Чёрствое сердце

Натянув на лицо привычную маску спокойствия, Мэл вместе с матерью вошла в просторный и светлый зал, где должно было состояться совещание. А может быть, просто спектакль, в котором якобы независимые король Демасии и матриарх союза фрельйордских племён будут просто служить рупором Ноксуса, в экономической зависимости от которого находятся. То ли дело - члены Совета Пилтовера. Жалкие выскочки с раздутым самомнением. Если Медарда-младшая хоть немного знала свою мать, именно так она должна была думать о представителях города прогресса. Все рассаживались по своим местам. Но самое главное место здесь принадлежало Матери Войны. Пускай номинально здесь все были равны. - Уважаемые правители свободных стран, - начала Амбесса, скрестив пальцы и всем своим видом подчёркивая серьёзность происходящего. - Мы выстраивали наши отношения на основе равноправия, взаимоуважения и честности. Мы стали тем флагманом, который должен был показать пример остальному миру, погрязшему в тирании, бессмысленных войнах и нищете. Мы с самого начала знали, что наш путь по благоустройству мира будет труден. И мы знали, что далеко не все разделяют наши ценности и идеалы. Недавно нам пришло очередное напоминание о том, что до установления всеобщего мира и порядка очень далеко. И есть люди, которые сделают всё, чтобы уничтожить все наши начинания, ввергнуть мир в хаос. Представители Демасии и Фрельйорда слушали Амбессу смиренно. Все эти заученные речи были им давно знакомы. Они не понаслышке знали, что такое равноправие, взаимоуважение и честность. Поэтому там, где стоило промолчать - нужно было молчать; там, где стоило поддакнуть - нужно было поддакивать; там, где нужно было произнести похожую витиеватую и хорошо поставленную речь - нужно было её произносить. А вот половине советников Пилтовера, судя по всему, правила поведения в свободном и равноправном обществе были не очень знакомы. Кассандра Кирамман нервно постукивала пальцами по столу, у Сало подёргивался глаз, Шула кусала губы, Хоскел приглаживал бороду - да так, что время от времени чуть ли не пучки выдирал. Спокойнее всех себя вела Мэл - которой всё это было очень хорошо знакомо, и которую натаскивали с юных лет. Ещё Болбок как-то держал себя в руках, а Джейс так вообще сидел с бледным перепуганным лицом, стараясь быть тихим и незаметным. Амбесса, тем временем, продолжала: - Пилтовер, город прогресса, принял наши ценности, и был готов влиться в дружную семью передовых стран, для которых первостепенное значение имеет благо людей, а не личные корыстные амбиции. И стал жертвой всего самого тёмного и варварского, что олицетворяет собою человек по имени Силко. Одно только это имя пробило до дрожи многих пилтоверских советников, даже Мэл сильнее сцепила пальцы, испытав от этого болезненные ощущения. Джарван и Эш выглядели скорее заинтересованными. - Бездушный диктатор, провозгласивший себя лидером лицемерного "Свободного Зауна", построенного на страхе и угнетении, не остановится ни перед чем, дабы удовлетворить свою тягу к власти. Он - наглядный пример всего самого худшего, против чего выступает настоящий свободный мир. Он готов уничтожать всё живое на своём пути из зависти к истинной свободе Пилтовера и вольному духу его жителей. Он - воплощение абсолютного зла, и в этот самый момент, пока мы сидим с вами в уютном зале, честные пилтоверцы платят страшную цену за то, чтобы сохранить свою свободу. Они погибают, но не сдаются. Они насмерть стоят за своё право жить в обществе, где ценится каждая жизнь и личность. - Да, именно так, - потеряв терпение и особо нервно застучав по столу, прервала Амбессу советница Кирамман, что заставило правительницу Ноксуса вскинуть брови, а Джарвана и Эш - удивлённо переглянуться. - Вы всё говорите абсолютно правильно, уважаемая владыка Ноксуса, свободного, миролюбивого и бла-бла-бла. Вопрос в том, к чему вы ведёте. Если вы готовы нам помочь - то помогите. Давайте быстрее подпишем все необходимые бумаги, потому что с каждой минутой, что мы тратим на этот популистский трёп, погибают защитники и мирные жители Пилтовера. Нам нужно оружие, нам нужно, чтобы вы оборвали все связи с Зауном, нам нужно, чтобы вы открыто выступили против него, лучше всего - направили свои армии и раздавили эту гадину. - Советница... - Амбесса несколько замешкалась, пытаясь припомнить имя. Так и знала, что эти пилтошки не смогут спокойно сидеть и обязательно что-нибудь выкинут. - Советница Кирамман, - раздражённо представилась Кассандра. - Да, советница Кирамман, я прекрасно вас понимаю. Но подобные дела не делаются "просто так". Нам нужно подробно обсудить все условия. - Какие условия? - Кассандра только не вскочила, прожигая властительницу Ноксуса раздражённым и даже злым взглядом. - Свободный, мать его, Пилтовер, в огне! И если вся та речь, которую вы только что толкнули, имеет для вас какое-либо значение, то вы немедленно должны поднять свои свободные армии и придти на защиту свободы в наш свободный город. - Советница Кирамман, мы крайне осторожны в принятии решений о силовом разрешении любого конфликта... - стараясь успокоить представительницу Пилтовера, заговорил Джарван, кинув вопросительный взгляд на Амбессу, у которой всегда следовало искать одобрения. Та красноречиво моргнула. - Война уже идёт! - воскликнула Кассандра. Забыв обо всяких приличиях, она вскочила со стула и нервно заходила за спинами у других советников Пилтовера. - Поздно искать мира! Уничтожить, размазать эту мразь - вот что нам нужно! - Прямое вступление союза племён в этот конфликт... невозможно, - вступила в диалог теперь уже Эш. - Всё, что мы можем вам предложить - добровольцев, которые самостоятельно захотят отправиться на защиту вашей свободы. А у нас такие найдутся, уж поверьте. - И что они сделают?! У Силко - самая настоящая армия! Я понятия не имею, где этот гад её достал, но его солдаты и применяемая ими техника создают для нас большие проблемы! Если вы незамедлительно нам не поможете, то скоро помогать будет некому! Они нас просто раздавят! - Пожалуйста, сохраняйте спокойствие, - ровным тоном произнесла Амбесса. В её взгляде виднелась сталь, а также нотки раздражения. - И сядьте на место. Мы все здесь - цивилизованные люди, и должны решать вопросы цивилизованно. Не забывайте о приличиях. Лишь досадно цокнув, Кассандра всё-таки вернулась на своё место. - Уважаемые король Джарван и матриарх Эш совершенно правы, - удостоверившись, что пилтоверская советница пока что притихла, продолжила Амбесса. - Прямой военный конфликт свободного мира с Зауном чреват серьёзными последствиями и куда более катастрофическими разрушениями. Но это не значит, что мы оставим вас без помощи. - В чём именно будет заключаться помощь? - закончив трепать бороду, спросил Хоскел. Оставшись без дела, его рука выдала предательскую дрожь. - Это нам предстоит решить всем вместе.

***

Подавленная Кейтлин, чувствовавшая себя не столько физически, сколько морально выжатой, послушно брела через тёмный и мрачный Заун, время от времени поворачивая туда, куда указывала Вай. Пленительница смогла взять себя в руки, и теперь её лицо отражало холодную злобу, пусть Кейт и не могла этого видеть, идя впереди под дулом револьвера. Перед её глазами всё ещё стояли эти образы. Мемориальный лес, граффити-портреты, даты рождения и смерти. До сих пор она не то чтобы сильно вникала в затянувшееся усмирение террористов из нижнего города. Всё, что она знала об этом противостоянии - бандиты, промышляющие разбоем и откровенным терроризмом, подрывают безопасность и экономическую стабильность Пилтовера. Они держат в страхе население Зауна и пытаются держать в страхе население верхнего города, но его отважные защитники сдерживают варваров, не давая им выбраться из их тёмной ямы и оперативно отражая налёты так называемых "поджигателей". Но пилтоверские бомбы, падавшие на обычные мирные дома? Убивавшие обычных мирных людей? Оставлявшие заунитов без родителей, детей, друзей? Это переворачивало всю картину мира Кейтлин. Немногочисленные встречные зауниты по-прежнему провожали её злобными и презрительными взглядами, кое-кто кидал в её сторону оскорбления или откровенно глумился. Кейт ни на что не реагировала. Она была слишком подавлена. И, кажется, даже отчасти понимала этих людей. Как же хотелось всё забыть. Вернуться обратно в убежище советников Пилтовера и их семей, послушаться мать и никуда не выходить. Теперь уже было поздно. Она была здесь и сейчас. Попытка побега означала верную смерть. Этот давящий своим вечным сумраком город словно выпивал силы и просто не дал бы покинуть его территорию. Он как живой, вечно голодный организм... - Ещё одна убийца, тьфу! - сплюнула прямо ей под ноги какая-то проходившая мимо бабка. Кейтлин могла бы огрызнуться и ответить, что убийцы - это как раз зауниты. Это они прямо сейчас разносят дома и убивают жителей Пилтовера. Эхо взрывов доносилось досюда, до гнетущей темноты, постоянно. Но что-то ей мешало. Или полная подавленность, или боязнь перед реакцией пленительницы, которая вновь могла применить насилие, или всё ещё стоявший перед глазами мемориальный лес с жителями нижнего города, для которых то, что сейчас происходит с Пилтовером, было обыденностью на протяжении многих лет. Она уже сама не сказала бы, какая именно из этих причин больше всего повлияла на её покорность и молчаливость. - К твоим сотоварищам я тебя не поведу, - пояснила Вай, уводя пленницу в другую сторону от высеченной в скале шахты, над которой была прибита доска с кособокой надписью "ЗДЕСЬ ЖДУТ СВОЕЙ УЧАСТИ УБЛЮДКИ, КОТОРЫЕ БОМБИЛИ ВАШИ ДОМА". - Сколько у вас... пленных? - наконец подала осипший голос Кейт, ожидая, что ответ может последовать и в виде удара. - О-о-о, больше, чем ожидалось, - от довольного, переполненного мстительностью голоса Вай пилтошку пробрала дрожь. - Ч-чт... что вы с ними сделаете? - ещё более слабым голосом, чувствуя себя мерзко из-за проявленной слабости, задала ещё один вопрос юная Кирамман. - О, а это уже зависит от того, кто и чем занимался все эти годы... - причмокнула Вай. - Я бы, конечно, не стала париться и всех их скинула в химические ванны, да Силко не даст... в гуманизм хочет поиграться, в справедливый суд... Говорила ли она всерьёз? Правда ли без колебаний убила бы всех пленников, невзирая на пол и возраст? Или говорила это лишь для устрашения? Накручивая себя? Этим вопросом задалась не только Кейтлин, но и сама Вай. - А мы куда идём? - видя, что агрессивной реакции со стороны террористки не следует, Кейтлин осторожно возвращала себе смелость. - Я же сказала, у меня на тебя планы, кексик. - Что? - опешила Кейтлин. - Ничего, ногами двигай. Конечной их целью оказалось полуразрушенное строение, зиявшее провалом в крыше и обвалившейся боковой стеной. - Что это? Зачем мы здесь? - недоумевала пленница. - Знакомься, пилтошка - то, что некогда было моим домом. Кейтлин вздрогнула. - Что? Было... - Ага, было, - террористка произнесла эти слова деланно холодным тоном, который не мог скрыть всей глубинной боли, которая со временем срастается с человеком в одно целое и становится привычкой. Кейт невзначай подумалось, что жить с такой вечной, постоянно терзающей болью, становящейся самой собой разумеющейся частью тебя - худшая участь из возможных. - Но... ты... - пилтоверка не знала, что внятного можно сказать. Да ответ и сам напрашивался, только верить в него не хотелось. - Шагай внутрь, - несильно, но чувствительно ткнула её в спину Вай. Оставалось лишь сделать, как сказала пленительница. Вай прошла следом за своей... добычей?.. Как давно она тут не бывала? Вай не помнила, когда последний раз посещала своё старое жилище. Для неё оно было местом памяти - памяти неприятной, болезненной. Найдя заветную химическую палочку, Вай как следует встряхнула её. Зеленоватый свет скупо озарил внутренность помещения. Дом, как и у многих обитателей Зауна, был небольшой, тесный. Всё это время она не выпускала Кейтлин из виду, заставив ту присесть на пол у стены. Деревянная мебель давно уж была растащена на дрова, а масляный светильник разбит. И лишь палочка, прижатая несколькими кусками камня, чтобы стоять вертикально, да холодный пол - всё, что было из удобств. Вай устало примостилась у противоположной стены, положив револьвер на колено, но не убирая руки с его рукояти. - И... что мы делаем? - нашла в себе смелость спросить Кейтлин. Вай бросила на неё взгляд, полный усталости. Кейт не смогла найти в её подсвеченных зеленоватым свечением глазах злости или ненависти. Именно эту безграничную усталость, невыносимость собственного существования. - Мы ждём, - бросила она. Долгое время Кейтлин не решалась вновь заговорить, боясь, что спокойное состояние пленительницы в любой момент может смениться той самой бешеной яростью, которая парализовала пилтошку ужасом на мемориалах. Но, наконец, решилась: - Чего же мы ждём? - Посидим... какое-то время. А потом опять пойдём к Силко. - Но зачем? Вай вздохнула, прикрыв глаза. А в прошлый раз отвернулась, бесцельно разглядывая стенку. Будто её не волновало, что пленница может воспользоваться потерей бдительности. Спустя какое-то время молчания, когда Кейт уже не надеялась услышать ответ и решила заткнуться, лишний раз не провоцируя зверя, Вай заговорила: - Меня всё так заебало... вся эта война. Полжизни... До победы и мира рукой подать... вроде как... но теперь уже даже смысла не вижу. Произнеся эту короткую речь, Вай снова достаточно надолго замолкла, и вновь продолжила неожиданно, когда Кейтлин решила, что террористка больше ничего не скажет: - Экко что-то говорил про набухаться вусмерть... Я, блядь, набухаюсь вусмерть! Но толку-то! Что это даст?! Вай обращалась к стенке, словно говорила с ней или сама с собой. Внутри у Кейтлин всё сжалось от той надрывной боли, которая звучала в голосе этой бандитки. Холодное свечение палочки выхватывало подозрительный блеск в том глазу Вай, который был полуобращён к пленнице. - Я уже просто не знаю, что делать! Если эта война закончится, что я буду делать?! Из её глаза вытекла тонкая влажная дорожка. - Ничего уже не осталось... я не знаю, как со всем этим жить. Кейтлин не решалась ничего сказать. Кейтлин не знала, заслуживает ли эта террристка сострадания. Её сердце металось. Раньше она была уверена, за кем в этой войне правда. Но сейчас... после всего увиденного, она уже не могла ткнуть пальцем в эту несчастную розоволосую девчонку и с уверенностью сказать ей, что она - злодейка. Однако живы были воспоминания о тех изувеченных людях под обломками, гражданах её солнечного вольного Пилтовера, в дом которых нежданно пришли смерть и разрушения. Всхлипнув, Вай глубоко вздохнула и, казалось, погрузилась в попытки выровнять дыхание, не обращая внимания на пленницу. Возможно, если бы Кейтлин решилась сейчас напасть... кто знает, может, ей что-то и удалось бы. Или же террристка успела бы среагировать и проделать в теле пилтошки лишнюю дырку. Кейт так и не узнала, что было бы, если бы она была более решительной. Вместо попытки нападения она неожиданно - и для самой себя, - произнесла: - Мне жаль. Такая дежурная фраза. Два слова, которые наряду с "Мои соболезнования" люди используют, когда надо как-то выразить сожаление, но хочется сделать это самым лёгким способом. Вроде приличия соблюдены, но и напрягаться не нужно. Однако из уст Кейт эти слова прозвучали совершенно по-другому. В них было нечто... искреннее. Она делала это не для приличия, не из страха, не для того, чтобы задобрить пленителя. Она просто сказала то, что... чувствовала. Вай устало повернулась к ней. Вновь Кейт увидела лишь взгляд выжатого, опустошённого человека - ни раздражения, ни злости. Казалось даже, промелькнула во взгляде лёгкая заинтересованность. - Я... - юная Кирамман неосознанно поджала колени и вцепилась в них. - Если бы я потеряла близкого человека и... свой дом... я не знаю, что тогда. Она стыдливо опустила взгляд, уже жалея, что вообще заговорила. Со стороны Вай было лишь молчание, которое можно было интерпретировать, как угодно, учитывая, что Кейт на неё не смотрела. Когда Вай после протяжного и неуютного молчания заговорила, это вновь стало неожиданностью для Кейтлин: - Я тебе скажу, что тогда. Ты взяла бы в руки оружие и пошла убивать тех ублюдков, до которых достанешь. Как я. Кейтлин зажмурилась. Крепко. До боли. Что происходит? Она выражает сочувствие террористке. Безжалостной убийце. Эта бандитка называет ублюдками отважных защитников Пилтовера, всё это время стоявших на его страже - а сейчас особенно. Это всё было неправильно. Но как было правильно? Вновь перед глазами мемориальный лес. Граффити с портретами детей. Отважные герои Пилтовера - вина тому, что появился этот жуткий памятник жертвам войны. Но даже несмотря на это, как можно слушать оскорбления в адрес людей, которые сейчас рискуют и жертвуют своими жизнями, закрывая собой свободный верхний город перед натиском орды? Будь всё это проклято!.. - Что раскисла, кексик? Непонятное и немного вызывающее прозвище снова резануло слух, однако же помогло отвлечься. Разжав веки, пилтошка уставилась на свою пленительницу и спросила: - Да почему я "кексик"? - Ну ты такая... м-м-м... - слегка расслабленно протянула Вай, впервые показывая перед военнопленной свою непринуждённую сторону. - Ну, сладенькая девочка такая. Рафен... рафён... тьфу ты. В общем, из этих вот. Которые вы там у себя наверху сидите и горя не знаете. Такие чистенькие, красивенькие и тупенькие. Кейтлин фыркнула, позабыв на мгновение обо... всём, в порыве лёгкого возмущения на это незлобивое определение себя со стороны... врага. Со стороны страшного врага. - Ну знаешь, и совсем мы не такие! - заявила Кирамман. - Жители Пилтовера умные, стойкие и отважные... - Умные? - оборвала её Вай, в голос, выражение лица и взгляд которой вернулась жёсткость. Только образовавшийся флёр непринуждённости тут же растворился, и Кейт опасливо замолкла, поняв, что ей, кажется, каким-то неосторожным словом, словно палкой, удалось ткнуть в зверя. - Умные, блядь? - Вай не повышала голос, но сталь и глухая злость, звучавшие в нём, и без того вгоняли в дрожь. - Это те ли охуенные умники, у которых годами под носом убивали невинных людей, но которые жрали сказки про тераристав? Это вы, бляди, умные? Можно было возразить... или извиниться. Но Кейтлин боялась, что приоткрывший глаз зверь пробудится окончательно. Поэтому вновь стыдливо опустила взгляд, не зная, куда деваться. - Хрен вас побери, сукины дети, - внезапно без той глухой ярости, а скорее устало, бросила Вай, поднимаясь со своего места. Впервые она спрятала свой револьвер в кобуру и направилась к чему-то, что можно было назвать печкой. Некая гротескная металлическая конструкция, у которой была тяжёлая закоптившаяся дверца. Кто и из чего эту печь собрал - не тот вопрос, которым в нынешних условиях стоило всерьёз задаваться. Куда важнее было то, что она, как и всё, что осталось от внутренней обстановки дома, была покрыта толстым слоем тяжёлой заунитской пыли. Она даже пахла горьковато, очевидно, благодаря оседающим вредным веществам. Вай с неприятным, прошедшимся по нервам скрипом отворила железную дверцу и достала свёрток, который начала неистово трясти, чтобы стряхнуть пыль и следы сажи. Не став закрывать печку, она вернулась на место, положив свёрток перед собой. - Вот, пилтошка... смотри. Кейтлин не могла оторваться от того, как террористка разворачивает свёрток. Ей казалось, что это происходит очень медленно. Она затаила дыхание. Подбивавшее грудную клетку сердце подсказывало, что сейчас она увидит нечто важное... и, возможно, ужасное. И от этого волнение, страх вперемешку с заинтересованностью больно терзали девушку изнутри. Однако, когда Вай всё-таки развернула свёрток... Кейтлин недоумённо нахмурилась. Слишком сильно стучавшее сердце начало успокаиваться. Что это ещё такое? На раскрытом свёртке лежали плюшевый мишка с пуговицей вместо глаза, набор разноцветных мелков, пара каких-то медальонов, какая-то непонятная хреновина, напоминавшая излишне хитроумную отмычку, и треснувшие очки. - Это всё, что от них осталось. - Вай устало откинулась на стену, её обманчиво безразличный взгляд тупо упёрся в одну точку, кажется, там, где лежал мишка. - От... от кого?.. - до ответа, опять же, несложно было додуматься, но Кейтлин просто... боялась. Рассудок отчаянно надеялся услышать какой-нибудь другой, более щадящий ответ. Вай устало фыркнула. - А ещё про умность что-то говоришь... сама-то как думаешь? - От... от твоей семьи, - выдавила из себя Кейт. Вай лишь горько кивнула. - Наших родителей убили ещё на протестах... когда люди начали требовать, чтобы к ним относились, как к людям. Но для ваших мразей мы были просто животными. Никто нас не жалел. А вам, умным, по ходу, вообще никто не рассказывал, что с нами тут делают. Кирамман ощутила невольный укол стыда. Вай подцепила пальцами цепочки медальонов и приподняла их, заставив слегка болтаться и позвякивать друг о друга. - Наши родители сделали их друг для друга. Обычно обмениваются кольцами, но они, как всегда, решили соригинальничать... - губы Вай тронула слабенькая, вымученная улыбка, в которой виднелись лишь отголоски давным-давно ушедшего тепла. - Папа говорил, что каждый из них облазил всю свалку в поисках идеальных маленьких железок, которые можно было бы друг с другом спаять и получить... вот это, хи-хи. Лёгкий девчоночий смешок, вырвавшийся из уст Вай, очень сильно работал на контрасте с её привычным образом. Сощурившись, Кейтлин поняла, что тонкие железные прутики были приварены друг к другу так, чтобы образовывать форму сердечка. Правда, кривого и неказистого. - Художники из них были те ещё, - террористка одновременно усмехнулась и всхлипнула, быстро утерев проступившие слёзы и шмыгнув носом. Затем, позвякивая друг о друга, медальоны-сердечки легли обратно на свёрток. - А моя Пау-Пау любила не только изобретать, но и рисовать... Она прямо на стене дома нарисовала всю нашу семью. Это было так забавно, потому что художник из неё, как из моих родителей. Мы несколько дней хохотали, стоило только взглянуть на этот... групповой портрет, ахахах. Она содрогалась в каких-то болезненных конвульсиях, являвшихся наполовину смехом, а наполовину - подавлявшимися рыданиями. - Я бы его показала, но... он был вот на той части стены, - Вай кивнула наружу - на обвалившуюся стену и часть потолка, в совокупности составлявших где-то треть всего строения. Почти все отколотые куски, видимо, кто-то растащил для каких-то нужд. Уж про это спрашивать точно было не время и не место. - А мишка... это мой мишка. - Вай нежно взяла в руки плюшевую игрушку, разгладила. - Тут у детей мало игрушек... Я к нему так привязалась, что даже когда мне стукнуло двенадцать, так и не находила силы с ним расстаться. Надо мной даже Паудер смеялась. Но потом... потом уже было не до этого. Вай разжала пальцы, мёртвым взглядом наблюдая за тем, как мишка падает. - В нём - часть меня, которой во мне самой давно уже нет. Давно надо было от него избавиться. Но так и не решилась. Наконец, она подняла отмычку и очки, вертя их. - А это от Майло и Клэггора. Они тоже осиротели, когда ваши уёбки начали борьбу с террористами, - Вай буквально выплюнула последние слова, и вновь пленнице стало неуютно. - Мы лазили по помойкам в поисках еды, прятались от бомб, растаскивали разорвавшиеся снаряды на металлолом... держались друг друга. Я предложила поселиться тут... это я, чёрт побери, именно я! - вновь "поджигательница" задрожала, задрожали её губы, а к глазам подступила всеми силами сдерживаемая влага. - Они были тут, когда ваши ублюдки... зачем я их сюда притащила! Она даже как-то зло бросила очки и отмычку обратно на свёрток, заставив Кейтлин вздрогнуть. Несколько глубоких вдохов - и террористка, кажется, снова взяла себя в руки. - Зря я так расклеилась... тем более, перед тобой. Её спокойный, взвешенный тон вновь играл на контрасте, в очередной раз заставляя пленницу поразиться. Завернув всё обратно, Вай вернулась к печи, засунула свёрток внутрь и с лязгом закрыла дверцу. - Зачем... зачем хранить это в печи? - севшим голосом спросила Кейт. - Не знаю. Может, чтобы сжечь. Но металл не сожжёшь. Его только в токсичный канал бросить... хотя жалко. Да в пизду. Вай вернулась и забрала палочку, которая понемногу тускнела без встряхивания. - Нам пора. - Ты ведь понимаешь, что пока ты жмурилась или отворачивалась, когда убрала оружие, я могла на тебя напасть? - не вставая с места, спросила Кейтлин, внимательно глядя на свою пленительницу. Та замерла, перевела столь же внимательный взгляд на пилтошку и спустя некоторое время спросила: - Ну и? - Почему... ты всё время не держала меня в прицеле? Снова затянувшееся молчание, прежде чем Вай всё же подала голос: - Хрен его знает, кексик. Может, если бы ты всё-таки напала и убила меня, мне стало бы легче. Кейт снова вздрогнула, на этот раз слишком заметно, заставив губы Вай изогнуться в кривой усмешке. - Идём, кексик, идём. Пора. - Называй меня Кейтлин, пожалуйста, - попросила девушка, наконец поднимаясь на ноги. - Как тебя звать, я уж сама решу.

***

- Это неприемлемо! - воскликнул Хоскел, ударив кулаком по столу. Да уж, этим диким пилтоверцам приличия явно были чужды. - Пожалуйста, успокойтесь, советник, - уже устало воззвала Амбесса Медарда. Всё совещание сводилось фактически к тому, что вместо спокойного обсуждения условий советники Пилтовера стучали по столу, истерили, кричали и требовали. Конечно, были те, кто старался вести себя в рамках приличия - советник Болбок, пусть и теребил порой свои механические пальцы, в остальном держался спокойно, Джейс Талис вообще голоса не подавал, ну а Мэл чувствовала себя явно неуютно и наравне с матерью призывала других советников к спокойствию. - Да послушайте же! - едва ли не вскинулась Эш. - Так дела не делаются! Нельзя получить всё и сразу, ничего не давая взамен! Мы пытаемся учитывать интересы всех участников договора, а не только ваши! - Сейчас именно мы стоим на страже свободы! - бесцеремонно ткнула в неё пальцем Кассандра Кирамман. - Думаете, Силко на нас остановится? Он строит империю! С возможностями и Зауна, и Пилтовера, он привлечёт на свою сторону всякие маргинальные ячейки по всему миру, будет подбивать на восстания недовольных на ваших свободных территориях! - Успокойтесь и вы! - приподняла руку Амбесса. - Свободный мир разорвёт все связи с Зауном и Силко. Без внешней торговли их экономика быстро загнётся. - Как же! - фыркнула Шула. - Откажетесь вы закупать у них химтек... без него никакого технологического бума не будет. Именно Заун - поставщик ресурсов и материалов, за счёт которых вы все развиваетесь. - Когда власть Силко падёт и Заун будет ваш - уже с вами мы будем торговать химтеком, - решительно сцепив пальцы и наклонившись вперёд, сказала Амбесса. - Всё это временно... кризис, безусловно, будет. И недовольство будет. Но всё это надо перетерпеть ради скорейшей общей победы. Однако для этого надо действовать сообща и оказывать друг другу необходимые услуги. А не играть в одни ворота, как хочется вам. Некоторые советники аж поперхнулись от возмущения. - Но это грабёж! - возмутился Сало, размахивая руками так, словно хотел сдуть представителей других стран. - Мы просим хоть немного оружия, которого у вас много, а вы требуете от нас... почти всё! - При том, что Пилтовер и так держится на пределе, - поддержала советница Кирамман. - Умоляю, хватит. Этот усталый призыв, прозвучавший со стороны младшей Медарды, несмотря на крики прочих советников, прозвучал наиболее хлёстко. Все замолкли и обратили взгляды на неё. - Вы хотите что-то сказать? - спустя несколько секунд молчания спросил её Джарван. Мэл глубоко вздохнула. Что ж, видимо, ей всё же придётся играть по правилам своей матери. - Да. Я хочу сказать... что нам действительно нужно работать сообща. Нравится это нам, или нет - наш город в очень тяжёлом положении, и только помощь других стран способна спасти нас от краха. Поэтому мы должны получить её, во что бы то ни стало. - То есть, отдать им всё, что мы создали? - чуть ли не взвизгнул советник Сало. - Мы не отдаём им всё, что мы создали, - устало прикрыла глаза Мэл, прекрасно зная, что лжёт. - Наш хекстек нужен им для того, чтобы усовершенствовать оружие, которое нам же потом и будут поставлять. Это гонка вооружения, которую мы в данный момент проигрываем. Нам мало просто иметь оружие - нужно, чтобы оно было лучше оружия Силко и его наёмников. И пока мы будем затыкать дефицит поставками уже действующих образцов вооружения, фабрики Ноксуса и Демасии создадут для нас новое, куда более мощное. Наш хекстек - ключ ко всему, но мы использовали его главным образом в мирных целях и лишь недавно обратили внимание на то, какого прорыва с его помощью можно достигнуть в оружейных технологиях. - Мы используем хекстек в наших боеприпасах прямо сейчас! - напомнил Хоскел. - А они хотят себе почти все запасы! Хекстек - это единственная альтернатива химтеку, только менее универсальная и более дефицитная. Он сейчас чуть ли не основа нашей экономики. А вы понимаете, какой ущерб нанесён нашей стране этими боевыми действиями. Если мы отдадим почти весь хекстек и снимем пошлины с иноземных торговых судов, народ Пилтовера ждёт нищета! - Как вам и говорили, это временные меры, - только у Мэл был талант говорить настолько спокойно, проникновенно, убеждённо и убедительно. - Нас в любом случае ждут тяжёлые времена... да они уже наступили, чего уж там. Зато нам дают шанс их пережить и выйти из противостояния с Силко победителями. Если есть другие приемлемые варианты с разумным компромиссом, то пожалуйста, предложите. Только что-то кроме того, что уже предлагали. Мэл наконец откинулась на спинку своего стула, руками сделав говорящий жест - как бы, "ну попробуйте предложить что получше, а ведь не сможете". А другие советники впали в задумчивость. Они стали горячо обсуждать предложение друг с другом, не обращая внимания на представителей других делегаций, гомоня и споря. Джарван и Эш взирали на них со слегка брезгливым удивлением, а Мэл обратила усталый взгляд на свою мать, прочитав в глазах той одобрение и... гордость? Наверное, ради этого стоило фактически продать Пилтовер. Спустя пару минут проходивших совершенно неподобающим образом споров, советники наконец оказались готовы подписать со свободным миром равноправное и взаимоуважительное соглашение.