Perdre contrôle

Я посмотрела на свой кофе, разочарованная. В ту ночь мне удалось заснуть очень поздно. Оставалось два часа до того, как сработал бы будильник, когда мое тело и разум решили дать мне передышку. Я провела ночь, глядя на потолок, прокручивая в голове свои ошибки, оправдания. Президент назвал меня другом, хорошей компанией. «И это для него все?» Мне было интересно. В то утро я не видела Эммануэля в кафетерии, он, вероятно, проснулся раньше всех нас. «Какая быстрая смена настроения!» Я подумала про себя. «До вчерашнего дня я даже не хотела видеть его тень, а сегодня… Мне грустно, потому что я не видела его рано утром». Я покачала головой. В этот момент прибыла Фабиана и села рядом со мной. — Доброе утро, Паола! — Она все еще была полусонной, сев, девушка откусила кусок пирога и продолжила: «Как вчера прошло?» она оглянула комнату и прошептала: « Макрон был не в себе, да! Я тебе говорю!» Я удивленно посмотрела на нее. — Что ты имеешь ввиду? — Ты не можете себе представить сцену, которую он сделал прошлой ночью! Президент разозлился, как гиена! Он спрашивал меня по крайней мере дюжину раз, где ты была, почему не пришла и бла-бла! И после того, как я объяснила ему, что ты просто отдыхаешь, он побежал искать тебя! Ему нехорошо, я скажу тебе, да, — шептала Фабьяна. — И ему удалось найти меня, — ответила я. — вместе с Маттом! Какая дерьмовая ситуация была! — Я положила руки на щёки. Фабиана посмотрела на меня, подвинулась ещё ближе, чтобы прошептать. — Подожди, а может все дело в том, что вы с Макроном уже… О, ТЫ МЕНЯ ПОНИМАЕШЬ! — Она сказала, делая странные жесты руками. Я остановила подругу, беспокоясь, что кто-то нас увидит. — Да что ты имеешь ввиду! По твоему мнению… — Да ладно тебе, я бы тоже не отказалась. У него есть свое очарование! Знаешь, у итальянцев есть такое выражение: Chi di naso abbonda, di cazzo sfonda* — Фабия! Но что с тобой сегодня утром? — Я спросила, слегка повысив голос: И ничего это не значит, подумаешь, нос как нос, и больше бывают. Фабиана закатила глаза и усмехнулась. Разговор затих, мы продолжили завтракать. Я вернулась к своему кофе. Но потом я не могла сдержаться. — Проблема в том, что он никогда не подумает обо мне. С моей же стороны, я бы не отступила. Фабиана посмотрела на меня взволнованно. — А вот я думаю, что он слишком уж много о тебе думает. Если бы я видела вчерашнюю сцену! — Ну что ты такое говоришь? — Я категорически отвергла эту идею. — А потом, — добавила я: «У него уже есть жена». Фабиана начала смеяться. — Ага, прямо! — Она сказала: «Они, кто встречаются раз в три месяца, если все пойдет хорошо, и кто занимается сексом максимум два раза в год, если вообще. Я хлопнула подруге по руке, пытаясь заставить ее понизить голос. — Слушай Па, теперь я скажу тебе правду, потому что ты уже надоела мне с Макроном! Тебе нужно прекратить летать в облаках! Не будет такого, что принц на коне придёт и спасёт принцессу, которая жаждала и ждала только его одного. — Она закончила есть и вышла из столовой Я последовала за ней по коридору. — Но извините, — продолжила я речь, — по вашему мнению, что мне делать. Я не могу ничего. — Но что я должна сказать тебе, что тебе нужно сделать? Ты выглядишь как маленькая девочка в первом причастии, давай! — Она ответила, слегка толкая меня в шутку. Мы засмеялись и начали работать. Я была за своим столом, потерянная в своих мыслях, как всегда. Я читаю эту страницу уже около двадцати минут, или, вернее, притворяюсь, что читаю. Руками я щёлкала ручкой, используя ее больше как антистресс. Я вспомнила слова Фабианы. Ее желание ободрить меня. Должна ли я действительно попытаться соблазнить президента Франции? Я покачала головой. Это было бы бесполезно. Президент бы отказал и, вероятно, даже уволил бы меня. Я не могла и не должна! У меня все еще было достоинство, не так ли? Я задумалась об этом. Стук о мой письменный стол внезапно вернул меня на планету Земля. — Проснись! Это был второй раз, когда кто-то побудил меня проснуться в тот день, но теперь это пришло от другого человека. — Ах, доброе утро, президент! Да, я не сплю, я была занята своей работой и не слышала, как вы приближаетесь. Я пытался оправиться от испуга видеть его передо мной. — Конечно. Как нет. Что-то случилось? — Он спросил сомнительно. — Но нет, ничего, на самом деле, — попытался ответить я с улыбкой. — Не шути сегодня вечером, хорошо, — сказал он угрожающе поднимая палец, — Я все равно тебя найду, — Эммануэль ушел, не дожидаясь моего ответа. _ Я была в офисе президента. Мы закончили работать недавно, но он попросил меня остаться. Я с радостью приняла бокал вина, который он мне предложил. Сегодня Макрон был странно в хорошем настроении. Обычно в эти дни я часто видела его подавленным, уставшим. Но в тот вечер президент, которого я знала, казалось, вернулся. Мы говорили уже более получаса обо всем. О работе, коллегах, о нашем непонимании прошлой ночью. Казалось, мы знали друг друга целую жизнь. Все это было настолько неформально и лишено какого-либо расстояния, что до сих пор разделяло нас. Его одежда полностью отражала неформальность нашей встречи. Эммануэль носил простую черную футболку и брюки для спортивного костюма. В какой-то момент он стал серьезным. Президент посмотрел на меня. — Знаешь, чем больше я тебя узнаю, и тем больше я понимаю, как мало или ничего я не знаю о тебе. — Он внимательно изучал меня своим взглядом: «Расскажи мне что-нибудь о себе». — Вы хотите, чтобы я принесла вам свое резюме, господин президент? — Я попыталсь пошутить. Он улыбнулся. — Нет, я уже прочитал это. Я хочу знать больше. — Я постараюсь рассказать вам кое-что о себе. Но я предупреждаю, нет ничего интересного, — ответила я. — Позволь мне судить, я слушаю тебя во все уши. — Макрон сказал, перекрещивая ноги и потягивая вино. — Я родилась в Париже, но я думаю, что вы уже знаете это. Я поступила в университет в 18 лет. — Я посмотрела на свои руки, а затем посмотрела на него: «Нет дня, когда я не скучаю по своей семье.» — В то же время, Нет дня, когда я сожалею о своем выборе. Жертвы, нервные срывы. Прямо сейчас, работая, Я счастлива, — сказала я, глядя на него, пытаясь заставить его понять, что он был причиной моего счастья. — А что ты чувствуешь помимо счастья от работы? — неожиданно спросил Президент. Что ж, пришло время раскрывать мои карты, как посоветовала мне Фабиана? Я поднесла стакан ко рту, сделала глоток, посмотрела на него несколько минут и снова улыбнулась. — Сентиментально, — Я возобновила: «…Я еще не нашла то, что ищу. Или, может быть, оно передо мной, — Я колебалась продолжить, — но я до сих пор не поняла. Эммануэль удобнее уселся в кресле, опираясь на спинку. Он сделал еще один глоток вина и спросил меня: «И кого бы ты искала? — Кого-нибудь из… исключительных. Культурный, очаровательный, элегантный. Он должен был понять, что я это описываю его, не так ли? — Господин Президент, это не честно. Вы спрашиваете обо мне, но никогда не говорите о себе. — Ты права. Я не люблю говорить о себе. Но ты знаешь, что мне нравится? — Он остановился, чтобы выпить вина, а затем возобновил: «Мне нравится знать, что обо мне думают другие». Макрон поднёс свою руку к моему лицу и нежно погладил щеку: «Что ты думаешь обо мне, Паола?» Я посмотрела на него с сомнением. — Как ваш сотрудник, или как ваш «друг»? — Мне все равно, что ты думаешь обо мне как о президенте. Я хочу знать, что ты думаешь обо мне как о человеке. — Ну, — начала я, — я не думаю, что в вас есть что-либо плохое. Подождите! — Я улыбнулась: «Может быть, я нашла один минус». Он с любопытством уставился на меня. «Я думаю, что вы можете быть консервативным. Неповоротливым. Эммануэль поднял одну бровь, делая удивленное лицо. — Есть так много вещей, которые ты не знаешь обо мне, Паола, — ответил он, улыбаясь. — Например, — Я спросила любопытно. — Я не такой строгий человек, как ты думаешь. И сам факт, что мы здесь, должен сказать что-нибудь правильно? — Он поставил бокал на стол, — Знаешь, я очень простой человек… Мне нравится пить хорошее вино, я люблю петь в душе. Мне нравится танцевать, — я засмеялась. — Ты в это не веришь? — Макрон спросил с вызовом. — Я никогда не видела как вы танцуете, президент. Ни разу. — ответила я — Ты сама этого захотела! — Президент встал, протянул мне руку. Вино, безусловно, должно иметь какое-то отношение к его действиям. Моя рука встретилась с ним, и он неожиданно сильно потянул меня к себе. Он приблизил меня еще ближе, прижав левую руку к спине. Я положила свою голову ему на плечо. Он начал совершать несколько танцевальных шагов, напевая песню, которую я не узнала. Он прекрасно руководил моими шагами и своим телом. — Теперь ты в это веришь? — Эммануэль сделал со мной кружение, а затем прижал меня вновь к себе. Мы были чертовски близки. Мое сердце билось так быстро, что я боялась, что оно взорвется. Он тоже это чувствовал? Он заставил меня сделать выпад назад. Это было неловко, но мы смеялись, как никогда раньше. Мы посмотрели друг на друга и вдруг наступила тишина, ни один из нас не осмелился нарушить молчание. Президент положил руку мне на лицо, поглаживая мою щеку. — Знаешь, Паола, если в этой комнате есть «жестокий» человек, по крайней мере, со мной — это ты. Начиная с твоих волос, — и Эммануэль положил руку на мои собранные волосы. Он сделал что-то неожиданное. Его рука проскользнула, чтобы взять резинку, которая держала мои волосы, и легко ее развязать. Мои вьющиеся волосы упали, как водопад, на мои плечи. Он улыбнулся, самодовольный. — Намного лучше. В его глазах был свет, которого я никогда раньше не видела. Мое дыхание становилось все тяжелее и тяжелее. Я была полностью во власти его рук. Он заправил локон волос за мое ухо. Затем, недовольный, он вернул все назад. — Почему ты в блузке, снова в ней! Насколько ты формальна, — сказал президент тоном фальшивого упрека. Он поднял мой подбородок одним пальцем, а затем начал расстегивать первые три или четыре пуговицы блузки другой рукой, пока не появился небольшой вырез. Эммануэль посмотрел вниз, в сторону моей открытой груди, довольный проделанной работой. Он вздохнул, опуская палец, который раньше был на подбородке, все ниже и ниже, рисуя воображаемые рисунки по моему телу. — Много, намного… лучше, — прошептал президент мне на ухо. Я закрыла глаза. Его руки на моей коже сделали мое дыхание короче и быстрее. Он заметил. Из моего декольте его рука прошла вверх по моей шеe, возвращаясь к лицу. Я слышала его громкое дыхание. Я открыла глаза, и то, что я увидела в нем, было глубоким, висцеральным желанием. Его глаза горели. Яркие голубые глаза становились все насыщеннее. Макрон посмотрел вниз на мои губы, он не мог устоять и провел большим палец, мягко поглаживая их. Я продолжала смотреть на него, постепенно открывая рот, пока не почувствовала его пальцы между своих губ, и я решила подразнить его языком. Он тихо простонал. Я чувствовала, как его эрекция все сильнее и сильнее упирается мне в бедро. Он приблизил свое лицо к моему, и наши губы встретились. Это был страстный поцелуй, быстрый. Наши языки танцевали вместе, в то время мы не чувствовали необходимости в воздухе. Были только наши цепляющиеся тела и желание друг к другу. Мы двигались все дальше и дальше назад, я заставила его сесть в кресло, забираясь к нему сверху на колени. Его руки сразу же легли на мои бедра, гладя их и плотно сжимая, а затем поднимались выше под блузку. Я начала плавно двигать бёдрами, чувствуя, что президент сходит с ума. Это можно было понять по его все более тяжелому и томному дыханию. Он снова простонал, когда моя рука с его груди спустилась к выпуклости в его штанах. Его сильные руки, крепко обхватили мою грудь. Я подумала, что мне нужно снять эту чертову блузку. Я начала расстегивать оставшиеся пуговицы его рубашки, снимая ее с Эммануэля, когда зазвонил телефон. Сначала мы пытались игнорировать это, я все еще проигрывала в нашем долгом поцелуе, который медленно становился чем-то большим. Но телефон не переставал звонить. На третьем звонке президент сдался и решил ответить. Я встала с трудом, когда мои ноги дрожали, и я начала застегивать блузку, обескураженная. — Подожди, не уходи, дай мне две минуты, — сказал Макрон. Он взял трубку. — Алло? — Он ответил с раздражением. — Ах, привет, — сказал он мягче, глядя на меня, почти испуганно. — Извини, — прошептал мне, а затем пошел в соседнюю комнату. — Нет, нет. Не волнуйтесь, это я не занят, — сказал Макрон по телефону. «Он не занят». Президент, вероятно, не хотел, чтобы я слышала разговор. В тот момент я догадалась, кто был на другой стороне телефона. Это была его жена. Я закрыла глаза и выругалась про себя. Мне пришлось уйти. Я уложила волосы. Я застегнула блузку, быстро надела пиджак. Разъяренная тем, насколько испорченным был вечер, я взяла свои вещи и вышла из кабинета, не дожидаясь возвращения Президента.