Мир Сио: Садюшки

- Муль! – Пыш ловко прыгнул из засады на ничего не подозревающую жертву. - Ну-ну, - жертва, видимо, была не столь уж ничего не подозревающей, и фуззи (синтет-спутник, подобный более ранним флаффи, но выполненный в виде миниатюрного грифончика) повис в воздухе. - Сдлясюсь, халёсий динялёг, - прикинулся самой невинностью фуззик, пустив в ход большие честные глаза маленького проходимца. При том вися в воздухе в коконе из золотистого свечения. - Пыш! – откуда-то из-за двери, через которую вошла жертва, послышался взволнованно-возмущенный возглас Миррорспелл. - С понижением, - оттуда же донеслось отчетливо ехидное, судя по голосу, могущее принадлежать только на редкость вредной “мамочке”. - Ацид, а я давно его жду. А то все аликорн, да аликорн – хочу быть единорогом! – жертва повернула белоснежную рогатую голову в сторону двери, - Буду магию изучать и эксцентрично истерики закатывать. - А почему не пегасом? Тогда, вообще, можно ничего не делать, на облаках дрыхнуть, да все косяки своей пегасьей глупостью объяснять, - из-за двери показалась бледная голова незнакомой Пышу “мамочки”, увенчанная рогом. - Пегасов периодически Погодная Служба мобилизует. Так что, нет, я лучше в тепле у камина фолиантики древних мудрецов полистаю, чем всю ночь напролет по уши в дожде облака растаскивать, - усмехнулся белый незнакомец, проходя к пуфикам и ссаживая Пыша на эти мягкие горы. Вслед за неудачливым охотником на пуфик приземлилась клетка-переноска, заставив Пыша насторожиться – уж не к ветеринару ли эта примета? - Единороги, мясо не едят. А ты без него и восьминочие не протянешь, - фыркнула вредная “мамочка”, устраиваясь на пуфик неподалеку. - А вот это, Ацид, уже враньё. Восьминочие я, уж как-нибудь, без мяса проживу, - улегшись на соседний пуфик, с усмешкой парировал белоснежный. И, да, он не был "динялегом": теперь, когда Пыш мог рассмотреть "жертву" целиком, у нее обнаружились крылья. Это весьма заинтриговало фуззика. Впрочем, не настолько, чтобы он потерял интерес к подозрительной переноске. - Поспорим? - оценивающе прищурилась бледная “мамочка”, - Восемь суток без мяса: честно на фруктах и овощах, как дневной единорог. - А за какие коврижки я на такое издевательство соглашусь? - вопросом на вопрос ответил белоснежный, одновременно расправляя огромное крыло и протягивая его к Пышу. Грифончик насторожился: обычно именно так начинали игру пернатые “мамочки”. - Я не буду против прибавления в моем табунке, не от меня, - рогатая “мамочка” продолжала пристально смотреть на собеседника, - Если же выиграю я, то ты, Дерпиург, всерьез озаботишься поиском жеребца для моей дочери. Пари? - Жеребца сразу для Майнд и Бедствия? Да откуда же я такого былинного мазохиста достану? - крыло белоснежного, как и предполагал Пыш, одним движением перевернуло фуззика на спину, и принялось щекотать миниатюрной химере мягкое пузико, - И, насчет твоего табунного поведения, Ацид, у меня огромные сомнения. Ты же единоличница! - А если я дам арканную клятву? - бледная вопросительно склонила голову, - Ты согласишься, будучи бессмертным пони, восемь суток не есть, не приобретать, не разделывать и не готовить мясо и то, что из мяса сделано? - А почему такая хитрая формулировка? - в тон ей ответил белоснежный, продолжая крылом играть с Пышем (перья, кстати, у незнакомца, в отличие от пернатых “мамочек”, оказались жесткие - когтить их грифончику было ой как неудобно). - Потому, что ты уже сейчас ищешь в ней лазейку, - рогатая “мамочка” недовольно фыркнула, - Ну, так ты согласен? - Согласен, - утвердительно кивнул рогатой головой белоснежный, - Блестка, скрепи, пожалуйста, наш с доктором Ацид договор. - Конечно, мэтр Сио, как вам будет угодно, - тут же из-за двери вынырнула Миррорспелл. Сейчас хозяйка вела себя настолько необычно, что Пыш, засмотревшись, даже прекратил свои игры: неуверенная походка и глупая улыбка не были свойственны рогатой волшебнице. Рог Миррорспелл засверкал, заставив грифончика окончательно забыть об игре. Пышу нравилось смотреть на то, как хозяйка колдует. А сегодня было на что взглянуть. Голубой свет объял рог чародейки. Тут же к нему присоединилось ядовито-бледное свечение вредной “мамочки”. А потом - яркий золотистый свет белоснежного. В комнате начало что-то происходить. Фуззик чувствовал это каждой шерстинкой. И ему нравилось. - Я, будучи бессмертным пони, обязуюсь восемь суток не есть, не приобретать, не разделывать и не готовить мясо и то, что из мяса сделано, - торжественно произнес крылорогий. После чего белоснежное крыло внезапно сбило Пыша с ног, а жесткие перья “динялёга” взъерошили шерсть сразу на всем фуззике, - Видишь, мелкий, что делается? Мир в Тартар катится! Единороги с аликорнов клятвы берут! - И бессмертные у домашней живности нытьем сочувствие клянчат, - ехидно фыркнула бледная “мамочка”, - Действительно, и куда мир катится? - Ну, от тебя-то, Ацид, сочувствия не дождешься. Только копытами под крыло, - судя по голосу, белоснежный и сам умел ехидничать. Впрочем, Пышу было не до того: он отчаянно когтил и кусал жесткие перья, прижавшие миниатюрную химеру к пуфику, - Нет у вас, смертных, понимания… - Ой, завел шарманку! - снова фыркнула бледная, - Я же тебя, Дерпиург, как облупленного знаю - выключай пожалейку… И хватит кота драконить. Он и так уже на Пуховой Шарик похож больше, чем она сама на себя. - Вредная ты, Ацид, ой, вредная, - перья исчезли, оставив Пыша валяться на спине и по инерции ловить когтями воздух, - Ну, “кот”, развлекся? Вернуть тебя хозяйке? - Муль? - Пыш еще не наигрался, так что в ответ лишь махнул лапкой в воздухе. - Видишь? “Кот” с тобой тоже не согласен, - белоснежные перья снова возникли над фуззиком. Так что, Пыш терять времени не стал, тут же вцепившись передними лапами и клювом в шелковистую добычу, - Мыль, мыль, мыль! - “Кот”... Ты бы еще пуфик в союзники призвал, - снова фыркнула бледная, - Давай, лучше, разберем наши планы на эту незапланированную проволочку. Мне категорически не нравится эта шпик, которая живет через забор от квартир. На этом Пыш потерял всякий интерес к болтовне “динялёгов”, и сосредоточился на самом главном: когтить и дрикотить столь удачно подвернувшуюся игрушку.

***

- Муль! Пальмаль! - выпрыгнув из-за шторы, Мур сбил Пыша с ног, и теперь с гордым видом стоял над поверженным фуззиком. - Нисесьня, нисесьня! - завозмущался поваленный Пыш, перевернувшись на спину и выставив в сторону Мура все четыре лапки, - Ся стёлями нисесьня! - Сесня, сесня, зельтва, - самодовольно перебил Мур, передней лапкой провоцируя Пыша на продолжение игры. - Не хочу вас прерывать, но все же, - сверху раздался мужской голос. - Тилик! Муль ни виновась! - от неожиданности подпрыгнул на месте Мур. Что и неудивительно: только что в комнате, где играли две химеры, точно не было никого из “нисясёних”. А шторы фуззикам трогать было нельзя... - Пфф! Пфф!  - Пыш же, в отличие от Мура, видел то, что происходит в комнате, а потому от испуга зашипел и затрепыхал всеми лапками. - Ну, мелкие, не все так страшно. Успокойтесь, - все тем же мужским голосом произнесло облако золотистого тумана, мгновения назад просочившееся в щель под дверью, а теперь складывающееся в смутно знакомую химере фигуру, - Просто, хочу предложить вам небольшую игру. - Иглясь?.. Пфф! Пфф! - повернувшись было к источнику голоса, Мур тут же отскочил обратно к шторам, в полете шипя и вздыбливая шерсть, - Пфф! Пфф! Монсля, ухоси! Етя дёмик Милольспель! - Пфф! Пфф! Монсля, ухоси! Нисякёмись нисся в дёмике нисясёных! - присоединился к Муру Пыш, не забывая, однако, потихонечку отползать к шторе. Золотистое облако было уж слишком большим, а лично связываться с большими “монслями” грифончик желанием не горел. - Ну, во-первых, я - очень даже знакомый. Во-вторых, официально к “нерожденным” я причислен. Хотя, наш брат называется “пони” только из-за хотелок смертных. С тем же успехом я и ежиком могу быть, - золотистое облако теперь окончательно оформилось и приобрело вид огромного крылатого “динялёга”, которого Пыш уже где-то видел, - Ну, и в-третьих, как монстра меня вполне даже можно проклассифицировать. Данный же монстр уже пятый день не жрал мяса - появляются излишне большие шансы на продуть спор с нашей врединой. В целом, это входит в мои планы. Но, хм, не без определенной показухи. Так что, пока кобылы не видят, у меня к вам двоим небольшое предложение: хотите поиграть в новую игру? - Пфф!.. Пф, ти сняись етявя динялёгя? - первым в себя пришел Мур, так и не спрятавшийся полностью за штору. - Пф видель, кякь Милольспель кальдявяля с етим динялёгом, - припомнил события почти недельной давности Пыш, - Пф ни сняить, халёсий етя динялёг или несь. - Плохой, это даже обсуждать излишне. Зато игру предлагаю хорошую, - огромная белоснежная голова приблизилась к грифончикам. На губах головы играла улыбка. - Динялёг влёт, - вынес вердикт Мур, окончательно вылезая из-за шторы, - Динялёг стляний. - Фусси ни глюпие. Сявё динялёгю нядя? - Пыш тоже пришел в себя, а потому теперь сидел на пушистой попе и сверлил белоснежного гиганта исполненным подозрений взглядом, - Пф сё ляськясесь Милольспель! - Ну, Блестке можно. После позавчерашнего она еще где-то до Летнего Солнцестояния будет на любой стороне, которая не с Ацид, - голова ушла вверх: теперь “динялёг” смотрел на фуззиков сверху вниз, - И, признаю, я вас недооценил. Непростительная оплошность с моей стороны. Ведь, мы вас со Спором проектировали… Хочу предложить вам сделку. - Сделькя? - удивился Мур: раньше он это слово уже слышал, но оно никогда не относилось к фуззикам. - Абсолютно верно, - гигант утвердительно кивнул, - Вы берете меня в свой следующий поход, где я мышкую вместе с вами. Можете не делать невинные глазки - я в курсе ваших ночных похождений. Функция у меня такая, предполагающая знать. Я же в ответ даю вам то, что попросите. В рамках разумного, конечно. Как вам условия? - Динялёг бусесь лявить мисекь? Динялёг сиськом бальсёй, у динялёгя ни кягятькёвь, - отрицательно мотнул головой Мур, - С динялёгёмь фусси пальмяюсь. Муль не фосесь пясёмь сидесь в пляси-кёмнясе. - Не вижу нерешаемых проблем, - “динялёг” снова стал облаком золотистого тумана, которое стремительно ужалось в фуззика белого окраса, - Мур-мяф! Ну, как из меня “версия 2.0”? - Пфф! - опять отлетел за штору Мур, - Муль ни любись, кяся стлясьня кальдююсь! Динялёг, кальдюсь ни стлясьня! - Фусси тякь ни гавалясь. Тякь гавалясь тёлька нисясёние, синсеси и люси. Динялёгя пальмяюсь. Фусси някясюсь, - склонив голову набок, высказал свое мнение Пыш. Ему, в отличие от Мура, волшебство нравилось. - Ни пляблемя. Бюсю сипилявись, кякь ви. Стлюктюлю леси пядьстлоить теся кякь обь семлю пягясьнуся, - белый фуззик сел на жопку, копируя Пыша, - Но речевой аппарат физически перестраивать не буду. Все время так пшешпрехать это выше моих сил. Кстати, не такое уж и плохое тело вышло. Ожидал гораздо худшего - почти как грифон, только крылья не работают. - А сясем динялёгу няся мисекь ловись? - Мур снова вышел из-за шторы, и теперь с интересом разглядывал новоиспеченного “фуззи”, - Динялёг мёсесь сямь сять кёльм вь хялясильнике. - А пятямю, сё Белись Гясьпядинь динялёгю ни помёсить. Вёть тякёсь вёть муль-муль-муль, - белый “грифончик” потянулся всем телом, проверяя мышцы своего нового обличия, - Объединорожила меня Ацид как пьяную пегаску. Это дискордово заклинание работает совсем не так, как я предполагал. Вряд ли поймете, но я, неплохо разбираясь в магии хаоса, ни хвоста не смыслю в качественной магии. А тут выяснилось, что, во-первых, для заклинания Миррорспелл рыба тоже мясо. И, во-вторых, чего я совершенно не ожидал, “будучи бессмертным пони” означает, что, даже приняв облик аборигена, я не могу просто где-нибудь втихаря схомячить шашлык-другой. Мне нужно в обязательном порядке употребить жрат так, как разумные его не употребляют. То есть, превратившись во что-то типа вас, лично поймать и съесть сырым. В общем, теперь имеется неиллюзорная возможность позорно продуть нашей вредине спор. А такими подарками я Ацид баловать не намерен: попа слипнется, да и характер продолжит портится. Получить свое она должна через достойное усилие. - Муль нисявё ни понясь, - так же усевшись на жопку, посетовал Мур. - Пф тёсе, - присоединился к товарищу Пыш. - Ожидаемо, но не существенно и, даже, желательно, - в ответ кивнул белый “фуззи”, - Ваше дело взять меня с собой за мышами. Мое - выполнить ваши желания. Так что, подумайте хорошенько о том, чего хотите. Согласны на такие условия? - Муль нисявё ни фосесь. Мулю бусесь интелесьня офосися вмесе сь динялёгом, - Мур встал на лапки, и стал кружить вокруг белого, с интересом разглядывая того, - Муль фосесь пясьмятьлесь кякь динялёг офосися. Мулю интелесьня. - Пф тёся интелесьня. Динялёги юмние - Пф мёсесь наусися, - согласился с Муром Пыш. - Угу, умные. Порой такое откалываю, что сам потом удивляюсь, - совсем не по-фуззьи фыркнул белый, - Ну, тогда, до вечера. Я вас сам найду. - Пфф! - Мура опять сдуло за штору, - Муль се гявалиль!.. Белый грифончик ничего на это не ответил. Он превратился в золотистый туман, который, словно живой, потек под дверь, меньше чем за минуту очистив от себя комнату. Пара фуззиков снова остались наедине.

***

- Касися, се спясь, - еще раз удостоверившись, что поблизости нет лишних глаз, проинформировал Мура Пыш. - Халясё, - в ответ моргнула миниатюрная химера, - Тядя фусси идюсь ись дёмикя. - Фусси идюсь, - мурлыкнул Пыш, и юркнул внутрь живой изгороди, разделявшей участки в этом, довольно зажиточном, квартале Серого Города. - А вы, пушные, ничего не забыли?.. Тюк! - со стороны раздался насмешливый шепот, внезапно перешедший в приглушенные чертыхания, - Ууу! Мои когти!.. Дискородова ночь с этим дискордовым ночным зрением!.. Настраиваешься, настраиваешься, что, как грифон, нихвоста видеть не будешь, а тут!.. Не знаю даже, что лучше, “куриная слепота” или этот треклятый сюрреализм в глазах!.. - Муль плёстя гюляись. Муль нисявё пляхёвя ни деляись, - мгновенно сориентировался Мур, мастерски изобразив невиннейшую невинность. Пыш же затаился в кустах. - Не кобыла. Так что, хватит ныкающих бухло погодниц изображать, - из все той же живой изгороди, прихрамывая на правую переднюю лапу, выбрался белого цвета фуззи, и хмуро поковылял к Муру, - Должны еще помнить, о чем мы с вами днем договаривались. Я с вами. Вопросы есть? - Кяк динялёгя зявюсь? - выбравшись из кустов, поинтересовался Пыш, - Пф зябись. - Вот и хорошо, что забыл. Значит, Ацид меня не сдашь, - рассматривая ушибленную лапу, буркнул белый, - Ну, хоть пальцы целы... Раз уж у вас всех такие клички, то можете называть меня “Брысь!”. - Блись, - попробовал слово на языке Пыш, - Пляхёё имя. Нё ня офосе халёсяе - биляе. - Халёсяе имя. Мосьнё ни блись, кядя блись, - не согласился с Пышем Мур, - Муль нля... - Да, да, да. Давайте уже куда-то двигаться. У меня нет гарантий, что кому-то из перевертышей не приспичит посреди ночи подышать “свежим” воздухом, - недовольно прервал Мура Брысь. Впрочем, окинув двух других фуззиков взглядом, тут же изменил свой настрой, - Кто-то из мамочек сейчас выйдет, нас всех отловит - никакой охоты нам не будет. Будут только по мягким задницам ататашки. Так что, уходим, пока это не произошло. - Блись плявильня гавались. Офосьники, идёмь, - согласился с доводами пришельца Мур, и первым юркнул в живую изгородь. За ним, снова начав чертыхаться, последовал белый, а уж потом и Пыш, - Блись, ни люгася. А тё фусси пальмяюсь. Троица фуззиков прокралась внутри живой изгороди до конца квартала, где тихо выскользнула на тротуар. Пробежав по оному метров двадцать, пушистые путешественники снова нырнули в зеленые заросли, где их уже заждалось пластиковое “дерево”. Мур с Пышем привычно взлетели по его стволу на знакомую ветку. Брысю же восхождение далось тяжело: когти белого вязли в пластике, а куцые крылышки, которыми он по-привычке пытался махать, никак делу не помогали. Наконец дождавшись отставшего товарища, троица химер перебралась с искусственной ветки на крышу придорожного павильона. А уж оттуда запрыгнуть на идущий на противоположную сторону дороги трубопровод было делом мгновения. Что, собственно, фуззики и проделали, вольготно перебежав над смертельно опасной бетонной полосой, и спрыгнув на крышу еще одного павильона, уже в совсем другом квартале. На чем, собственно, приключения пока и закончились: дорога до охотничьих угодий Пыша и Мура предстояла еще дальняя, но сугубо по карнизам и крышам все еще неплохой части Серого.

***

- Блись халёсий офотникь, - похвалил Брыся Мур, когда тот притащил к двум грифончикам очередную придушенную мышь. - Мррр!.. Мррр!.. - с довольным урчанием вонзил клюв в добычу Брысь, - Мяско!.. Мррр!.. - Тёлькя миськи коньсились, - с грустью добавил Пыш когтем ковырнув мышиную тушку, что лежала перед ним, - Блись сех мисек пальмяль… Пф глюсьня. - Мррр!.. Не вижу проблем: вон из того переулка тянет помойкой - там у мышей должна быть целая республика во главе с генерал-президентом, - оторвался от трапезы Брысь, - Кстати, отличная мышатина! Я понимаю, что в этой форме у меня вкус поменялся, да и психологический момент сбрасывать не надо. Но давно я такой вкуснотищи не ел! Нужно будет почаще во что-то хищное превращаться. - Тюдя фусси нися. Тямь пляфие фляффи, - все с той же грустью взглянул в сторону переулка Пыш. - Версия 1.1? И в чем беда? Хоть мы со Спором им там кое-что подкрутили, но это, по-прежнему, те еще увальни. Да и с сумеречным зрением у флаффиков никак, - хмыкнул белый грифончик, что для фуззи было крайне нехарактерно, - В общем, сейчас ночь: вся отара пуховых недоделков должна спать. Так что, доем, и пойдем в тот переулок - столько мышей наловите, сколько ваша душенька пожелает. - Пф ни сняись… - заколебался было Пф, но, взглянув на лежащую у передних лапок тушку мыши, переменил мнение, - А тямь, тёсьня, миськи есь? - Муль плётив! - категорически заявил Мур, - Тядя фусси поси ни убисяли. Босёй фляффи скясяль, сё, кядя пальмяись, сделяись фусси весьние зясипаськи. - Флаффик фузика придушит? Хотел бы я на такое посмотреть. У овцы выйти живой из драки с драконом и то больше шансов, чем у пухового недоразумения навалять версии 2.0, - фыркнул Брысь, после чего вернулся к трапезе, - Кусь!.. Ням!.. Глоть!.. - Пф фосеть есё лявись мисек, - решительно встал со своего места Пыш, - Муль есе фосесь офотися? - Тям стлясьние фляффи. Фусси пальмяюсь, - попытался возразить приятелю Мур, но сам заколебался, - Фося, миськи... - Ой, да ладно... Глоть!.. Там сейчас все флаффьё дрыхнет без задних ног. А если и не дрыхнет, то в темноте нихвоста не видит. У них сумеречное зрение еще поганее куриного, - закончив с мышью, Брысь приосанился, и приступил к просвещению грифончиков, - В этом переулке помойка. А на помойке у всех мышей по шесть хвостов… Шучу-шучу. В общем, мышей там полно. Мохнатые в отключке. Охота продолжается. Кто со мной? - Пф сь Блись! - с энтузиазмом отозвался Пыш, готовый тут же сорваться в сторону многообещающего переулка, - Пф фосесь есе офотися! - Муль баися. Нё Муль фосесь офотися, - Мур же был не до конца уверен в правильности своего решения, - Блись юмний? Фляффи ни пальмяюсь фусси? - Насчет “умный” не скажу. А вот флаффики, и это точно, ничего, кроме пенделя от случайного прохожего, поймать не в состоянии, - размяв мышцы парой скачков, ответил Брысь, - Ну, ми-ми-котики, поползли? Нас ждут кровь, кишки и мышиные стенания! - Ляня, Муль сь Блисемь. Муль фосесь лявись мисек, - наконец согласился Мур, и последовал за во всю выпендривающимся Брысем. - Пф памяись миську бёльсе, семь Муль! - Пыш отставать от приятелей не стал. Троица цветных пятен, из которых в ночи особенно выделялось белое, бесшумно перепрыгнула с тротуара на цоколь безымянного здания, и двинулась вдоль бетонной стены.

***

- Нет, я ошибался: это не помойка, это Страна Засрания, - чихнул Брысь, когда троица гриффончиков наконец-то добралась до места назначения и свернула в тот самый переулок, - Так собственную территорию загадить!.. Тут, наверное, крысы размером с собаку водятся. - Пф ни любись клисю. Пф клисю баися, - сжался в пуховой комок Пыш. - Фусси, тихя! Муль слисись миську! - тут же заткнул обоих товарищей насторожившийся Мур, - Муль! Грифончик прыгнул прямо с цоколя, по которому фуззики до этого шли. И, что занятно, не промазал: в куче мусора, куда спикировала миниатюрная химера, что-то тихо пискнуло и затихло. Мур же, немного покопавшись в кучке старого рециклопластика, развернулся к товарищам, гордо зажимая в клюве мертвую мышь. На что его приятели ничего не ответили - они напряженно прислушивались. Первым что-то услышал Брысь. Он тихо спустился с цоколя, и с самым кровожадным видом принялся красться к кучке старых выцветших предвыборных листовок. За ним настал черед Пыша, нацелившегося уже на ворох какого-то тряпья. Впрочем, выбор обоих “котиков” оказался удачен. В итоге, Брысь с голодным урчанием уплетал за обе щеки жирного мыша, а Пыш с азартом гонял по переулку ошалевшего от кошачьих игр второго серого вредителя. Муру все эти безобразия наблюдал с крайним неудовольствием. - Глюпие фусси! Лясьпюгяли сех мисек! - нахохлившись заявил фуззик, когда его товарищи таки домучили свою добычу, - Фде тепель фусси офосися будюсь? - Дальше по переулку. Тут все так засрано, что не удивлюсь шведскому столу из черепашек-мутантов с хомяками-революционерами, - легкомысленно махнул лапкой Брысь, после чего смело побежал вглубь переулка, - Letz go, boyz! Ere we go, ere we go, cross da Pomojka! - Блись стляний, - посетовал Мур, но последовал за Брысем. Пыш уж тем более побежал за белым грифончиком, рассчитывая на продолжение кровавых кошачьих развлечений. Так фуззики проделали еще пару метров, пока Мур не остановил всю троицу: ему послышалась мышь. В этот раз миниатюрные химеры поступили разумнее, и не стали шуметь. Вместо этого вся троица бесшумно расползлась по загаженному переулку, выслеживая каждый свою добычу. Первым открыл счет Мур. Он тихо сидел и слушал. А потому мыши, никогда не отличавшиеся какими-то потрясающими умственными способностями, вскоре осмелели и повылазили из своих убежищ. Не стоит и объяснять, что вся дальнейшая охота была делом одного умелого прыжка. Вторым оказался Брысь, охотившийся в какой-то нехарактерной для фуззи активной манере. Видимо, от такой беспримерной наглости белого мышиное племя впадало в ступор, а потому у химеры появился очередной ужин. В общем-то, на этом грифончик насытился. Но, если подумать… Брысь углубился в помойные лабиринты, считая, что еще одну мышь он вполне заслужил. Пышу же в этот раз удача изменила. Первую мышку он упустил, прыгнув слишком рано. От второй ему достался только хвост (и то, спасибо, что успел клювом перед самой норой щелкнуть). А вот третья… Третью Пыш упускать не собирался. Грифончик, дрожа от азарта, припал к земле, и принялся тихо-тихо подкрадываться к перевернутому пластиковому ящику, из которого отчетливо слышалось шебуршание и писки. Все ближе, и ближе, и ближе… Прыг! - Пип! Мунствя! Мамаськя впаси мавися! - Пыш в полном неверии таращился на комок что-то пищащего пуха, - Пип! Мунствя бибизяить мавися! - Мамаськя впасёть мавися! Мавись, ни бовся! - тут же раздалось невдалеке от Пыша. - Мунствя?! Сивний фваффи дясть мунстве басюсие бо-боськи и весьние спатьки! Пвасти-каки двя мунствы! - тут же загомонил весь переулок, - Квепись ни баися мунствы! Квепись тёпи-тёпи мунству! Мависи, ни бовтесь: басие фваффи дядют мунстве бо-босек - будет мнова нямми! - Да, твою ж в охоте! Кто там кому из недоделков на жопу наступил?! - первым среагировал Брысь. Не сказать, что он был доволен происходящим, - Пыш, Мур, за мной! На прорыв! Но реакция белого мышеприключенцам не помогла: Пыш и Мур растерялись и даже чуть-чуть (самую малость) запаниковали. Брысю пришлось метаться между двумя грифончиками и раздавать им отрезвляющих лещей. То есть, время было упущено. Из неведомых щелей и укрытий переулка появлялись все новые и новые сгустки грязного меха - уличные флаффи или, как называли их пришельцы, “версия 1.1”. И, что хуже всего, у синтетических обитателей улиц хватило смекалки перекрыть тот путь, по которому сюда пришли незадачливые охотники. - Мунстви плиси на семвю стядя. Мунстви тепевь нямми стядя, - из рядов меховых комков выступил крепкий представитель флаффячьего племени, чья головенка была увенчана матовой шишкой - нефункциональной пародией на кинетический имплант, применявшийся земными корпорантами при выращивании разумных синтетов. - Насчитал двадцать четыре рыла - в шесть раз больше, чем обычно для стад версии 1.1. Они еще и как-то ориентируются в темноте. Нас сомнут, - быстро окинув взглядом переулок, Брысь поделился своими наблюдениями с товарищами, - Превращаться не могу - Ацид уже давно должна была включить энчантодетектор. Надо бежать. Предложения? - Фляффи мнёгя. Пф стлясьня, - прижался к Брысю съежившийся Пыш. - Фусси, бисите ся Мулемь! - сорвался с места Мур, припустив вглубь переулка. - Вариант. Наглость - счастье, - за грифончиком последовал Брысь. Но тут же развернулся, и дал передней лапкой направляющего поджопника Пышу, - Двигай крыльями, сыть драконья! Я тебя еще Миррорспелл должен теплым и одним куском вернуть! - Кллк! Пыфу больня! - обиженно вякнул Пыш, но побежал вслед за возглавившим миниатюрных охотничков Муром. Маневр удался: уличные флаффи не ожидали подобной наглости. Их предводитель как открыл рот для какого-то спича, так и стоял глупо лупая глазами вслед трем улепетывающим разноцветным крупам. - Эээ… Квеписи, павмавте мунставь! Дявте мунстам басюсие бо-бошки и весьние спатьки! - наконец-то вновь установил связь с реальностью дворовый фюрер. - Слисяли вумникя, фваффи?! Впеветь! Тёпи-тёпи мунстяв! - с некоторым запозданием сдвинулся пуховой вал, и покатился по замусоренному переулку, вслед уже скрывшимся из виду фуззикам.

***

Троица грифончиков пронеслась сквозь переулок с такой прытью, какую никто из них от себя не ожидал, и вылетела на давно не знавший ремонта широкий тротуар. За упомянутым же пешеходным объектом во все стороны, покуда хватало химерьих глаз, простиралась огромная труба. - Плиехаси. Мяглевь, - недовольно прошипел Брысь, - Сё дальсе? - Пясямю Блись гявялись кякь фусси? - удивился только-только отдышавшийся Пыш. - Пятямю, сё тють мяглевь. Тють кямель дяльснё бись кякь вь Себлике дюли, - закатил глаза белый грифончик, - Кюдя дяльсе бесимь, монь фусси-камялядень? - Фусси, ся Мюлемь! - не стал рассусоливать обрадовавшийся вновь предложенной власти Мур, и потрусил вдоль облупленного цоколя. - Веси, Мосей, - согласился с ним Брысь, - Твёй нялёсь усе скюлей сюсюись дихяня фляффи фаляёня. - Блись опясь гявялись ни кякь фусси, - подметил Пыш, вновь пристраиваясь в хвосте отряда маленьких приключенцев. - Сипилявьсю, и ляня, - хмыкнул семенящий чуть впереди Брысь, - Дисюльнёмю плясясь не сёлькё, сёби онь в котясьи мяфи вслюсивалься. На этом разговоры в маленькой компании кончились, и троица фуззиков побежала по старому тротуару в полном молчании. Их целью был следующий переулок, смутно черневший метрах в ста двадцати впереди. Не стоит и говорить, что путь этот для хоть и шустрых, но миниатюрных зверьков занял какое-то время. За которое из покинутого приключенцами переулка вылетела с дюжину разъяренных флаффи. - Сёльненький квепись видись мунстявь! Вумникь, мунстви идуть вь дёмик гвюпихь фваффи! - заметив удаляющихся грифончиков, во всю флаффячью писклявку заорал один из преследователей. - Квеписи, вумникь скязяв: халёсие фваффи идуть кь гвюпим фваффи! Тёпи-тёпи мунстяв! Вумникь скязявь квеписямь: моня енфи-нями мунстявь и гвюпих фваффи! - сей зажигательный спичь толкнул давешний рогатый предводитель уличных вредителей. Что забавно, сработал он не хуже подхвостного скипидара - флаффики шумно зашушукались, и припустили за грифончиками с такой скоростью, что бегущий позади всей честной троицы Пыш даже заволновался. - Сяметиси, скёти. Нось се пясь облякями! Нусьня будесь посе сюда наведяся, и пялю стюкь ня исюсенисе осьлявись, - без малейшего удовольствия перешел на галоп Брысь, - Фусси, маси клильями кякь фляньки осьпялили! Грифончики припустились что есть духу, и вскоре влетели в сумрак нового переулка. - Не такие засранцы, но тоже загажено годно, - перейдя на легкую трусцу, оглядел серые стены Мур, - Вон там, если меня зрение не подводит, какая-то полка к стене пришпандорена. Спрячемся пока на ней. Версия 1.1 не склонна смотреть вверх. В крайнем случае, ствол они нас оттуда достанут. Допрыгните? - Дя, Пф плигнись! - тут же откликнулся Пыш, трусовато оглядываясь назад. - Муль плигнись. Муль висе плигяль, - изловчился Мур, и тут же взлетел на выцветшую пластиковую полку. Сверху полетела труха. - Пф люсе плигнись! - уязвленно заявил Пыш, и тоже оказался на полке, предварительно отскочив от серой стены. - Да, двоекрылая ж ты совесть! Старая кормушка! Пчхи! Где они тут птиц нашли?! - третьим, подняв облачко трухи, на импровизированном насесте оказался Мур. Недовольно бурча, он затянул свешивающиеся хвосты приятелей на их новое убежище, и замер, - Тихо. Ни слова. Грифончики затаились, напряженно вслушиваясь в темноту. Долго ждать не пришлось - вскоре снизу послышался мягкий топоток, а потом и нетерпеливое пыхтение с невнятным бубнежом. В переулок вошли флаффи.

***

- Вде мунстви? Фваффи ни видись мунстявь, - донесся снизу разочарованный вздох. - То есть, они, все-таки, видят. Обязательно нужно будет отловить парочку для изучения, - почти неслышно проскрипел Брысь, - Пока сидим тихо. Ждем. Мне не отвечаем. Пара грифончиков, уже было открывших клювы, безмолвно кивнули. - Исити мунстявь! Сё, сё квеписи надусь, моня енфи и нями! - ответил на это голос “вумника”. Пыш хорошо его запомнил. А, может быть, его запомнил и Брысь - уж больно много смеха появилось в глазах белого фуззи. Пыхтение и топот снизу усилились. К ним прибавился шорох разгребаемого мусора. Химеры на своем насесте сидели тихо. - Стлясьня! Мунстя ни кусяй фваффи! Фваффи мамаськя! - минут через пять к уже привычному шуму добавилось несколько новых флаффячьих голосов, - Спесиавьний двюгь плягонись мунстю! Мунстя, уфоди! А тё сивьний фваффи дясть мунстве бо-босекь! Пип! Чирп! Мависю ни нля! Мавись хосеть спатьки! Пип! - Чпоньк! Шпынь! Чвяк! - впрочем, мелодия ночи почти сразу обогатилась глухими звуками ударов, - Вя! Фваффи бовьня! Чпок! Вяк! Ху-ху-хууу! Фваффи бо-бошки! Мунстя, ни нядя босе бо-... Тык!.. Всхлип! Ху-ху-хууу!.. - Пардоньте, господа, я должен это лично видеть, - Брысь аккуратно лег на живот и осторожно высунул голову за край насеста, - Не можете удержаться - повторяйте за мной. Тихо… Хм, а они хорошо ориентируются в темноте. В отличие от этого несчастного. Внизу же происходила драма. Четверка крупных флаффиков от души метелила пятого. Тот же, что-то жалобно скуля и разбрызгивая кровь из разбитого носа, беспорядочно метался между обидчиками, тыкаясь то туда, то сюда, словно слепой котенок. Мохнатая же гопота “куриной слепотой” явно не страдала, и довольно точно отоваривала визави кожистыми копытцами. Еще семеро кольцом окружили кучу тряпья, являющегося, по всей видимости, гнездом уличных флаффи, посреди которого испуганным шаром сжался еще один зверек. На его спине недовольно пищали миниатюрные меховые комочки. Поодаль от всего этого безобразия с хмурым видом стоял “вумник”. - Кажется, благородные доны дорвались до обоза. Теперь его еличеству остается только заткнуться, и делать вид, что так все и задумывалось, - Брысь чуть ли не лучился ехидством, - Так, сидим, ждем, не геройствуем. Когда пуховые закончат, они о нас и не вспомнят. Вопросы есть? - Сё фляффи фосять делясь с длюгими фляффи? - воспользовался предложением Пыш. - Размножаться, - лаконично ответил Брысь. После чего оказался вынужден взглядами товарищей продолжить объяснение, - То же, что вы с “Енфи”-куклой делаете. Идиотское название, кстати. Мое “Фи!” земным маркетологам. - Халёся сюсся, - одобрительно чирикнул Мур, с куда большим интересом всматриваясь в происходящее внизу, - Халёся сюсся халясё. - Кому как. Принимающая сторона, мне кажется, твоего энтузиазма не разделит, - хмыкнул Брысь, - Интересно, почему перевертыши вас еще в оборот не взяли? Под лошадей подлезть у них ума хватило… Потом, когда они с коняшек в Зеленом Секторе почти треть витального запаса магии выхлебали, такой головняк был заминать инцидент… У Ирии, в основном. Внизу же представление продолжало разворачиваться. Пока четверка мохнатых “бычков” метелила несчастного обитателя улиц, остальные флаффи завершили окружение гнездового сородича. И теперь настало время решительного наступления. - Чиииииирп! - спланировали со спины гнездового флаффика пуховые комочки, будучи небрежно сброшены оттуда одним из пришельцев, - Плюх!.. Вяк! Бовня!.. Маматька, мависю бо-бошки! Нюни обнимаськи! - Мависи!.. - было дернулся гнездовой влаффик, но тут же получил по голове от пришлого пушистика, уже начавшегося пристраиваться сзади, - Ойси!.. Мунстя, за стё бибизяись фваффи? Фваффи халёсяя, фваффи нядя помось мависям… - Сяклёй вотик, ковыва! Тюк! Клясьневкий квепись хосет енфи! -  отвесивший затрещину уже нашел то, что искал, и теперь принялся активно двигать тазом, - Енф! Енф! Енф! - Ниии! Фваффи ни хосет спесиавних обнимасек! Фваффи ма… Тюк!.. Вяк! Хнык! Хнык! Хнык! - у его невольной подружки имелись на этот счет возражения, которые были приняты к сведению и удостоены формального, но весомого ответа, - Мависи, маматька звиняся… Тюк!.. Хнык!.. Маматька ни мосеть помось мависам. Впрочем, извинения льющего слезы флаффи уже вряд ли имели хоть какое-то значение. Ведь, для его детенышей, безнадежно взывающих о помощи, ночная тьма была непроглядной пеленой. Так что, они просто расползались кто куда мог, ничего не видя и не понимая где находятся. - Ну, началось. “Впихуем невпихуемое”, славный флаффячий обычай, - недовольно буркнул на своем насесте Брысь, - Пыш, Мур, развернулись мордами к стене. - Ни, Пф интелесня, - заинтересованно вытянул шею Пыш. - Мулю тёся, - согласился с приятелем Мур, - Муль есе ни видись кяк фляффи деляюсь енфи. - А сё фляффи хосесь делясь с малисём-фляффи? - тут же поинтересовался Пыш, переведя внимание с двух сношающихся пуховичков на какое-то подозрительное копошение рядом. - Ничего хорошего. Отвернись к стене. Или не задавай глупых вопросов, - недовольство Брыся ощутимо усугубилось, - Потом еще что-то Миррорспелл врать придется... Внизу события продолжали развиваться. Часть пуховых налетчиков мялась около пары “влюбленных”, ожидая своей очереди, часть зачем-то последовала за бесцельно ползущими во тьме малышами, а третья часть закончила избивать незадачливого защитника гнезда и теперь о чем-то совещалась между собой. - Ху!.. Ху!.. Хуу!.. Фваффи осень бо-бо… Фваффи звиняся… Мунста, ни нядя бовсе бо-бошек!.. - поскуливал побитый флаффик, передними лапками размазывая по мордочке сопли напополам с кровью, - Фваффи тёлька хотев зясятись спесиавьнюю падвюгю и мависей… Ху!.. Ху!.. - Клясивий квепись ни хосить девать спесиавьние обнимаси невямю енфи-двюгю. Клясивий квепись хосить девать спесиавьние обнимаси ковыве, - наконец совещание четверки пришлых меховичков закончилось, и из их кучки к избитому направился крупный фиолетовый флаффи, - Клясивий квепись сдеваить невявя енфи-двюгя ковывой. Патёмь клясивий квепись сдеваить ковыве спесиавьние обнимаси. - Ху!.. Ху!.. Зя сё мунста бибизяись фваффи?.. Ось! Засемь мунста сяв фостикь фва… - удивленно прервал свои причитания избитый. Впрочем, только затем, чтобы ударится в панику, - Засем мунста твёгяить спесиавьние сялики фваффи?! Спесиавьние сялики ни сёби твёгять! Спесиавьние сялики сёби фваффи бивь фваффи! - Ковыве спесиавьние сялики ни нуси. Клясивий квепись топи-топи спесиавние сялики гвуповя фваффи, - с явным злорадством ответил фиолетовый, и нанес удар кожистым копытцем, - Ти-хи! Клясивий квепись любись глёмких ковыв! - Скрииииии! Зюсие бо-боськи!!! - тут же, вытаращив глаза, сорвался с места избитый, мгновенно позабыв свой страх перед “мунстой”, - Спесиавьние сялики зюсие бо-боськи!!! Но далеко он не убежал - остановил удар одного из подельников фиолетового, пришедшийся в и так уже изрядно расквашенный нос. После чего троица мохнатых бандитов деловито расстелила вновь принявшегося ныть флаффика, и основательно его отбуцкала. Фиолетовый с видом кота, наслаждающегося сметаной, ждал окончания экзекуции. - Гвюпий фваффи есе ни ковыва. Клясивий квепись сдеваить ись гвуповя фваффи ковыву, - наконец, дождавшись пока его дружки разойдутся, фиолетовый вальяжно подошел к избитому. - Хууу!.. Ни нядя бовсе бобосек!.. Фваффи халёсий, - видимо, от пережитого стресса пластинку у избитого заело. Что пришлый мордоворот решил вполне в духе Серого Города: ударом, - Скриииии!.. - Топ!.. Топ!.. Пуф!.. Пуф!.. - довольно пыхтя, работал передними ножками фиолетовый, - Клясивий квепись вю нёвюю ковыву. Клясивий квепись сисясь бувет девать спесиавние обнимаси нёвёй ковыве! Люсие спесиавьние обнимаси севдя! Ти-хи-хи-хи! - Скриииии!!!.. Спесиасялики!!... Боня!!!... Боня!!!... Ни нядя!!!... Фвафиии!!... Боня!!!... Зюси!...бо-боси!!!.. - эффект проявился незамедлительно: стимулированный флаффик снова вытаращил глаза, дернулся, заверещал, - Сялики!!!... Зю!.. Боня!!!... Ху!.. хрю-.. кхе!.. Бо… Скриииии!!!! Флаффячий визг был столь пронзителен и высок, что Мур и Пыш неуютно завозились на насесте, пытаясь хоть как-то защитить свои уши от этих душераздирающих звуков. - Фляффи сиськём глёмький. И плятивнись, - в итоге, недовольно высказал свое мнение Пыш. - Угу, особенно с учетом того, что его прямо сейчас кастрируют без анестезии, - ехидства Брысю было не занимать, - Дело-то ерундовое. Мог бы звук и поубавить децибел этак на дцать. Можно полицию вызвать. - Блись, ни смеся нядь фусси. Фусси ни пянимась. Фусси тёся плёхё, - воззвал к совести белого товарища Мур. Что занятно, это сработало: Брысь прекратил ехидствовать. А дела у двух флаффиков внизу продолжали развиваться своим чередом. - Скриииии!!!.. Пх!.. Пх!.. Бо-боси! Зюсие бо-боси! – задыхаясь, верещал избитый. Хотя, удары уже и прекратили обрушиваться на то, что некогда делало его самцом. - Пуф!.. Пуф!.. Фваффи… Пуф!.. - фиолетовый тоже запыхался от существенной для биоигрушки нагрузки, но, тем не менее, продолжал активничать, - Сисяс… Пуф!.. клясивий квепись встяви… Пуф!.. Спесиавнюю павоську в попоську ковыве… Пуф!.. - Зюсие бо-боси! Зя сё?.. Сё? Сё мунста деваись сь фваффи?!! - визг избитого был грубо прерван фиолетовым, зачем-то принявшимся забираться на флаффика сзади. Впрочем, мозги последнего работали с изрядным скрипом, - Мунста, посяся, ни товкавь фваффи! Фваффи спесиавьние сялики осень боня!.. Сё? Зясем мунста деваись попоське фваффи тыки-тыки?! Ни нядя тыки-тыки! Попоська фвафи сёби… Вяк!.. Ху-ху-ху! Фваффи ни ковыва!.. Тюк!.. Вя!.. Тюк!.. Ху-ху-хууу!.. - Енф! Енф! Енф! - фиолетовый, отвесив пару затрещин для регулировки звука, принялся с явным энтузиазмом вдалбливать своим крупом в круп избитого. На насесте, среди уже особо не таящихся фуззиков, это вызвало немалый переполох. - Нё!.. Еся се ни деваськя! Еся мальсикь! - Пыш уселся на жопку, и всеми своими пушистыми силами выразил недовольство происходящим, - Тякь делясь нися! Тякь делясь бёльня! - А это, mon amie, называется “изнасилование” и “содомия”. Для местного флаффячьего стада это, скорее, благо, - отвлекся от созерцания безобразий Брысь, - Сам так никогда не делай. А то от Миррорспелл получишь. А я еще сверху добавлю бо-бошек и отхватишек. - Етя ни халясё. Милольспель гавялись, сё халёся сюсся тёлькя кяся деваськя и мальсикь. Етя пляхёсь фляффи, - поддержал Пыша Мур. - Ну, почему сразу и плохой? “Конченная мразь”, как мне кажется, определяет этого пухового более полно, - Брысь скорчил скептическую рожицу, - Блестка так и сказала, “деваськя и мальсикь”? Не отвечайте. Знаю, что эта шаловливка примерно так и выразилась. “Забыла” только ваша хозяйка упомянуть о том, как она с другими кобылицами развлекается. Впрочем, “жеребец-с-жеребцом” она, как и весь остальной кобылий заговор, на дух не переносит - самим щелконосным жеребцовых стволов ой как не хватает. Аркана у нас, хе-хе, из вынужденных, а не из убежденных. - Муль нисявё ни понясь. Блись гявялись глюпоси, - недовольно высказал Брысю Мур. - Муль, ни сюсяй Блися. Блись смеёся, - муркнул приятелю Пыш, сосредотачиваясь на том, что творится в переулке, - Блись, фляффи офосяся ня малисей фляффи? Сясемь? - Если это то, что я думаю, то чтобы сделать им “халёся сюсся” с сопутствующим разрывом кормы. А, да, то самое. Насколько же они предсказуемы? - Брысь снова высунулся над краем насеста, - Сейчас будет самая мерзкая разновидность принудительных “спесиавьних обнимасей”: взрослые флаффики будут чпок… енфать детенышей. Отвернитесь. Или не жалуйтесь. - Ни, - уверенно заявил Мур, присоединяюсь к двум другим наблюдателям, - Блись гявялись глюпоси. Малиси ни для енфи. Енфи для бальсих фус… фляффи. - Думал, у вашего брата нет проблем с подбором слов. Ошибался. Впрочем, у версии 2.0 речевой центр довольно приличный - сбои не исключены, - хмыкнул Брысь, - Ну, раз вы такие храбрые, на вас же и проверим: снятся ли фуззи-грифам кошмары? За этими разглагольствованиями вся троица фуззиков свесилась с края своего насеста, а Пыш задал единое направление общего внимания. Миниатюрного хищника привлекла одна пара внизу: сиреневый детеныш флаффи, куда-то бессмысленно ползущий, и вальяжно преследующий его взрослый сородич - Пип! Мависю ствясня! Чирп! Вде маматькя? Мавись исеть маматьку! Пип! Маматька, мавись сдеся! - беспомощное сиреневое существо ползло вдоль бетонной стены, периодически тыкаясь в нее мордочкой, - Пип! Халёся тёмня-тёмня, пуси мавися. Мавись скусяить по маматьке. Чирп! - Ну, сейчас начнется цирк с хомяками, - недовольно прокомментировал Брысь со своего насеста, наблюдая за тем, как между этим говоруном и его преследователем тают последние шаги, - Ну, господа коты, у вас остается последняя секунда, дабы отвернуться. Белоснежный фуззи оказался прав. Чуть больше, чем через секунду после этих слов преследователь нагнал сиреневого беглеца, и, с веселым “Ти-хи-хи!”, совершил жопкой резкое поступательное движение вперед. - Чпоньк... Скрииии! Попотька зюсие бо-боси! Чирп! Спесиавьние обнимаси пвохо двя мавися! Пих!.. Скриииии! - преследователь полностью скрыл сиреневого своим телом. Но голос-то так просто не скроешь, - Нися!.. Нися!.. Мамаська, впаси мавися!.. Чирп! Чир.. Скрииииии!!! - Енф! Енф! Енф! Халясё! - преследователь, впрочем, этих визгов не слушал. Вместо этого он активно двигал задом. Правда, тоже недолго, - Халясё… Басёй квепись вю халюсее сювстя. Басёй квепись гавалить “Пасибки” енфи-мависю. На этом крупный флаффи слез с мелкого, и двинулся по каким-то важным флаффячьим делам. А Пыш и Мур в неверии таращились со своего насеста вниз. На только что покинутом обитателем улиц месте, болезненно попискивая, остался лежать потрепаный комок сиреневого пуха. Задняя его часть, мокнущая в постепенно увеличивающейся луже неведомой бело-красно-коричневой жидкости, была растерзана и расплющена. Сам же флаффик лишь изредка дергался, и постоянно пищал, не предпринимая попыток возобновить свое прежнее бессмысленное движение. - Alles kaput, meine lieben Parteigenossen. Мелкому теперь даже фея из побитого молью земного анекдота не поможет, - Брысь тоже был недоволен происходящим, - И тут нет нашей со Спором вины! Психику флаффи при конструировании версии 1.1 мы не трогали. Впрочем, думаю, людей тоже винить нельзя: они настолько хотели сделать биоигрушки безопасными, а не как с разумными синтетами вышло, что при разработке, сами не заметив, наваяли из пуховых латентных подонков без совести и сострадания. - Тякь нисся! Етя осень осень пляхёсь фляффи! Пф хосесь цаляпь-цаляпь етевя фляффи! - Пыш нахохлился, и изготовился уже спрыгнуть с насеста, где укрылась троица фуззиков. - Не смей! Они же снова про нас вспомнят! - Брысь вцепился передними лапками в задние лапки Пыша, не давая тому осуществить свой глупый порыв. - Етя ни фляффи. Етя монсли, - упавшим голосом прервал начавшуюся было между двумя фуззиками борьбу Мур, - Монсли-фляффи кусяюсь малисей фляффи. - Логично. Каннибализм среди флаффи это явление вполне нормальное. Не знаю как уж корпоранты его умудрились пропустить. Думаю, даже в расчет не брали такую возможность, - Брысь отпустил опешившего от новых известий Пыша, и присоединился к Муру в его наблюдениях. Внизу пара крупных флаффи с явным удовольствием хрустели истошно пищащими детенышами своего же вида (судя по оставшимся бело-красно-коричневым лужам, предварительно изнасилованным). Челюсти флаффи, в общем-то, никто к пережевыванию мяса, костей и сухожилий не приспосабливал, так что смерть неудачливых зверьков, вряд ли, можно было назвать легкой или быстрой. - Хм, а когда они уже сиреневого успели сжевать? - удивился высунувшийся Брысь, - Тааак. Кажется, я возможности этих паразитов по сумеречному ориентированию переоценил. Двоих они потеряли. Вон там у флаффячьего сортира заныкался какой-то коричневый курортник из Бухенвальда. Вроде, интактный. А вон там, под какими-то черепками, желтый с рваной задницей заполз. Не жилец, конечно, но, хоть, не сожрут. - Етя монсли, - прокомментировал увиденное Пыш. Мур согласно курлыкнул, - Фляффи тякь ни деваюсь. Тяк деваюсь тёлькя монсли. - Мюсли, ни мюсли. А их там двенадцать рыл. Так что, нам лучше подождать пока они свои дела доделают и свалят к Дискорду на рога, - Брысь на всякий случай положил переднюю лапку на круп Пыша. Впрочем, теперь Пыш особо в бой и не рвался - предосторожность белого фуззика оказалась излишней. Внизу же события продолжались своим чередом. Вся флаффячья малышня, кроме спрятавшихся коричневого и желтого, была съедена, неумелый защитник переулка - снова избит, а “вумник” наконец-то присоединился к развлечениям своих подчиненных. В общем, еще минут двадцать троица грифончиков была вынуждена наблюдать за тем, как флаффи-налетчики по очереди насилуют двух местных зверьков. После чего, утомившись собственными беззакониями, пуховые бандиты покинули переулок. Как и предсказывал Брысь, совершенно позабыв о фуззи. На этом Пыш и Мур с облегчением выдохнули, и покинули надоевший насест. - Сё Блись деляись? Фусси нядя облятьнё в дёмикь нисясёных, - удивленно обернулся на замешкавшегося Брыся Мур. Пыш же в это время нетерпеливо топтался на месте, уже предвкушая предстоящий сон в теплой корзинке. - Нужно завершить кое-какие дела. Я, конечно, аликорн, но не совсем же конченная сволочь, - Брысь в пару прыжков достиг кучки пластиковых обломков, и взмахнул передней лапой, - Ну, передавай приветы на Небесных Лугах или что-там-у-вас. - Пип! - только и успел пискнуть желтый комочек, после чего перестал жить. - Зясем? - только и смог выдавить Мур. - Для его же блага. Он, все равно, умер бы. Но от моих когтей смерть быстрая и легкая. А от инфекции умирать долго и болезненно, - теперь Брысь направился к одному из плачущих взрослых флаффиков, - Насколько я знаю, вы оба, не смотря на прививки, уже умудрились переболеть чумкой. Как впечатления? Ты, Мур, хотел бы заснуть навечно через такие страдания? - Ни, - мотнул головой Мур, - Нё Блись, сё лявьнё, пляхёй фусси. - Не отрицаю, - хмыкнул Брысь, приблизившись к флаффи-самке. После чего, взяв ее за мордочку передней лапкой, обратился уже к ней, - Слушай меня, хомяк-переросток. Больше у тебя со “спесиавним двугом” не будет “мависей”. Заботься о своем коричневом. Понятно? - Мунстя, ни нядя бовсе пвахив спесиавнихь обнимасекь! - истерично заорал флаффик. Но больше ничего не сделал - лишь зажмурил и так бесполезные во тьме переулка глазки. - Нет, иногда я готов прибить земных коллег, - Мур странным для фуззи движением потер виски. После чего вернулся к разговору с флаффи, - Так, слушай сюды. Я не “мунста”. Я - фея из Скеттиленда. Понимаешь? - Скетивенд? - флаффик с надеждой открыл глаза. Впрочем, вряд ли это могло ему помочь - корпоративные генные инженеры специально конструировали флаффи так, чтобы без хозяйской заботы они были совершенно ни на что не способны. Вмешательство инопланетян, конечно, многое в этом изменило, но не “куриную слепоту” биоигрушек. - Да, да, пророк Макаронного Мо… Папочки, - напустил на мордочку выражение неземного благочестия Брысь, - Макаронный Папочка хочет, чтобы ты заботилась о коричневом малыше как о лучшем малыше. - Нё, кака-мавись етя кака-мавись. Кака-мавись ни лутий мавись. Кака-мавись сиветь сь каками. Кака-мавись - пвяхёй мавись, - как-то уж подозрительно быстро пришел в себя флаффик. Брысю это не понравилось. - Папочка сказал, кака-малыш - лучший малыш. Если флаффи не послушается Папочку, то флаффи будут жуткие бо-бошки и вечные засыпашки, - теперь голос миниатюрного грифончика чеканил в Вечности непререкаемую истину. И как столь малое существо было способно на подобное? - Ху-ху-ху! Фваффи ни нля! - флаффик снова пустил слезу и захухухукал, но, по всей видимости, слова химеры произвели на него впечатление, - Фваффи слусяитя папатьку. Кака-мавись тепевь ни кака. Ху-ху-ху! Маматькя буветь любись и обнимась мавися… Ху-ху-ху!.. - Ну, вот и хорошо, - удовлетворенно хмыкнул Брысь, и отпустил мордочку флаффика, - Ну, соплезубые котейки, сегодня с нас приключений хватит. Штурман, прокладывай курс домой! Мур и Пыш синхронно фыркнули (видимо, за ночь научились этому у Брыся), и дружно побежали вон из переулка.

***

Дорога домой для фуззи прошла без приключений. Так что, внезапно открывшаяся входная дверь, в чьем свете чернели силуэты двух кобылиц-”нерожденных”, стала для троицы миниатюрных приключенцев совершеннейшей неожиданностью. - Ну, здравствуйте, гуляки, - прозвучал в ночи насмешливый голос. - Сдлясюти, халёсяя пони, - понимая, что попались, хором ответили фуззики, одновременно изображая на мордочках ничего не понимающую невинность. - Ну, надо же! “А мы тут ни при чем. А мы тут ни при чем. Совсем не понимаем, не знаем что почем”, - рог одного из силуэтов объяло ядовито-бледное свечение, и Брысь кверху попой взмыл в воздух, - Кто это у нас такой мохнатый любит местные песенки? - Пляхие паднимаси! Ффостикь бо-боси! Халёсяя пони, отпуси фусси, позязя, - взвизгнул Брысь. - Хорошая попытка, морда бессмертная. Вот это видишь? - из-за крупа рогатого силуэта выплыло нечто. - Ну, да, геологоразведывательный энчантодетектор. Сам дурак, что складскую опись не проверил, - глупое выражение с мордочки Брыся исчезло, будучи заменено недовольством самим собой, - Ацид, может, отпустишь? За хвост, знаешь ли, больно. - Раз больно, то превращайся, - издевательски ответил силуэт. После чего, не жалея яда, вопросил уже сам, - Мышей жрал? - Во-первых, арканная клятва это позволяет. Во-вторых, мышь - уважаемая часть фестральей кухни, - висящий вниз головой Брысь, с выражением нескрываемого превосходства, скрестил передние лапки на груди, - В-третьих, подглядывать за личной жизнью других пони это неприлично. Стыдилась бы, Ацид. - Зубы мне не заговаривай, Дерпиург. У нас с тобой было пари. Ты его проиграл, - наконец-то силуэт вышел из дверного проема, оказавшись единорожкой-”нерожденной” бледной масти, - Или промывание желудка устроим? - Ладно, ладно, ты выиграла. Поищу какого-нибудь самоубийцу в мужья твоей дочери, - Брысь превратился в золотистое облако, которое тут же сформировало огромный силуэт рогатого и крылатого “нерожденного”, вскоре превратившись в уже знакомого фуззикам “динялёгя”, - Мышей не отдам. Сколько дней ты меня травоядной диетой моришь? Так и в фазу найтмер перейти недолго. - Мюль ни нля стлясняе кальдясё, - обиженно напомнил о себе Мур, спрятавшись в живой изгороди. - Мои милые, на что вы похожи стали?! - из-за второго силуэта выскользнула еще одна “нерожденная”, оказавшаяся Миррорспелл, и подхватила телекинезом обоих, изрядно перепачканных после ночных приключений, фуззиков. Миниатюрные химеры тут же довольно замурчали, явно соскучившись по хозяйке. - Блестка, не гоняй их шибко. Сугубо моя вина - подбил неразумную животинку на авантюру, - весело фыркнул в сторону Миррорспелл белоснежный аликорн, - А еще бы я рекомендовал повесить на них следящее заклинание или, еще лучше, вживить маячки. У землян они отличные. - Идиот, - недовольно фыркнула бледная единорожка, поворачиваясь к освещенному входу, - Идем уже, Мышелов. - Не спешите, - второй силуэт тоже вышел на свежий воздух, оказавшись изабелловой масти пегаской-”нерожденной”, - Дерпиург, Ацид, вы арестованы. За азартные игры. - Вилк, вы что себе позволяете?! - взгляд бледной единорожка, кажется, мог испепелять. - Ацид, успокойся. Ирия в своем праве. Она здесь и принцесса, и аликорн, и воинская начальница, - теперь аликорна просто переполняло веселье, - Ирри, мы под домашним или безопасников ждать? - Конечно, под домашним. Я ради вас, перьеголовых, посреди ночи пони будить не стану, - видимо, изабелловая давно знала бывшего “Мура”, - Катитесь в свои комнаты. И больше никаких фокусов. Дерпиург, ну, серьезно? Я же вас, просто, обратно вылягаю в Землю Нерожденных - пусть там с вами Пуховой Шарик и остальное Правление разбираются. - Никаких проблем не доставим. Будем сидеть по комнатам тише мыша, - заверил ее аликорн, и двинулся к двери, - Ну, всем спокойной ночи. - Паяц, - фыркнула бледная, и тоже направилась к светящемуся прямоугольнику. За ними пришел черед изабелловой пегаски с Миррорспел. Впрочем, Пыш и Мур этого и не заметили - они оба уснули, пригревшись на спине хозяйки.

***

- Примесь генов от ограниченной коммерческой серии версии 1.0, имитирующей фестралов. Невероятное стечение обстоятельств, и вот, Создатель, на свет появились твои ночные версия 1.1, - на стол лег информационный планшет, а положивший его сине-белый зебр-”нерожденный” смотрел на белоснежного аликорна весьма скептически, - Оно того стоило? - Спор, ты про флаффиков или про Ацид? - аликорн хитро улыбнулся, и, поправив лабораторный халат, встал со своего места, - Твою жену давно нужно было проучить: у нее снова начал портиться нрав. Так что, как по мне, небольшой домашний арест и пропесочивание со стороны Ирии только на пользу Ацид пошли. А поиск жеребца для Майнд и так давно уже в моих планах. Жаль только, пока даже представить не могу, где мне такого найти, кто и твою дочь, и Бедствие одновременно выдержит. - То есть, ты Ирии накляузничал? - зебр подключил планшет к голографическому проектору, и в воздухе повисли какие-то таблицы, написанные на сталионградском. - Ни в коем случае! Зачем? Ацид сама с этим прекрасно справилась, - удивился аликорн, после чего на его лице появилось наигранное сожаление, - Вот что вредность с кобылками делает: последние мозги через уши вытесняет. - Она моя жена, - напомнил зебр. - Помню, помню, - посерьезнел аликорн, - В этом-то и проблема. Поговори как-нибудь с Ацид насчет дел табунных, намекни невзначай на продолжение рода и для себя, и для нее, и для сотабунниц. А то, сам знаешь, на ваш табунок планов громадье, а с ее характером… - Это будет непросто, - вздохнул зебр. После чего вернулся к голограмме, - Давай уже закончим с этой флуктуацией. У меня скопилось много новой информации по Скифии, которую нужно разобрать. - Согласен, - кивнул аликорн, - Чем быстрее закончим с хомяками - тем раньше займемся чем-то действительно важным.

***

- Ну, пакостники, что задумали? - синтетическая пони модели “Королева Кризалис” кинетическим полем достала из электрической печи форму с пирогом, и поставила ее на стол. Пыш, до этого активно ловивший лапкой пряди ее бледного хвоста, тут же принял позу декоративной статуэтки маленького грифончика, делая вид, что он тут совсем ни при чем. - Нисявё, тёся Клисси. Пф нисявё ни пякостись. Муль! - искренне заверил синтета фуззи. - Ну-ну, мелкий пакостник. Знаю я вас обоих двух… А ну, кшу! Кому сказано, “по столам не лазить”?! - высунувшийся было полюбопытствовать Мур тут же получил салфеткой по клюву, - Совсем вас волшебницы разбаловали. Ни воспитания, ни дисциплины. - Муль ни лясись. Муль ня пуфике сидись, - обиженно заявил из-под стола Мур. Хотя, всем, и фуззикам, и синтетической пони, было кристально ясно, что именно на стол Мур и собирался. - Кис-кис-кис… - дверь на кухню отворилась, и внутрь неуверенной походкой вошла единорожка-”нерожденная”, зачем-то издавая эти глупые звуки. За ней в объятиях магии плыли две объемистые пластиковые банки. - Сдлясюти, халёсяя динялёг, - первым поприветствовал вошедшую Пыш. - Сдлясюти халёсяя пони, - высунулся из-под стола Мур, снизу которому было плохо видно голову гостьи. - Доброго дня, профессор Ацид, - а вот синтетической пони особой радости пришелица не принесла, - Вам что-то нужно? - Да. Где миски питомцев чарессы Миррорспелл? У меня для них подарок, - видимо, и единорожка не очень была рада происходящему, но зачем-то продолжала делать не нравящееся ей дело. - Они не будут это есть. Фестральи консервы слишком пресные для фуззи, - взглянув на банки, высказала свое мнение синтет, - Профессор, мы это уже неоднократно проверяли. - Ацид, просто Ацид, - нервно изобразила улыбку единорожка, после чего принялась что-то искать глазами, - Но они же хищники. Им должна понравиться крольчатина. Грифоны ее едят, фестралы тоже. Даже этот бессмертный гад ест… - Ваше дело, - хмыкнула синтетическая пони, и снова вернулась к готовке. Собственно, последнее и привлекало в это время Пыша и Мура на кухню: им куда интересней было играть там, где вкусно пахнет и кто-то постоянно суетится, - Но их миски не здесь. Они в “безопасной комнате”. Найдете? Или хотите их тут угостить? - Пожалуй, лучше тут, - с каким-то облегчением ответила единорожка, - Куда можно насыпать им лакомство? - Вот, - синтет передала тарелку и ложку из собственного кинетического поля в телекинетическое чародейство “нерожденной”, - Только зря вы. Они разбалованные - есть такое не будут. - Ну, вот, - единорожка поставила тарелку на пол, и, открыв банку, принялась ложкой накладывать кусочки консервированного мяса, - Что бы я без вас делала? Как же удачно, что вы эту бессмертную морду мышами соблазнили… - Муль? - Мур спрыгнул со своего подстольного пуфика, и подбежал к миске. Нет, есть фуззику не хотелось – просто, было любопытно. Мур вытянул клюв вперед, и принюхался, - Нюх? Нюх? Фю! Еся нямя для сисялёвь, ни для фусси. - Ты, хотя бы, попробуй, - расстроенно подтолкнула химеру к тарелке телекинезом единорожка. - Ни, - чирикнул испугавшийся Мур, - Муль ни фёсесь нямась. Муль сивотикь польнись. - Нямя пони ни вкюся, - авторитетно заявил со своего места Пыш, все это время с любопытством взиравший за развернувшимся представлением. - Чем она не вкусная? Недосоленая? Зелени мало? Сухая? Что с ней не так? - окончательно растерялась “нерожденная”. - Тилик? - задумался Пыш (а в это время Мур тихо улизнул куда подальше от странной пони, и снова спрятался под столом). - Так почему? Чего не хватает? - с надеждой снова спросила единорожка. - Пыш ни няись, - честно ответил Пыш, - Ни вкюся. - И чего вы от них хотите? - с усмешкой парировала новый незаданный вопрос “нерожденной” синтетическая пони, - Они существа простые: им что-то нравится или не нравится. А объяснить не могут. - Интересно, а для аликорнов мы такие же? - со странным выражением мордочки задала вопрос рогатая, и, не дожидаясь ответа, развернулась к выходу, - Кажется, я опять попала в его планы… - Странная пони. Жаль ее. Хоть и вредная, - покачала головой синтет, когда за бледной пришелицей закрылась дверь кухни. После чего снова дала салфеткой по мордочке Муру, опять втихую пытавшемуся взобраться на стол, - Я кому сказала про “лазать по столам”?!