будду с его Сансарой

      — И как оно? — Шион морщится от сладкого привкуса газировки, причмокивает и ставит стеклянную бутылку на стол.       — Да хер знает… — Риндо откидывается на диване и обречённо пялится в потолок.       — Ниче не сказала даже? — Мадараме закидывает одну ногу на колено и смотрит на друга, кажется, безучастно и как-то лениво. Но подробности встречи с Лилит его, на самом деле, очень даже интересуют.       — Не-а, — Хайтани-младший отрицательно мотает головой, не отрывая от потолка пустых глаз. — Молча ушла, и всё.       — Давай-давай, пизди больше, — Ран заходит в гостиную с глубокой тарелкой чипсов и ехидно ухмыляется, бросая хитрый взгляд на Шиона. — Ты бы видел, какая пятерня у него горела на всю щеку!       Риндо жмурится и шлепает ладонью себе по лбу под скрипучий хохот Мадараме.       — Уважаю таких девчонок, — Шион отпивает ещё газировки, прячет в кулак отрыжку и улыбается. — С характером.       Ран зачесывает рукой свои длинные волосы и падает в кресло:       — Есть идея, Мелкий, — он отправляет в рот горсть чипсов и звучно хрустит, так, что Риндо брезгливо морщится от этих звуков. — Она согласилась со мной встретиться завтра в парке у набережной.       — Ты писал ей? — младший брат хмурится и чувствует, как в груди что-то покрывается тонким слоем ревностного инея.       — Ну, да. Это всё ещё моя подруга, — Ран пожимает плечами.       — И че вы будете делать? — иней внутри крепнет и становится ледяной корочкой.       — Посидим, поболтаем, как дела, то да сё.       Шион чувствует напряжение между братьями, и улыбка с его лица уплывает. Кажется, даже воздух в комнате становится тяжелее.       — «То да сё», блять, — передразнивает младший.       — Не выпендривайся, — Ран тянется к газировке и лениво болтает колу в бутылке, чтобы выпустить жгучие газики. — Я же для тебя стараюсь. Мы с ней встретимся, а как подам знак — появишься ты.       — Охуенный план, братик! И что я буду там делать?! — лёд тает, и в груди разливается керосин раздражения.       — Что делать? — Ран в наигранном удивлении вскидывает брови. — Не лажать — вот, что тебе надо делать! И всё.       — Завтра нет, разве, собрания с Лупоглазиком? — Шион пытается разрядить обстановку, но в ответ получает тяжёлый взгляд старшего Хайтани.       — Попрошу не называть так Курокаву в моем присутствии, — Мадараме лишь лениво закатывает глаза. — Мы успеем встретиться до собрания.                                                        

***

      — И? Что думаешь? — Лилит сидит на крыльце дома и протягивает свой телефон.       Сенджу внимательно читает переписку с таким напряженным лицом, будто ее подруге писал не Ран Хайтани, а сам Император Акихито.       — А сколько ему лет? — она задумчиво смыкает брови на переносице и улыбается.       — Восемнадцать, вроде.       — Действительно хочешь знать мое мнение? — Сенджу отдает телефон обратно и хлопает на Лилит своими пушистыми кукольными ресничками.       Лилит недоверчиво вскидывает брови, отпивает воды и, как-то неуверенно, но все же кивает.       — Думаю, тебе больше подходит тот Хайтани, что постарше и поумнее, — подруга подмигивает, а рыжеволосая едва не роняет открытую бутылку из рук.       — Я думаю, Сен, мне уже хватило и одного из них! — девочка обиженно отворачивается, а Акаши-младшая кидается ее щекотать.       Лилит заливается смехом, а от напряжения проступают счастливые слёзы. Увидев такую радостную кутерьму, Будда, скакавший до этого по газону, бросился к девочкам, поочередно пытаясь лизнуть в нос их обеих.       Подружки рыдают от смеха, на весь двор стоят визги и писки. Так продолжается минут семь, пока не распахивается окно на кухне.       — Может, хватит уже визжать? — недовольный Такеоми выглядывает из окна. Одна Сенджу уже достаточно подрывает его обыденное спокойствие, но если к ней в гости приходит подруга, старшему Акаши сразу хочется напялить беруши. — Обед готов, идите поешьте, — он закрывает окно и поскорее уходит в свою комнату, ворча под нос: «А то сил не будет дальше орать на всю округу…»       — Уже идем! — кричит Сенджу и, протягивая руку Лилит, чтобы помочь подняться с крыльца, добавляет уже шепотом: «Подумай как следует, этот ваш Ран очень даже красавчик!»                                                        

***

      Под окнами рычит мотор байка. Лилит смотрит на себя в зеркало, под счёт выдыхает, искренне стараясь утихомирить волнение. Поправляет воротник бледно-зеленой блузочки, поправляет цепочку кулона, чтобы она не цеплялась за волосы. Подтягивает белые бриджи и хватается за дверную ручку, словно собирается выйти не на улицу, а в открытый космос.       — Салют! — Ран машет рукой, улыбается и хлопает по свободному месту на сидении позади себя. — Прыгай!       Лилит переминается с ноги на ногу и нехотя залезает на байк.       — Я никогда ещё не каталась на мотоциклах… — она кладет руки ему на плечи, и Ран чувствует, как они нервно подрагивают.       — Держись по-нормальному, Рыжик, это же не велосипед! — он смеётся и перекладывает её руки на свою талию.       Хайтани-старший выжимает газ, байк резко стартует. Лилит взвизгивает и рефлекторно стискивает руки покрепче, вжимаясь Рану в спину.       Первые пять минут она едет, крепко зажмурив глаза. В крови, от страха, плещется адреналин. И вдобавок ко всему стрессу к горлу подкатывает тошнота и предательская ностальгия.       Когда-то она вот так же прижималась к спине Риндо, когда они мчались под проливным дождём на велосипеде. Теперь уровень выше: старший брат вместо младшего, кожаное сидение вместо железного багажника и скорость восемьдесят километров в час вместо двадцати — и это, по меркам Рана, ещё очень медленно.       И всё-таки ощущения разные. И что самое обидное для Лилит — она ловит себя на мысли о том, что хочется, чтобы на месте старшего брата был Риндо.       Она ещё крепче зажмуривается и ещё сильнее стискивает руки, словно от этого произойдёт какая-то магия, и перед ней материализуется младший Хайтани. Но из всех возможных чудес происходит только одно — Ран наконец-то тормозит в назначенном месте.       — Что, страшно было? — он смеётся и помогает девочке слезть, придерживая её за плечи.       Коленки трясутся, Лилит виновато кивает, от чего Ран смеётся ещё громче:       — Удивительная! Значит, замочить одноклассника ей было не страшно, а проехаться с ветерком — всё, чуть ли не обморок!       «Значит, замочить одноклассника ей было не страшно…»       — Откуда ты… знаешь?.. — она сводит брови в неловкий домик и поднимает на Рана глаза.       Он наклоняется к девушке и шепчет ей на ухо:       — У каждого убийцы свой почерк.       Внутри что-то сжимается. Неужели, страх быть пойманной?       — Впрочем, об этом догадываемся только мы с братом. Не переживай, — Хайтани приобнимает Лилит, подбадривающе хлопает по плечу и ведёт в парк к лавочке под цветущей яблоней.                                                        

***

      — О чём можно так долго базарить? — Риндо сидит в засаде, выглядывает из-под капюшона и ждёт обещанного сигнала.       — А? — Шион вскидывает бровь и достаёт очередную сигарету из пачки. — Это чё, ревность? — он ухмыляется и подкуривает, выпуская дым в недовольное лицо друга.       — Да иди в жопу, — Хайтани шипит и посильнее натягивает капюшон.       Брат болтает о чем-то с Лилит уже битый час. Она то улыбается, то расстраивается, то смеётся, то норовит заплакать. Он, вроде как, обещал всё устроить и сделать так, чтобы медноволосая простила за всё Риндо… Но в его наивной фантазии этот процесс происходил как-то быстрее.                                                        

***

      — Стало быть… — Лилит поджимает губы и сминает в руках края своей рубашки. — Он всё-таки…       — Он тебя любит, — Ран с довольной ленивой улыбкой смотрит куда-то в даль. — Не хочешь с ним встретиться?       — Наверное, — она обречённо вздыхает.       — Кстати, это его любимый парк, — Хайтани-старший раскидывает руки на спинке лавочки и, пока ей не видно, набирает сообщение: «Давай вылезай, косячина». — Вот прикол будет, если он сейчас здесь появится.       Инагава переводит на него взгляд, полный надежды. В радужке, как в зелёном пруду, словно плещутся карпы, и солнце поигрывает в наворачивающихся слезинках.       За спиной слышится грохот. Ран шлепает ладонью себе по лбу и еле сдерживает смех. Риндо запнулся за шнурок на кроссовках и упал прямо около лавочки. «Господи… Я же просил не лажать, неужели так сложно…»       — Риндо! — Лилит подскакивает, как ошпаренная, накрывая руками лицо. — Всё в порядке?       — Ага, — Хайтани-младший скалится от досады и приподнимается.       На тонких губах играет улыбка. Девушка оборачивается к Рану:       — Так вы специально всё это придумали?!       — Да, я специально всё так продумал, чтобы он встал перед тобой на колени, — он наконец-то перестаёт сдерживать смех и заливается в голос.       Лилит улыбается и помогает Риндо подняться.       — Ладно, думаю, я здесь теперь лишний, — Хайтани-старший победно поднимается с лавочки и, гордый собой, шагает в сторону байка. — Не забудь про собрание, Мелкий.                                                               

***

      Ещё минут сорок они, счастливые, гуляли по парку. Риндо купил ей сладкую вату и всё ухмылялся от того, как забавно, она липнет к губам Лилит.       — Ран так и не рассказал, почему вы теперь не живете в своем старом доме, — она обгоняет Хайтани и поворачивается к нему лицом, шагая вперед спиной.       — Ну-у… — Риндо неловко отводит глаза в сторону. — Появились кое-какие деньги, так что решили купить другое жилье, в паре кварталов от этого парка.       «Появились кое-какие деньги» в переводе со скромного языка Риндо на тот обыденный, на котором он обычно общается с братом или с Шионом, означает: «Да мы охуенно богаты!»       — Это всё из-за того, что вы состоите теперь в той банде? Как там ее? — Лилит натыкается спиной на кого-то, едва не наступая человеку позади себя на ногу. И только она хотела обернуться, чтобы извиниться, как на ее плечах сжались холодные пальцы, словно тиски.       — Эта банда называется «Поднебесье», — Изана шипит ей на ухо и смотрит на Риндо в упор, не моргая, из-за плеча девушки.