Swallow rebirth

Старый велик "Украина" ехал навстречу прекрасному. К месту, сыгравшему большую роль в жизни нашего героя. Знакомые виды, шелест листвы, пение птиц, а также прохладный ветерок, который обдувал лица ребят. "Уже совсем близко. Ещё чуть-чуть и я окажусь в раю". Завернув в лес и натыкаясь на кочки, Юра вез мальчишку в лагерь своего детства. И это заставило его вспомнить дневной случай. "За несколько часов до этого" День. Обеденное время. Солнце весело в небе, в компании облачков, которым так и хотелось затянуть источник света в свой плен. И все же, перед этим звезде удалось бросить лучик на мужские руки, которые нежно касались клавиш инструмента, издавая приятный звук. Найдя в один день старый пыльный учебник с нотами в шкафу Диминой бабушки, парень наигрывал разные композиции каждый день, тренируясь и пытаясь найти вдохновение. "Хорошо, что её родители до сих пор берегут это пианино, хоть их дочь толком и не играла в детстве. Но вот что же оно делает у нее в квартире, раз такое дело? Надо будет узнать". - Скука. Опустив голову, юноша увидел стоящего рядом с ним малыша, который все это время наблюдал за Юркиной игрой из-за угла, а когда ему это надоело - приблизился и в открытую заявил свое мнение на счёт данного произведения. - А можно мне? Ухмыльнувшись, Конев усадил себе на колени мальчонку и дал тому волю, что было напрасно. Димка сразу же начал со всей дури бить по клавишам, отчего у Юры появился звон в ушах. Последний раз не самый приятный звук ему доводилось слышать от мамы мелкого, но, кажется, гены Марии стали проявляться в этом маленьком хулигане. - Дима, давай я тебе что-то сыграю? - предложил шатен, в надежде прекратить это безобразие. - Нет, я сам. - А если вместе сыграем? - О, давай. Перебрав все возможные варианты, молодой человек выяснил, что какая-то детская песенка подойдёт. Взяв самую простую, тот начал учить парнишку. Они поочередно нажимали нужные ноты, и хотя нужного результата эти двое естественно не добились, Димка постоянно радовался, заражая своего учителя этим чувством. - Юра, сыграй что-нибудь. - Ты же не хотел? Все сам да сам. - А теперь хочу. - Ну хорошо. В голову тут же пришла одна песня, которую Юрка играл ещё в детстве. Уж больно она ему нравилась. Настроившись и прокашлявшись, Юра начал игру и свое пение. В юном месяце апреле В старом парке тает снег, И крылатые качели Начинают свой разбег. Позабыто все на свете, Сердце замерло в груди, Только небо, только ветер, Только радость впереди! Взмывая выше ели, не ведая преград, Крылатые качели летят, летят, летят. Детство кончится когда-то, Ведь оно не навсегда. Станут взрослыми ребята, Разлетятся кто куда. А пока мы только дети, Нам расти, еще расти. Только небо, только ветер, Только счастье впереди! Шар земной быстрей кружится От весенней кутерьмы. И поют от счастья птицы, И поем как птицы мы. Позабыто всё на свете, Сердце замерло в груди, Только небо, только ветер, Только счастье впереди! По окончанию игры, ему поопладировал его единственный и пожалуй самый любимый слушатель. - Молодец, Юра. - Я старался, мой юный поклонник. Переведя взгляд на часы, кареглазый произнес: - Молодой человек, вам вообще-то уже пора на дневной сон, ибо после него нам предстоит поездка к маме. - Правда? - Ага. - Тогда хорошо. Юра удивился. "Неужели он даже не будет сопротивляться? Чудеса". Уложив ребенка спать, юноша снова присел за инструмент. Снова он один. И снова у пианино. Не зная, о чем думать, на ум вновь пришел парень с площади Конституции. Уж больно тот напоминал Юрке когда-то самого дорогого для него человека. "М-да, может он и козел, но очень даже привлекательный". Но тут же данные мысли покинули Конева. "Боже, о чем это я? У меня уже есть молодой человек, так нельзя". Как только незнакомец покинул Юрку, в котелке всплыл новый образ. Хотя, его нельзя назвать новым. Скорее незабываемым. Этот образ не покидал Юрку с их расставания. Да, пусть в его жизни появился Йонас, Володю он был не в силах выбросить из головы. Хотя, сказать по правде, шатен не хотел забывать о нем. "Как же было тогда хорошо. Эти мягкие волосы, подобные поляне с одуванчиками, очки, рубашка, шорты, пионерский галстук, глаза, в которых можно было утонуть, теплые губы, а также запах. Самый приятный запах, который когда-либо был в моей жизни. Такой родной. Его ничем не заменить и уж точно не забыть". Устало посмотрев на ноты, юный Чайковский закрыл книгу с хлопком и откинул в сторону. Вместо этого решил заиграть самую дорогую в его жизни композицию. Композицию, которая положила начало их дружбе, а потом уже и настоящей любви. - "Колыбельная", - прошептал Конев и погрузился в мир мечтаний, слушая мелодию. - Уже хочу увидеть маму, - вывел Юру из воспоминаний Дима. - Увидишь, обязательно. Проехав ещё пять минут, Юрка затормозил, увидев до боли знакомые ему ворота. Пристегнув железного коня и взяв на руки Диму, направились в сторону входа. - Стой. Кто таков? - Василий Петрович? - спросил кареглазый, узнав сторожа. - Допустим. А ты кто? - Конев Юрий. - Неужто тот самый? Ну привет. Какими судьбами? - Да вот, приехали навестить маму. Машей Сидоровой величать. - О, есть тут у нас такая. А вы с ней я смотрю времени зря не теряли, - глядя на сидевшего на плечах Юрки малыша, который рылся в его волосах, произнес дедушка. - Оу, нет. Это ее сын. Я его крёстный. - Дя. - О, ну все ясно. Знаешь, а ведь она тут не одна. С каким-то парнем весь вечер ходит. - Неужели? Нашла любовь среди коллектива? - В том-то и дело, что не среди коллектива. Приезжал недавно. Мне коллеги говорили. - Странно. И кто же он? - Неизвестно. Не представился. Но, кажется, я уже где-то его видел однажды. - Хм. Ясно. Так что, пропустите к Маше? - Ну конечно. Пройдя на территорию "Ласточки", в нос тут же ударил запах сирени и яблок. Все как в последнюю смену. Тут же столовая, в которой когда-то подавали очень вкусные ватрушки. Прямо по аллее виднелась главная площадь и флаг, который поднимали в начале каждой смены. Дойдя до танцплощадки, мальчишки стали наблюдать за людьми, которые метушились словно муравьи. - Эй! Обернувшись назад, из уст Димы вырвалось: - Мама! Улыбнувшись, Юрка пошел в сторону девушки и вручил ей чадо. - Привет мой хороший. Я по тебе так скучала, - проговаривала светловолосая, обнимая ребенка. - О, ты не представляешь, как он скучал по тебе. Каждый день спрашивал меня, когда вы уже увидитесь? - Не сомневаюсь. - Ну рассказывай, как ты тут? Уже нашла себе ухажёра? Или по-прежнему придерживаешься старой тактики? - Конев, не начинай травить свои шуточки. - Да ладно тебе, уже и спросить подругу нельзя. - Ну, вообще-то да, есть тут один. - Ого, ну, тогда пошли присядем, а то боюсь упаду. Дойдя до ближайшей лавочки, Мария начала свой рассказ: - Ну, в общем, это один из вожатых. Мишей зовут. Ему 22. Твой ровесник. Неплохой парень. - Да ну? Неужто не парнокопытное животное/пугало, как ты обычно говоришь на мужиков? - Конев! Позволь заметить, что из нас троих ты единое парнокопытное животное/пугало. - Наградил же Бог фамилией. - Ну ладно, не обижайся. В честь родительского дня у нас тут намечается представление. Каждый отряд подготовил. Прям как 6 лет назад. Кстати, Миша как раз ведёт театральный кружок. В точности как... - Я понял, можешь не продолжать, - со смехом проронил шатен. - Эм, почему? - Да так. Не хочу говорить. На самом деле Юрке жуть как хотелось поговорить о нем. И не только поговорить, но ещё и почувствовать его руку на своем плече, ощутить его прикосновение и звук очков, которые он постоянно поправлял. Но Маше же не расскажешь обо всем? Она тогда не понимала, и сейчас вряд-ли поймёт. "Лучше отлынивать от разговора. Делать вид, что мне он не интересен и я злюсь на него за что-то". По правде говоря, в чем-то Юра всё-таки был прав. Внутри него таилась пусть и маленькая, но обида/злость. - Кстати, представляешь, сюда приехали наши с тобой старые знакомые. Из пятого отряда. - Да ну! Олежка? Пчёлкин? Сашка? - резко обернувшись к Машиному лицу, спросил юноша. - Они самые. Про тебя спрашивали. - Какого же будет их удивление, когда перед ними предстанет уже повзрослевший Конев. - Не говори. А вот если бы ещё и Володя... - Я же просил тебя. - А что тут такого? Вы же были лучшими друзьями. И даже больше... - Вот именно, что "были". Так что лучше не вспоминать о нем. Давай не обсуждать его хотя бы сейчас. - Почему? - Потому что, - произнес тот, уйдя прочь. Завернув в столовую и убедившись, что никого нет, Юрка забрел на кухню, где его накрыло дежавю. Все те же печки, столовые приборы, посуда и чаны, из которых шел пар. Сразу нахлынули воспоминания. Девятнадцатилетний парень стоял над одним из чаном и пытался опустить в него руку. Пока его не остановил друг. Особенный друг. Сейчас же Юрке хотелось оказаться на месте Володи. Почувствовать эту боль и заглушить ею душевную. Подойдя ближе, он протянул свою руку и уже хотел было погрузить ее в кипяток, как тут же вспомнил: - Береги свои руки. Они у тебя хрустальные. А за этими словами последовал нежный поцелуй. Воспоминание заставило оддернуть руку. Как бы он не злился на Давыдова, обещание держать все же нужно было. - Юр, ты чего? Взглянув в сторону выхода, глаза заметили Машу. Все как и в тот момент. Только сейчас она смотрела на него и мялась. Словно сожалела о сказанном. - Да? - Прости... Не надо было давить. - Да ладно. Все нормально. - Но всё-таки, неужели тебе не хочется поведать его? - Кого? - Ты знаешь, о ком я. - Нет, не хочется. У него наверняка уже своя жизнь. Жизнь, в которой нет меня. И слава богу. - Ну да, ну да. Узнаю Юрку из первого отряда. Ладно, может пойдем? Уже все начали собираться. - Хорошо. Взяв за руку парня, они вышли на улицу, где с Димкой играл, по всей видимости Миша. Дойдя до кинозала и заняв места, Юрка осматривал помещение и вспоминал свою первую и последнюю роль в спектакле. Как впервые за долгое время снова сел за пианино, как волновался, как руководил остальными, как играл Краузе и как смотрел за Володиной реакцией. Тогда они прекрасно выступили, а Володя был горд им как никогда. "Интересно, гордился бы ты тем, что я поступил в консерваторию?". И вот началось представление. На сцену вышел человек и объявил о начале. Каждый отряд по очереди выходил и представлял маленькие сценки. Эх, а ведь когда-то подобное готовили и Юра с Володей вместо спектакля, посвященного Зине Портновой. Это были самые лучшие времена в его жизни. Просто прекрасные... **** Представление окончилось. Маша тут же метнулась к своим, оставив Диму на попечение Юре. Тот же в свою очередь решил отыскать Олежку и остальных старых знакомых. Попросив Мишу посидеть с мелким, шатен отправился на поиски ребят. Зайдя за кулисы, услышал: - Да, влоде бы холошо выступили. Картавый голос тут же дал понять, что Юра не ошибся и пришел вовремя, пока те не успели уйти. - Так, так, так. А кто-то обещал стараться на занятиях с логопедом. - Что? Ты кто? - Неужели не узнаешь? Сколько стоит пионерский галстук? - Он бесценен. - 55 копеек. Данная цифра заставила Олежку вспомнить Юру. - Юла! Лебята, это же он, Юла. Он плишел. Ребетня тут же накинулась на бывшего подвожатого с объятиями. Тут был и Пчёлкин, и Олежка, и Сашка. Все, кого он когда-то знал. - А мы думали ты не плиедешь. - А была надежда? - Ага. Володя же плиезжал. - Эм, что? Кто? - переспросил парень, при этом нервно смеясь. - Ну, Володя. Наш бывший вожатый. Ты забыл? - А, он...ясно. Ещё немного пообщавшись, молодой человек вышел на улицу и побрел в сторону карусели, на которой они с Володей проводили почти все свободное время: переписывали сценарий, смеялись и просто разговаривали. Дойдя до нужного места, Юрка сел, достал из кармана джинс пачку сигарет, зажёг одну и сделав первую затяжку, почувствовал облегчение. Внутри было как-то тревожно. "Приезжал? Серьёзно? А чего не через десять лет? Что он тут забыл?". Докурив и кинув окурок себе под ноги, Юрка поплелся в сторону ивы. Конечно, раздобыть лодку он и не надеялся, ибо лодочная станция должна быть закрыта. Но, проходя мимо заметил, что проход к пирсу открыт. "Видимо, забыли закрыть". В голове тут же промелькнула мысль: "А что если...воспользоваться возможностью? Всё-таки я не какой-нибудь чужак, а повзрослевший Юрий Конев, но, кто об этом знает?". Конечно, шатен понимал, что так делать нельзя, но когда ещё будет такая возможность? Раз он тут, то почему бы не воспользоваться услугами "Ласточки"? Тем более, что лодку вернёт, да и никто не знает, сможет ли вернуться сюда через четыре года. Немного посомневавшись, кареглазый все же шагнул на запретную для него территорию и побрел к пирсу. Оглянувшись, есть ли тут ещё кто-то, кроме никого и убедившись, что он один, Юра отвязал одну из лодок и погреб в сторону их места. Добираясь, заметил, что взял то судно, которое в последний раз брали они с Володей. "Вот бы вернуться в то беззаботное детство. Когда не задумываешься о последствиях и делаешь то, что хочется". Молодой человек был прав. Только вот в отличие от него, Володя пытался держать дистанцию и соблюдать хоть какие-то рамки. В какой-то момент прекратив грести, Юрка повернул голову и увидел все ту же прекрасную иву. Такую красивую, высокую и густую. Не раздумывая, парень причалил и выскочил на берег. Очутившись под кроной дерева, на ум пришел их последний вечер. Как они гладили друг друга, целовали, обнимали и лежали, смотря в глаза друг другу, не представляя свою дальнейшую жизнь. "Ива...ивушка. Боже, я вернулся. К черту эти десять лет ожиданий. Не вытерпел бы я, не смог". Подойдя ближе к стволу, заметил все ту же надпись "Ю+В", заключённую в сердце. Юноша даже провел пальцами по ней, дабы убедиться, что это все не сон, а если даже и сон, то пусть он не заканчивается. "Ю+В"...где же ты сейчас, "В"? Небось уже далеко отсюда. И где тебя найти?". Стоило подумать о месте нахождения "В", как из-за ствола послышались шорохи. Как-будто там тоже кто-то был. Потом постепенно стал проявляться силуэт. Мужской и такой большой, что Юрка чувствовал себя маленьким по сравнению с ним. В конце концов, на свет вышел... Незнакомец! Да-да, именно тот, что толкнул Юру на улице Конституции. Кареглазый снова вспомнил того, кого считал первой и единственной настоящей любовью. "Да нет, не может быть. Не может быть, чтобы Володя так выглядел. Хотя, почему не может? Это же Володя. От него можно ожидать всего". Пока Юрка размышлял, фигура не сводила с него глаз. Оглядывала с ног до головы и думая, Конев ли это? Только один неосторожный жест помог распознать старого знакомого: то, как он случайно провел пальцами по их инициалам. Глядя друг другу в глаза, мир будто остановился. Будто все заморозили, и только они выросли. Уже не думая ни о чем, Володя кинулся к Юре с объятиями. И обнял. Прижимал к себе, заставляя почувствовать себя одним целым с ним. Шатен же стоял и не понимал ничего. Только когда почувствовал его запах и нос на шее, понял, что не ошибся тогда вечером, по дороге домой. И хотя Юру терзали вопросы, а обида давала о себе знать, он, сам того не понимая, протянул руки и тоже прижался к особенному другу. "Неужели это произошло? А может сплю? Тогда, Господи, не дай мне проснуться. Пусть этот сон длится вечно. Не время злиться, не сейчас". Но Володя все же отпрял. Нехотя, но отпрял. Посмотрел на Юру и произнес: - Привет... - Привет... Юрка, сам того не подозревая, покрылся румянцем, пока руки Давыдова лежали на его плечах. Ещё немного постояв, Юра вырвался и присел под деревом, жестом призывая сделать тоже самое. И теперь, внутри Конева снова появилась обида, про которую он совсем недавно позабыл, но сон закончился, а значит наступила суровая реальность. - Какими судьбами? Олежка говорил, ты уже был тут. - Оу, да так, мелочи. Проездом был и решил заехать. А тут Маша оказывается работает, представляешь? - Знаю. - Ну вот, а сегодня позвала на представление. Не мог я пропустить такое. Особенно, когда мои былые подопечные вновь выступят на сцене, спустя несколько лет. - Ясно. - Ну рассказывай, ты стал пианистом? Ты обещал. "Обещал? Хех, ты тоже мне кое-что обещал". - Я свои обещания сдерживаю, Володь. Да, стал. - Молодец. Я так рад за тебя. А как там Германия? Нашел себе девушку? "Опять заладил. Какая в чёрта девушка?". - Хех, ну, Германия - красивая страна. Да и девушку нашел, как ты напутствовал. Несмотря на то, что Юра не стыдился своей ориентации, решил солгать и не говорить про Йонаса. Володя никак не отреагировал на это. Мол, ну молодец, от моей "болезни" избавился. Посмотрев Володе в глаза, Юра не смог отыскать в них ничего. Ни радости за него, ни грусти. - А ты как? - Я работаю на отца. Помогаю с бизнесом. На вопрос Конева, Владимир ответил не до конца. Он так и не узнал, есть ли у него кто-то. "Хотя, какое мне дело до этого?". Но дело было. Была ревность. "Вдруг у него кто-то есть? Но почему он не сказал? Стыдится? Или скрывает что-то?" - Молодец. А я думал ты всё-таки осуществишь свою мечту и отправишься в Америку. - Да, но пока нет времени. Да и с финансами проблемы. - Ясно. Немного помолчав, Давыдов выдал: - Ты из-за Маши приехал? "Да нет, тебя уже шесть лет как жду Каждый год приезжаю и думаю, а вдруг повезет? У меня же других дел нет", - мысленно возмущался Юрка. И все же сдержался и сухо ответил: - Да. Надо было кое-кого подвезти. Он решил не говорить о Димке. "Пусть Машка уже все ему растрепала, нужно делать вид, что я ничего не знаю". - Понятно. Слушай, раз уж мы тут, может раскопаем нашу капсулу? - Так ещё десять лет не прошло, - смеясь, говорил шатен. - А зачем тянуть, если мы уже встретились здесь? - Пожалуй, ты прав. Достав лопату из-за дерева, Володя принялся копать. "Ммм, лопату взял. Подготовился. И это называется приехал просто посмотреть? Он что-то знал, не может же быть это совпадением. Даже сидел тут и ждал кого-то с лопатой". Сделав вид, что не придал этому значения, Юра лицезрел, как на сморщенном лбу парня скапливаются капельки пота, а очки спадают с переносицы. Вдруг раздался громкий звук. Это инструмент каснулся жестянки. Достав из-под земли капсулу, друзья принялись ее открывать. Убрав крышку, из ёмкости тут же повеяло детством. Запах сырости, ностальгия. Внутри лежали: галстуки, связанные между собой, тетрадка со сценарием, лилия и ноты... Ноты "Колыбельной". - Эй, взгляни, это же мои ноты. А это лилия. Помнишь, как сорвал? И галстуки с адресами ПУК и остальных, - снова забыв о злости, говорил Юра. Володя же просто спокойно сидел и смотрел на эти вещи. Будто ничего не было и он ничего не помнил. Данный жесть заставил Юрку потухнуть. Только обрадовался, только почувствовал себя человеком. Но его поведение вывело Юру из себя. Не мог он больше терпеть и наконец выплеснул: - Да что с тобой?! Сам предложил и сидишь молча! Будто мне это одному нужно! - Не знаю, Юр. Все это так неожиданно. Эта встреча, эта капсула... Юру аж передёрнуло от его вранья и не дав договорить, произнес: - Враньё! Ничего неожиданного! Ты сам пришел сюда, притащил лопату! Ты хотел выкопать капсулу, но до этого ждал кого-то! Неужто меня?! Володя ничего не ответил. Просто смотрел на него и недоумевал. "Что с ним такое? Я помню совсем другого Юру. Не такого агрессивного. Пусть мы и ссорились, но это уже слишком. Что побудило в нем эту злость?". Но брюнету не взбрело в голову, что не только "что", но и "кто". - Все с тобой ясно... Посмотрев в последний раз на Вову, молодой человек развернулся к лодке. Пора было возвращаться. И стоило сделать шаг, как на запястье ощутил руку. Его руку. Крепкую мужскую руку. - Отпусти... - Нет, Юр, так нельзя. Нельзя сбегать. - Я сказал отпусти! Юра вновь попытался шагнуть, но в Володе вдруг что-то переменилось и он потянул на себя парня, заставив приземлится у себя на груди. Оба застыли и не знали, что делать. Хотелось оставаться в таком положении и не двигаться. **** Пришло время уезжать. Собрав вещи Димки, Юра направился к Маше. Забрав ребенка, пошел к выходу. Уже упаковались и хотели было уезжать, как позади послышалось: - Сбегаешь? Повернувшись, возле ворот Юрка увидел все того же Володю. - Нет, просто уже пора возвращаться домой. - Может подвезти? Я на машине. - Спасибо, я на велике. Точнее мы... - сказал тот, показав головой на маленькое чудо, сидящее позади. - Твой? И тут встал вопрос: соврать или сказать правду? "А вдруг Маша уже сказала?". Решив попытать удачу, Конев выпалил: - Да... После этих слов шатен скрылся в ветвях деревьев, даже не попрощавшись со своим особенным другом, будто не лежал спиной на его груди у ивы...