why don't u love me, daddy?

— Малыш Синклер, слушай! Мне придется уйти. Я тебе, может быть, когда-нибудь снова понадоблюсь, для защиты от Кромера или еще для чего-нибудь. Если ты меня тогда позовешь, я уже не прибуду так грубо верхом или по железной дороге. Тогда тебе придется вслушаться в себя, и ты увидишь, что я у тебя внутри. Понимаешь?.. И еще одно. Госпожа Ева велела мне, если тебе когда-нибудь придется худо, передать тебе поцелуй от нее… Закрой глаза, Синклер!

Я послушно закрыл глаза, я почувствовал его легкий поцелуй на своих постоянно кровоточивших губах. А потом я уснул.

Как в одном из этих глупых романтических фильмов Эрен первым делом воскликнул: — Ты!.. Леви Аккерман не повел и бровью. В его взгляде не сталось ни капли удивления, будто бы он ежедневно готовился к этой встрече в этом самом баре под приглушенным желтым светом. Он стоял подле барной стойки, терпеливо ожидая свой напиток, в тот момент ему подали виски со льдом. Все как обычно. Эрену почудилось, что внутри бара, находящегося в подвальном помещении, пропитанного запахом спирта, его обдало холодным ветром. Сквозняка не было. Леви не менял парфюм, приятный, едва заметный шлейф тянулся за ним и, если подойти чуть поближе и наклониться — Эрен обычно утыкался носом в заднюю часть шеи — то можно почувствовать этот аромат, въевшийся в кожу. Леви всегда наносил парфюм именно на заднюю часть шеи. Это была ностальгия, в которой хотелось только увязнуть. — Здравствуй, — проговорил Леви. Он пригубил виски и поставил его на деревянный столик. Эрен подавил в себе желание его обнять, затем он подумал — а надо ли ему это вовсе? Однако все же подошел к нему ближе, но на достаточном расстоянии, сигнализирующем о том, что они друг для друга уже никто. — А я все думал, случится ли так, что судьба нас сведет! И вот — свела. Даже в другом городе, получается, и даже не в самом его центре. И правда. Они находились в одном из районов на окраине, где далее в пятнадцати минутах езды располагался лишь элитный коттеджный поселок. Тот Эрен, помоложе, думал, что в конце концов он позвонит или будет искать встречи, поэтому уехал далеко и перевелся в другой колледж. И даже если позвонит, то сорвавшись к Леви, сто раз передумает и, в агонии мечась, вернется обратно, обещая себе больше никогда не портить Леви жизнь. Поэтому их встреча казалась Эрену какой-то сказкой. Событием, которое не должно произойти. Каким-то реалистичным сном. — И правда. Как твои дела? Леви, похоже, был настроен поговорить. Уж сколько времени прошло, но сигналы его тела парень знал. Леви стоял вполоборота и глядел более добродушно, его тонкие брови, по обыкновению сведенные к переносице, выровнялись. — Я колледж закончил и работаю вот уже два года. Хотя это не слишком важно! Но теперь я не знаю, что важно. Наверное то, что дела у меня, как у всех людей — нестабильно и не хватает времени, чтобы пожить. — А говорил мне, что в жизни важно все-таки пожить. — Угу, говорил, — Эрен опустил голову, смотря на карточку с алкогольным меню. Заправил прядь длинных волос за ухо, он недолго выбирал напиток и в итоге остановился на «Blue shit» и расплатился. — Вот же как разочаровывает. Расстались они по многим причинам. Эрен порою хотел вырвать с сердцем все эти чувства из груди и стать беспристрастным, хотел стать для Леви идеальным. Хотел с ним соглашаться, хотел, чтобы они были похожи. Хотел отбросить свой тогда еще юношеский взгляд на мир и поскорее повзрослеть. Да, тогда он уже был формально взрослый, но на деле обычно все совсем не так, и в восемнадцать совсем не то же самое, что в двадцать три, к примеру. Тогда ему казалось, что все он в жизни понял. А сейчас как будто и понял, и не понял одновременно. Эрен высокомерно игнорировал опыт мужчины, но Леви всегда выглядел так, будто бы он сотню жизней пожил в этом человеческом теле и точно знал, что делать и как действовать. — Я подумал, что неосознанно тогда к тебе тянулся, чтобы найти защиты и понимания. — А всегда говорил, что знаешь, как действовать. И что мои советы и предостережения тебе не нужны. Ты лучше знаешь. Эрен улыбнулся, глянув на Аккермана. Ему совсем не было стыдно за прошлого себя, к тому еще ребенку он относился снисходительно теперь. — Поругай меня, мне этого не хватало, — заулыбался он вновь. Эрен отпил коктейль, почувствовав приторно-сладкий запах. Заныли скулы. Не стоит напиваться, подумал он, иначе стыдно перед Аккерманом будет. Доставлять ему проблем не хотелось — в прошлом это случалось постоянно. В ответ на это «поругай» Леви потрепал его по голове и легонько потянул за ухо. Эрен хихикнул, а еще ему было приятно прикосновение Аккермана — оно напоминало о былых временах, когда Эрен мог подмять под себя разозлившегося Леви, и вот они уже дурачились на постели, а Леви треплет его по голове, но уже несерьезно и игриво. Позади шумела компания напившихся девушек и мужчин, но вскоре они ушли, и в баре стало совсем хорошо. У стены, в конце барной стойки, сидел мужчина, держа в руке стакан, однако было заметно, что он клевал носом и засыпал. В зале за одним столиком располагались двое мужчин, за другим — мужчина с женщиной, все они тихо разговаривали, лишь отчетливо было слышно, как опускаются стеклянные стаканы на деревянные столы. Все в этом вечере казалось замершим. Время не двигалось дальше по ощущениям, и Эрен не спешил смотреть на часы, чтобы не сбивать это наваждение реальностью, ему хотелось верить, что оно остановилось, как только он зашел в бар. И это помещение бара, находящееся в подвале, напоминало ему замершее, зацикленное пространство, где двое мужчин за одним столиком и пара за другим проводят время вечность. Вечность с ними и проводит этот засыпающий мужчина, молчаливый бармен, музыка, казалось, тоже зациклилась, но это не раздражало. Эрену порою казалось, что они находятся на полке какого-то любителя собирать интерьерный конструктор, где пространство было одинаково и от этого прекрасно. И даже внутрь их маленького помещения провели приятный приглушенный свет. Эрен был не против. Некоторое время они молчали, потом разговорились. Эрен совсем не был пьян, решил, что лучше ему насладиться этим вечером полностью, ему не хотелось ощущать нереальность, а потом наутро думать, что было правдой, а что нет. Леви пил очень медленно, затем Эрен угостил его, заказав еще виски. — Хочешь напоить меня? — глянул Леви искоса, и Эрен заметил, что уголок его губ приподнялся в подобии улыбки. — Да я же знаю, что тебя невозможно споить, — проговорил он. — Да и к чему? — Совсем нет идей? Эрен улыбнулся, смущенно потупив взгляд вперед. Он глядел на бутылки, расставленные на зеркальных полочках, Эрен отражался в них, растягиваясь или сплющиваясь, Йегер все разглядывал Леви, но не находил в бутылочках его отражения. Прядь непослушных волос все выбивалась, но сейчас он был рад — Леви не увидит его смущения. — Теперь идей очень много. Целый рой самых нескромных фантазий. Эрен с тех пор искал кого-то похожего. Осознал он это не сразу — сначала встречался со сверстниками, с девчонками и парнями из колледжа, но, к ужасу своему, он понимал, что ему постепенно и стабильно с каждым становилось скучно. А на старших курсах появился молодой профессор, и для поцелуев с ним даже не требовалось наклоняться. Это было классно, но совсем не так классно, как было раньше. Жан постоянно говорил: «Ты все ноешь, что больше никого не найдешь, как он. На кой черт ты так рассуждаешь? Тебе вроде двадцать, крест на себе ставить в этом возрасте не принято». Но Эрену было скучно. Эрену не было скучно сейчас. — Может, допьем и прогуляемся немного? Но если не хочешь, посажу тебя на такси, — проговорил Эрен, еле допив сладкий коктейль. — Что за ерунда? Я по-твоему настолько немощен и стар? — впрочем, в голосе Леви совсем не было злобы, наоборот, он был обычно рад поставить Эрена в неловкую ситуацию и заставить его рассеянно извиняться. Йегер делал это очень мило — каждый раз боялся, что Леви в самом деле обидится. Но Леви никогда не обижался. Эрен знал. Эрен знал, что упустил его навсегда и все же… и все же так хотел вернуться в то время теперешним Эреном повзрослее и понять, что именно в этом было счастье, не было только понимания. У Эрена вечно так — не видя ничего пред собой, раскидывая людей, идти через толпу к своей цели, а когда цель достигнута, в разочаровании остаться неудовлетворенным. И это страшное неспокойствие встречало его везде. И даже в любви. Они покинули бар — все же из него было довольно легко выйти. Идя к двери, Эрен подумал: «Вот сейчас мы ее откроем и обнаружим, что там пустота. Или, к примеру, чья-то большая комната, а мы на книжной полке, и книги в два раза больше меня. И мы останемся здесь навсегда, потому что здесь горит свет и есть алкоголь». — Так холодно, — проговорил Эрен, быстро застегивая куртку и натягивая шапку. Наступила поздняя осень, и очень рано мир погрузился в темноту, и казалось даже, что не рассветет никогда. Зябко. Эрен пожалел, что обулся сегодня в летние кроссовки. — Куда пойдем? — До леса недалеко, можно там пройтись. — Прямо в лесу? — А что, боишься? — Конечно, нет! Просто интересный выбор места для свидания, — улыбнулся он. — Свидания? А подумал ли ты, что я несвободен? Это ударило Эрена обухом по голове. Он вмиг сжался и, разжавшись, разозлился ужасно. Он понимал причину своей злости — не злость это вовсе была, а уже ревность. И все же с возрастом он не перестал чувствовать к нему жгучие чувства. — Нет, не подумал. Простите, — он перешел на «вы», это его задело, — совсем не подумал. Ты женат? Леви усмехнулся, он специально выдержал небольшую паузу, чтобы немного подразнить Эрена, чтобы даже в эти несколько секунд он метался в нетерпении. — Совсем нет. Я свободен, но твой настрой меня взбесил. Эрен не разозлился. Наоборот, был ужасно рад, что внутри у него взрываются планеты вновь. Или, точнее, все еще. Эрен был бесконечным космосом, а Леви был тем самым повстанцем, постоянно устраивающим войны в его внутренностях. Эрена немного подташнивало, то ли от переизбытка чувств, то ли от излишне сладкого напитка. — Значит, в лес — и целоваться. Дорога в лес стала казаться бесконечной. Это несколько будоражило поначалу, но затем стало надоедать — Эрен все раздражался, что никак не может достичь необходимой цели. Возможно, от алкоголя кружилась голова. Возможно, от Леви. — Какая дорога странная, — проговорив он, устремив взгляд вперед, на кроны деревьев. — Кажется, что лес так близко, но все еще далеко. — Правда? Хочешь поскорее закончить наше свидание? — Совсем нет. Вы хотели поговорить? — А ты хочешь что-то сказать, Эрен? Леви назвал его по имени, и у Эрена еще пуще закружилась голова. Эрен хотел много сказать, и вот, идя по асфальтированной дорожке к лесу, который все отдалялся, он думал, бесконечно думал, как сказать: я все это время хотел вернуться к тебе. — Да. Пожалуй, я хочу что-то сказать. Я все это время бесконечно пытался найти того, кто был похож на меня, чтобы исправить эти «ошибки прошлого». Но оказалось, что мне с ними не так круто и весело, как я представлял. Я понемногу приходил к пониманию, что совсем необязательно быть отражением друг друга. Достаточно просто ощущать себя хорошо с человеком. И вот с тобой я чувствовал себя так, будто бы я сотню жизней прожил в поисках тебя и вот нашел. А потом упустил. Какой ужас. — Ничего страшного, — мягко и как-то по-отечески проговорил Леви. — Все совершают ошибки, Эрен. Он все не решался сказать: «Пожалуйста, вернем как было?», эти слова застряли в его горле, а Эрен все думал: «Сейчас скажу, сейчас, вот сейчас». Между тем они наконец достигли леса. Тропинка в лес была темной, даже не так — она была бесконечно чернеющей, словно бы космос без звезд, словно бы пространство обрывалось именно в этом лесу и там было просто «ничего». Отсутствие. Это пугало Эрена, но он не был из трусливых и ускорил шаг. — Нет, постой, — проговорил Леви. — Тебе еще рано туда. — Это еще почему? — они остановились. Сколько Эрен не вглядывался, все не мог различить хоть какие-то очертания деревьев и тропы, в конце концов он включил фонарь на телефоне и подсветил тропинку. И там было действительно «ничего». Там было отсутствие. Эрен пытался представить, что такое отсутствие, пустота, но его воображение ломалось и упиралось в стенки несовершенного человеческого мозга. Люди все придумывали себе «рай», «ад», «лимб», люди придумывали себе пространство, но там, куда уходил человек, пространства не было вообще. Не было вечной темноты при живой душе, не было просто ни души, ни человека. — Страшно теперь? — спросил Леви Аккерман. — Совсем нет. Я почему-то в рай никогда не верил, — он грустно улыбнулся. — Это прощание? — Это прощание, — проговорил Леви Аккерман. Вечно кровоточащих губ Эрена коснулись его тонкие мягкие губы — невесомо и совершенно мило, Леви понадобилось встать на носочки и опереться на его плечи. И Леви ушел в никуда. Эрен заплакал. У него не было сил двигаться, у него как будто теперь не было тела, только бесконечно нарывающее сердце и пустая голова. Ему почудилось, что он испытывал это уже не раз. Он уснул на холодной земле.