Выбор за тобой

ИЗАБЕЛЛА Я жадно поедаю свою картошку фри с каким-то острым кетчупом, пока Милли рассказывает о своём предстоящем свидании. — Ты ведь не против, Джесс? — подстерегается она, имея ввиду, не против ли Джессика того, что у Мили свидание с ее бывшим парнем, Кевином, но Джессика занята совсем другим. — Мне все равно, — радостного лепечет она, глядя на Луиса, — но имей ввиду, он тот ещё педик. Я отталкиваю от себя свою еду. Что-то аппетит пропал. — Ну ты же с ним встречалась, — добавляет Лили, сестра близняшка Мили, которая сидит на коленях у Джея, напротив меня и кусает мочку его уха. Лили и Мили — две противоположности, одна бунтарка, другая прилежная ученица, свято верующая в настоящую любовь. — Да, встречалась, — кивает Джессика, — и почему, по-твоему я с ним рассталось? Я весело фыркаю. Жизнь несправедлива, раз девушка бросает парня из-за размера его члена. А Джессика отрывает пять сантиметров от своего хот-дога и приставляет перед носом у Мили. — Ты бы могла трахаться вот с этим? Джей и Лили растянуто посмеиваются, а Луис прячет улыбку. — Отвратительно, — шепчу я. — Не ну а что?! — заявляет Мили, — большая любовь, для меня важнее большого члена, ясно? И вообще, знаете что? Если он крутой парень... — Поправка, — вставляет Джейсон, с заумным видом вытянув указательный палец, — педик не может быть крутым парнем, как бы умело он со своей «колбаской» не обращался. Закон природы такой, и ничего не поделаешь. Я делаю глоток апельсинового сока. — Ну, в конце концов, если он мне всё же понравится, — упрямо продолжает Мили, — то я просто куплю себе классный клитороласкальщик. Я в резком приступе смеха, выплевываю весь свой, находящийся во рту, апельсиновый сок наружу. — О, Боже, — хохочет Джей, — не знаю, с чего я угораю больше, с этого... — он кивает на меня. Трое парней, сидящих за соседним столиком бросают на нас любопытные взгляды и странные улыбки. — Или с клитороласкальщика, — подхватывает Лили. — Надеюсь, ты имела ввиду, стимулятор, — произносит Луис, и подаёт мне салфетку, которой я вытираю свои губы и лицо. Джессика мне помогает, неумело проводя салфеткой по моему топу. — Оу, оу! — кричит Джей, — дружище, я бы на твоём месте заревновал, — обращается он к Луису, и кивает своей головой на нас. — Я сейчас тебе эту твою голову...! Я бешеным взглядом смотрю на него, а Лили хищно улыбается. — Не надо, дырявить взглядом моего пупсика-шмупсика, моего секси-шмекси боя, — подтрунивает она Джея, и гладит его по головке, как пса, тот отвечает ей тем же, и распускает слюни, в буквальном смысле. Кажется, Лили его успешно дрессирует. — Твой секси-шмекси бой нарывается, — предупреждаю я, грозно стреляя в него своим взглядом, а он делает беспомощный вид и снова обращает свой взгляд на Лили, которая начинает громко хохотать. — Ты сегодня с нами в Down Town? — спрашивает Луис меня. Я киваю. — Да, сегодня еду к родителям. Мама звонила. Будем выбирать платье к девятнадцатилетию Ш...Ширли кажется, о которой я ничего не знаю. Что скажете? — Скажу, в одном говне тонем, — отвечает Джейсон, поднимая с колен Лили. — А что вас собственно не устраивает? — интересуется Мили, — устали от шикарной жизни? — А мне не нравится шикарная жизнь, — пожимает плечами Лили, — все эти мероприятия, золотые детишки своих родителей, награды и благотворительные вечера, на которых, люди делают вид, что им есть дело до других, и криво улыбаются друг другу, изображая добродетель. Джейсон улыбается. — Ты права. Я задумываюсь. — Всё даже не совсем так, — поджимает губы, Луис, — к фальшивым улыбкам можно привыкнуть, их даже можно натренировать. Но когда, каждый твой день расписан, когда твоё будущее уже продумано за тебя, людьми, которые вырастили тебя, и даже не задумывались о том, чего ты, мать твою, хочешь, что ты, черт возьми, тоже человек, и у тебя есть собственные желания и мысли. Мысли, которыми ты хочешь поделиться, но об этом говорить, мать его, нельзя, тебе затыкают рот и приписывают чужую славу, славу твоих родителей и ждут того же от тебя, потому что ты ОСОБЕННЫЙ, и для тебя уже составлена определённая роль. Да, ты богат, мажор с кучкой бабла и классных телочек под рукой. Но бабло — это не равно свобода. Всё это дерьмо начинает тебя поглощать, как бы ты не старался выбраться. Ты хочешь быть другим, но не можешь. И остаётся только сдаться или бороться, в конечном итоге, ты исполняешь выданную тебе роль, успокаивая себя тем, что твоя жизнь — это мечта многих людей. — Это рай для кучки незнающих твоего мира людишек, которые изо дня в день поливают грязью твои посты в соцсетях, — продолжает Джессика, — они думают, что ты просто понтуешься, что ты избалованная девчонка, которая истрачивает деньги своих предков. Да, для некоторых возможно такая жизнь сравни Раю, но только те, кто в этом мире живут, знают, что этот мир синоним слова Ад, потому что жизнь, в которой у тебя нет права распоряжаться своей судьбой и будущим, не имеет никакого смысла... Ну и? По вашему, что может быть хуже бессмысленной жизни? — По моему, вы драматизируете, — пожимает плечами Мили. Я никогда не думала о том, чего я хочу от жизни. То есть... мне эти мысли никогда не приходили в голову. Решения, в своей жизни, в большинстве, я принимала сама, но на некоторые вещи, такие как, завышенные ожидания родителей, ярлыки поставленные социумом, и то, что я чувствую всю эту ответственность, которую на меня навалили, без моего на то согласия, я не могу повлиять. И остаётся только соглашаться. *** Я шагаю по центральной улице Лотвуда вместе с Дженной. — Чего ты такая хмурая? — замечает она, пока я задумчиво оглядываю проезжающие мимо машины. На улице резко похолодало, и на мне моя чёрная кожаная курточка от кутюр, которую я купила на прошлой неделе вместе с Джессикой. — Ничего, — пожимаю плечами я. Я думаю о предстоящем торжестве, которое будет проходить послезавтра. Конечно, я не в первый раз иду на такие мероприятия, хотя это будет в стиле бала маскарада, и все будут в масках, и к тому же, когда речь идёт о сводной дочери, конкурента папы, я не могу не волноваться, хотя бы немного. Я и Дженна купили туфли, но Дженна уже давно не ходит на вечера, на которые зовут всю нашу семью. Они с родителями с каждым днём ладят все больше, ну ещё бы, ведь Дженна та ещё психологичка, ну как бы там не было, свою жизнь она живёт так, как сама того хочет... невозможно не позавидовать. — Новые лабутены отлично будут смотреться с твоим сочным чёрным платьем, — она мне подмигивает, — в нем ты просто аппетитная, как грех, красотка. Я начинаю прыскать со смеху. — Ты прикалываешься надо мной?! Оно обнажает почти все мои формы, хоть и достаточно длинное. — В этом и весь прикол. Я закатываю глаза, и снова задумываюсь. — Дженна, можно я задам тебе вопрос. То есть ты же даёшь советы людям... Мне тоже нужен. Она хмурит брови. Мы останавливаемся напротив киоска с хот-догами, я машу головой, обозначая этим отказ, Дженна берет себе один хот-дог, и мы шагаем дальше. — Валяй. — По твоему... — я щурю глаза, Дженна внимательно меня слушает с полуоткрытым ртом, — большой член важнее большой любви? Или наоборот? Она пихает меня в плечо, и мы начинаем хохотать. — Это что вопрос с подвохом, — всё ещё продолжает смеяться она, — потому что, ответ слишком простой. Я качаю головой. — Какая же ты невоспитанная. Чему учишь младшую сестру? — В общем то знаешь? — она поднимает свой мизинец, пока кусает хот-дог, — на опыте знаю. У мужчин с маленьким пенисом, есть такие преимущества, как «толстый карман», поэтому, тут уж выбор за тобой. — Ну и ну. Я то в этих карманах не нуждаюсь. — Да-да, я поняла, сестрёнка. Ты хочешь, чтобы к одному прилагалось другое, — смеётся она. Я в приступе смеха, смыкаю свою губы, чтобы не расхохотаться. — Да нет же! Я просто хотела услышать мнение психолога. Но видимо... ты не профессионал своего дела, — я вздергиваю свой подбородок, выражая свой протест, и скрещиваю руки на груди и шагаю вперёд. — Изабелла! — окрикивает Дженна, — в наше время, почти никто не верит в большую любовь, и поэтому легче опереться на то, что под рукой. Большая любовь кажется людям мифом, некоторые даже не понимают, что вообще это выражение значит... Так зачем себе, в таком случае, отказывать в удовольствиях, верно? Зачем говорить о том, что ты хочешь большой любви, если ты в неё не веришь? Она шагает рядом со мной. — Понимаешь? — продолжает Дженна, — большая любовь — это нечто такое, в чем я ещё даже сама не разобралась. Но я точно знаю, что это прекрасно. Это все знают. И знаешь, в такой момент, когда ты встретишь такого человека, с которым, ты можешь по быть по-настоящему собой, быть смешной, быть странной, быть дерзкой, сильной, какой хочешь, но при этом, чувствовать себя в абсолютной безопасности, знать, что тебя любят, тебя понимают и ценят. Ты ценная. Ты любимая. Ты счастливая... и все эти чувства взаимны... взаимны, представляешь? Звучит нереально, правда? Мне кажется, определение любви сродни смыслу искусства... И этот смысл заключается в том, что ты видишь себя в том, что тобой не совсем является. Ты видишь своё отражение. Бэлла, ты знаешь людей, у которых Большая любовь? Я киваю. Таких сейчас достаточно много... в соцсетях. — А сколько людей, которые так её и не нашли? Я фыркаю. — Да почти все. — Почему по твоему, это так происходит? Человек, которого ты себе выбираешь — является твоим отражением. Отчего так много разводов? Не всем нравится своё отражение, Бэлла. Не все хотят его видеть. Почему все кричат о том, что в первую очередь, надо любить себя? Потому что, не любя себя, никого другого ты полюбить не можешь. Просто потому что, тупо не умеешь. Не умеешь любить. И даже не знаешь, что это вообще значит... Понимаешь о чем я, сестрёнка? Она вглядывается в мои глаза. Я сжимаю губы и делаю вывод. — Когда я решу выйти замуж, приду к тебе на консультацию, договорились? И Дженна с улыбкой на лице, закатывает глаза. — Дженна, правда, — жалобно тяну я, — мне сложно думать обл всем этом. Я, в принципе, о любви никогда не мечтала. Мне нужна только свобода, а любовь... как ты уже сказала... попробую найти в себе самой, в первую очередь. И будет у меня прекрасная жизнь! — АМИНЬ, — кричим мы вместе и снова начинаем хохотать.