Вампиризм клана Санодзиро

«Если вы смиренно относитесь к познанию истины, уважаете других, строги к себе и стремитесь отточить свою чувствительность, чтобы видеть красивые вещи таковыми, вы вырастете в достойного человека». — Девиз «Красоты» частного университета Кёрин.

Я совершенно не помнил, в какой момент пропал мой брат. Возможно, из-за возраста, ведь в тринадцать лет ты несколько по-другому осознаешь происходящее. Просто однажды мне сказали, что он уехал, и велели больше не приставать. Вы думаете, мне что-то объяснили? Что вообще могут объяснить мертвецы? Приходилось думать самому и строить невероятные версии. Но в одно отказывался верить до сих пор. В его смерть. Я ждал, что в прекрасный весенний день брат вернется за мной, скучал по вечерним разговорам и надеялся. Но чуда не происходило, и в молчаливом ожидании прошло девять лет. Пульс. Бабочки в животе бьются, шелестя крылышками, не понимая, что находятся в западне. Голову сковывает терновый венец, царапая виски, окропляя кровью лезвие. Ногти впиваются в ребра. Бинты горкой сложены на кресле. Какие-то уже использованные, в бурых пятнах, какие-то пока девственно чистые. — Хидэ? – Она лениво перевернулась на кровати, разметав волосы по подушке. Тонкие, бледные губы некрасиво скривились, заметив «натюрморт». Боюсь, только что я затронул ее хрупкую душевную организацию. – Вернись, тут тепло. — Не хочу. – Окно привлекало куда больше, чем худое извивающееся тело в моей постели. Когда-то я подумывал начать курить. Возможно, как раз для полноты классической картины «Утро после случайного секса с незнакомкой». Только вот девушку я отлично знал. Благо, вовремя отказался от идиотской мысли. – Одевайся, тебя ждут в общаге. Дождь барабанил по стеклу, оставлял мутные разводы. На диване скопилась груда ношеного белья, в сумраке комнаты смахивающая на какую-то тварь из преисподней. Она глянула на часы и заносилась туда-сюда, в спешке запинаясь о сумки и выплевывая маты в спертый душный воздух. Я распахнул окно. — Долго еще? — Ничего, подождешь, – буркнула под нос, неловким движением смазывая помаду. – Можешь вообще остаться здесь. Оставаться в одиночестве совсем не улыбалось. Голова болела нещадно после вчерашнего, а мысли так и не прояснились. Впрочем, трезвости ума никто в этой квартире не искал. — Выйду через пять минут после тебя. Чтоб без сплетен. — Как знаешь. На автомате провернула ключ в скважине и перекинула лямку через плечо. — Ну, ты тормоз! – крикнул ей парень с улицы, заметив сутулую фигуру, бредущую по двору. – Топай сюда, а то все пропустим! — Хоть бы зонт предложил, – фыркнула в ответ. Я проследил, чтобы они ушли подальше от дома, и тоже вышел на лестничный пролет. Имуи-чан – старшая по общежитию, ей нельзя подрывать репутацию. А мне терять нечего. Вот только сейчас я дико опаздывал. Токио не любит излишне чувствительных меланхоликов. Как и в любой другой стране, столица – всегда мощный оплот предпринимателей, людей, в принципе, крайне занятых и мечтающих о скором обогащении. Хочешь жить – умей вертеться, слыхали русскую пословицу? Да еще с жутким продолжением: «…вокруг собственного позвоночника». Если ты приехал сюда с большими надеждами, но пустыми карманами, то – увы! Тебя в один присест сожрет монстр с именем «Реальность зла». Дайске, главный врач больницы при Кёрин, хранил в голове тысячу и одну поговорку на все случаи жизни. И по-дружески снабжал ими меня. Пролетая мимо очередного магазинчика со сладостями, я вытащил из памяти еще одну примету. — Хочешь жить счастливо и беззаботно – носи в карманах горсточку ягод нантэн. А лучше съешь. – Говорил Сано весьма убедительно. Однако я расчел его совет как попытку убийства. Хорошо, когда красный нантэн пестрит на новогодних игрушках и гирляндах. Плохо, коли он, неискусственный, попадет в рот. Из больницы выйдешь явно не скоро. Наверно, Харука уже в общежитии. Палиться - глупо. Но и опаздывать на тренировку не входило в планы. Я стартанул к университетским кампусам, молясь богам о том, чтобы сегодня Юичи не сердился на любимого ученика. — Слепой придурок! – Водитель выругался и, скрипнув шинами, дал газу. Особого страха я, как ни странно, не испытал. Припустил быстрее по улице имени Накахары. Впереди замаячили знакомые до боли белые стены альма матер. Территория Керин начиналась с Синкава. Петляя между улочек и зеленых аллей, наконец-то вышел к воротам и остановился перевести дух. Как-то подозрительно тихо. Слышу только людские споры вдалеке и шум машин на остановке. Я видел мужчин в представительных пиджаках. Женщин в традиционных костюмах, щебечущих что-то им на ухо. Детей, перемазанных землей и щурящихся от солнца. Маленькая девчушка делового мужчины помахала мне ладошкой. Улыбнулся и помахал в ответ, на что деловой мужчина недобро нахмурил брови, верно подозревая во мне Гумберта. Я бы предпочел вовек не смотреть на пресные лица. Страшновато идти в раздевалку. Я основательно так пропустил половину занятия. Но собрался с силами и побрел к последнему на повороте зданию – корпусу физической культуры и одновременно студенческому клубу. — Сбегаешь с пар? – сзади раздается укоряющий мужской голос, и я резко оборачиваюсь. Ненавижу, когда заходят со спины, и он об этом прекрасно знает, но все равно каждый раз подкрадывается и заставляет нервничать. – Не сдашь сессию – не получишь денег. И Ахане-сан уже спрашивал, не заболел ли ты случаем. Помру. Ну, точно. Прямо здесь, у развесистого деревца распластаюсь на грязном асфальте и представлю, что я павший в бою воин. Светило выйдет из-за облаков на краткий миг осветить мое смирившееся и покорное тело. Потом опять спрячется, и я перестану дышать. — У меня достаточно учеников, – отвечаю как можно беззаботнее. – Можешь не волноваться. Как раз бегу на тренировку. — Полторы тысячи йен – не деньги. – Отмахнулся Дайске. – Скоро тесты. Не будешь же ты вечно висеть на шее Имуи-чан? Либо я подешевил, либо приятель давно не заглядывал в список расценок для репетиторов по английскому. С открытием новой кафедры международников мне стало проще находить подопечных, готовых заплатить. — Не буду. Как только получу диплом, отдам все до кодзэни. А-а-а! Подожди-ка! Это не Мегуми наплела о моих долгах? — Не-а, – медленно выпуская дым, протянул Сано. Он, как обычно, склонил голову набок и засунул руку в карман белого халата. Сколько помню, Дайске даже дома обожал таскать халаты. Жаловался, что ощущает себя неполноценным, если на плечах не болтается какая-нибудь тряпка. На правила ему было абсолютно плевать, поэтому он вытащил новую сигарету, добавив напоследок: — Дурак ты, Хидэ, так о Мегуми думать. Достаточно на твою угрюмую рожу глянуть, чтоб понять – Ямада снова в кредитах. Все, свободен. Я молча поднял сумку и зашел в корпус, отставив Дайске на улице. Через окно проследил, как силуэт Сано удалился по направлению к больнице, примыкающей к корпусу. Видимо, я просто попался ему в перерыв между пациентами. А он не упустил шанса прочесть младшему дружку нотацию. Он дудел в уши уже неделю, будто я не в курсе. Не брал я кредит! И ведь действительно не хотел сваливать с физкультуры! Это единственные пары, которые не прогуливаю. Тесты благополучно сдаются третий год, профессора довольны. Мои репетиторские часы позволяют копить хоть немного денег на светлое будущее. Ведь обременять Харуку правда претило. Не альфонс же я, в конце концов. Всего-то сирота. Последнее решение, что успел принять отец незадолго до смерти – хнычущим семилеткой отдал меня в спорт. Кто бы что ни говорил, а тренировки дисциплинируют и…успокаивают? Лично я притаскивался домой полумертвеньким, кидал неразобранную сумку у порога и, наспех заглотив суп, заваливался спать. С утра тот же неменяемый режим: школа, уроки, бассейн. И так по кругу. Не думаю, что я невероятно изменился за прошедшие годы. Но тогда нагружать себя и ударяться в эскапизм казалось отличным выходом. Ну, а пока… Пора на свою дорожку. — Сакураи! Яно! Шесть серий по пятьдесят вольным стилем! Давайте, живее! Время идет! – командный звучный голос Ахане-сана эхом разносился по помещению. Высокий и светловолосый тренер активно показывал технику брасса. Сэтсуо следил за отточенными движениями и пытался правильно повторить. — Сейчас вы сдадите норматив – двенадцать минут без остановки. Когда пройдет шесть минут, я буду стучать палкой по бортику. Еще шесть минут – хлопать в ладоши. Прозвенит таймер – придется в истерике бить по кафелю, чтоб вы остановились. – Он усмехнулся, предупреждающе вскинул руку и…обернулся. Отчетливо читающееся в глазах студентов восхищение заставило мое сердце неприятно сжаться. А разочарованное лицо Юичи при взгляде на стоявшего у бортика меня – инстинктивно задержать дыхание. Тон его стал жестче, и даже мышцы напряглись под футболкой. — Ты опоздал. – Словно гром прозвучали слова. Готовый уж было стартовать Сакураи как-то скукожился в воде, делая вид, что поправляет шапочку. — Я глубоко об этом сожалею. Впредь постараюсь приложить все усилия, чтобы это не повторилось. У меня нет слов в собственное оправдание. – Отчеканил, не осмеливаясь поднять голову. Юичи мог спокойно прожечь меня насквозь. — Ты болен? — Нет, Ахане-сэнсей. — Тебя задержали в корпусе? — Нет, Ахане-сэнсей. — Может, у тебя проблемы? — Нет, Ахане-сэнсей. Бессмысленный диалог. Но не будь здесь студентов, тренер бы просто оставил меня в покое. Некоторые потирали ручки и перешептывались между собой. Меня начал пробирать холод. Уже не было никаких сомнений - обсуждают мой проступок. Единственный проступок за всю учебу в Кёрин. Только Идзуки не присоединился к компании и сочувственно смотрел на этот позор. Друг шикнул на не в меру раззадорившегося Сэтсуо. Он осекся на полуслове и подплыл к Сакураи. Все ждали приговор преподавателя. Будто и не универ, а тюремная колония. — Переодевайся. Задержишься на обеденной перемене. – Юичи отвернулся и продолжил занятие. Душевая пока пуста. На скользком полу валялись чьи-то плавки. Под горячими струями груз внутри, оставшийся после строгого замечания, немного легчал. Пока я намыливал тело, тренировка подошла к концу, и стали заходить уставшие студенты. Идзуки, ища в сумке полотенце, мимоходом улыбнулся мне. А Сэтсуо ткнул кулаком в плечо и нарочито громко проорал: — Не парься, Хидэ, золотко! Скажи-ка, трахнул уже старосту? — Ой, ну ты и придурок… – протянул я, натягивая плавки. Яно, как и всегда, тактичностью не отличался. – Могли бы и прикрыть меня. — Как ты себе это представляешь? – карикатурно удивился друг, подходя ближе. – Он бы с удовольствием пошел на вашу пару, но сейчас блюет в точке? — Точно тупица! И чего это ты такой взбудораженный? — Да сегодня все на взводе. – Идзуки деловито выдавливал шампунь. Бутыль в скользких руках норовила выпасть. – Сэтсуо так перебешивается. Вот это номер. — А что-то случилось? – осторожно поинтересовался, отходя на шаг от Сэтсуо. Знаю-знаю, как этот парень любит обнимашки. — Андо-сэнсей с ума сошел. – Хихикнул Сакураи. – Последние годы писал сверхважную работу и скоро собирался ее опубликовать. Харука говорила, он совсем помешался. «Мальчики кровавые» все мерещатся. Я чуть ли не поскользнулся и не грохнулся. Сэтсуо успел схватить за волосы, и я повис как щенок у него на руке, не сдержав вопля: — У-у-у, скотина Яно! Больно же! — А ты будь внимательней, растяпа! Растечешься мозгами по плиточке и не заметишь. — Опять ты его позоришь, – укорил Идзуки, тщательно вытирая торс. Впрочем, сам-то он стоял в стороне! Я запишел и многозначительно зыркнул на Сэтсуо. Он невозмутимо продолжил: — Пугается их до жути, аж на месте подпрыгивает. Уборщик вчера зашел в кладовку за новой шваброй и чуть не сдох. Наш Андо по стеночке ползет и про какую-то Йори шепчет. Стремно. Госпожа Хасэгава потом чаем отпаивала. — Это же компрометация! — А то! – вдруг откликнулся парень в красных плавках. – Мы не глухие и не слепые. Но толку-то. Андо-сэнсей - уважаемый профессор с многолетним стажем. — Работал в психушке, и у самого под конец крыша поехала. Небось, призраков вначале лета умудрился встретить, – подхватил Сакураи. – Так что ты, Хидэ, лучше на глаза не попадайся. — Это почему? Боль прошла, и я усмехнулся. Сказочки про преподавателей у нас не редкость. Вечерами, после пар, в комнатах общежития зажигался свет, и каждый студент делился впечатлениями. Особенно обожали подтрунивать над первогодками. Парней и девушек проверяли на прочность, заставляя сотворить любую глупость на спор. Например, я изображал героя древней легенды – вора Санодзиро – и подменил профессорские очки на кафедре. Андо чуть удар не хватил. Очки я вернул с чистым шифером – «Нашел под столом» – и отметился как благонравный студент. Этакий «путь самурая», что не должен трусить, в Кёрин проходили все. Иначе мы бы скончались от скуки. — Потому что у любимчиков, как правило, плохой конец. – Яно вздохнул и подтолкнул меня к выходу из душевой. – Давай, дуй к Ахане. А то сил нет уже стоять тут и терпеть твой невыносимый запах. — Умеешь ты тактично послать. – Я нацепил очки, почти на максимум натянув резинку. – Ладно, пойду, расслаблюсь на дорожке. — Выпьешь с нами вечерком? – Синхронно предложили они с Сакураи. — Так встретимся в «Белой луне»? У меня как раз ночная смена, поболтаем. — Да, думаю успею. Ну, все. Юичи меня лично утопит. Я пойду. — Удачи! – добавил Идзуки. Если после физкультуры человеку хочется испустить дух, оставив легкие тут же, в пределах бассейна, значит, тренировка прошла успешно. И эту повторяемую преподавателем фразу я давно использовал в качестве девиза. Обыкновенно происходило так, что студенты имитировали приступы, внезапные боли или что-то в этом роде, лишь бы тренер обеспокоенно замахал руками, призывая выйти из воды и отправиться в больницу. По зеленым цветущим аллеям симулянты сбегали в библиотеку и с умным видом отсиживались за стеллажами с художественной литературой. Как эти одаренные потом отчитывались перед кураторами, я понятия не имел. Жалко было Юичи, что со смесью раздражения и разочарования просил не лгать и хотя бы хорошо скрываться. Я же, со своей стороны, посоветовал отводить подопечных к Сано прямо за руку, чтобы отпала охота изображать припадки и издеваться над бедным преподавателем. А он уж там, по привычке поправив очки средним пальцем, пропишет по пять уколов в задницу ежедневно. И естественно, не бесплатно. Дайске протирать кресло в медпункте явно доставляет меньше удовольствия, нежели пугать особо впечатлительных последствиями запущенных болезней, которые якобы у них имеются. Теперь и я в черном списке почетных прогульщиков. Выполнив разминку в двести метров, я проплыл и восемьсот, не останавливаясь на передышку. Гребок, вдох, гребок, разворот. И обратно. Когда плывешь – не думаешь о насущном. Твой разум очищается, а тело становится легким-легким, как перо по ветру, скользит, рассекая воду. Еще триста метров вольным, и отработка завершится. Но мелькающий Ахане привидением преследовал меня. — Хидэ, ты правда собираешься пойти в психологи после университета? – Юичи ходил между стартовых тумб и аккуратно собирал досочки, лопаточки, ласты и прочий спортивный инвентарь. – Не хочешь ли связать жизнь с плаванием? В прошлом году ты хорошо сдал норматив, побив рекорд на стометровке баттерфляем. Я неопределенно пожал плечами, подплывая к бортику. В бассейне у меня появился шанс выплескивать накапливаемый за сутки стресс, обиды и прочие отрицательные эмоции. Расслабиться в прохладной воде, ныряя на кафельное дно, и выкинуть из черепа клубки навязчивых мыслей. Но о профессиональной карьере особо не мечтал. До определенного момента. Преподаватель ждал ответа. Молодой, вчерашний выпускник Керин, он решил остаться здесь же, среди умудренных магистрантов и любопытных первогодок. Он же – основатель студенческого плавательного клуба Инокасира. Ахане-сэнсей был старше меня на какие-то пять лет. Последняя пара кончилась, наверняка одногруппники уже уминают омлет в парке. Корпус пустовал, и только мы двое зазря жгли свет. Тишину прерывал плеск маленьких, порождаемых мной, волн. Босыми ступнями я пошлепал к скамье и навалился на стену. О, как бы я был рад, сумей люди понимать меня без слов, по одним жестам и мимике! Но постоянно выходит наоборот. Извергать краткие фразы да нервно стучать пальцами по столешнице – немного же поймешь по таким сигналам! А на большее меня не хватало. Психология – новая, малоприменимая наука. А я, стало быть, малостоящая ее частичка. Ахане Юичи экстрасенсом не являлся и не собирался им становиться, потому сел рядом, наплевав на стремительно мокнущие шорты. Вряд ли при студентах он позволил бы выделить меня. Хотя и Идзуки, и Сэтсуо являлись отличными пловцами. Пронзительные светло-карие глаза уставились на меня и прищурились. Ему необязательно обладать нашими знаниями, чтобы почувствовать перемены в человеке. Так глядят на котенка-найденыша, что родом с грязных улиц Кабуки-те – жалостливо и невыносимо благожелательно, аж стыд проходит до кончиков волос. У него они светлые, почти белые. Необычно для японца. Сам Юичи невероятно гордился, что он – потомок древних айну с Хоккайдо. Однажды, в Новый год, я их случайно потрогал, про себя сравнивая со снегом, лежащим на голых вишневых ветвях. Ахане-сан засмеялся и сказал, что порою я веду себя свободнее других людей. Не как настоящий японец. Думаю, эта-то черта ему и нравилась. Страшно из-за глупости потерять такое доверие. Но, судя по всему, посчастливилось несильно огорчить Юичи. Я же просто уткнулся лицом в ладони, спрятался как в домик, одновременно успокаиваясь и кляня себя за очередную слабость. Ну что с тобой происходит последнее время? Когда успел снова превратиться в пятилетку? — Хидэ? Ты устал? А я с расспросами лезу… – Он сразу же облегченно выдохнул, найдя вразумительное объяснение затянувшемуся молчанию. Старый, добрый Юичи. – Но надеюсь, что для сегодняшнего опоздания у тебя была уважительная причина. Нет, совсем не уважительная. Но я перевел тему: — А вы-то хотите, чтоб я остался в плавании? — Это было бы крайне эгоистично с моей стороны. Но да, хочу. У тебя определенно есть потенциал. Глупо его закапывать. — Да какой там потенциал. – Я встал и перекинул полотенце через плечо. – Двадцать секунд – далеко не рекорд. — Продолжишь тухнуть в кампусах, так ничего и не добьешься. – Честно предупредил Ахане и тоже встал со скамьи. – Послушай, я в курсе, что поначалу приходится тяжко. Но университет предоставляет кучу возможностей! Профессоров зачастую не интересует твоя жизнь и твои проблемы. Я же могу предоставить тебе шанс увеличить физические показатели и скорость. Если, конечно, хочешь. — Не знаю. — В следующем семестре пройдут соревнования на междугородние. Нужны пятеро участников. Возьмешь кубок – и дорога на международную арену постепенно откроется. Так что подумай над моим предложением хорошенько, Хидэ. Кивнул. Это был мой шанс, и я не собирался отказываться. *** «Белая Луна» находилась в Сэтагая, около парка Тодороки. Всего-то в получасе езды от родной Митаки. Мы частенько там собирались, ведь по счастливому совпадению и Яно, и Мегуми втайне там подрабатывали. Если бы не нужно было работать, Хаяси-чан бы, наверное, попала в психбольницу или повесилась на ближайшем клене. Ее странные принципы и манеры подчас пугали и Яно, привыкшего, казалось бы, к разной жести. Ну а пока бегаешь между столиками, балансируя с подносами в узких проходах, думать не приходится. Скалящиеся пьяные рожи со всех углов подстегивают двигаться быстрее с натянутой улыбкой. Но уж куда лучше натянутая улыбка, чем вообще никакая. Глянешь мимоходом в зеркало – нескладная девушка с бинтованными ручками-палочками и глубоко посаженными глазами, в которых отражается перевернутый кабак да хозяин с угреватым лбом, протягивающий мятые двести йен. Если быть откровенным, находилась и дополнительная причина пахать в баре за гроши. Вот о ней лучше не заикаться, и никто из нас, храня праведное молчание, особо не распространялся. Когда я зашел в бар, все были в сборе. Мегуми стояла за стойкой и мирно протирала посуду. Сэтсуо качал пустой бокал, любуясь, как от стенки к стенке перекатывается лед. Идзуки пялился в смартфон. — Есть дело? — Сегодня утром Андо уволился, и следы его пребывания в Кёрин стерлись. Он не отвечает на звонки и автоответчик. Сообщения в мессенджерах непрочитанны. А статус нахождения в сети и вовсе не обновляется. – Ровно проговорила Мегуми.