Экстази: Три истории богатства и бедности

      Проснулся Олли в незнакомой ему комнате. Большая просторная кровать, по бокам стояли тумбочки из светлого дерева, а стены были в серо-голубые ромбы. Напротив кто-то резко открыл шторы и яркий свет ослепил парня мгновенно. Матела снова завернулся в одеяло с головой. Ему не хотелось даже предполагать где он находится, кто сейчас стоит около его кровати и каким образом он сюда вообще попал. Мозг отказывался вспоминать детали прошлого дня, а может прошло куда больше времени, кто знает.       — Куда, — с возмущением произнёс низкий голос мужчины и тот с силой отдёрнул одеяло, срывая его с оголённого тела блондина.       — Ммм, что за? — открыл глаза парень, как ему в лицо прилетел ком одежды. — Где я?       — У меня дома, где ещё? — сердито ответил Томми, который стоял как суровый мафиози перед Олли.       На нём были чёрные классические брюки, водолазка и тёмное пальто. Его руки были деловито засунуты в карманы верхней одежды, а стойка была твёрдой и немного агрессивной.       — Почему я в трусах? — спросил Матела, когда начал хоть что-то соображать.       — А что, должен был быть без них? Ну прости, не угадал! — взмахнул руками мужчина. — Одевайся.       Неожиданно в комнату вошла женщина в синей униформе горничной и в белом переднике, повязанный на талии. Она протянула хозяину дома стакан воды и какую-то таблетку. Лалли, не долго думая, с силой запихал пилюлю в рот Олли и напоил того водой. От такого напора Матела слегка подавился, но проглотил.       — А куда? — пока лекарство не действовало блондин был немного тупенький.       — Как куда? Ты что, не помнишь как вчера рвался спрыгнуть с моста? — с наигранным удивлением проговорил Томми.       — Теперь вспомнил, — медленно и прерывисто подтвердил младший.       — То место, с которого ты вчера хотел спрыгнуть, вообще не годилось, ты бы себе там максимум ноги сломал. Поэтому, — выдохнул и с издёвкой улыбнулся шатен, — я нашёл отличное место, откуда ты можешь насмерть спрыгнуть. Тоже мост, только загородом, но там очень красиво.       — Т-ты… серьёзно? — с неким страхом и дрожью в голосе снова спросил Матела.       — Абсолютно. Я с такой уверенностью сдавал экономическую кибернетику, — вспомнил своё студенческое время Лалли.       — Томми, я никуда не поеду, — пытался блондин сказать это с полной уверенностью.       — Не понял. Ты меня на эмоции не выводи! Встал, оделся и поехали. Давай, давай, через не могу.       Злить бизнесмена Олли уж точно не хотел, поэтому ему пришлось нацепить на себя свои чистые и выглаженные джинсы вместе с рубашкой, а сверху накинул кожаную куртку. Пригладив свои растрёпанные волосы, Матела пошёл за Томми, который направлялся к выходу из своего особняка. Масштабы дома были такими большими, что Олли не сразу отошёл от головокружения. Мало того, что всё выглядело строго и в минимализме, который присутствовал в каждой детали. Но теперь можно было полностью убедиться, что мужчина, который сейчас шёл перед Матела, действительно владеет нефтяной корпорацией. Одной из самых богатых нефтяных корпораций в мире.

***

      Чёрный Lexus LX 570 2016 года остановился где-то на обочине трассы, около моста, который вёл через глубокую реку с быстрым течением. Томми заглушил двигатель и вышел наружу, Олли на негнущихся ногах шёл за ним. Он никогда ничего не боялся также сильно, как сейчас, подходя к ограждению моста. Лалли остановился недалеко от края и сделал глубокий вдох, наслаждаясь запахом воды.       — Ну, чего встал-то? Давай, прыгай, — подталкивал мужчина младшего.       Олли посмотрел на него таким взглядом, будто спрашивая «за что?». На глазах снова появлялись слёзы, но парень отчаянно сдерживал их. Руки и ноги задрожали, когда он посмотрел вниз. Сильное течение, вода вбивалась в булыжники и заострённые камни. Река была прозрачной, так как не застаивалась и не замерзала. Неужели Томми позволит Олли спрыгнуть? Неужели он его не остановит? Нет, скорее всего его просто наплевать. Лалли смотрел на блондина совершенно равнодушно. Ему было всё равно, что неудивительно. Но Матела не мог. Уже не мог. Он трезв и адекватно мыслит. Пока что ему ещё рано прощаться со своей жизнью. Поэтому парень сделал шаг назад дрожащей ногой и медленно начал мотать головой.       — Н-не могу, — прошептал он, но Томми его прекрасно слышал, несмотря на шум реки. — Это б-будет ошибкой.       — О, думать начал, наконец-то! — тон голоса мужчины снова изменился, теперь он был насмехающимся, но вот-вот станет злым.       — Зачем ты меня вчера спас?       — Грех на душу брать не хотел, — фыркнул шатен. — Ты же из-за меня вчера полез через перила. Ты вообще, кроме себя, ещё о ком-то думал?       — Не помню. Я был зол на тебя! — Олли готов был вот-вот пустить слезу. — Ты назвал меня шлюхой! Томми, да какого хрена? Что я тебе такого сделал? Почему ты со мной так поступаешь? Я ведь ни в чём не виноват, — последнее он почти прошептал.       — Ни в чём не виноват? Ты, блин, разбил мою машину к хренам! Сорвал мне переговоры! И это я ещё закрываю глаза на то, что ты специально вылил на меня стакан воды и назвал скорострелом! Вообще-то, для мужчины это очень обидно, — подметил шатен, смотря на младшего. — Я не понимаю, причём тут моя машина? Что она тебе плохого сделала? Стояла себе спокойно, красивая, а сейчас убитая нахрен!       — Господи! Да ты-же эгоист! Какой я дурак! — нервно усмехнулся Олли, взмахивая руками, а по щеке уже текла слеза.       — О, очнулся, — повторил движения бизнесмен.       — Ну не умею я нормально жить! Ищу проблемы себе на пятую точку! Без денег переехал в столицу, живу в квартире друзей, чьи парни платят за неё. Да меня даже с работы выпнули! Опять! — Матела срывался на крик, потому что не мог держать в себе всё. — А потом появился ты, весь такой при деньгах, суровый, крутой, пафосом так за километр и веет! И надо же было мне влюбиться в самовлюблённого лицемерного эгоиста, которому похер на всё и всех! Да, я влюбился в тебя! И уже давно, блин, перестал это скрывать! Но ты, как баран, упёрся рогами в забор и не видишь ничего вокруг. Зато переспал со мной, шлюхой назвал! Молодец, Томми.       — Чёрт! — выругался Лалли, пиная ногой гравий. — Что же ты со мной делаешь! — он запустил одну руку в свои волосы, а потом её убрал, оставляя беспорядок на голове. — Олли, ты вот… ты… ты как наркотик. Героин. Попробуешь один раз, кайф поймаешь и подсядешь. Раз, сука, и навсегда! — Матела что-то хотел сказать, но от неожиданности закрыл рот, меняясь в эмоциях. — Боже, блять! Сколько я исключений сделал! Сколько я собственных правил нарушил! О, мать твою. Я ненавижу тебя, но потом начинаю ещё больше к тебе привязываться от того, как ты себя ведёшь. Как бы сильно я тебя ненавидел, как бы сильно я хотел бы вычеркнуть тебя из своей жизни, ты, сука, ещё больше начинаешь пачкать её, оставляя свой след на листках этой жизни.       — Ч-что… что ты несёшь? — Олли был в шоке от слов мужчины, он его не понимал, точнее не понимал его намерений.       — Что я несу? Я никогда не запоминал имена своих сексуальных партнёров! Никогда с ними не виделся второй раз! Я всегда всего добивался в первую нашу встречу! Но с тобой вообще всё пошло по одному месту, — Томми подошёл к парню ближе. — Я запомнил твоё имя ещё на первой нашей встрече, а ты мне его даже не говорил…       — Нет, я его сказал, тогда, на улице.       — Да я спросил это из вежливости. Я запомнил то, что было написано на твоём бейджике, — закатил глаза шатен. — А потом наш небольшой диалог на тему хаотичной репликации хромосом и то, что ты знал, что это такое, меня поразило. Потом ещё та встреча на мероприятии и больница… Ты понимаешь, что ты первый, кто меня отвергал, дерзил мне и вообще ставил слово поперёк моего? Этим ты и запомнился. Из-за это я хотел тебя ещё сильнее. Но потом… мало того, что я переспал с тобой без презерватива, так ещё и позаботился, укрыл, блин, одеялом. От меня такой заботы никто не получал. Думаешь, я хотел уходить? Да я впервые хотел остаться! — Томми перевёл дыхание. — Твоё нежное оголённое тело, плюс к этому, одеяло немного сползло и… я… я с ума чуть не сошёл! Олли, я ушёл, потому что так надо было. Но я никак не думал, что после этого ты ещё появишься в моей жизни. Ты говорил такое, что никто мне никогда не говорил! Ты был слишком дерзким, отстаивал себя, старался не показывать свои эмоции, слёзы в том числе. Чёрт, разбил машину, сорвал переговоры, ещё выставил меня в дурном свете.       Олли стоял с широко открытыми глазами и хмурился; то, что говорил мужчина… он в это не верил. Он не верил, что это правда, потому что это точно было не ложь.       — Я никогда, слышишь, никогда не влюблялся. У меня было сто парней и девушек на одну ночь и ни одно имя я не вспомню. Никто из них не позволял себе того, что позволяешь себе ты! Я не знаю, что такое любить! Никогда с этим не сталкивался. Но… я влюбился и я, чёрт возьми, в этом уверен на сто процентов. Олли, ты… шикарен во всех смыслах. Секс, дерзость, знания, внешность, поступки, а талант хамить — это точно твоё. Да, я тебя сильно обидел, но и ты много всякой херни наделал! Месть? Серьёзно? Блять, Олли, да ты же меня с ума сводишь! Меня, сука, все бояться, а тут вдруг появился какой-то врач, который мне слово сказал, послал, имущество повредил, так ещё и хвостом махнул так, что я чуть не упал в бездну.       — Когда ты это понял? — всё, что смог произнести Матела.       — Недавно, скорее всего вчера, когда я тебя на мосту увидел. Я был бы причастен к твоей смерти. Я винил бы себя, — Томми посмотрел себе в ноги. — У меня никогда в жизни не было таких как ты.       Олли ухмыльнулся, положил руки мужчине на плечи и замкнул их за шеей. Лалли недоумевал, отчего даже смутился и нахмурил брови.       — Всё-таки ты в меня влюбился.       — Ой, да блин, задолбал вот так себя вести, — закатил глаза бизнесмен, как его губ коснулись нежные губы блондина, который медленно его целовал.       Томми поддался; он обхватил талию Матела своими большими сильными руками и сам начал настаивать на поцелуе. Ему окончательно это снесло голову, он окончательно и бесповоротно влюбился. И он готов был прожить так всю жизнь.       — Ммм, а целуешь ты и вправду классно, — подметил Олли, когда отстранился от мужчины.       — Ты ещё в постели меня не знаешь.       — Правда?       — Да, тогда был детский садик, — младший посмеялся и прижался всем телом к Томми, вдыхая его аромат одеколона. — Чёрт, ты голоден, наверное. Ты ж не завтракал.       — Ой, пожалуйста, оставайся тем парнем, в которого я влюбился. Без всякой сверхзаботы и опеки. Если что, я тебе прямо скажу, когда мне захочется нежности.       — Подкаблучником меня не делай!       — Хах, как получится! — посмеялся Олли.       — Так что, выбрасываться не будешь? — показал рукой Томии на реку.       — Иди к чёрту, Лалли.       Между ними стёрлись последние рамки, которые разделяли их. Теперь их связывала странная и с сильным характером любовь. Терпкость и горечь этой любви вводила их обоих в наркотическое состояние.

***

      Пока драма между Олли и Томми набирала обороты, отношения Нико и Йоонаса не сдвинулись с мёртвой точки. Парней не связывал даже поцелуй, а Порко всё терпел. Он не давил на младшего, ждал, когда тот созреет и сам сделает шаг вперёд. Моиланен был довольно пуглив со стороны продвижения отношений, поэтому блондин просто ждал. Но единственное изменилось точно. Власть в доме начала переходить в другие руки.       — Всё, я в офис. Приеду вечером, не скучай, — последнее, что сказал Йоонас и вышел из комнаты шатена, перед этим обняв его.       За все две недели проживания в этом особняке Моиланен вывел первую причину грязных полов. В доме все носили обувь, то есть с улицы заносили в дом грязь, вот именно это парень и хотел исправить. Он спустился на первый этаж и зашёл на кухню, где около плиты стоял мужчины в униформе повара — его звали Бари, а за столом сидела Ниина, которая пила чай вместе с Вернери. Видимо они завтракали. Женщина заметила парня и улыбнулась ему.       — Доброе утро, Нико. Чем-то могу помочь? — Ниина поставила чашку с кофе на блюдце, а Моиланен подсел к ним за стол.       — Да, думаю, что да, — кивнул шатен. — Я тут подумал, в доме грязи много. Вы все в сменной обуви, а Йоонас, этот чёрт с рогами, как король разгуливает в грязнючих обувках. Мне вообще некомфортно, поэтому… я подумал, что можно будет постелить какой-нибудь палас на пол перед входной дверью, чтобы там оставляли уличную обувь и надевали, например, тапочки.       — Хм, это отличная идея. Но я думаю, херра Порко это не оценит, — сказала женщина.       — Да, уже шесть лет правила в этом доме не менялись, они лишь прибавлялись, — согласился с подругой Вернери.       — Господи, даже конституция меняется, а правила в этом доме нет? Что за бред? Неужели Ирма ничего не хотела изменить? Или Рику? — вспомнил бывших Йоонаса Нико.       — Рику был слишком стеснительным парнем. Он никогда не перечил херра Порко, в общем, это и стало причиной их разрыва, а Ирма была, наоборот, слишком серьёзной. Она здесь жила, устраивала посиделки со своими подругами и всё. Правила в этом доме её не интересовали, — пояснила Ниина, а дворецкий соглашался и кивал.       — Да. На нас, персонал, в этом доме им было всё равно. Только херра Порко к нам относится с уважением абсолютно всегда. И с недавних пор, вы тоже, — сказал мужчина, улыбаясь парню.       — Ну вот поэтому я и поменяю одно правило. Не выгонит же меня Йоонас на улицу! — посмеялся шатен.       — Вы другой, херра Порко очень боится вас потерять, это видно по нему. Но… если вы так настаиваете…       — Настаиваю, — твёрдо ответил Нико.       — Хорошо, мы как раз уже закончили завтрак. Спасибо, Бари. Всё как всегда было очень вкусно, — улыбнулась повару Ниина. — Пройдёмте в кладовую, там найдём всё необходимое.       Моиланен думал, что кладовая — это маленькая комнатушка с одной лампочкой, но в этом доме это целый зал с разным хламом. Где-то вдалеке стояли ковры, аккуратно скрученные в рулон. Женщина и Нико начали выбирать тот, который больше всего подойдёт. Они опирались на то, чтобы ковёр подходил к интерьеру, по цвету к прихожей, по ширине и длине, а также чтобы не был длинноворсовым.       — Вот, думаю, это отлично подойдёт, — показала Ниина, а Моиланен согласился, помагая женщине достать тяжёлый предмет.       Они вдвоём донесли его до прихожей, где и раскатали по полу, в то время как Вернери расставил на обувной полке тапочки разных размеров, непонятно где найденные. Отряхнув руки, Нико улыбнулся и поблагодарил Ниину и дворецкого за помощь.

***

      Йоонас после долгих и мучительных проверок важных документов, которые он замотался подписывать, вернулся домой весь уставший. Единственное, что он сейчас хотел, так это покушать и лечь спать. Но как только он закрыл за собой входную дверь он впал в ступор, увидев ковёр.       — Не понял, это что такое? — произнёс он, хорошо, что к нему вовремя подошёл Вернери.       — Добрый вечер, херра Порко. Нико решил вознести небольшие изменения. Он предложил сменить уличную обувь в доме на тапочки, вот ваши, — дворецкий поставил перед блондином обувь, а Йоонас до сих пор стоял в полном шоке.       — Ахринеть на работу сходил.       Бизнесмен снял с себя пальто, передал его мужчине и сменил ботинки на тапочки. В них даже было комфортнее, чем в душной кожаной обуви. Пройдя в ванную, Порко заметил вместо бумажных полотенец белые махровые, которые аккуратно висели на держателе около раковины. Парень глубоко вздохнул и помотал головой. Ему очень хотелось увидеть этого революционера, чтобы спросить у него, что вообще происходит.       — Привет! — радостно произнёс Нико, который стоял у плиты вместе с Бари и что-то готовил.       — Привет, а… что вообще происходит? Меня не было пять часов, а тут произошли кардинальные изменения! — Моиланен поставил на стол две тарелки с едой и подошёл к парню.       — Ты дома, ну так и веди себя по домашнему. Зачем всё это?       — Что это?       — Ровно выглаженная рубашка, чтобы просто спуститься и позавтракать. Вытирать руки бумажными полотенцами, заправлять мусорный пакет в ведро так, чтобы края этого пакета не торчали наружу. Зачем кушать обязательно в столовой, если, кроме тебя, ну и теперь меня, за столом никто не сидит? Ходить по дому в грязной обуви — это полное неуважение к труду людей, которые на тебя работают.       — Я им деньги за это плачу!       — А ты в детстве матери тоже деньги платил?       — Нет, она бы меня по шее огрела, если бы я по квартире в грязных башмаках прошёлся.       — Мне тебя по шее бить, чтобы ты так не делал? — посмеялся Нико. — Будь обычным человеком хотя бы дома. Иначе я не смогу здесь жить, а с тобой тем более.       — Эй, ты меня не пугай вот этими словами. Я тебя не отпущу из-за этой ерунды.       — Если для тебя это ерунда, то…       — Боже, ладно! Хорошо! Дома — я домашний, на работе — я король. Понял, — принял правила Ника Йоонас. — Но и ты соблюдай правила.       — Какие?       — Носи меньше одежды, — ухмыльнулся Порко, осматривая внешний вид своего парня.       Футболка, толстовка, штаны и волосы заплетённые в пучок — даже разглядеть кусочка тела нельзя из-за этих лоскутков одежды.       — Постараюсь, — Моиланен поджал под себя ногу и сидел спокойно ел еду, которую он приготовил с поваром.       — Мне нравится твоя привычка, — улыбнулся Йоонас, со спины обнимая шатена и целуя его в макушку. — Кстати, Йоэль звонил, предложил устроить что-то вроде семейного ужина. У нас есть общий друг — Томми Лалли, так вот, он тоже будет. У него недавно появился парень, правда Хокка этого не знает, я не успел ему сказать. Короче, пообщаетесь, познакомишься с ним. Тем более наши родители живут в Оулу, поэтому здесь в Хельсинки, мы друг для друга уже лет так пять как братья.       — Хорошо. Алекси мне пока ничего не говорил, но раз вы уже всё решили, то, конечно. Думаю, будет здорово.       — Люблю тебя за эту простоту, — сказал Йоонас и сел за стол рядом с Ником.       — Слушай, ну курицу же можно и руками есть, что сразу за приборами-то? — усмехнулся Моиланен, кусая мясо голени курицы, на что Порко снова закатил глаза.