Чёрствое сердце

Артиллерийский обстрел глазами человека, под него попавшего - это не иначе как обрушение неумолимой стихии. Словно сами небеса падают, избирая своей целью именно тебя - маленького беспомощного человека, неспособного ничего с этим сделать. А всё, что ты сам можешь - это упасть плашмя и накрыть голову руками. Дальше твоя судьба находится полностью во власти незримого, но осязаемого нутром чудовища, занёсшего над тобой свою тяжёлую лапу. Раздавит ли тебя эта лапа, заденет ли лишь самым краешком, или обрушит свою яростную и безжалостную мощь на твоих друзей - чудовище решит само, и предугадать его решение невозможно. Остаётся лишь лежать, дрожать, ходить под себя и надеяться на чудо. Земля содрогнулась и от падения снарядов, и от беспощадной звуковой волны, ранившей слух и пробиравшей тело вибрациями. Этот ужасный звук и вправду похож на обрушение небес, на конец света, которого некогда с трепетом ожидали суеверные предки - а теперь казалось, что в своих ожиданиях и страхах они были правы, ведь мир рушился не только на глазах, но ещё и в ушах. Собрав кровавую жатву, чудовище отступило, оставив после себя разрушенные строения, разорванных на куски людей, других людей, которым повезло больше, и которые сейчас стонали либо, если были силы, орали, пытаясь унять неунимаемую боль в оторванных конечностях, и третьих людей, которым повезло куда больше прочих, и которые смогли отделаться лишь обгаженными штанами. Некоторое время люди продолжали лежать, не реагируя даже на крики боли раненых товарищей. И лишь уверившись, что хотя бы на время всё кончилось... Хотя кончилось ли?.. Проутюжив вражеские позиции, армия Ока Зауна и повстанцы нижнего города пошли в атаку. Ослабленные чудовищной бомбёжкой, деморализованные солдаты Пилтовера едва ли могли дать достойный отпор, хотя даже пытались применять свои тяжёлые орудия (и даже уничтожали таким образом какую-то малую часть живой силы противника). Но перевес был явно в пользу заунитов. В ряды переживших бомбёжку гвардейцев и солдат регулярной армии врезались передовые атакующие силы в виде монстров, обработанных "мерцанием", а повстанцы на своих летучих досках сбрасывали на головы защитникам свои страшные химические бомбы. Линия фронта вновь пришла в движение. Снова дыхание смерти непредсказуемо изливалось на тех, кому не посчастливилось под него попасть. Снова летело огромное количество снарядов, с обеих сторон и в обе стороны. Снова крики, хрипы и всхлипы раздавались с обеих сторон, заглушаемые выстрелами и разрывами снарядов. Снова сеяли свои кошмарные плоды ужас, боль и ненависть. Снова чёрный дым взмывал к безучастным небесам, которым не было никого дела до возни и страданий этих странных существ, которым зачем-то было нужно друг друга убивать. Вай снова была посреди этого ада, и её вновь обуревала ярость, вымещаемая за все годы боли, унижения и беспомощности. Без сожаления она бросала бомбы на головы ублюдков, некогда сбрасывавших бомбы на её родной город, а ныне ставших маленькими невинными жертвами чужой несправедливой агрессии, каковыми они себя, похоже, считали. И делала точные выстрелы из своего новенького револьвера, пробивая незащищённые шлемом области головы. Жалости и милосердия к врагам не должно быть. Это - чудовища, которые заслуживают лишь смерти. Скоротечный бой, скорее напоминавший бойню, закончился истреблением практически всех пилтоверских воинов, и лишь некоторые предпочли сдаться, чем продолжать бессмысленное сопротивление. Скрутив, их подготовили к отправке в Заун, где впоследствии состоится расследование и показательный суд над всеми, кто был виновен в бомбёжках нижнего города, а также над теми, кто превратил мирные протесты заунитов в побоище много лет назад. Простым солдатам, не виновным в преступлениях против Зауна, по завершению боевых действий обещалось освобождение. Впрочем, вознёй с пленными занималась лишь малая часть бойцов, в то время как другие должны были развернуть оборону от контратаки пилтоверцев. Благодаря биомеханическому чудовищу, рождённому в лабораториях Силко, им удавалось держать контратакующие силы на расстоянии, и даже хекстековые пушки не помогли пилтоверцам отвоевать занятые захватчиками позиции. Стрелки-снайперы из армии Ока даже смогли уничтожить расчёт одного из пилтоверских орудий - их ружья, модифицированные какими-то энергетическими блоками, имели поразительную дальнобойность. К полудню Вай, бывшая вся в копоти и земле, размазанной потом и вызывавшей противную чесотку, смогла наконец получить краткую передышку. Благодаря в первую очередь армии Силко, и уже потом - повстанцам (хоть это немного било по гордости, но отрицать было никак нельзя), они удержали позиции, разбив кусками передовую линию обороны пилтоверских войск. Продолжался обмен артиллерийскими ударами, хлопки, свист и грохот создавали в уже изрядно уставших ушах убийственную какофонию, причём убийственной она оказывалась для многих в буквальном смысле. Биомеханоиды Силко были хороши ещё и тем, что оказывались способны сбивать некоторые вражеские снаряды в воздухе, чем потенциально спасали жизнь многим бойцам из войск вторжения. Но сбить все не представлялось никакой возможности. А поэтому Вай, помимо угрозы быть убитой снарядом посреди своего условного отдыха, также постоянно слышала крики пострадавших, которым оказывали первую помощь прямо в полевых условиях, а уже потом отправляли в тыл. - Бл... бл... бля-а-а-а-бу-э-э-э, - это такого же грязного и потного Экко вырвало после всего испытанного стресса напряжённого боя, в котором он наравне со всеми подвергал себя смертельной опасности и несколько раз смог уцелеть по счастливой случайности (а один раз - благодаря вовремя подоспевшей Вай). Проблевавшись и сполоснув рот из фляги, он устало грохнулся задницей на кусок стены одного из разрушенных домов, вздрагивая от самых близких и громких разрывов, но храня на лице измученно-апатичное выражение, которое бывает у людей, настолько уставших бояться, что наступает момент внутреннего безразличия, и лишь инстинкт выживания заставляет их вздрагивать и сжиматься. - Надо признать, что... ты... вправду лучший лидер, чем я, - признал спустя некоторое время бывший лидер "поджигателей", тут же вздрогнув от очередного довольно близкого разрыва. Они обезопасились, как могли, разместившись за полуразрушенным двухэтажным зданием, но снаряды имеют свойство перелетать через подобные препятствия и приземляться прямо под ноги прячущимся за укрытиями людям. - Ох, Экко... - девушке всё ещё было немного стыдно. - Это всё чёртов Силко... - Нет, не надо, - выставил руку парень. - Он был прав... ты куда сильнее и... отважнее меня. - Ты храбро сражался, Экко! - приободрила его Вай, потрепав по плечу. - Хех, - криво усмехнулся он. - Напомни, кто же научил меня сражаться?.. Глядя на него сейчас, нынешний лидер Сопротивления вновь вспомнила того маленького мальчика, опустошённого гибелью семьи. Мальчика, ревевшего в плечо тогда ещё девчонки-подростка, вынужденной повзрослеть раньше времени. Которая шептала успокаивающие слова и отирала лицо мальчишки от слёз, а затем учила его быть бойцом, помогая аккумулировать злость и выплёскивать её в нужное русло. Он всегда восхищался ею, но так сложилось, что бремя лидерства пришлось понести ему... и справлялся он с этим не очень уверенно. Вай лишь покачала головой с немного нежной улыбкой и дружески пихнула парня в бок. - Совсем скоро, Экко... скоро мы будем свободны. И наш город... - Да, - усмехнулся он, вновь вздрогнув вместе с Вай от очередного разрыва. - И я пошлю всю эту войну и весь этот Пилтовер на толстый хуй, уйду в запой... а потом заведу семью. Вай невольно рассмеялась. - Эй! - возмутился бывший лидер. - Чё такого-то? - Представила, как ты бухой признаёшься в любви какой-нибудь девке из бара... Экко покачал головой, а потом не сдержался и рассмеялся вместе с ней. Их окружали пыль, дым, грохот, крики боли и собственная вонь, но нервный смех был той спасительной ниточкой, позволявшей им сохранять рассудок хоть в каком-то подобии... нормальности? Ну, это слово вряд ли подходит. А какое подходит... да хрен его знает.

***

Стоило признать, в чём-то мать была права. Война действительно была лишена романтического героизма, присваиваемого ей некоторыми эпическими романами. Там благородные рыцари сходились в битвах в чистом поле, побеждая за счёт мастерства владения мечом и никогда не забывая о чести - нельзя было наносить ударов в спину, к поверженному врагу следовало проявлять милосердие, а страх и упрёк - удел недостойных. Впрочем, Кейтлин и не была столь наивной, чтобы верить подобным романам. Однако увиденное вживую всё же потрясло её куда сильнее, чем она могла представить. Честь была меньшим, что было свойственно настоящей войне. Бомбы то и дело ударялись в дома, в которых находились люди, не эвакуированные в дальнюю часть города - а таких оставалось довольно много. Кейтлин с ужасом наблюдала, как снаряды выбивают из зданий куски, как мечется кто-то в окнах, оказывается погребён под завалами. Нередко оказывалось, что в жилых домах занимали и оборудовали позиции пилтоверские солдаты - и тогда стала ясна причина, по которой захватчики наносили так много ударов по жилым строениям, несмотря на то, что в них оставалось достаточно мирных жителей. До которых дела не было, похоже, вообще никому - ни захватчикам, ни обороняющимся. Кейтлин держалась в стороне, стараясь лишний раз не попадаться на глаза даже союзным солдатам. Нетрудно было предположить, что мать подсуетится организовать поиски дочери, и даже в боевой обстановке её могут узнать, скрутить и доставить в убежище, где бунтарку ждут явно неприятные последствия её дерзкой выходки. Думать о том, что ей всё-таки придётся предстать перед осуждающим взглядом матери и объясняться с ней, было боязно - даже несмотря на то, что окружающая обстановка нагоняла куда больше ужаса, чем какая-то там семейная ссора. Но возвращаться Кейт всё равно не собиралась. Не для того она пошла ва-банк и угрожала оружием родной матери. Даже несмотря на разруху и грохот вокруг, девушка продолжала решительно продвигаться через город со своим ружьём. Чем ближе была линия фронта, тем масштабнее оказывались разрушения, тем больше окровавленных тел (или кусков тел) можно было заметить под завалами, и нередко тела эти были одеты в гражданскую одежду. Потрясённая Кейт отвела взгляд, стоило ей заметить явно детскую ручку, торчавшую из-под обломков стены очередного коттеджа. Причём ручка была неестественно изогнута. Грохот разрывов становился невыносим, от него буквально болела голова, но юная Кирамман твёрдо решила не отступать, несмотря ни на что. От увиденного не только страх и ужас, но и ярость, ненависть к захватчикам закипали внутри, и она не простит себя, если не подстрелит хотя бы одну тварь, превращавшую её спокойный, мирный и прекрасный город в руины и кровавое побоище. Постоянно держась возле стен домов, даже несмотря на риск прилёта снарядов, Кейтлин всё же предпочитала передвигаться не по центру улицы, где шансов спастись от обстрела было бы меньше. Дальше она решила не идти - впереди замаячила вторая линия обороны, а ей и так уже пришлось просачиваться через третью, где её едва не заметили. Она решила забраться на один из верхних этажей либо вовсе крышу самого высокого здания в округе, из которого можно было бы осмотреть местность в бинокль и заметить расположение врага. Не то чтобы удалось захватить с собой много патронов, поэтому Кейт постарается не просадить мимо цели ни одну пулю. В избранное ею здание парочка снарядов уже угодили, но досталось ему куда меньше соседних. Что ж, она здорово рискует... и тем не менее. Кейтлин шмыгнула ко входной двери. Дворец культуры был пуст, а вот многие произведения искусства и образцы технологий, разработанных гениальными учёными Пилтовера, остались на местах. И оставалось надеяться, что этому зданию достанется поменьше... хотя стоп, что это за мысли?! Сколь бы ни были ценны всякие поделки великих людей, вряд ли они могут быть ценнее даже одной человеческой жизни... Когда Кейтлин поднималась по лестнице, резкий грохот резанул по ушам, а здание содрогнулось. Если бы она сейчас была на пару этажей выше, возможно, тут бы и пришёл конец её героической... а быть может, просто безумной вылазке. Собравшись с духом, Кейт продолжила подъём, забравшись в ходе своего забега по лестнице аж на девятый этаж. Недурно... отсюда, в принципе, можно осмотреть почти весь город, за исключением секторов, перекрываемых другими аналогичными высотками, которых было не так уж много. Вообще, это могла бы быть стратегически выгодная позиция, которую пилтоверские войска отчего-то занимать не спешили. Неужто от кого-то из Совета поступил запрет на использование дворца культуры в качестве боевой позиции? Но разве не было куда важнее победить захватчиков и свести к минимуму свои потери, чем сохранить это культурное наследие? Долго перебирать в голове эти мысли не было времени. Предусмотрительно не высовываясь в само окно, а встав в паре метров от него, Кейтлин начала осматривать вражеские позиции в бинокль. Увиденное шокировало её. Что это за чудовища в виде непомерно разросшихся человеческих торсов, припаянных к гигантским железным машинам со множеством суставчатых лап? Что это за человекообразные существа, по вздутым венам которых течёт светящаяся лиловая энергия? И кто эти хорошо экипированные люди в добротной броне? Что за невиданной дальнобойности орудия они применяют, и почему их снаряды наносят такой большой урон, разбрызгивая вокруг себя едкую кислоту, разъедающую что камень, что железо? Эта грозная армия всё время была там, внизу? Как долго? И сколько она выжидала, прежде чем напасть? Но долго поражаться увиденному не было времени. Кейтлин должна была внести свою лепту в борьбу с захватчиками, и начать следовало прямо сейчас. Вопрос был лишь в том, долетит ли отсюда до вражеских позиций хоть одна пуля, и какой будет точность стрельбы с такого расстояния... Вскинув ружьё, Кирамман попыталась прицелиться, но быстро поняла, что и сами пули вряд ли долетят, и она вряд ли сможет вести точный огонь, тем более со своим ограниченным боезапасом. Без бинокля враги отсюда смотрелись вытянутыми восклицательными знаками. Нужно было подобраться гораздо ближе... Значит, придётся подойти ко второй линии обороны (грозившей вскоре стать первой) вплотную, если не зайти за неё... рискуя быть обнаруженной и своими, и чужими. Рискуя оказаться в самой гуще стихийного явления обмена бомбами.

***

То, что роль командира нелегка, Вай знала давно. Пусть лидером "поджигателей" являлся и Экко, но зачастую самоубийственные вылеты повстанцев ложились ответственностью именно на её плечи. Каждый убитый и раненый воспринимался, как личная вина, личный недосмотр, личный просчёт. Но сколько бы командир ни лез из кожи вон, стараясь в боевых условиях спасти жизни всех своих подчинённых - ему никогда этого не удастся. И до конца своей жизни он пронесёт вину и будет терзаться мыслями о том, что мог быть лучшим командиром и принять более правильное решение. Имели ли смысл такие терзания - Вай не было известно. Но они не подчинялись логике. Чувства и разум - извечные противники, которым непросто друг с другом ужиться. Будь воля Вай, она бы отказалась от чувств, стала бы холодной и бессердечной машиной смерти, навсегда забыв о сомнениях, страхе, боли, горе. Тогда жить стало бы куда проще. Ну, или существовать. К сожалению, она не была машиной, и вряд ли однажды отважится отправиться в лаборатории Силко и попросить сделать из себя таковую, став одним из вон тех биомеханоидов. Да и он вряд ли согласился бы, ему Вай нужна была такой, какая есть - глядя на модифицированных "мерцанием" и другими генетическими технологиями мутантов, девушка не сказала бы, что они сохранили свой рассудок в целости. Когда на отбитые у пилтоверцев позиции прибыли достаточные для закрепления силы Ока, передовые силы пошли в наступление на соседний участок, откуда защитники вели огонь из одной хекстековой пушки, по итогу обстрела оторвав одну из ног биомеханоиду. (Что так-то было для него не самой существенной утратой, но ремонт ему потребуется). - Пусть этот здоровяк вдарит по ним из бомбард, а мы быстро налетим и забросаем их! - распорядилась Вай и повела своих повстанцев в новую атаку, где любой миг мог стать последним. И вымученные интенсивными боевыми действиями люди, которым повезло пережить предшествующие мясорубки, всё равно не усомнились и пошли за ней - ради свободного Зауна, ради погибших родных и друзей, ради того, чтобы самодовольный Пилтовер и думать забыл ещё когда-либо терроризировать их родной дом. Биомеханоид произвёл залп, вынудив врагов залечь, и в это время отряд Вай налетел на них, безо всякого сожаления забрасывая химическими бомбами, наблюдая за тем, как враги плавятся в кислотных реакциях, вопя от боли и предсмертного ужаса. - Паудер, - сквозь зубы шипела Вай, бросая очередной снаряд. - Помните Паудер, с-суки конченные?! Вряд ли помнят. Вряд ли вообще знают, что в тёмном, зловонном от отравы нижнем городе когда-то жила синеволосая девчонка с таким именем, которая очень любила читать истрёпанные книжки, какие только попадали в руки, и мастерить часто непрактичные и быстро ломающиеся механизмы, призванные улучшить несладкую жизнь забитого заунитского общества. Ведь, сбрасывая свои бомбы, эти люди даже не видели последствий своих действий. Они производили нужное количество выстрелов и отчитывались об израсходованных боеприпасах... Какая разница, кто там, внизу, из этих недолюдей пострадал, а кто погиб? Другое дело - держать ответ. И вот это пилтошкам явно очень не нравилось... И именно поэтому, глядя на корчащиеся тела вражеских солдат, умирающих от страшных ран и ожогов, Вай лишь жутко кривила губы в гримасе извращённого удовлетворения, вместо того, чтобы испытывать ужас или стыд. - За... за... ш-што... - вырвалось вместе с хрипом и сипением из уст пилтоверского солдата, изувеченного страшными химическими ожогами и готового отойти в мир иной. - За что? - вскинула брови Вай, склоняясь над ним. - Ты меня спрашиваешь, за что? Меня спрашиваешь, паскуда?! Она с яростью смотрела в мутные, еле живые, излучавшие лишь боль и недоумение глаза человека, который был, наверное, почти ровесником Вай. - Это за тобой пришли призраки людей, которых ты убил, - выплюнула лидер повстанцев, взгляд которой излучал жуткую смесь ненависти, удовлетворения, холодной жестокости и безумия. - Я... н-никого... н-не... - успел прошептать парень, прежде чем сделать последний вздох и закатить глаза. Вай уже набрала слюны, чтобы плюнуть на его тело... но в последний момент остановилась. Ей вдруг стало жутко. С чего она вообще решила, что этот пилтоверский солдат повинен хоть в чьей-то смерти? Почему весь Пилтовер должен был отвечать за действия каких-то ублюдков? Снова чёртовы сомнения, которые нужно было в себе подавить, выставив на передний план боль и ярость, столь помогавшие на её пути воина и мстителя. Пусть все в этом сраном городе держат ответ за своё молчание, или одобрение, за свой страх, в конце концов. За то, что за все эти годы не смогли остановить ни своих озверевших правителей, ни прислуживающих им палачей, со спокойной совестью убивавших без разбора и повстанцев, и женщин с детьми. Как и они сами сейчас убивают и обстреливавших Заун палачей, и женщин с детьми... Нет! Не думать! Не думать... Прервать бурю разрывающих голову противоречивых мыслей помог гулкий звук выстрела, произведённый с углового здания в конце улицы. Ахнул один из повстанцев, падая и хватаясь за простреленное плечо. - Стрелок! Стрелок! - заорал Экко, хватая лидера за плечи и бросая за баррикаду, собранную пилтошками для обороны. Раздался ещё один выстрел. Не успевшая спрятаться девчонка из их отряда неуклюже повалилась ничком, получив пулю между лопатками. - Ах ты тварь!!! - возопил другой повстанец, глядя на тело убитой подруги. - Вай! Эту суку надо достать! Кто блядь стреляет?! Вай нужно было принимать очередное судьбоносное решение: покинуть позицию и скорректировать огонь по зданию, из которого предположительно стреляли, рискуя при этом подставиться под пули, или самостоятельно разобраться со стрелком... рискуя подставиться под пули. Стрелок вообще один? Или группа? Возможно, он был один, поскольку расходовал боезапас очень экономно, не ведя огонь на подавление. Рискнуть так, или рискнуть по-другому? Поставить на кон жизни своих людей тем или иным образом? Очередной поганый выбор между хуёвым и хуёвым. Но делать его было нужно. - Слушайте меня! - обратилась она к залёгшим соратникам. - Быстро вскакиваем на доски, облетаем с двух сторон, прячась за боковыми зданиями! Этот урод там... скорее всего, один. Но нужно ещё определить точное расположение! Забросаем его ручными... или я достану вот из этого, - показала она свой револьвер. - Ссыкотно, - признался один из повстанцев. - Тут везде ссыкотно. Обоссышься - обсохнешь. Все всё поняли? Сразу делимся на две группы! Был ли план Вай безупречен? Едва ли. Безупречные планы... вообще штука редкая. Они могут казаться таковыми в голове, когда думаешь, что учёл все факторы и свёл риск к минимуму... а потом всё идёт по пизде, и приходится радикально менять всё на ходу. А цена твоего просчёта - человеческие жизни... Которыми ты взялся распоряжаться только потому, что кто-то, блядь, должен это делать. Кто-то должен. План же Вай даже в голове безупречным не казался. Точно неизвестно ни количество стрелков, ни их расположение, ни то, к чему вообще может привести незапланированное углубление в неразведанную вражескую территорию... Лёжа подготовив доски, повстанцы как могли шустро взмыли в воздух, запрыгивая на свои транспортные средства чуть ли не с лежачего положения. Несмотря на то, что двигались они действительно очень стремительно, стрелок успел выстрелить. И его выстрел, к сожалению, вновь оказался точным - один из летунов свалился со своей доски, пролетевшей чуть вперёд и там грохнувшейся на треснутое покрытие. А остальные не могли рисковать даже в том, чтобы просто проверить, ранен он или убит... В одной руке - ручная химическая бомба, в другой - револьвер. Зубы сомкнуты, того и гляди начнут крошиться. Вай снова теряет соратников. Вай снова в ответе за жизни и смерти. И ей это, как и всегда, глубоко отвратительно. Она просто хочет, чтобы всё закончилось. Чтобы можно было вернуться в свою халупу, упасть на жёсткую кровать, и... проспаться? Проплакаться? А может, лучше пойти и убухаться вусмерть, как планирует Экко? Что за мысли не к месту, чёрт побери... Реально, лучше бы уж она была бесчувственной и бездумной машиной. - Он там один! - уверенно сказала Вай. - Иначе выстрелов бы было несколько, когда есть групповая цель! Прижмём гада!

***

Кейтлин опять выбрала здание, которое меньше всего подвергалось обстрелам. Впереди виднелись дружественные позиции, защитники вели огонь из хекстековой пушки. Хм, интересно, с высоты третьего этажа будет ли у неё удобный обзор и на позиции врага... Внезапно снаряды полетели не только из хекстекового орудия защитников, но и в них самих. Зажав рот от шока, Кейт смогла с собой справиться и заскочить в проход. Кто знает, вдруг она сможет помочь ещё живым солдатам, обороняющим позицию! Здание также оказалось пустым - видимо, было одним из эвакуированных. Что ж, кому-то везёт, а кому-то нет. Кажется, это и есть главное правило судьбы... Слушая прорывавшийся сквозь стены и окна грохот, Кирамман как могла быстро взбежала на третий этаж и прилипла к биноклю, чтобы оценить обстановку и определить цели. Пришлось ужаснуться в очередной раз, ведь отряд захватчиков забрасывал защитников Пилтовера чем-то поистине ужасным: ручными бомбами, которые... которые... которые разбрызгивали вокруг себя что-то, разъедавшее одежду и плоть людей, корчившихся в муках после того, как на них попадала эта подсвечивающаяся субстанция. - Мрази! Ублюдки! - вырвалось у шокированной Кейтлин, сердце которой стремительно наполнялось праведным гневом... и жаждой расправы. Убрав бинокль, она схватила ружьё. Отсюда должно долететь... Фигурки уродов, ходивших между корчившимися от разъедавшей их плоть субстанции защитников, были отчётливо видны - можно даже было различить цвет волос одной из этих сук, крашеных в розовое. Её Кейт и решила выбрать своей целью - по яркому целиться просто удобнее... Но вдруг её внимание привлёк выродок, занёсший своё оружие ближнего боя - какую-то палку с лезвием на конце, - над одним из лежавших на земле пилтоверских солдат. Ну нет! Кейтлин спешно сместила прицел на него. Даже если она промахнётся - всё равно переполошит врагов, и им будет уже не до того, чтобы добивать беспомощных раненых. Судя по тому, как фигурка любителя убивать безоружных и беспомощных завалилась, попасть ей всё-таки удалось, и на какой-то миг душу согрело чувство чёрного, злого удовлетворения. Остальные его дружки бросились врассыпную, прячась за сложенными защитниками баррикадами. Ну хрен! Снова выстрел, и падает уже другой выродок, не успевший спрятаться. Ну что, твари, как вам, злорадно подумала Кейтлин. Мысль о том, что она убивает живых людей, конечно же, кольнула её, но ненадолго. Нет, не людей она убивает, вовсе не людей! Нелюдей. Чудовищ. Недостойных права ходить по этой земле и дышать этим воздухом... Нелюди затаились, и Кейт терпеливо выжидала, пока покажется кто-то из них. Лежите, крысы, лежите... Посмотрим, сколько пролежите... Пролежали недолго: одновременно вскочили на свои летучие доски - какой-то невиданный доселе механизм передвижения по воздуху, - и бросились в разные стороны, ища укрытия за зданиями по обеим сторонам улицы. Затаив дыхание снова и чувствуя стучащий в висках адреналин, она преследовала прицелом одну из фигурок... и, хотелось надеяться, что вовремя, нажала на спуск. Да! Да! И ещё раз да! Фигурка свалилась со своей доски, которая тоже грохнулась на землю. Остальные черти, к сожалению, успели скрыться за зданиями. Стоп... А уж не к её ли позиции они направляются?! - Зараза! - вырвалось у испуганной наследницы рода Кирамман. Она отскочила и бросилась по лестнице вниз. Нужно уйти... через чёрный ход! Где же он... или в одной из квартир спрятаться? Опасения подтвердились: враги действительно показались здесь, залетая к зданию с разных сторон. В окна полетели те самые жуткие бомбы, с шипением разъедавшие хоть сколько прочный материал. Ублюдки проносились мимо окон очень быстро, очевидно, боясь быть подстреленными. Кейтлин же стрелять вовсе не спешила. Обнаруживать себя в таких невыгодных условиях было чересчур опасно... всё же погибать смертью храбрых ей как-то не улыбалось. Лучше она проживёт жизнью храбрых... Стукнуло в одной из соседних комнат. И это был не взрыв. Кажется, кто-то из них залетел в окно и спешился! Ну мразь... держись. Кейтлин Кирамман с тобой разберётся. По крайней мере, так подумала бунтарка, крепче стиснув ружьё. Не такое-то удобное в замкнутом пространстве... Неожиданно близкий и громкий разрыв заставил девушку сильно вздрогнуть и чуть было не нажать на спуск. Рвануло где-то в коридоре, после чего послышалось агрессивное шипение - с этим самым звуком жуткие боеприпасы разъедали любую материю. Бросил бомбу, да... значит... значит... Значит, следом войдёт сам! Хоть страх противно и даже болезненно сжал внутренности, Кейтлин была готова встретить врага... и убить. Она отошла в дальний конец комнаты, встав так, чтобы никто не смог достать её через окно, и взяла под прицел проход. Главное, чтобы тварь не кинула бомбу уже в комнату... К счастью, не кинула. Только лишь что-то мелькнуло - и Кирамман на сдавших нервах тут же спустила курок. Прогрохотал выстрел, который теперь точно дал противнику понять, где она находится. Руки подрагивали. Может, зря она всё-таки затеяла свой бунт и эту вылазку... Что-то снова мелькнуло... а может, и показалось! Но Кейтлин произвела очередной выстрел, спешно и громко передёрнув затвор. Ею начала овладевать паника. Не геройское это дело, война. Ни разу не геройское, хрен её побери... Теперь выстрел, заставивший горе-защитницу вздрогнуть, раздался уже из коридора. Выстрел пришёлся в косяк. Очевидно, враг не собирался высовываться и рисковать собой понапрасну, но пытался хоть как-то её достать, либо спровоцировать... Ещё мгновения напряжённого ожидания, тянувшиеся неприлично долго. Сука, сука, сука... Эх, ну учила же мама не ругаться нехорошими словами... Да блядь, как её вообще могут сейчас волновать такие пустяки?! Враг резко высунулся и произвёл ещё два быстрых выстрела, надеясь попасть вглубь комнаты. Кейтлин среагировала с запозданием и произвела выстрел одновременно с тем, как вражьи пули выбили крошку не так уж далеко от её головы... Да, хуже паники ничего нет. Лязгнув затвором, Кейт выстрелила ещё раз, даже несмотря на то, что врага в том месте уже не было. А когда вновь нажала на спуск... раздался сухой щелчок. Вовремя! Вовремя, сука, вовремя! И вот здесь паника уже достигла апогея. Хоть в кармане Кирамман и лежало ещё примерно столько же патронов, сколько она отстреляла за всё это время, зарядить их в ружьё она бы не успела. А это значит... её основательно прижали! На что только ни толкает паника... В порыве отчаяния девушка бросилась к окну, наплевав на то, что второй этаж. Какой-то шанс пережить полёт с не самой уж серьёзной высоты есть, а вот остаться здесь - это погибнуть уже гарантированно... Подлетев к окну, она увидела летящего прямо на неё чёрта... одного из этих ублюдков на досках. Державшего в руке бомбу, которую он был готов активировать и бросить как раз в её окно... Кейт вскинула ружьё, направив его прямо на врага, у которого расширились глаза. Лишь тогда в мозгу девушки щёлкнуло, что оно ведь разряжено! Впрочем, противник ведь этого не знал... - Бросай, или застрелю!!! - дрожащим голосом потребовала Кирамман у замершего в воздухе супостата, который так и не активировал смертоносный боеприпас. - Могу сказать тебе то же самое, - раздался сзади грубый и злой женский голос, заставивший Кейтлин крупно вздрогнуть.

***

- Где моя дочь, хрен побери!!! - выйдя из себя, врезала кулаком по столу Кассандра. - Успокойтесь, советница... - дрожа, попросил начальник охраны. - Я успокоюсь, когда моя дочь будет найдена и доставлена сюда! - оборвала она его. - И вообще, что там с этим чёртовым международным сообществом... - Делегаты предлагают провести встречу в Бел’жуне, - как можно спокойнее сказала Медарда. - Для этого нам придётся прорваться через хекс-врата! В боевых условиях! - возмутилась Шула. - Никто не захочет рисковать своей жизнью здесь, - объяснила, как всегда, более рассудительная Медарда, в то время как остальные советники не скрывали своего подавленного настроения. - Нам эта встреча явно нужнее, чем им... Возможно, мировое сообщество сможет надавить на этого... Силко. - Я никуда не отправлюсь, пока моя дочь не будет в безопасности! - зло заявила Кассандра. - Сочувствую вам, советница Кирамман, но это дело первостепенной важности. Поддержка мирового сообщества... это всё, что у нас сейчас есть. Но поддержка имеет свои границы. Рисковать ради нас жизнью никто не будет. Придётся это делать нам самим. - Самим... - вздохнула Кассандра, вперив бессмысленный взгляд в свои пальцы, елозившие по поверхности стола по замысловатым траекториям.