Экстази: Три истории богатства и бедности

      Олли был музыкантом, а также медиком. В музыкальной школе он хотел играть в оркестре, увлекался классической музыкой, но позже вместе с Нико они нашли несколько дисков рок-групп и заслушивали их до дыр. Но после выпуска парень осознанно решил связать свою жизнь уже с медициной. Он поступил в медицинский университет и окончил его примерно год назад. Олли проходил практику в местной больнице города Оулу и не собирался переезжать в столицу Финляндии, но из-за любви к работе, постоянной работы, Матела стал одним из лучших медбратов в отделение. Ему также было разрешено присутствовать на несложных операциях и подавать помощнику хирурга какие-нибудь инструменты. Но совсем недавно ему предложили перевестись в платную центральную больницу Хельсинки, в которой парню будет куда комфортнее.       Любовь к музыке осталась. Он до сих пор иногда поигрывает на гитаре какую-нибудь мелодию, слушает не тяжёлый рок и в целом является очень хорошим парнем. Личную жизнь он старательно прятал от своих родителей и друзей. Было пару девушек, и он всегда интересовался только девушками. С парнями он не особо находил общий язык, но ему повезло встретиться с Нико и познакомиться с Алекси.       То, что его друзья состоят в отношениях с бизнесменами, это поражало Олли. Он не думал, что такие богатые люди могут обращать внимание на персон низшего сословия. Вот только поведение Томми ему казалось странным. Во-первых, мужчина не злился на блондина за то, что тот разлил на него кофе. Во-вторых, он не позволил директору уволить Олли. В-третьих, шатен определённо был богат и умён, но почему он вдруг решил поступить так с Матела? Скорее всего жалел. Да, именно так, потому что богатые люди всегда так поступают, разве нет?       Мысли Олли противоречили друг другу, поэтому он даже не заметил, как Марта начала собрание ещё за час до открытия ресторана. Все сотрудники зала стояли около бара и внимательно её слушали, а Матела уставился в одну точку, ничего не слыша.       — …Теперь к важной новости, — бармен толкнул Олли в плечо, выводя того из ступора. — Пару дней назад в нашем ресторане были очень серьёзные люди. Завтра у них пройдёт банкет, наши повара и официанты с барменом должны там отработать на отлично. Поэтому завтра здесь в восемь часов утра, кто опоздает — уволен. Всем всё понятно? — сотрудники поголовно кивнули и расползлись по залу.       Такое с Олли случилось впервые — работать за пределами ресторана, но главное с тем же составом. Переживание росло, он боялся облажаться, боялся, что его уволят… опять уволят. И в данном случае вряд ли какой-нибудь Томми его спасёт.

***

      Большое помещение с позолоченными рамами на стенах, выкрашенные бежевой краской, колонны, у подножья украшенные убранством, высокие потолки с золотыми люстрами в три яруса, в самой дальней стене висела мозаика из зеркала, а по бокам стояли в горшках пышные декоративные деревья. Пол был выложен из бело-золотого мрамора чисто отшлифованного. По краям комнаты стояли узкие длинные столы, покрытые белой скатертью, с аппетайзерами на тарелках, небольшими пирожными и фруктами.       Женщины в красивых стильных платьях плавно передвигались по залу и общались с гостями, а их спутники в чёрных смокингах что-то обсуждали между собой. На каждой даме висело по нескольку украшений разного веса и с разной стоимостью, а мужчины надевали самые дорогие запонки, часы и прочие аксессуары. Главной задачей на данном банкете было показать своё состояние, продемонстрировать насколько ты богат. Между гостями варьировали официанты с подносами, на которых стояли пустые бокалы или бокалы с дорогим французским шампанским.       Олли держал руку за спиной, проклиная того, кто придумал такую униформу. Да, у них сменилась одежда, теперь парень был одет в чёрные брюки, белую рубашку, чёрную жилетку, белые перчатки и лакированные туфли, купленные парнем где-то на распродаже. Он мило улыбался, когда предлагал гостям шампанское, а те на него смотрели как на прислугу, который вообще должен кланяться им в ноги.       Парень мысленно фыркнул на какую-то женщину в красном платье и с бижутерией на шее, запястьях, пальцах и в ушах, так она ещё и старая была, из-за чего в разы противнее было. Такие «аристократы» не знают тяжёлой жизни людей, которые их обслуживают, а ведь им приходится много работать, чтобы прокормить себя, возможно, даже семью.       Олли стоял около бара и ждал, когда Маури нальёт в бокалы вино или шампанское. Вот только обязательно что-то должно было пойти не по плану, поэтому, когда на его подносе оказалось три бокала шампанского, он аккуратно повернулся и врезался в кого-то. Пузырчатая жидкость сразу вылилась на чьи-то брюки.       — Олли, — чуть ли не прорычала Марта, когда оказалась рядом, — у тебя проблемы с координацией?       — Опять попытаетесь невинного парня уволить? Поверьте, не стоит, — уверял женщину Томми, беря из рук бармена тряпичную салфетку. — По крайней мере, в этой ситуации полностью моя вина.       Он бросил надменный взгляд на Олли, хоть и совершенно не злился. Мужчина прошёл мимо, направляясь в сторону уборной. Удивительно, что даже после такой оплошности, его походка была твёрдой, уверенной и железной. Марта развернулась к Матела и одарила его гневным взглядом.       — Понятия не имею, что ты ему сделал, но в третий раз я тебя точно уволю, — женщина махнула волосами и ушла прочь от бара.       — Чувак, ходишь по тонкому стеклу, — усмехнулся Маури. — Но, как ты это делаешь?       — Сам не знаю, — не выходя из шокового состояния, произнёс Олли.       Блондин чувствовал на себе вину, поэтому поправив жилетку со страхом в глазах направился в уборную, чтобы загладить свою вину, ну и помочь, если помощь вообще нужна. Он зашёл в туалет, который весь был в тёмных оттенках, кроме раковины и унитазов в кабинках. Около умывальник перед зеркалом во всю стену стоял мужчина, промывающий полотенце под водой, а его штанина заметно была мокрой. Олли только сейчас понял, что на шатена попала лишь малая часть напитка, немного замочив штанину в области бедра.       — Чтобы шампанское быстро вывести нужен мыльный раствор, — указал парень мужчине.       — Я прекрасно это знаю, — тогда Матела заметил, как на полотенце уже находилась мыльная пена.       — Простите, я не хотел. Мне в детстве родители не зря говорили, что глаза нужно иметь и на затылке, — усмехнулся воспоминаниям парень.       — Скажи честно, мне не идут эти штаны? Чего ты на них так взъелся? Уже второй раз на них что-то выливаешь, — Томми внимательно посмотрел на официанта, будто пытался найти ответ в его глазах. — Или ты так деликатно пытаешься их с меня стянуть?       — Что? Нет! Как вы могли такое подумать? — возмутился Матела.       — А что, я красивый, умный, богатый…       — Ага, и видимо самовлюблённый, — прошептал Олли, после чего пожалел о том, что умеет говорить.       — Дерзишь. А ведь я с тобой нормально разговариваю.       — Да кто таким образом нормально разговаривает? — взмахивая руками задал риторический вопрос парень, но для Томми на все вопросы был ответ.       — Я, — чётко, строго, с холодом и уверенностью было сказано мужчиной.       Атмосфера накаливалась; Олли было ужасно некомфортно рядом с человеком, чьё присутствие уже доводило всё тело до страха. Блондин развернулся и быстро ушёл в зал, стараясь больше не попадаться на глаза этому мужчине.

***

      — Томми, вы как? Слышал, там произошёл инцидент, — произнёс седоволосый мужчина, смотря на своего знакомого.       — А вы больше слушайте, может когда-нибудь повезёт и вам что-то полезное скажут, — строгим недовольным тоном ответил шатен, залпом выпивая бокал шампанского. — Что это за хрень? Дюшес из детства напоминает! — скривился он и поставил стеклянный сосуд какому-то официанту на поднос. — Парень, принеси стакан рома.       — Конечно, — кивнул сотрудник и ушёл в сторону бара.       — Как ваш бизнес? Мои друзья говорили, что вас ожидает банкротство. Видимо вы сейчас переживаете тяжёлые времена.       — Ага, последние тысячи пересчитываю, — Томми получил свой алкоголь и сразу сделал глоток.       — Правда? И сколько это? — не унимался мужик.       — Да так, — пожал плечами шатен, — последние пару сотен тысяч миллионов! — под конец фразы его голос снова проявил стальное звучание.       — Евро?       — Долларов! — фыркнул Томми. — Я удивлён, что вы ещё не рубли назвали.       — Но…       — Хотите совет?       — Давайте.       — Да я бы всё равно сказал. Имейте хороших друзей… в обеих смысловых формулировках. Желательно искать по таким критериям: умные, успешные, фартовые, ну и естественно красивые.       — Вы… сейчас серьёзно? — шокировано уставился седоволосый на Томми.       — Похоже, что я шучу? — его взгляд прорезал старика насквозь. — Понятия не имею, что в моей жизни должно произойти, чтобы я стал банкротом. От меня зависит половина этого грёбаного скудного мира. И я говорю исключительно правду.       — А сейчас я прошу выйти в центр зала нашего уважаемого гостя. И как бы ужасно это не звучало, но в его руках наша жизнь, — все начали аплодировать, в шатен влил в себя остатки рома, холодно посмотрел на мужчину и направился к кафедре. — Томми Лалли!       Он подошёл к нужному месту, оглядел всех и сделал взгляд безумно устрашающим; все прекрасно знали, что это означает, — всем нужно срочно заткнуться. Олли в это время уже заканчивал свою смену и вышел из помещения, не желая слушать речь этого надменного придурка.       — Про меня здесь ходят слухи, будто я скоро стану банкротом, — Томми усмехнулся и немного посмеялся — его поддержали все, но резко его лицо снова стало строгим и твёрдым. — Вы что, вздумали про меня байки детские распространять? Поверьте, ваши фирмы и бизнесы работают только из-за меня, отдыхать вы летаете тоже благодаря мне, да половина вашей мебели в прошлом принадлежала мне! Узнаю, кто это распространяет, сожгу и даже не моргну глазом, — процедил он сквозь зубы. — Ну а если возвращаться к теме, то спасибо, что посетили данное никому не нужное мероприятие. Надеюсь вы здесь не задохнётесь от уровня самолюбия, критики и дурости.       Все зааплодировали, а Томми прошёл к своей охране, взял чёрное пальто и направился на выход. Ему никогда не нравилось находиться на подобных мероприятиях. Ему это казалось ещё больше унизительным, чем сказать, что у тебя на счету пару миллионов. Он ехал в машине мимо набережной, как заметил знакомого парня и попросил водителя остановить машину на обочине. У Лалли до сих пор из головы не выходила та мысль, что парень не простого характера, что он довольно сильно отличается от других. Олли его не боялся, а это не льстило шатену.       — Ещё раз привет, — неожиданно раздалось за спиной Матела, отчего парень дёрнулся.       — Что вам надо? — не понимал блондин; на нём было бежевое пальто и обычная одежда — джинсы и футболка, вместо неудобной униформы, которую он сдал.       — Меня интересует, почему ты себя так ведёшь. Я же довольно спокойно себя веду.       — Господи, может вас на камеру заснять?       — Попробуй, если жизнь не дорога.       — Чего вы мне угрожаете? Такое ощущение, будто вы из тюрьмы сбежали.       — Нет, я не был в тюрьме. Просто стиля своего придерживаюсь. Многие называют меня мафиозником, — как бы гордясь этим сказал мужчина.       — Мафиозником? Хаха, вы точно не мафиози, — посмеялся Матела, не скрывая своих эмоций.       — Это ещё почему?       — Потому что мафиози ни за что не скажут, что они мафиози.       — Ой, да брось, меня все бояться, — восхищаясь собой произнёс Томми.       — Но не я, — ответил Олли.       — Ты мне нравишься, — усмехнулся Лалли. — Дерзкий и бесстрашный. Стоял на краю пропасти?       — Нет, жил в неблагоприятном районе Оулу, при этом играя в музыкальной школе классическую музыку на гитаре. Одевался так, будто я дирижёр, руки берёг, дома постоянно сидел, а потом вообще в оркестр целился.       — Так мы земляки! — воскликнул Томми.       — Да что вы! Радость какая! — презренно сказал Матела. — Слушайте, мне надо домой. А с вами у меня общаться больше нет желания.       — Если я тебя обидел в той уборной, то прости, — взмахнул руками мужчина.       — Сколько лжи и лицемерия, — как бы пробуя фразу на вкус, произнёс Олли. — Это всего одно слово, которое мог произнести с такой ужасной интонацией только самовлюблённый человек. Вы бы кармашки-то побольше сделали в пальто, чтобы деньги помещались, а то негоже их никому не показывать.       — Могу тебе показать, — ухмыльнулся Томми, а Матела ещё раз посмеялся.       — Эй, нет! Я, пожалуй, откажусь. Боюсь вылечится потом не смогу, денежным наркоманом стану, — парень развернулся и махнул рукой, выкрикивая, — Blomst!       — Blomst — это цветок по-датски. Но если хотел попрощаться, то… Farvel! — Лалли ушёл к своей машине, которая ехала за ними.       Олли не показывал виду, что был в шоке. Этот мужчина знал датский! Какого чёрта! Он подловил Матела, блондину не удалось показаться умным. Видимо Томми по-настоящему знал, что ответить на любой вопрос.

***

      Когда парень зашёл в квартиру, то его встретила галимая тишина. Включив свет, он заметил записку на тумбочке в прихожей.       «Я у Йоэля. Ужин в холодильнике. Алекси.»       Олли улыбнулся; он был рад, что у его друзей всё так хорошо складывается в жизни, особенно у Нико, который в основном и становится инициатором конца отношений. Блондин же сейчас хотел лишь постоянную работу, а потом уже начать обустраивать личную жизнь. Через полгода ему двадцать три, а личной жизнью так и не пахнет. Ещё этот Томми прилип…

***

      Йоонас пришёл после тяжёлого рабочего дня домой весь мокрый; на улице полчаса назад начался ливень, который намочил всё, что можно. Парень снял с себя чёрное пальто и бросил его на стул, топчась на маленьком коврике, чтобы подошва обуви стала чистой. Из прачечной вышла Ниина, которая была для Порко что-то вроде няньки, когда он был пьян или не в настроении. Она следила за всеми горничными, да и в целом за порядком.       — Ох, Йоонас, ты весь промок. А ну быстрее на кухню, я тебя чаем напою и варенье дам. Сейчас, только за полотенцем схожу, — женщина пухленького телосложения направилась обратно в прачечную, а блондин не мог противится, поэтому пошёл на кухню.       Два дня подряд Порко работал не покладая рук. В последнее время слишком много на него обрушилось. Какие-то проблемы с контрактами в Америке, подорвалась сделка с немецкой фирмой, что его расстроило, а также перенос одного из важных мероприятий, на котором он обязан быть, хоть и не хотел. Зайдя на территорию кухни, он заметил как в соседней комнате стоял Нико и что-то искал на полках стеллажей.       Вот оно солнце в такой пасмурный день. Парень с длинными волнистыми волосами цвета молочного шоколада в обычной домашней одежде — широкая футболка и чёрные шорты, что может быть лучше момента, когда любимый человек в твоём доме и ждёт тебя.       — Йоон! Я думал, ты как всегда придёшь где-то в полночь, — улыбнулся Нико, подбегая к Порко и обнимая его. — Фу, ты мокрый, — посмеялся тот.       — А ты сахарный что-ли? — пошутил блондин, обвивая руками стройную талию парня.       — Конечно, я вчера столько шоколада съел. Мог и написать, что задержишься. Я проснулся — тебя не было, засыпал — тебя не было, потом снова проснулся — тебя уже не было, пришёл с работы — никого. Думал, что-то серьёзное случилось. Хорошо, что Вернери всё объяснил, — встревоженно произнёс Моиланен, проводя рукой по кудрявым волосам Йоонаса, с которых скатывались капельки дождевой воды.       — Солнце, прости, я совсем заработался, но в ближайшие два дня я свободен! — старший хотел поцеловать Ника, но тот отстранился.       — Извини, я… просто… ещё не готов, — улыбка с лица шатена спала.       — Ладно, всё в порядке. Я понимаю… хотя не очень, но я подожду.       Ниина принесла полотенце и налила чай, а бизнесмен успел переодеться в сухую одежду и рассказывал Нико, чем занимался в офисе, а тот в ответ говорил о днях в школе, как его ученики хотели над ним подшутить, но не получилось.       Неловкость и неполноценность внутри Йоонаса всё ещё присутствовала. Он понимал, что Моиланен не хочет спешить, но хотя бы разрешает его обнимать. Вот только не поцелуев, уж точно никакой близости, а про совместную комнату, где они будут жить вдвоём речи вообще не шло. Ник ещё был не готов так сближаться с парнем, он понимал, что тормозил жутко, но и себя заставить он был не в состоянии.