Step up

      Питер любил Мэй. Как маму, как хозяйку, как безумно важного человека. И важность ее заключалась вовсе не в каких-то там заслугах перед отечеством, как это иногда бывает.       Ее главная заслуга — племянник. И тот же самый Старк говорил об этом. Но Мэй все время смущенно отказывалась от похвалы, потому что считала, что ничего особенного не сделала. Это же ее работа, как мамы.       А потому Питер питал искреннюю детскую нежность к этим рукам, что всегда заботливо ставили на стол миски с шоколадными сухими шариками, наливали в пиалу молоко, а затем прочесывали мягкие волосы Паркера. Пока сама Мэй задавала всякие банальные мамские вопросы в стиле «как дела, как настроение, выспался или нет, какие уроки сегодня будут», тогда еще мальчик Питер смотрел на пальцы Паркер-старшей. Уставшие, сухие возле ногтей. Это руки человека, который не понаслышке знал, что такое работа.       Да. Мэй всегда пахала за шестерых. Уборщицей, продавцом, прачкой, официантом — кем хочешь. И при этом успевала следить за племянником: старалась вовремя наводить порядок в квартире, что-то готовить (хоть и получалось вовсе не идеально), ходить за покупками. Она даже умудрялась по вечерам делать с Питером поделки для детского сада, а в последствии и помогать с домашкой по всяким гуманитарным предметам, которые парню не давались. И потом тут же убегала на работу.       Больше всего Паркер обожал совместные вечера, которые удавалось проводить вдвоем более чем редко. Всегда попкорн из микроволновки, растворимый какао и одна подушка на двоих, что лежала на коленях. Питер вспоминал об этом с теплотой.       Ровно как и о синей шапке, которую связала Мэй. О ручке, которую она держала, когда показывала, как правильно писать «четырехлистный». О бейглах с крем-чизом, что Питер постоянно выклянчивал у Мэй после долгой прогулки.       И о всяких шоу, которые они смотрели вдвоем, вооружившись вышеупомянутым попкорном и какао. Какие-то ситкомы, кулинарные соревнования, музыкальные, танцевальные…       Вот откуда ноги растут.       Паркер абсолютно точно был уверен, что Мэй мечтала пойти на какие-нибудь курсы, но у нее просто не было возможности. Ее руки были созданы для выполнения изящных па, а не для тяжелой работы. И Питер чувствовал особую вину за то, что тетушка не имела возможности претворить в жизнь все свои желания и мечты. За то, что вместо этого она таскалась с ним, с парнем, который в детстве постоянно рвал штаны на коленках.       И теперь, когда он вырос, пришел уже его черед заботиться о женщине. Сделать все, чтобы она начала жить для себя. Для этого сначала стоило закончить универ, и Паркер упорно шел к своей цели. Потом придется найти нормальную работу.       Все шло по плану, пожалуй, если не брать в расчет пункт про семью, который обязан следовать после карьеры. Ну, потому что Питер искренне считал, что у него уже есть семья. Уже есть Тони, который постоянно пытался подбросить бабла в бюджет Паркеров. Ну, отчасти ему это удалось, поскольку парень стоял на грани получения гранта на обучение. И все стараниями Старка и его знаменитого имени, но Питеру об этом знать не обязательно. Достаточно того, что он нехотя принимал шмотки и некоторые незначительные подарки.       Только вот о существовании Тони, как семьи, Мэй не была в курсе. И ей тоже не стоило знать. Не то, чтобы Питер ее боялся, но ему спокойнее было представлять Старка, который против ничего не имел, как друга. Ну и плести белиберду про то, что он ночует у девушки. У какой? Хрен его знает.       Питер забывал о всяких непонятках и прочих мелочах, когда возвращался домой. В уютную квартиру, в которой всегда пахло и звучало как-то по-родному. Вот сейчас, например, жужжала плазма, подаренная Тони. Просто огромный, исполинский, блин, телек, который Паркер никогда бы не принял, если бы не понимание того, что все это для любимой тети. Ладно, шутка, если бы не сладкие речи Старка и его поцелуи в висок. Так вот в квартире пахло шоколадом.       Мэй пекла брауни. Вот что-что, а брауни у женщины получалось так хорошо, прямо пальчики оближешь. Тони тоже облизывал, когда пришел первый раз в гости (Питер тогда настоял на том, чтобы Паркер-старшая испекла брауни). Ну и Мэй все еще лучше не знать, что произошло по возвращении домой. Кто что облизывал и…       Так. Короче, мы отвлеклись от темы.       В любом случае, шоколадный кекс в исполнении хозяйки квартиры был просто выше всяких похвал. Шоколад, мука, сахар, яйца и масло — все, что Питеру нужно для счастья. И в итоге Паркер чинно восседал на диване, втыкая в какую-то второсортную романтическую комедию, тайно и нетерпеливо наслаждаясь запахом выпечки, разлетавшимся по небольшой кухне, совмещенной с гостиной.       Мэй же заканчивала прибираться. Женщина прятала по полкам остатки шоколада и приправ. Ее любимый племянник млел, цвел и пахнул, чувствуя себя абсолютно счастливым, потому что имел возможность провести время с родственницей, а затем укатить в пентхаус Тони и нежиться в его объятиях. — Слушай, Питер, ты же до сих пор иногда тренируешься с мистером Старком, верно? — парень чуть не поперхнулся слюной.       Мэй никогда не задавала подобных вопросов. А тут она еще как ни в чем не бывало мыла посуду, что пришлось использовать во время приготовления основы для брауни. — Ну, эм, да, конечно, — Питер мямлил, пытаясь не вести себя, как конченый придурок. Тетя, очевидно, не должна знать, в каком формате проходят тренировки, — но не так, как во время кубка. Я не могу постоянно его отвлекать. К тому же, я и сам занят учебой. А к чему ты спросила? — Да так, — беспечно отозвалась Мэй, протирая столешницу тряпкой, — просто вчера вечером, когда ты уехал к своей девушке, я села смотреть шоу с мистером Старком. Ну, «Ты думаешь, ты можешь танцевать?», — Питер понимающе кивнул, — новый сезон, он там в жюри. Кстати, там есть такой классный парень…а, ой, прости, что-то я начала заговариваться. Так вот, я вдруг подумала, а каково это вообще тренироваться у мистера Старка? У него есть какие-то особенности, как у наставника? — Ты же знаешь, что я не особо опытный в этом плане, — честно ответил Паркер-младший, которому теперь резало ухо подобное обращение к Тони, — но могу сказать, что мистер Старк почти ничем не отличается ото всех тренеров. — Почти? — У него есть своя, эм, особенная харизма, — чего, Питер? Ну ты и ебалушка, конечно, лучше не придумать. Как вообще ему удавалось скрывать от тети эти отношения с Тони? — он может использовать странные методы, чтобы достичь нужного результата. — Например? — Он прознал, что я танцую лучше, когда испытываю сильные эмоции, и решил вывести меня из себя, — Паркер нервно пожамкал губешками, вспоминая тот ужасный день. Говорить Мэй о том, что через несколько минут после описанных событий она познакомилась с Тони лично, — такая практика знакома многим танцорам, но все же это немного необычно. — Он тебя обидел? — в голосе женщины послышались стальные нотки. Она абсолютно точно не стала бы сдерживаться, если бы ответ племянника был положительным. — Я бы сказал, что это ложь во благо, — хорошо, что Питер быстро придумал, как вырулить ситуацию в нужное русло. Мэй заметно расслабилась и промыла тряпку. — А есть у него какие-то фирменные движения, которые он не использует в программах? — заинтересованно спросила Паркер, убирая в ящик муку. — Ты хочешь, чтобы я тебе что-нибудь показал? — догадался Питер. Мэй улыбнулась и кивнула, — так бы сразу и сказала.       Парень оперативно выключил плазму и рванул в свою комнату, чтобы раздобыть телефон. Ему было немного неловко — живот сковало странное покалывание, но он понимал, что тетя просто проявляла интерес к его жизни. Хотя, учитывая тот факт, что в этой самой жизни теперь присутствовал Старк, становилось как-то не по себе. — К обучению готова! — торжественно заявила Мэй, уперев руки в боки, когда Питер вернулся в гостиную. — Может, хотя бы фартук снимешь? — предложил юноша, бросив беглый взгляд на тетю. Сам он залез в свой гаджет, чтобы найти подходящую музыку. — Мне еще доубираться надо, — заявила женщина, покачав головой, — ты же быстро? — Быстро, — согласился Паркер-младший, — и я помогу тебе потом. Готова?       Мэй активно закивала, а на лице ее отразился неподдельный энтузиазм и заинтересованность.

The Contours — Do You Love Me?

      Женщина сразу узнала голос, запевший едва ли не с первых аккордов. Она с готовностью, полным решительности взглядом посмотрела на племянника, который, что-то обдумав, кивнул сам себе, тряхнув волосами. — Это из «Грязных танцев»? — спросила Мэй.       Питер кивнул, попутно вспоминая, что он пересматривал первую часть совсем недавно, сидя в ногах у Тони. Не обошлось, конечно, без уговоров попробовать сделать те или иные движения, но это уже отдельная тема. — Смотри, — Паркер чуть присел, согнув колени, а затем жестом попросил тетю сделать то же самое, — все, что тебе нужно, — сохранять траекторию овала. Ты просто крутишь бедрами в нужном направлении.       Яркие мужские голоса и заводная мелодия буквально побуждали пуститься в пляс, а потому Питер не медлил ни секунды. Его тело задвигалось в такт, а глаза стали следить за Мэй, что принялась выполнять движения с небольшой амплитудой, надеясь быстро выучить и поспеть за юношей. Последний, кстати, не сомневался, что у женщины получится.       Паркер вертел бедрами, как умел. Точнее, как научил Старк. Плавно вбок, затем так же плавно обратно. Руки свободно болтались вдоль тела, но затем Питер упер их в бока, призывая Мэй сделать то же самое. Так проще учиться.       Женщина послушалась и уже буквально через пару аккордов втянулась в ритм. Впрочем, опять же, неудивительно. Она иногда смотрела Питеру в глаза, оторвав взгляд от бедер, потому что надеялась узнать у племянника, получается ли у нее. Паркер широко улыбался и активно кивал.       Пришло время разнообразить рутину, а потому парень принялся поочередно отрывать стопы от пола, выжидая паузы и не забывая прогибаться в пояснице. Мэй пару раз пропустила, отсчитывая себе под нос, но…вуаля! Женщина уже во всю шагала наравне с Питером, который едва ли не лихорадочно придумывал, что делать дальше.       Мозг услужливо напомнил про очередное движение бедер, которое Паркер выучил совсем недавно. Под четким руководством Старка, конечно. Оно почти ничем не отличалось от того, которое выполнял Питер и до этого, если не брать в расчет тот факт, что новое представляло из себя полный круг, который очерчивал таз.       Вот тут у Мэй с первого раза не совсем получилось, потому что данный трюк легко было выполнить так, что происходящее начинало дико смешить из-за того, что казалось неуклюжим. Но никаких вопросов — Питер вообще мучился несколько часов, чтобы эта фигулька не выглядела по-идиотски. Бедра плавно шли назад, затем так же плавно в бок, а потом их нужно было будто вскинуть вперед, но не сильно. В этом-то и есть вся сложность, собственно говоря. Паркеру пришлось ненадолго повернуться к тете боком, чтобы та увидела механизм со стороны и прониклась идеей.       Юноше быстро надоело попросту крутить бедрами, и он вспомнил про легендарное движение, напоминавшее полет птицы. Молодой человек широко расставил ноги, чуть отодвинул руки от корпуса, а затем махнул одной вперед. Одна, вторая, одна, вторая. В этом движении тоже ничего сложного не наблюдалось, так что и здесь Паркер-старшая справилась на «отлично».       Задорный мужской хор ненадолго оказался прерван энергичными хлопками. Вот он — правильный выбор песни, что сама подсказывала, как быть дальше. Питер остановился и стал подначивать тетю, хлопая в ладоши. Мэй несколько скромно улыбнулась, а затем взялась за полы фартука, будто за низ платья. Она размахивала им, словно флагом, пожимая плечами.       Питер, прищелкивая пальцами, подошел к тете, принявшись артистично обхаживать ее, перебирая ногами. Женщина сияла не хуже той раковины, что она успела отмыть. Особенно ей стало радостно на душе, когда племянник взял ее за руки, подпевая последним энергичным строчкам, и заставил ее покрутиться. Нет, серьезно, Питер никогда не устанет любить эти волшебные обороты вокруг своей оси.       Оп, первый.       Оп, второй.       Оп, третий.       Было слышно, что музыка стала постепенно затихать. Паркер придержал женщину, у которой явно слегка закружилась голова. Мэй устало качнулась, но на диван уселась с идеально ровной спиной и непоколебимым взглядом. Питер выключил свой телефон, с улыбкой поправив волосы тети, выбившиеся из домашней заколки. — Устала? — спросил он. Мэй отрицательно кивнула, хоть дыхание и выдавало ее с головой, — ну, как ты поняла, у мистера Старка нет каких-либо необычных движений, которые он предпочитает не показывать, — парень интонационно выделил это самое «необычных», — по крайней мере, я о них не знаю. — А должен? — выдохнув, спросила женщина.       И тут Паркер завис. Ответа всего три: да, нет или не знаю. Да? Схуяли, извините? Нет? Ну и че тогда мелешь сидишь? Не знаю? Ты идиот? Юноша буквально слышал эти помехи, как из мемов или формулы на фоне Шерлока. — Питер, — нежно проговорила Мэй, выдернув молодого человека из панических мыслей. Она мягко накрыла его колено ладонью, заставляя обратить на себя внимание. Паркер тяжело сглотнул. Ну прямо пуганая лань, блин, — я знаю, что не уделяла тебе достаточно времени. И я виню себя за это. — Мэй, — он нахмурился.       Ох как парень не любил все эти задушевные разговоры с тетей. И дело даже не в том, что ему не хотелось слушать нравоучения, а том, что он всегда был на грани и пытался не разреветься. — Нет, послушай, — не отступалась женщина, — я понимаю, что я допустила много ошибок из-за того, что мне приходилось поднимать тебя на ноги. Я понимаю, что возможно не знаю так много о тебе, как могла бы. Но поверь, я всегда почувствую, что что-то не так. Я могу не говорить об этом, чтобы тебя не доставать, но это не значит, что я не вижу.       Она вкрадчиво посмотрела на племянника, который вообще потерялся в пространстве и никак не мог понять, к чему был заведен этот диалог. Юноша ведь знал, что Мэй бывает тяжеловато правильно выражать свои эмоции, а потому даже и не думал сомневаться в том, что начала она это все дело непроста. — Да, эм, — Паркер запнулся, понимая, что ему стоило вставить хоть слово, чтобы не казаться тормозом. А то тетя еще триста раз разочаруется в себе из-за того, что воспитала дурного пацана, — я понимаю. И я благодарен тебе за все, что ты для меня сделала. — Меня не нужно благодарить, — Мэй нервно улыбнулась. Кажется, ей тоже было нелегко, — это моя обязанность. Я только лишь хотела сказать, что я приму любой твой выбор. Какой дорогой бы ты не пошел, кого бы ты не полюбил. Ну, в пределах разумного, конечно, но… — Я понял, — выпалил Питер, хотя ничерта он на самом деле не понял, — я ценю это, правда. — Так что я надеюсь, что скоро ты мне представишь его не как тренера или какого-то там наставника, а как человека, который делает тебя счастливым. А я вижу, что ты счастлив. — Что?       Паркер пялился на устало-сосредоточенную тетю, боясь собственных догадок и вопросов, разрывавших голову. Самый главный из них: когда она узнала? И как долго Мэй вообще собиралась скрывать, что она обо всем в курсе? Обижалась ли на то, что Питер сразу не рассказал? Судя по выражению лица, нет, а потому парню от этого становилось чуточку легче. — Голову я твоему мистеру Старку оторву, если посмеет тебя обидеть. И не только голову. А тебе уши оторву за то, что сглупил! — вспыхнула Мэй, отчего молодой человек, деливший с ней диван, нервно сглотнул, — а если серьезно, я надеюсь, что до этого не дойдет. И вообще, мне нужно проверить брауни.       Она ловко поцеловала Питера в висок, а потом свалила, миленько улыбнувшись. Вот в этом вся Мэй. Вроде спокойно-спокойно, а потом как бац! И все…ханурики. Страшно то, что юноша понимал, что тетя не шутит. Она реально могла открутить все, что можно и нельзя. И это не пустая угроза.       Но Питеру тоже хотелось верить, что до этого не дойдет. Ни до отрывания голов, ни до отрывания ушей, ни до отрывания…