Perdre contrôle

      Я провела систематизацию записей на своем планшете, взяла телефон и направилась к Президенту. Серьезное положение, в котором оказалась наша страна, вынудило нас работать также по ночам. Кабинет Макрона находился в другом крыле здания от моего. Я шла минут десять, пока не подошла к его двери. Я легонько постучала. Его глубокий голос раздался из комнаты:       — Заходи.       Помещение было великолепно. Это была большая комната с золотыми вставками на стенах. В центре стоял большой, крепкий стол темного цвета. По бокам стояли большие кожаные диваны и столы поменьше.       — Извини, — сказал он, — я разговаривал по телефону с Бриджит и потерял счет времени.       Его волосы все еще были мокрыми после дождя, который разразился сразу после прямого эфира. Эммануэль пытался высушить их черным полотенцем. Он был одет довольно небрежно, как обычно, когда не работал. Темно-серая футболка, в которой ещё больше выделялись его широкие плечи, черные брюки и серые носки. Я отвела взгляд от его фигуры.       — Садись на этот диван, дай мне две минуты.       Он исчез в соседней комнате. Стало очень тихо, были слышны сверчки за окном. Я посмотрела на время. Почти два часа ночи. А завтра был такой же загруженный целый день. Дай бог силы.       — Прости еще раз, — сказал Президент. Я даже не заметила, как он снова вернулся в кабинет. Волосы вернулись к своему обычному совершенству, они были безупречны. У него был небольшой намек на бороду, которую он, вероятно, сбреет завтра.       — Я снова здесь. Может, хочешь кофе или чай? Ты выглядишь очень усталой, — он открыл мини-холодильник. Он был спрятан в одном из комодов у окна.       — Вообще-то, — сказал Макрон, улыбаясь. — Мне нечего тебе предложить. Но! — он взял из холодильника бутылку белого вина. — Я могу предложить тебе бокал вина.       Я потёрла глаза и засмеялась.       — Президент, сейчас глубокая ночь! Нельзя же так…       — Хорошо, ты права, но это будет не прилично с моей стороны пить одному, поэтому ты не можешь отказываться!       После дня, подобного тому, который мы пережили, он действительно этого хотел. Эммануэль не привык мне что-то предлагать или развлекать во время наших коротких ночных собраний, но, видимо, звонок с Бриджит поднял ему настроение, и я поняла, что он не хочет оставаться один. Может, мне будет плохо с утра, но это будет утром.       Он присоединился ко мне на диван, но сел напротив с двумя бокалами вина. Макрон передал мне бокал и откинул руку на край дивана.       — Спасибо. — мягко сказала я.       — Не стоит благодарности, — он ответил, улыбаясь мне.       — Хорошо, теперь приступим к работе. Что у нас на завтра?       Я взяла планшет и начала перечислять все встречи на следующий день.       — В 9.30 видеоконференция с ГО. В 10.15 вам нужно будет говорить с профсоюзами. В 11 с советом министров… — И так я продолжала перечислять все назначения.       — Я также хочу получить известие от президента Маттареллы. Договоритесь с ним о звонке, мне нужно всего пятнадцать минут, не больше.       — Хорошо, я свяжусь с секретарем президента Италии как можно скорее.       Когда мы закончили планировку дня, Президент положил блокнот и ручку на стол и забрал свой бокал с вином. Он вздохнул и посмотрел на меня, пока я делала последние записи на планшете. Я почувствовала, как его взгляд остановился на мне. Он подождал, пока я закончу, и спросил:       — Ну так что? — Я посмотрела на него с удивлением. Что он хотел мне сказать? - Где эти видео, о которых ты мне говорила ранее? — объяснил он, улыбаясь.       Я надеялся, что он забыл о них, о страницах, посвященных ему. Но нет. Он сидел передо мной и просил показать, что в эти дни производит Интернет.       — Вы действительно уверены, что хотите их увидеть, господин президент?       — Конечно, почему нет? — с энтузиазмом ответил Эммануэль.       Я подумала про себя, что это не очень хорошая идея. Не столько из-за содержания этих видео, сколько из-за смущения, которое они у меня вызывали.       Поколебавшись, я взяла свой телефон, открыла Instagram и отыскала одну из многочисленных страниц, посвященных ему.       - Я могу? — спросила я, указывая на место ближе к нему. Макрон кивнул.       — Вот это одна из многих страниц, — Я открыла видео наугад, с его фотографиями и чередующимися сердечками. Его это заинтересовало, Эммануэль от души смеялся. Весь стресс, накопленный в те дни, казалось, на мгновение отступил на второй план. Видя его улыбку, я была счастлива. Я передала ему свой телефон, чтобы он открыл любой мем или видео созданное о нем. Внезапно он сказал:       — Ну, я вижу, ты не пропустила ни одного!       — Извините?       — Я вижу, что тебе нравится почти весь контент на этой странице! Ты поставила лайк под каждым. - Я смущенно улыбнулась, и он, казалось, был доволен, что я вдруг покраснела.       — Но расскажи мне немного, — Макрон продолжил, — Я читал здесь, что они называют меня «daddy». Но что это значит? Они видят во мне отца?       Я замерла. А теперь как я ему объясню, что значит термин daddy? И что это не связано с семейными узами?       — Так, — Я начала смущенно. — Нет, не совсем.       — Ах, нет? И что это тогда значит? — спросил он с озорной улыбкой.       Создавалось впечатление, что он делает это специально. Он хотел смутить меня. И ему это удавалось.       — Вот… слово daddy. — Я попыталась обдумать слова, — является скорее наименованием с точки зрения… можно сказать… сексуальной… да.       Он продолжил смотреть на меня с видом человека, который еще не понял или делает вид, что не понимает.       Я продолжила. — Девочки, которые называют вас daddy, как правило, немного моложе вас. Как немного, много в смысле. Они считают вас более… более опытным в сексе и хотели бы быть с вами. — Я не знала, что еще сказать, мне казалось, что я снова в университете, а профессор передо мной спрашивает вопрос, который я не выучила. На самом деле, в колледже я никогда так не волновалась.       Он посмотрел на меня, как будто задумался и спросил:       — Сколько тебе лет, Паола?       И при чем тут вопрос о моем возрасте? — Мне 22, почему?       — Значит, поскольку я старше тебя, я мог бы быть твоим daddy, верно? Я правильно понял?       Это был удар ниже пояса. У меня не было слов, но я видела, что он ждет моего ответа.       — Ну, теоретически, да, — неуверенно ответила я. Я спала? — Вы могли бы быть моим… daddy, президент Макрон.       Он поднес бокал с вином ко рту, скрывая большую хитрую улыбку.       — Ах, — вздохнул Эммануэль, — вы, молодые люди, действительно странные. — он покачал головой. — А если бы я спросил, хочешь ли ты…       Он не смог закончить фразу, потому что у меня зазвонил телефон. Потом пришло сообщение, и, поскольку оно все еще было у него в руке, он, вероятно, прочитал его. Мой разум кричал: Я ХОЧУ ЧТОБЫ ЭММАНУЭЛЬ ЗАКОНЧИЛ ЭТО ПРЕДЛОЖЕНИЕ! Но он, это предложение, так и не закончил.       Его хорошее настроение внезапно исчезло. Он стал серьезным, вернул мне телефон и сказал:       — Думаю, пора спать. Увидимся завтра.       Я встала, словно вдруг очнулась от прекрасного сна. Я взяла свои вещи и направилась к двери.       — Спокойной ночи, президент. — робко сказал я.       — Спокойной ночи. — холодно ответил он, а затем продолжил: — Паола. Хочу напомнить, что в этот период нельзя иметь любовные отношения между коллегами, это неэтично и портит репутацию. Пожалуйста, закройте дверь. Ещё раз спокойной ночи.       Я вышла из комнаты и остолбенела. Он меня практически выгнал из своего кабинета. Но что за мудак! И что значили эти слова? Я вернулась в свою квартиру, очень нервная. Я не понимала, что вдруг пошло не так. Возможно, это было невероятно глупо все это показывать президенту, а потом ещё и поддаваться на такие открытые манипуляции.       Я легла на кровать, взяла телефон и прочитала сообщение, которое пришло до того, как меня выкинули из кабинета президента. Это был Матт.       «Я очень хочу тебя увидеть. Я скучаю по твоим сиськам. Давай трахнемся?»       Сейчас я поняла. Конте прочитал сообщение. Я закрыла лицо руками в отчаянии.       «Матт, клянусь, что когда увижу тебя, я убью тебя».