Нулевой Акт

— Карина Рудольфовна Боярова, все верно? — Переспросил страж закона устало глядя сквозь бумагу. По его лицу было заметно что его явно не удовлетворил набор закорючек на бумаге, криво составленных в слова. Если бы сама Карина могла ему что-то сказать она бы уж точно спросила, что же означает на языке принимающих заявления взрослых дяденек эта приподнятая бровь. Означает ли она непонимание или скорее просто пренебрежение? А этот взгляд пустых почти прозрачных глаз? Что значит он? Может быть снисходительное «Девочка, ты еще в куклы не наигралась, а уже сидишь в участке, шла бы ты домой…», или же недовольное «Свалилась же ты на мою голову в девять вечера, нет чтобы беспредел устраивать пораньше чем моя смена и подальше чем мой участок, километров на семьдесят», ну или в крайнем случае вынужденное смирение из разряда «Это моя работа и я буду работать пока моя нервная система не полетит к черту. Ну или же пока смена не кончится» … А может он вообще думает о том, что она стыд и позор для своей семьи? Что Мама с папой воспитали избалованное чадо, которое в свободное время портит школьное имущество, крадет вещи у одноклассников, занимается вандализмом, а в свободное время отбирает у детей их любимые игрушки? Да нет, непохоже она на это самое чадо. Перед полицейским сидела обычная тихая девочка, с волосами убранными в хвост и в скромном костюме, состоявшем из спортивной кофты и джинс. Ее тело было ещё явно телом ребёнка — не худым, но и не полным. Щеки у неё немного выпирали — видна была уходящая детская припухлость. Взгляд был опущен куда-то вниз, от стыда, будто бы родители поймали ее за шалостью. Одеревеневшие пальцы нервно теребили подол футболки. Лицо лоснилось от недавних слез. Полицейскому впору бы было протереть глаза и перепроверить документы что лежали перед ним аккуратной стопочкой. Правонарушение? Возможно, в них закралась ошибка? Как мог этот ребёнок совершить хоть малейший проступок? По ее лицу же видно, что она корит себя за каждый шаг, за каждую соринку, оставленную в этом мире. И что же? Ее на исправительные работы? Видимо да, потому что мужчину не тронул не вид малолетней преступницы, принимающей свою судьбу, не сказанная ранее подробная отповедь матери девочки, сидевшей рядом. Которая, кстати, была все ещё уверена в том, что ситуацию можно спасти. — Да, — Женщина кивнула головой сжимая в руках сумку так будто бы это был ее спасательный круг. — Все верно. — 24 февраля 1992 года рождения? — Да. — Родители… — Я и…. — По именам пожалуйста. — Мужчина наморщил лоб и потёр его, будто бы превозмогая головную боль, которую ему доставляла эта дамочка. Женщина недовольно вздохнула и устроилась поудобнее на стуле, поёрзав на нем. Кажется дело было очень щекотливым, раз уж вызвало такую реакцию у внешне непоколебимой мадам, которая со всеми может договориться, ну или по крайней мере так думает. — Фрумина Анастасия Тихоновна. — Процедила она сквозь зубы с досадой. — Вы мать? — Да. — А отец… — Рачков Рудольф Николаевич. — Лицо Анастасии скривилось и ее пальцы сильно сжали ручку сумки. Увидев на лице мужчины недоумение, она вздохнула. — Понимаете, мы были не женаты и… — А фамилия чья? — Без интереса спросил полицейский, глядя на Анастасию. — Фамилия Дедушкина. — Будто бы неохотно выдавила из себя женщина и вдруг зачастила. — Он даже свою фамилию ей не дал, уехал в другой город жить. А она без отца растёт, ну как вы думаете, что из неё может вырасти? Лицо девочки передернуло. Кажется, вся ее жизнь сейчас сошлась в одной единственной точке вечного стыда и позора. Уехал в другой город. Может легче сказать «бросил»? Бросил и ее мать, но она все ещё пользуется этим как аргументом против всего что идёт не по ее плану. Мать всю жизнь пыталась держаться на плаву любыми средствами. Порой это было может быть оправдано, но увы мерзости ее поступков это не умаляло. Как догадывалась сама Карина — беременность от ее отца была одной из тех мерзких вещей. Она по крупицам собрала эту грязную историю — начиная от рассказов родственников, фотографий что хранились в старом шкафу на самой верхней полке, заканчивая письмом собственной (как оказалось) бабушки, в котором она умоляла мать сделать аборт. «Мой Рудик» — писала она, и перед глазами Карины вставал образ старушки, которая дрожащей рукой выводила на бумаге аккуратным натренированным почерком буквы. В глазах мифической старушки стояли слезы, которые то и дело прозрачными кляксами падали на бумагу. — «не сделал тебе ничего плохого. Он увидел то, как ты красива и полюбил тебя. Настенька, дорогая, не делай ему больно — сделай то, о чем мы тебя просили. Не пользуйся им прошу. Мы же подруги — послушай меня, избавься от этого пока еще возможно. С наилучшими пожеланиями Ирина». Карина чувствовала себя отвратительно после каждого прочтения. Будто бы сама обманула собственного отца причем собственным появлением на свет. Она никогда не видела его — на фотографиях, которые имелись, его лицо было закрашено шариковой ручкой. Мама говорила о нем очень редко, но судя по ее рассказам он был — «страшнее атомной войны «, а вот ее немногочисленные подруги говорили полностью противоположное. Рудольф Рачков был для них русым красавцем с темными густыми бровями и подтянутым телом. Занимал он какую-то должность на местном телевидении, а мама работала там же, но уборщицей. Любовь их началась как красивая волшебная сказка, а потом также волшебно и закончилась. Каждый раз, когда она смотрела на письмо, на фотографии, слушала прокуренные разговоры мамы с подружками она убеждалась в одном — отец бросил их за ненадобностью в его жизни дочери. Самой Карины. С Анастасией возможно он и мог бы как-то склеить отношения или свести их к исходной переменной, но после этого развода на деньги с беременностью он просто исчез. Мама никогда напрямую не говорила об этом — боялась этой темы до безумия, но так уж вышло что ее дочь не была круглой дурой. Ей иногда было так мерзко от самой себя, от всей своей бессмысленной глупой жизни в которой мать опекала ее при этом макая лицом в грязь сама наверняка того не желая, и от уродского отца, который бросил, даже не удосужившись дать фамилию СВОЕЙ дочери… Но вместе с ненавистью в сердце сидела жалость. Да. Маму ей было жаль. В мозгу постоянно пульсировала мысль, что она желает ей только лучшего. Что она на британский флаг порвется ради своей «дочечки». И эта мысль тормозила и без того заторможенную агрессию Карины. Но разве, когда заботишься о человеке ты его унижаешь? Мама выросла без родителей. Они оба предположительно были алкоголиками и умерли в один день. Карине же она желала додать того, чего не хватало ей самой — внимания. Благими намерениями вымощена дорога в ад как говорится. Вся эта идиотская горечь в данный момент сдавила ей горло не позволяя продохнуть. — Мама… — Прошептала Карина, едва шевеля губами. — Подожди, — Отсекла ее мать продолжая попытки задобрить полицейского будто бы в этом действительно был какой-то смысл. — Так вот, да, уехал, а я одна с ней осталась. Я и работаю, и воспитываю одна… Я вас не отговариваю ни от чего, просто вы поймите и меня тоже… -Фру-ми-на? — переспросил мужчина, обрывая поток сознания женщины. -Да-да, понимаете дело вот в чем… — Готово. Вы свободны. Женщина вздрогнула всем телом. Было видно, что она явно не ожидала такого расклада. Затем схватила бумагу и торопливо пихнула ее внутрь сумки. — Всего хорошего. — И вам того же. — Мужчина проводил уходящих женщину и ее дочь все тем же безучастным взглядом. Карина вздохнула. Как только она выйдет из кабинета снова начнется привычный для нее стыд. Она уже не надеялась на благосклонность собственной матери. Не надеялась на то что она простит ей исправительные работы выданные ей за… Да в общем-то заслуженно выданные. Она не собиралась как-то оспаривать это решение или же бунтовать против него. Она понесет наказание. Ради Аси. ***

[Выдержка из дела А. А. Арсеньевой 1991 года рождения, г. Курчатов]

Ген: x(дефектный)

Стадия: 3(активные проявления)

Передача гена по наследству — А.М. Чернышев (дедушка по матери)

Статус: Нестабильна

*** Ася. Ей было пятнадцать лет, на год старше чем Карина. Далеко не отличница, не красавица, обычная девочка, невысокая, худая, своенравная и колючая по характеру. На обычных уроках она никогда не тянула руку, лишь изредка громко выкрикивала ответы, что раздражало всех вокруг. На физкультуре она часто «забывала» форму и отсиживалась на лавке запасных. Домой она уходила раньше, чем остальные, можно сказать чересчур раньше, чем следовало бы. Учителя относились к ней иногда с сожалением — потраченный умственный потенциал — иногда с жалостью — выросла одна с бабушкой- иногда с пренебрежением — грубая тупая лентяйка. Но, помимо прогулов и прочих достижений, она была умна. С ней было интересно поговорить и обсудить все насущное — начиная от дырки в носке и заканчивая положением Атлантиды на карте. Всегда находилась тема для разговора. Особенно увлеченно она рассказывала об аварии на местной АЭС еще в бородатые восьмидесятые годы, да и вообще о всяких ужасах Ася говорила очень увлеченно. Карина всегда ее слушала, часто с восхищением глядя на подругу. В ней было что-то особенное. Она поняла это еще до того, как у той появилась СИЛА. ***

[сводка из местной газеты]

НОВОСТИ КУРЧАТОВА

за редакцией Максима Вьющенко

»…За последние двадцать лет в городе пропало около ста детей и около двух тысяч взрослых. Сегодня этот список оказался пополненным см Пропавший, фото чб

Следствие не разглашает имен до приезда поисковой команды… »

*** К слову, Ася была последнее время раздражительна донельзя. Карина не понимала в чем дело очень долго пока та срывалась на нее ни за что ни про что. В конце концов правда ей открылась, и такого она не ожидала. Да никто не ожидал. Даже Ася кажется сама не понимала что происходит с ней. Наверное это назревало внутри нее словно гнойный чирей и, когда пришло время, он лопнул. Словно выстрелила сжатая до предела пружина сплетенная из ее чувств и эмоций. Сила вырвалась наружу. Ася итак жила не то чтобы очень хорошо. Порою она плакала заперевшись в школьном туалете несмотря на свои всем известные холодность и пофигизм. В такие моменты только Карина могла до нее достучаться. Обычно в таких ситуациях Ася прятала лицо в ее плече и сползала вместе с ней на немытый кафельный пол. И бог знает что было у них двоих на душе тогда. Ася плакала от одиночества. От бессмысленности всего что она делала. От того что на нее было всем наплевать. А Карине было просто безумно жаль ее. И все же несмотря на слезы Ася была невероятно сильной. Этим Карина и была покорена.Человек который сочетал в себе и стойкость и хрупкость не мог ее не покорить. В карих глазах кроме страха перед будущим, который она часто видела у всех своих сверстников, она стала замечать уверенность. Внутри худенькой маленькой Аси начал проявляться стержень. Возможно это опять было связано с появлением СИЛЫ, но Карина уже ни в чем не могла быть уверена… Но она готова была жизнь отдать за Асю если бы это потребовалось. Потребовалось —вот сейчас она сидит в полицейском участке и по сути покрывает свою подругу. Ее мечта стать учителем рисования разбилась о единственный камень преткновения — Ася. Она бы никогда не сделала бы так ради меня. Умом Карина понимала — Ася эгоистка. Она, к примеру, никогда бы не обратила внимания на чужие проблемы только если бы это не коснулось ее саму. Даже где-то глубоко в душе, Бояровой было понятно одно — ею пользовались. Но ей можно. Карина почувствовала как при мыслях о Асе, ее словно окутывает мягким одеялом из пуха. Ей было не страшно за себя. Она думала лишь о СИЛЕ которой обладала ее подруга и о том что нужно ее беречь.