Not Gonna Get Us

— Я скоро выйду, — Сашин голос с утра всегда немного хрипел, и она предприняла попытку откашляться. — У тебя все нормально? — Да, я сейчас уже выйду. — Я опоздаю на тренировку, Саша. Пожалуйста, давай побыстрее. О Господи. Кто вообще ходит в душ перед тренировкой? Чертов смеситель. Саше так и не удалось понять механизм его работы. Первые несколько минут она бессмысленно крутила краны в разные стороны, но вода никак не хотела появляться. В остальное же время — сидела с обреченным видом на крышке унитаза, отказываясь признать поражение. Ее обступили бесконечные баночки с неизвестным содержимым и яркими этикетками. Для одних только волос на полке стояло сразу три штуки, не считая бальзамов и прочей ерунды. Саша и не подозревала, что кому-то, чтобы каждый день выглядеть приемлемо, нужно столько средств. Наверное, приемлемо — не про Аню. Таким как она всегда нужно выглядеть очень хорошо. Сашин тюбик с краской для волос, самый обычный гель для душа и шампунь для поддержания цвета скромно стояли на последней секции. Казалось, в философии минимализма все-таки что-то есть. Она хотела подумать об этом ещё в перерыве между чтением этикетки на освежителе воздуха, но очередной стук в дверь прервал ее мысли. — Саша, открой. — Я тут голая. Это ложь. Она поняла, что снимать пижаму нет смысла где-то после пятой попытки включить воду. — Так оденься. За дверью послышался шорох и удручённые вздохи. — Ты можешь пойти в другую ванную? — Нет. — Родители же уехали, в чем проблема? — Сашу покоробило от слова «родители», которое как бы подразумевало некое объединение ее судьбы с судьбой Ани. — В том, что у меня своя ванная. То есть у нас. Открой. Саша выдержала небольшую паузу, которой, по ее мнению, было достаточно, чтобы «успеть одеться», и нехотя открыла дверь. — Эм, — Аня вошла стремительно, принося в небольшую комнатку свежий запах духов. — Ты ещё даже воду не включала? — Вкл… Нет, я делала маску. Кафель в душевой был сухим. Ей бы не удалось обмануть Аню, которая, судя по всему, постепенно теряла самообладание. Саша понимала, каково это — бояться опоздать на тренировку. Когда в жизни есть что-то настолько важное, за что готов держаться изо всех сил, любые препятствия даже в мелочах могут ощутимо нервировать. Это не было пустяком, учитывая и уровень Ани. Саша понимала, но сохраняла невозмутимое лицо. — Жесть. Ладно… Сколько времени тебе ещё нужно? — Не знаю, — она невинно пожала плечами. — Может тогда уступишь мне? Ты же не торопишься никуда? — Ну нет, раз уж я тут, давай закончу, — Саша ответила, не успев даже обдумать сказанное. Лицо Ани нужно было видеть. Бедняжка. В голове Саши прозвучал злорадствующий смех. — Прошу, побыстрее. Водитель скоро будет здесь. Водитель? М-да. Аня вышла так же стремительно. В душ до тренировки она так и не попала. . . . «Семейный ужин» с посторонними людьми — что может быть лучше? Саша цеплялась взглядом за маму, как за спасательный круг, но ненадолго. Мама все ещё была самым близким человеком на свете, и все же сложно было смириться с тем, как поменялось восприятие ее личности в рамках новой «семьи». Она осталась собой, однако часть неё вдруг стала чужой и незнакомой Саше. Может это была часть, отвечающая за общение с новым будущим мужем. Саша не знала. Просто что-то изменилось, и всё. Прозвучит по-детски, но делить маму с кем-то кроме себя правда тяжело. Саша перевела взгляд на Аню. Должно быть, не так тяжело, как делить ванную комнату, но примерно в том духе. О Станиславе она не подумала. А зря, ведь он все это время был здесь. — Ань, а ты чего Саше не объяснила, как душем пользоваться? Только не это. — Как это? — Аня нахмурилась, отложив в сторону вилку. — Я заехал в обед и сам ей все показал. Она не могла воду включить, и понятно почему. Ей же никто не рассказал, как это сделать. — Я думала, она сама разобралась. Взгляд Ани потемнел. Саша старалась держать глаза на уровне тарелки, но он задел ее. Она проклинала себя и все другие обстоятельства, приведшие к этому диалогу. — Так ты бы спросила для начала у неё. Ну даёшь, конечно, — добрая усмешка Станислава не смягчила ситуацию. — Как поешьте, устрой-ка ей подробнейшую экскурсию по всему дому с подробнейшими пояснениями, как у нас тут все работает. От кухни до робота-пылесоса, идёт? — Хорошо, пап. — Начните с ванной, чтоб, так сказать, закрепить изученное. Он словил мамин взгляд, полный благодарности, и улыбнулся в ответ. Саша снова внутренне съёжилась, оставаясь в таком положении до конца ужина. Наконец, когда последняя фрикаделька была съедена, сок выпит, а на столе уже не осталось ничего, чем ещё можно было набить рот, она подняла на Аню взгляд, как ей казалось, полный сожаления. Глаза Ани были непроницаемы. Они синхронно попрощались и встали из-за стола, в полной тишине поднялись по лестнице. Аня открыла дверь злосчастной ванной, пропуская Сашу вперёд и тут же закрываясь. Руки скрещены на груди. Взгляд человека, которого оскорбили. — Значит не маленькая уже, да? — Ты о чем? — Я предложила помощь, а ты сказала, что сама справишься. А перед этим сказала, что поняла, как включить воду. Легкий румянец на щеках Ани не остался незамеченным. — Да ну это ж пустяки, не отчитал же он тебя. Подумаешь, случилась заминка. Саша не нашла позиции лучше, чем снова сесть на закрытую крышку унитаза. Аня выглядела ещё более грозной от взгляда на неё снизу вверх. — Он меня упрекнул. И ладно это, — Аня вскинула брови. — Зачем было делать вид, что ты поняла, как пользоваться краном? Почему нельзя было спросить меня, если уж в первый раз гордость не позволила? — Не гордость. — Желание говорить по делу? Допустим. А зачем нужно было занимать комнату на все утро, если даже не можешь включить воду? Я просила тебя уступить мне. — Кто вообще ходит в душ перед тренировкой? — Тот, у кого внезапно начались месячные. Ой. Голос Ани дрогнул. В воздухе повисла неловкая пауза. — Ты могла сказать мне, — Саша звучала уже не так уверенно. Она нервно поджала ладони под себя. — Извини, не подумала, что это относится к разговорам по делу. — Ну хватит уже припоминать. И вообще… Для таких вещей существует календарь. — У меня из-за тренировок нестабильный цикл. Ой. Знакомо. Саша по-прежнему старалась держать невозмутимое лицо. — В доме есть ещё одна ванная. Да, есть. Дойдут ли они до неё — вот вопрос. — Это ванная родителей, — слово режет слух. — Я ею не пользуюсь. — И что же ты придумала? Как вышла из ситуации? Никаких извинений. Ни за что. — Неважно, что-то да придумала. Слушай… — Аня устало потёрла переносицу. — Ты можешь в случае проблемы обращаться напрямую ко мне? Не через папу и не через… — Маму. — Спасибо. Так вот, ты не могла бы, пожалуйста, делать так? Все конфликты в семьях возникают от того, что люди не говорят между собой. Сегодняшний случай тому подтверждение. — Во-первых, мы не семья, а во-вторых, никакого конфликта не было. — Ты же поняла меня. Так что? — Постараюсь, но ничего не обещаю. Эта фраза у Саши была одной из самых любимых. Она ни к чему не обязывала, но давала собеседнику надежду. Но Аня не выглядела, как человек, который услышал достаточно. — А можно немного конкретнее? Что странно, по ней было непонятно, злилась ли она, устала или просто была огорчена. — Постараюсь. Но не обещаю. — Класс. Аня закатила глаза и усмехнулась сама себе. — Мне нужно ещё раз показать, как работает наш душ? — Нет, твой папа доходчиво объяснил. — Окей. Экскурсия была спасена. Наверное. . . . В течение недели Саше удалось привыкнуть к новому распорядку своей новой странной жизни. С утра водитель отвозил их в школы, затем привозил назад. Затем был обед, который каждая проводила в своей комнате. Затем Аня уезжала на свои любимые тренировки, а Саша пыталась делать уроки, затем Аня возвращалась и приступала к своим заданиям, пока Саша атаковывала семейную подписку на «Нетфликс» (единственный плюс их «семьи»). Где-то между делом случался «семейный ужин» и, порой, рефлексия по поводу дня (инициатива Станислава), во время которой Саша мило улыбалась и старалась складно врать о том, как ей нравилось быть в этом прекрасном доме с этими прекрасными людьми. В этот распорядок иногда вклинивалась хореография Ани на дому, пробежки, редкие попытки тренировок со стороны Саши и репетиторы, приходившие к Ане дважды в неделю. Одиночество дало о себе знать вместе с первой устоявшейся рутиной. В их посёлке было слишком спокойно и тихо. Их дом был слишком огромным и холодным. Саша скучала по московской суете, небольшой, но уютной квартире, папе и собакам. Вместо поездки с водителем она бы с удовольствием лишний раз проехалась на метро. Аня казалась роботом, а не человеком. На ее лице всегда была одинаковая спокойная улыбка. Она никогда не просыпалась позже будильника и не опаздывала на тренировки. Период, в который Саша застала ее жизнь, назывался межсезоньем. Казалось бы, можно расслабиться. Но в случае с Аней поблажка заключалась лишь в количестве тренировок — одна дневная вместо вечерней и утренней. У Саши тоже было своеобразное межсезонье, правда, внезапно затянувшееся. Такое случается после травмы, когда спортсмен боится возобновлять прежние нагрузки, потому что не хочет обнаружить, что ещё не полностью восстановился или получить ещё одну травму. На адаптацию нужно время, и сначала всегда бывает страшно. Борьба ассоциировалась с папой, по которому Саша скучала не меньше чем по собакам (что для нее редкость). Они созванивались дважды в неделю по видео и болтали обо всем и ни о чем. Он просил ее вернуться к тренировкам и подумать о поступлении в физкультурный. Саша отмахивалась. Иногда она ловила на себе быстрые и внимательные взгляды со стороны Ани, которые, впрочем, ничем не заканчивались. Они практически не общались. Саша все ещё не могла справиться с каким-то иррациональным раздражением. Иногда ей очень хотелось подойти к Ане, схватить ее за плечи и хорошенько встряхнуть, как бы проверяя, реальна ли она. Порой Саша вообще забывала о ее существовании. Аня была тихой и редко выходила из своей комнаты. Иногда Саша даже не понимала, была ли она дома. Ориентиром служила дверь комнаты Ани — если она была приоткрыта, значит Аня дома, но это знание мало что давало. Аня была тихой, послушной и идеальной. Вне тренировок она целиком отдавалась учебе и постоянно занималась. Вне занятий она ходила на прогулки с отцом или втроём с мамой Саши, готовила и вязала. В ее распорядке дня не было никакого времени на общение с Сашей, и их обеих это устраивало. Аня ходила по дому со смиренно-просветлённым видом, как бы принимая присутствие Саши — небольшого огненного пятна на фоне белоснежных стен. Саша чувствовала себя деталью интерьера вроде кресла или журнального столика. Они практически не разговаривали. Ей нравилось иногда совершать мелкие шалости, немного нервировавшие Аню, хотя и все они заканчивались одинаково: олимпийское спокойствие Ани глушило любые противоречия. Вывести ее из себя было просто невозможно. Саша смотрела на Аню, но не видела ее. Она была уверена, что это взаимно. Вот такой была жизнь. Скучной, сдержанной и немного фальшивой. И она оставалась бы такой и дальше, и Саша готова была терпеть это непонятно ради чего, но однажды взрослые обьявили им о предстоящей долгосрочной командировке.