Мой странный брат

Голова раскалывалась и дико хотелось пить. Рауль сидел в темной комнате, напрочь провонявшей гнилью и железом. Руки его были связаны сзади и заведены за спинку стула, на котором он сидел, от чего плечи затекли и ужасно болели. Он попытался двинуть ногами, но также они оказались связаны и прикреплены к ножкам. Он слегка мотнул головой, но понял, что зря сделал это: боль пульсацией разлилась внутри, заложив уши. Он поморщился от боли – было ощущение, что голова вот-вот взорвется. Будучи в сознании, он удивлялся, что вообще еще жив и способен мыслить. Однако он пока не понимал, сколько прошло времени с того момента, как его приволокли сюда из «Кривого каблучка». Он решил оглядеться: темное помещение, видимо, было подвалом и освещалось из двух маленьких отдушин, что находились почти под потолком противоположной стены. Прямо напротив него чернел дверной проем, а в углу справа были слышны какие-то движения. На секунду Рауль решил, что это крысы, но, взглянув в угол, он увидел едва видный огонек свечи и двух людей напротив, чьи силуэты узнать в таких условиях было невозможно. - И зачем мы его держим, - раздался из того угла хриплый голос. Сразу за этим пахнуло жженым табаком. Курить… Рауль осознал, как сильно сейчас он хотел бы покурить, словно это смогло бы вылечить все его раны. - Раз уж нам сказали… - этот голос звучал моложе. Оба они не были знакомы Раулю. Странно, он думал, что знает тут всех. Он все еще пытался разглядеть хотя бы силуэты, но освещение из отдушины над незнакомцами засвечивало картинку, и потому у него ничего не вышло, и единственное, что было относительно хорошо видно – огонек свечи. - Мама просто жалеет своего никчемного сынка, - послышалось женское хихиканье, вызвавшее по телу Рауля волнительную дрожь. – Она сама не знает, зачем притащила его сюда. Но оставлять его в Энканто она не может. Сестра. Она была здесь. Осознание этого полоснуло раскаленным ножом по сердцу мужчины. За что она с ним так? Какую цель она преследует? Ведь когда Лорета, не приведи Господь, займет верховную должность вместо Альмы, Агате не будет места рядом с ней. - Ты глупая, - выдавил из себя Рауль, стараясь звучать как можно четче, чтобы сестра его услышала. Губы пересохли и слипались, а язык будто атрофировался и едва шевелился, мешая говорить внятно. Было сложно, но он смог. Он услышал шаги. Медленные, размеренные, такие знакомые. Так ходила только Агата. – Ты не понимаешь, что она использует тебя, - он едва поднял гудящую голову, чтобы разглядеть еле заметный в темноте силуэт сестры. – Она избавится от тебя, как только достигнет цели! - Ты остолоп, - прервала его девушка, наклоняясь к лицу брата. – Мы уже поделили прибыль. И ты не представляешь, как мешаешь нам сейчас. Маме пришлось менять план почти на корню из-за того, что ты, дурак, решил почувствовать себя героем. - Не героем, - раздраженно зашипел Рауль. – А просто другом. Ты не была на моем месте и на месте Камило. Ты не представляешь, что это такое, когда тебя пускают по кругу против твоей воли! - И не узнаю, - усмехнулась девушка. Она подвинула рядом стоящий стул и села напротив, закинув ногу на ногу. Свет из маленькой отдушины с дальней стены упал на нее, делая ее силуэт четче. Одета она была на сей раз не в платье, а в мужские вещи: белая рубашка была ей слегка велика, простые брюки неразличимого в темноте цвета, высокие сапоги. Волосы ее были собраны в небрежную косу. Рауль мельком подумал, что ему безумно жаль его сестру. Такую красивую, такую глупую, надеющуюся на хорошую долю после победы матери. Но, скорее всего, их мать отдаст ее на растерзание шайке наркоманов-извращенцев, как попыталась сделать это с Камило. Только вот, если с помощью насилия над Камило Лорета хотела надавить на семью Мадригаль, то Агату просто убьют в результате. - Зря так думаешь, - горько усмехнулся Рауль. Он вдруг почувствовал, что ему очень хочется плакать. Он безумно желал спасти Агату, частичку себя, вразумить ее. Но удастся ли? – Камило был искренне влюблен в тебя. Но ты предала его чувства. Ты видишь любовь только там, где ее нет. Тебе крупно повезет, если мама просто отпустит тебя на все четыре стороны с пустыми руками. В противном случае, она тебя убьет. Агата помолчала с минуту. Рауль даже решил, что она задумалась над сказанными ей словами, но нет. Вскоре он услышал ее тихий смех. Он бессильно опустил голову, постепенно теряя надежду вразумить свою сестру. - Ты пропустил слишком много, пока подставлял свой зад мужикам с толстыми кошельками, - сказала девушка, прекратив смеяться. - Сомневаюсь, что там было что-то новое, - хрипло ответил Рауль. – Наша мать давно сошла с ума, Агата. Она живет мнимыми идеалами, которые в итоге погубят и семью, и народ. Не будет мира и порядка, не будет счастья. Я бы хотел сказать, что она не понимает, что творит, но это не так. В ее глазах абсолютная осознанность… - Именно поэтому я считаю, что она права, - прервала его Агата. – Семья Мадригаль держит город под своим контролем, но не является его управлением. Они просто живут припеваючи, получают деньги за якобы помощь. Но ведь люди могут справиться и без их бесполезной магии! – с каждым словом Рауль чувствовал, как девушке все сложнее сдерживать эмоции. Это зависть. Это отвратительное ощущение, чувство, которое слепит и заставляет творить бесчинства с ощущением полной безнаказанности. – Мадригаль не нужны Энканто. Люди не довольны их вечным правлением. - Мадригаль дали людям мирную жизнь, - парировал Рауль. – Педро погиб за всех этих людей, и за это их семья была наделена магией и защитой. Даже после разлома горы они стараются беречь наш покой. Если бы люди не нуждались в них и не были бы довольны их руководством, они не обращались бы к ним за помощью, не праздновали бы их праздники, - Рауль довольно усмехнулся, заметив, как сестра ссутулилась, видимо, поняв, что его аргументы вполне правдивы. – Ты ничего не знаешь о сложностях в их семье, ты ничего не знаешь об отношении людей к ним. Поэтому лучше тебе заткнуться и хорошо подумать над тем, что я тебе сказал, - завершил он и повернул голову в сторону, показывая, что разговор окончен. Как ни странно, Агата его поняла и не стала ничего отвечать. Она поднялась со стула и направилась к выходу. - Не кормить, не поить до утра, - строго сказала она, обращаясь к двум незнакомцам, что все это время безмолвно сидели в дальнем углу. Ее голос звучал твердо, обиженно. Раулю на секунду показалось, что она готова заплакать. – Не трогать его и не разговаривать с ним. Утром придет госпожа Лорета и решит, что с ним делать дальше. Рауль лишь услышал, как скрипнула дверь, открываясь, а затем она громко захлопнулась, оповещая об уходе Агаты и вызывая новую волну головной боли у мужчины. Он слегка мотнул головой и проморгался, пытаясь привести себя в чувство. Но физическое состояние было просто отвратительным. Жажда подтормаживала мыслительный процесс, и сознание Рауля все время норовило отключиться, расслабившись после ухода сестры. Он прислушался. Двое в углу продолжили что-то тихо бормотать друг другу. В помещении плавал легкий сигаретный дымок, говоря о том, что те продолжали курить, а судя по звуку бумажных шлепков по столу, эти двое играли в карты. И как они что-то видели при таком слабом свете? Рауль попытался сосредоточиться и проанализировать все, что ему сказала Агата. «Оставлять его в Энканто она не может», - пронеслось в его голове. – «Значит, я не в Энканто? Где я? Неужели они утащили меня за горы?.. Сколько тогда прошло времени?» Он старательно вычислял в голове примерное время, которое могло пройти с момента его последнего нахождения в городке. «Если мы за горами, то мы должны быть в ближайшем поселении…» - мысли с каждой секундой давались ему с трудом. Голова гудела, а в висках пульсировало. Нужно было думать. – «Если так, то должно было пройти чуть менее суток…» - Нужно было прийти к выводу, как сбежать отсюда до прихода его матери, ведь после того, что он сделал, она не оставит его в живых. – «Но мне нужно будет найти лошадь…» В глазах резко потемнело. Рауль почувствовал, как из носа полилось что-то теплое и запах железа усилился. Головная боль стала легче, но сил больше не осталось. Он уронил голову на грудь и окунулся в тягучий и душный омут беспамятства.

***

- Камило! Ах, родной! – Пепа бросилась на сына, крепко обнимая его. Буря, бушевавшая вокруг, сразу затихла, сменившись мелким дождем. Вокруг нее, как обычно, скакал Феликс, стараясь разогнать тучки, а заодно и быть следующим в очереди на объятия с сыном. Юноша обнял мать в ответ и расслабленно улыбнулся. Его только что привел Антонио. Дома ему было уютнее, спокойнее и весь пережитый ужас отходил на второй, а то и на третий план, когда он видел счастливые лица домочадцев. Чтобы не говорить семье лишнего, пришлось отсидеться в трактире сутки. Конечно, младший брат сразу нашел его, и мог бы так же сразу привести домой. Однако в том состоянии, в котором Камило пребывал из-за какого-то наркотика, подсыпанного ему Агатой, являться домой было нельзя. Парни решили умолчать о том, что было между ними в той маленькой комнатке, а потому Антонио лишь рассказал, что искал брата по всем окраинам города и нашел в трактире, где его уже приводил в чувства их общий знакомый. - Какое счастье! Какое счастье! – вторила коллективной радости Альма, тоже крепко обнимая внука. Женщина все время не могла найти себе места, понимая, что где-то она точно прокололась. Ее доверие Лорете привело к таким последствиям. – Как я рада, что ты цел и невредим! - Ну… - протянул Камило, отходя от бабушки. – Пару булочек тети Джульетты я, конечно, съел бы, - он весело улыбнулся, заметив, что мама Мирабель сразу же засуетилась. – Я дико голодный, а еще у меня есть синяки. Все не страшно, но без них лучше. Антонио наблюдал со стороны за общей радостью. Он тоже был рад, видя, что Камило чувствует себя отлично, будто то, что было вчера, совсем не повлияло на него. В эти сутки его брат хорошо отоспался, а потому сейчас его волновали только душ и еда. Однако сам Антонио чувствовал тяжесть на душе. Он не мог понять, что его так сильно гложет, да и голова совершенно не соображала – он за все время не сомкнул глаз, чтобы быть убежденным в том, что его старший брат рядом, и его больше никто не тронет. - Я рад, что все хорошо, - послышался знакомый бархатный голос рядом. Бруно умел появляться тихо, что даже Антонио с его развивающимися способностями, не всегда может его услышать. – Ему теперь не стоит выходить из дома. Как и тебе. - Почему? - Я видел месиво, - Бруно сказал это тихо, но для Антонио эти слова были словно гром, разразившийся прямо над головой. На секунду парнем овладел страх, но он не проронил ни слова, решив дослушать дядю. – Я не могу разобраться, кто и где. Но там просто куча трупов. Что-то назревает, и не очень хорошее… - Я чувствую, - пробубнил парень, переводя взгляд с уходящего в свою комнату Камило на мужчину рядом. Видимо, волнение и на нем сказалось неслабо: за эти сутки он побледнел и осунулся, взгляд настолько уставший, что Антонио буквально прочувствовал его на себе, ощутив резкий прилив слабости. – Я бы хотел все предотвратить, но пока не знаю, как. - Я тоже. И, думаю, пока мы с этим не разберемся, лучше быть тише воды, ниже травы. На том и разошлись. Антонио вяло направился в свою комнату, по пути обняв и поцеловав плачущую от радости мать. Он чувствовал такую сильную усталость, что, казалось, мог улечься на коврике у двери, как собака и там же уснуть. Все тело потряхивало и ломало. Ему очень хотелось плюнуть на все и проспать хотя бы сутки, но давящее волнение в груди не давало даже дышать спокойно. «Что-то не так…» - эта мысль не покидала его головы и терзало сердце ощущениями, что он о чем-то забыл, о чем-то важном. Повалившись в гамак, он положил руки под голову и уставился в звездный потолок. Касита очень правдоподобно сымитировала небо, поэтому у парня создавалось ощущение, что он действительно находится где-то в лесу. Рядом суетились птицы и животные. Звуки природы убаюкивали парня, а потому он постепенно расслабился и забылся сном.

***

Рауль очнулся от громкого хлопка дверью. Тело безумно ныло от неудобной позиции, а глаза болели так, будто в них насыпали песка. Мужчина постарался скинуть с себя тяжелый груз усталости и поднять голову, чтобы взглянуть на пришедшего. Веки едва разлеплялись, открывая взору мужчины на сей раз освещенное керосиновыми лампами помещение. Взгляд был все еще мутный, поэтому видел он размазанно и не мог разглядеть, кто вошел. - Хотела бы я тебя развязать, да больно буйный ты… Мама. Постепенно пелена сходила с глаз, и в глухом свете угадывался ее силуэт, а легкий сквозняк принес знакомый тяжелый запах ее духов. От одного только духа Рауля начало тошнить. Казалось бы, сердце должно возрадоваться родному человеку. Но не в случае с Лоретой. Они взаимно ненавидели друг друга, а голос и запахи напоминали мужчине о родном доме, к которому он и на километр ближе не подошел бы, если б не нужда. И вот Рауль снова опустил голову, не желая смотреть на свою мать, что словно исполин возвышалась сейчас над сыном. Женщина постояла над ним какое-то время, а затем присела на стул, оставленный вчера Агатой напротив Рауля. - Зачем ты полез туда? Захотел сдохнуть? – ее голос звучал по-матерински сердито. Можно было даже подумать, что она действительно о нем беспокоилась, но Рауль был уверен, что это лишь маска – на самом деле он оказался подлой песчинкой, выведшей из строя налаженный механизм, созданный женщиной. - Считаешь, мне есть, ради чего жить? – глухо отозвался мужчина, хлюпнув носом. Внутри еще оставалась засохшая кровь, которая очень мешала нормально дышать, поэтому он всячески пытался убрать кровяные корки, но не получалось. - Согласна, образ жизни шлюхи мало, кому доставит радость и наполнит жизнью, - она усмехнулась. Громко, с издевкой, чтобы максимально глубоко зацепить сына за живое. – До сих пор не понимаю, зачем ты решил позориться. - Затем, что родная мать не знает границ, не умеет воспитать, - Рауль вздохнул и приподнял голову, глядя на мать исподлобья. – Ты выгнала меня. Мне нужно было как-то выжить. - Именно поэтому ты стал подставлять свою задницу всем подряд? Ну началось. Мать – есть мать. Любит или ненавидит – любом случае будет отчитывать, выяснять что-то, даже если сын будет на пороге смерти. Раулю это совершенно не нравилось. Все же, если умирать – то умирать без нравоучений от человека, который лишил его буквально всего. - Ты пришла мне прочитать лекцию о правильной жизни в обществе? – саркастично ухмыльнулся он. – Не думаешь, что самой бы стоило этому поучиться? - Не сметь! – громкий вскрик, вызвавший болезненную пульсацию в голове. Рауль сжался, но не от страха, а от боли. – Ты ничего не знаешь, но пытаешься всячески испортить мне жизнь. - Ты себе сама ее портишь, - выдохнул мужчина. За его словами последовала мощная пощечина. Раулю казалось, что он забыл, как дышать. Левую щеку больно саднило от удара, а из носа снова потекла кровь. Время будто остановилось и все вокруг замерло – даже огонь в керосиновых лампах застыл неподвижно. – И чего ты этим хочешь добиться? – усмехнулся он, немного придя в себя и поднимая на мать озлобленный взгляд. - Ум тебе уже никто не вернет, - вздохнула Лорета, садясь обратно на стул и поправляя пышную юбку с таким видом, будто что-то обдумывала или принимала какое-то очень сложное решение. – Вряд ли я добьюсь чего-то. Однако рычаги давления, несмотря на то, что ты спас того смазливого мальчишку, у меня еще остались, - она положила руки на колени и немного наклонилась вперед, заглядывая сыну прямо в глаза и как-то странно, хищно улыбаясь. - Скажи, ты давно общался с Бруно? Сердце Рауля пропустило удар, а без того онемевшие ноги, казалось, и вовсе покрылись льдом от накатившего ужаса. Чего она хочет сделать? Какой у нее чертов план? «Это манипуляция…» - пронеслось в голове мужчины. – «Нельзя поддаваться, успокойся…» Рауль сделал глубокий вдох и медленный выдох. Конечно, Лорета увидела испуг, который ее сын никак не мог скрыть, а это значило лишь одно – Бруно все еще дорог Раулю, и, скорее всего, это взаимно. Тут, конечно, она могла знать лишь наверняка, ведь сын сразу же заявил: - Если ты считаешь, что Бруно решит погеройствовать и прийти за мной, то ты ошибаешься. Он даже не в курсе, что я здесь. - Значит, будет в курсе, - ухмыльнулась Лорета и поднялась со стула. – Придут все, кто мне будет нужен здесь, а там уже и Альма подтянется. Входная дверь знакомо скрипнула, послышались шаги. Рауль попытался заглянуть за спину матери, чтобы увидеть, кого там принесло. Но утруждаться не пришлось, потому что вскоре перед ним появилась знакомая перекошенная рожа Эммануэля – того самого, что является главой наркотической шайки, обитающей в Maldito Asunto. - Рауль, - скрипучий низкий голос Эммы заставил мужчину напрячься. Стараясь не выдавать волнения, он посмотрел еще на двоих, вошедших в подвал: один был повыше Эммы, примерно на полголовы, лысый и худой, а второй был низкий, поджарый. - Давно не виделись, принцесса, - мерзко хихикнул второй, вставший по правую руку от Эммануэля. - И еще столько же не видел бы ваших мерзких рож, - сплюнул Рауль. Тело начало подрагивать, умом он понимал, зачем эти трое пришли сюда. - Да, но тут такое дело, - хохотнул Эмма. – Мы заплатили денег, но, вместо хорошей шлюхи получили удар по голове и кучу проблем. Мы хотим получить то, чего не получили. «Так и знал.» - Что ж, мальчики, - женщина, все это время молча и с ухмылкой наблюдавшая со стороны, направилась к выходу. – Сейчас вам точно никто не помешает. Развлекайтесь, - она уже почти вышла, когда остановилась и, немного подумав, бросила через плечо. – Несмотря на свободу действий, которую я вам даю, прошу вас не убивать его и оставлять в сознании. Мне он еще нужен. - О, госпожа Ромеро, - учтиво протянул Эммануэль, с хищной лыбой наклоняясь над Раулем и проводя грязными пальцами по его лицу. – Поверьте, нам он тоже еще пригодится. Дверь уже привычно громко хлопнула, и Рауль остался наедине с тремя извращенцами. - Эмма, ты серьезно? – прошептал Рауль, подавляя рвотные позывы от мерзких прикосновений вонючих рук наркомана. Он почувствовал, что рукам, а затем и ногам стало свободнее. - Крис тебя развязал, - тихо сказал мужик, проводя пальцами по длинной шее Рауля и плотоядно облизываясь. – Не будешь рыпаться – все будет хорошо. Что-то выкинешь – будет плохо. Поверь, я свои обещания исполняю, - он наклонился к лицу мужчины и дыхнул в его губы перегаром. – Надеюсь, мы поняли друг друга? Рауль нервно сглотнул и зажмурился, кивая. Эмма стал целовать его, мерзко и грязно, что он едва мог побороть в себе желание оттолкнуть его. Но все же не сдержался, когда сзади пристроился Крис, начиная грязно и хаотично лапать его тело. Он уперся руками в плечи Эммануэля, с силой отталкивая его, а ногой наступил на ступню Криса, приложив все возможные усилия, что остались в затекшем теле. Пока оба пытались понять, что произошло, Рауль рванул к двери, но был пойман третьим, самым низеньким, но довольно сильным человеком. После суток пребывания в одной позе тело ныло и плохо слушалось, однако мужчина смог отбиться, со всей возможной силой ударив наглеца кулаком в нос. Почувствовав свободу, он оглянулся вокруг и увидел, что Крис и Эмма уже бегут к нему, чтобы схватить, а потому Рауль решил, что он должен от них избавиться или хотя бы вырубить. Собрав волю в кулак, он побежал им навстречу, резко свернул прямо перед Крисом, уже готовым схватить его в тиски своих худых, но очень сильных рук. Рауль добежал до стула, на котором пребывал в плену и, схватив его за спинку, поднял над головой, побежав на Криса. Он не успел нанести удар – этот урод оказался быстрее и проворнее: слегка согнувшись, Крис оказался почти вплотную к Ромеро и с силой ударил кулаком поддых, выбивая из легких мужчины воздух. Уронив стул, Рауль упал на колени, хватаясь за ребра обеими руками и болезненно сгибаясь и пытаясь вдохнуть хоть немного воздуха. В следующую секунду его схватили за волосы и резко дернули наверх, едва не вырвав их. Перед глазами оказалась рожа Эммануэля, еще больше перекошенная от овладевшего им гнева. - Мразь! – рявкнул он прямо в лицо Рауля, который до сих пор едва мог дышать. – Я же сказал тебе не рыпаться! Перед глазами блеснуло лезвие. Эмма прижал остриё к горлу жертвы, стиснув зубы и явно едва сдерживаясь, чтобы не вскрыть ему артерию прямо здесь. - С радостью бы грохнул тебя прямо сейчас, мерзкий шлюхан, - злобно прошипел он на ухо дрожащего Рауля и повел лезвием ниже, царапая кожу, но не раня. – Если б не Лорета, тебя уже давно не было бы в живых. Но поверь, - он мерзко хохотнул, хватая мужчину за горло. – Я отыграюсь на тебе по полной…

***

Камило стоял у открытого окна, держа в кулаке свое обручальное кольцо. Несмотря на то, что он выспался и в целом чувствовал себя хорошо, на душе ему было тяжко. Все его планы и мечты разбились вдребезги в один единственный миг, когда возлюбленная им девушка оставила его одного на растерзание незнакомцам. Уже прошло достаточно времени с момента, как Антонио помог ему вернуться домой, у него было много времени все обдумать и принять. Но он до сих пор не мог поверить в такое отвратительное предательство. А главное – он не мог понять, за что ему было такое наказание. Неужели он как-то обидел Агату? Да еще настолько сильно, что она решила сдать его тело в аренду незнакомцам. Из окна подул легкий ветерок. Камило чуть больше закутался в халат, чувствуя, насколько неуютны ему теперь привычные ощущения, которые он раньше очень любил. Несмотря на то, что секс с братом был вполне комфортен и даже понравился ему, он все еще чувствовал мерзкие грязные руки чужаков на себе. Шифтер не знал, как избавиться от этих ощущений, хотелось закутаться в самые закрытые вещи, чтобы скрыть каждый участок своего тела. - Камило? – парень вздрогнул от голоса брата, который неожиданно решил навестить его в столь ранний час. - Чего не спишь? Рано же еще, - пробубнил старший, пряча кольцо в карман халата. Он почувствовал, как Антонио подошел сзади и мягко обнял его, согревая в объятиях. Камило вспомнил свою шалость с дядей Бруно, совершенную по глупости, по пьяни. Он вспомнил, что ему не было противно после прикосновений его дяди к нему. И сейчас, после секса с Антонио, пусть и спровоцированного наркотиком, ему не было противно. Наоборот он прижался к брату спиной, прикрывая глаза и чувствуя себя в полной безопасности. - Я рано уснул. Больше не спится, - прошептал младший на ухо и коснулся губами изгиба шеи Камило. Тот в свою очередь отпрянул. Несмотря на то, что Камило было уютно в объятиях брата, он не хотел больше ласк и интимных касаний. – Ты в порядке? - Нет, Тонито, - парень горько усмехнулся, не поворачиваясь к юноше и прикрывая глаза рукой. – Меня предала жена, которую я безумно любил. Меня едва не изнасиловали по ее вине. За прошедшие сутки я несколько раз подумал о том, как же мне хочется умереть, - он всхлипнул и поспешно утер намокающие глаза дрожащей рукой. – Мне больно, брат. Мне адски больно. Я теперь ненавижу ту, которую любил. Я ненавижу себя, хочу стать кем-то другим. Но меня из меня же не выкинешь. И воспоминания тоже… Парень прервался, тяжело и судорожно дыша. Он пытался восстановить сбившееся от эмоций дыхание, что получалось очень плохо. Прямо сейчас он был готов впасть в истерику, которую сдерживал так долго. - Камило, - Антонио потянул брата к себе за руку и снова заключил в объятья. – Прости меня, Камило. Я старался убедить тебя и других, но меня никто… - Да знаю я! – вскрикнул шифтер, ударяя кулаком брата в плечо. – Я просто хотел семью. Я хотел быть любящим мужем и отличным отцом, как наш… - он снова всхлипнул, набирая воздуха в легкие. – Почему это произошло, Тонито? Что ты об этом знаешь? - Ровно ничего, как и ты, - прошептал младший и приподнял лицо брата за подбородок, заглядывая ему в глаза. Он не узнавал своего брата, который всегда любил подурачиться, потравить самые идиотские шутки, ходить с улыбкой от уха до уха буквально всегда. Он помнит брата, как сияющее солнце, согревающее всех своей лучезарной улыбкой. Сейчас же Камило стоял перед ним чернее тучи: карамельная кожа приобрела слегка серый оттенок, глаза потускнели, а под ними пролегли яркие синяки. И пусть Камило хорошо отоспался, стресс сказался на нем хуже недосыпа. Сердце Антонио обливалось кровью от такого вида, он сам едва не плакал. - Я думаю, тебе стоит полечиться настойками тети Джульетты. Ты столько пережил, - Антонио качнул головой и взял одну руку брата, прижимая его пальцы к своим губам. – Камило, я клянусь, я больше никому не позволю обидеть тебя… Старший обомлел от действий Антонио. Он стоял, как вкопанный, чувствуя, как сердце падает к низу живота, а затем поднимается к горлу, вызывая во всем теле дрожь. За все это время он уже должен был привыкнуть к выходкам младшего, но это все еще было очень сложно – особенно с осознанием, что они братья. Камило лишь слабо кивнул, опустив взгляд к полу. Он не мог никак ответить Антонио. Он чувствовал лишь невероятную моральную усталость и воющую пустоту в душе. - Я поговорю с тетей Джульеттой, когда все проснутся… - сипло произнес он, освобождая свои руки от цепких пальцев брата. Не взглянув на Антонио, он направился к постели и устало повалился на нее, отвернувшись к стене. – Иди к себе. Я еще посплю. Тонито наблюдал за этим без эмоций, довольно буднично, будто подобное происходило у них ежедневно. На самом же деле он давно смирился с тем, что ответа на его чувства не было, и не будет. Они просто разок переспали, и для Антонио это не должно было значить что-либо. Однако сердце его трепетало перед Камило еще задолго до этого. Он любил и хотел брата всегда. И разумеется нет смысла считать, что хоть кто-то, кроме него самого и Рауля, будет считать подобное нормальным. Это тяготило душу, рвало сердце на куски. Он безумно хотел получить взаимность от него. Но теперь он не знал, есть ли в этом хоть какой-то смысл. - Камило, - он произнес это тихо-тихо, как можно более нежно. Антонио подошел к кровати, куда лег старший, и присел на край, наклоняясь к нему. – Я тебя люблю. Ты просто должен знать это… - он оставил ласковый поцелуй на щеке брата, который, казалось, уже заснул, поднялся с кровати и вышел из комнаты, тихонько притворив за собой дверь. Камило не спал. От признания Тонито его словно прошибло током, все тело напряглось, а душа заболела. Он едва сдерживал себя, пока младший не вышел из комнаты. И, как только дверь закрылась, шифтер наконец дал волю слезам. Обняв подушку и уткнувшись в нее лицом, он глушил плач боли и отчаяния. Ему нужно было это выплеснуть, нужно было избавиться. Он не мог позволить себе жить дальше с этими чувствами после всего того, что произошло. Внушал себе, что должен быть сильным, быть благодарным за то, что он выжил и почти невредим. Да и обман вскрылся относительно не поздно. В целом-то ситуация не так плоха, как казалось. Но почему тогда так тяжело? Может, потому, что боль от острых осколков всего хорошего больно резали сердце, заставляя Камило страдать. Может, потому, что он не мог ответить на чувства Антонио, потому что у него не осталось вообще никаких чувств. Он не знал. И не хотел знать. Он просто хотел избавиться от всего этого. Освободить себя от последних двух суток, забыть их навсегда и больше никогда не вспоминать. Антонио же направился в свою комнату. Он все еще был во вчерашней одежде, а потому ему требовалось принять душ и переодеться. Это заняло немного больше времени, чем обычно, ведь голова Антонио была абсолютно пуста. Он был напряжен и пытался о чем-то подумать, но все мысли куда-то улетучивались, а сам парень подвисал на месте, так и не заканчивая начатое действие. Но, наконец, он помыт и переодет. Грязные вещи сброшены в корзину и унесены Каситой в прачечную. Сам же парень вновь плюхнулся в гамак, глядя на имитацию почти светлого неба. Время восемь, домочадцы уже начинали собираться на завтрак, словно ничего не произошло. И правильно, ведь таким образом проще всего выкинуть из головы все то, что они пережили… Парень встал и целенаправленно вышел из комнаты, громко хлопая дверью. Сейчас ему нужен мудрый человек – он должен поговорить с Раулем. Он точно даст хороший совет, или хотя бы поднимет настроение. - Ох! Милый, куда ты так летишь? Антонио столкнулся с тетей Джульеттой у входа в кухню. Он был на полторы головы выше нее, так что она смотрела на него снизу-вверх. Такая маленькая и хрупкая женщина, которая держала на ногах и в добром здравии всю семью и добрую половину города. Она обеспокоенно смотрела на него, тихо причитая, что у него нездоровый вид. - Нет, я в порядке, тетушка, - он ласково улыбнулся ей, убирая ее руки с лица, когда она его ощупывала. – Просто не выспался. - Так куда собрался? Пойдем завтракать, тебе полегчает, - убеждала она его, беря за руку и утягивая на кухню. Вот уж чего Антонио сейчас не хотел, так это есть. Кусок в горло просто не полезет, а то еще и обратно вылезет. А потому, пока семейство его не заметило, он перехватил руку Джульетты и негромко сказал: - Тетушка, я сначала просто прогуляюсь. Прошу, позаботься о Камило. Он очень изнеможден, ему нужна помощь. Я вернусь, как только почувствую себя лучше. Джульетта лишь молча кивнула ему. Он благодарно улыбнулся ей в ответ и поспешно вышел на улицу, где уже ярко светило утреннее солнце. Вдохнув полной грудью, юноша осмотрелся: широкая улица вела от самого дома Мадригаль к центру города, где уже были ответвления других улиц, и городок строился ровной паутиной из дорожек и троп. Тонито направился по главной улице неспеша, надеясь, что дойти до «каблучка» ему не придется, что голова сама собой проветрится и освободится от душной пустоты. Людей было немного, город только просыпался. И почти каждый, кто шел ему навстречу, почтительно и с улыбкой здоровался. Тонито тоже был вынужден улыбаться, чтобы не произвести впечатление неотзывчивой сволочи и не поставить яркую грязную кляксу на белоснежной странице своей семьи. В какой-то момент он и сам не заметил, как дошел до трактира, как вошел внутрь еще сонно пустующего зала, где сидели всего два-три человека. И вот он уже сидит за барной стойкой с кружкой кофе, учтиво поданным местным бармэном. Так прошел час или два, пара кружек кофе и стакан апельсинового сока. Он ждал. Ждал, когда откроется дверка уже знакомой ему комнаты, оттуда выйдет заспанный Рауль, небрежно махнет Антонио рукой и будет разговаривать только после чашки утреннего кофе. Но вот уже почти одиннадцать, Рауль так и не вышел, поэтому парень стал нервничать. Мужчина всегда выходит не позже десяти, зная, что часто к нему приходит его молодой любовник просто поговорить или же сбавить свой юношеский пыл. Тонито слез с барного стула и подошел к дверке. Толкнул ее пару раз, но она не поддалась. Он поднял взгляд на косяк, где был закреплен крючок. На нем Рауль всегда оставляет ключик от двери, когда уходит куда-то. Сейчас он тоже висел там, как его повесил Антонио, уходя с братом домой. На сердце почему-то лег холодок страха. Парень нервно сглотнул, переваривая увиденное. Затем он рванул к барной стойке и, напугав бармена, спросил: - Господин Джузеппе! Где Рауль?! - Ох, напугал! – мужчина едва не уронил пивную кружку на пол, но сумел вовремя поймать ее. Он немного помолчал, переводя дыхание, а затем продолжил. – Не знаю, милок, не было его тут уже больше суток. Хотя странно, он же живет тут и на ночевку ни у кого никогда не остается. - Да он вышел с какими-то ребятами, когда ты пришел, - раздался из угла хриплый голос постоянного клиента. – Один из них, здоровый такой, подошел и позвал на улицу. А на Рауле и лица не было. С тех пор его и нет… Сердце парня замерло, а все его тело покрылось мурашками. Был бы он котом, на нем дыбом встала бы шерсть. Глаза Тонито не отражали ничего, кроме ужаса. Расплата за спасение Камило пожаловала за Раулем слишком быстро. Леденящий душу страх охватил парня, он судорожно соображал, что ему нужно делать, как искать мужчину, ведь Долорес он больше беспокоить не может. С громким стуком опрокинув на стойку пару монет, он сорвался с места, вылетел из трактира, едва не выбив дверь. Только бы успеть найти его. Только бы он был жив. Он бежал, не помня себя, чувствуя, как его переполняет злоба, страх, отчаяние. И вот его дом, вот лестница и удивленные взоры родственников. Второй этаж и комната в самом углу. Он распахнул дверь, распугав собравшихся возле угощения крыс и Бруно, сидевшего в кресле-качалке. - Дядя, - сипло и отчаянно произнес Антонио. – Рауль…