мне надо, чтобы ты поднял трубку.

свет камина слабо освещал прикроватный столик, обставленный бутылками, как какие то руины. некоторые были побиты, некоторые потресканы, некоторые целы. при случайном попадании на них можно было бы и серьёзно пораниться, но Феликс даже будучи пьяным никогда не ранился о них, наверное, обладая какой то странной силой, а может простой удачей... но почему она не выручила его в этот момент? он удивлялся. он боялся. не в силах поверить в совершённое, он углублялся в алкоголь. с каждой бутылкой думать становилось сложнее, и уже после нескольких он становился овощем, неспособным мыслить. неспособным вспоминать. а что до них? они не имели такой возможности. возможности всецелого забвения в вегетативном состоянии. они лежали в сырой земле физически, но души уже слились в старой кукле. эта старая кукла. странное тело для перерождения. верили ли они в буддистские трактаты? в теории о перерождении и новой жизни? они были всего лишь детьми, не ведающими о религии, науке, морали... в͚̬̤͉̣̦̝͎̗̫̘̖͙̩̗͔͓͈̩̰̟͉̀̅̀̏̿̃̽̉̾͐̍̍̇̍̑̀̏̉͗̇̓͗͌͊е͓̩̜̘͇̙̩̤͖̯͓̬̱̒̃͂͂̏̐̾̀͑̉̀̔͆͊͋̿̇̅̒̚̚ч͈͖̪̪̳͓̱̤͙̦̝̙͓͎͇͔̟̲̃̎̄̋͆̇̓̈́̍̀̃͋̏̓̚̚е̤͓̗͇̠̖̝̮̙̱͕̲̠͇͈͔͚̥͈̮̜̞̭̍̀͂͊̒͑̋̍͆̍͐̔͊̚ͅр͔͍̝̦̝̥̖͙̣̬͇̫̮͕̞͓̮̳̬̭͇̙̦̩͂͐͌͌̈́͌̑̍̐̊̾́͒́̀͆̃͆͛̂̋͒̊и͈̯̰̬̝̭̠͉̲͈͓̩͔̙̮̙̰̜͚̝̉͂͆̎̒̿́͐͌̆̂̽̚ͅͅн͎̘͔̞͍̳̖̬͔͚̰̦̳͖̣̤͓̠̠̰̯͈̓͆̑̓͒̽̌̀͑̅͑̌́̅̍̀̾̑͌̏͑ͅͅк͙̗̜͈̩͇̰̣̰̭̘̰̬̝͍̖̦͉̗̄͋̐̒͆̓̔̉́͑͆͐̂͌̓̈̄͋̀̀̐̚а͓͙̗̰͙̞̰̤͎͚͖͈̬̱̦͚̗̫̙͉̳̳̠̒̑̈̉̄͑̑̎̌̋̿͑̀̓̅̽̌̾̌̂͌̅̓ͅ н͖̰̯̫̲̝̗͎͇̘̫̣͓̬͓̩̣͖̜̔̉̅̃̑̏̄̍̅͊̾̉̚ͅе͇̪͎̗̳͇̳̬͈̖̲̫̠͔̱̟͔̠̒̀̇́͆̈͌̓͊͂̀͐͒̑͑͊̄͂̓̓̔̚ у̝̩͇̦͚̯̪̝̦͓̫̱̦͈͙̞̎̌̐̋͑̓̃̄͌̎̆̑̽͑̏͗̇̑ͅд͙̙̞̲̜̤͉̖͚̤̬̮͕̲͙̯̟͍̥̤̰̙̣̓͒͋̿̓̑̓͂͋͋́͌̈͛͌͗̋̔̀̒̂̈́̚̚ͅа͓͓̳̰͚̗̝̱̤̫̟̖̝͛͑͊͆̿͛̎̏̃̇̂̅͑͋̎̽̓̀̀̋͆̚л͔̭̲̠̠̮͚͈̱͍͎̘̌̍̍̏̊̀͊͂̍́͐̀̀̽͐̌̇̐̎̿̚а͓͕̭̤̘̤̠̩̱̥͚̖̣̜͊̂́̐̆̓̉̅̉̑͌̆̑̓͌́̚с̱̪͎̗̖̳̲̭͙̱͙͖͛͐̀̒̉͊́̅͛̎̒́̚ь̠͈͍̘̲̣͍̰͔͔̜̮͔̩̠̥͓̘̟̂̀͂̓͂̎͊̃͂̈̊̏̄̓̀̉̑̓̈́̉̽̿̊̐.̘͚̣̟͚̭̙̯̝̯̟͙̮͖̙̠̯̮͓̘̖̠̠͛͌̓̔̔̉̂̄̓̒̃̓̓̎͑̏̅̐̐͋̚ в его голове мелькали мысли. даже в таком состоянии он как то мог думать. они были живы, пока он закапывал их. они ещё дышали и плакали от боли. казалось, Молли сломала себе пару рёбер и проломила черепную коробку, а Эдд переломал руки и ноги. боль сковывала детей, они держались на грани жизни и смерти... но держались. к̶̜̠̠̖̲̫̘̱̮̙̩̤̲͕̀̽͛̐̓̈̔̈͐͑̌̈́́̓̔̾͛̔̈́͛͛̅̾́а҈̙͇̥̣͙͖͔̟̪̯̜̜̖͇͛̈̏̒̎̐͌̀͊̉́̀̿̑̃̉͒̅͒̐̚к̵̞͚̳̖͔̰̩̙̥̦͙̯̥̂̏̎͌̃̇̌͂̀̔̃͐̍͋͌̑ͅо̸̟̝̜̜̗͔̙̰̞̯̩̰͓͈̱̪̪̖́̓̃̀̐̈͋̓͐̃̄̔́й̴͔̠̣͇̝̝̯̩͓͙̎̔͂̓̌́̒͌̑̒̄̀͆̾̋̀̾̓̑̄ͅͅ ӝ̴͓̤̰͖͖͎͔͈͔͕͈̟̙́̈́̂͗͗̌͒̄͋͂̋̄̑̏̈͑͐̊͆͒е҈͉͙̣͕̯͈̱̝̥̗͍̞͉̲̞̮̫͙̥̰̠̖̂̾̃̇̓̀̋̌́͂̾̓̆̓͗͆̑ͅͅ т҉̯̠͎̖̘̖̬̬̠̫͙̠̣͕̖͕̣͖̞̃̐̀͋̓̈́͌̈́̀̃̀͌̀ы̷̪͖͉͍̦̘̣͕̰̘̱͔̙͙̮̪͎̏̉̍͋͑͌̇̄̓̓̅̀ н̶̯͙̞̗̙̥̩̳͚̪̦̲͍̙̃̅̑̄͐̑͋̉̈́͆̀̎̆̓̚и̵̬̲̱̩̞͙̰̪͎̭̤̙̾́̂̃͋̿̉̈̍̎͂̔̄ͅк̴̩͍͉̝͎̱̣̙̦̜̖̰̋̀̈́̿͋͑̾̀̊̑́̍͂̚ч̷̙͙̜͎̦̳͚͍̟̲͉̥̙̲́̍̊͊̔͆̾͑͛̔̄́̌̽͒͌̅̈́͐̄̀̐̏̚ͅё̸͓̘̞̮̤̮̭̳͎̥̪̯̘̱̤͕̙͋̑̅̀̅̃̾͑̉̅́̈̀̋̾̾м҈̦̗̞̭̮̞̯̪̳̫͍̜̞̰͙̓̋̂͆̽̈̍́͊̅͐͂̃̉ͅͅн̷͔͈̦̩̬̩̙̤̪̲̤̝̟͔͍̈̿͑̌͆̀̍̀͑̆͒̀̿̿̎́̾͋͒̓́̚̚ы̷̭̦̤̪̰͎̟̠͙̝̭̳͈͈͉̰̳͕̎̑̿̎̽̀̓̄̈̔͌͂̽̄̏͂͛й҈̳͕͍̰̗̟͈͇͍͚̬̪̫̠̣̖̤̱̀̾̿̍́̏͊̑̎̀̃̔̾̑̋̾̀̈́̚.̷͎͍͖̞̟͈͕̖͎͈̬͙̬͎̲̖̰̆̈̈̍͐͆̓̽̎̉̾͗̓̾̎̈́ͅͅ т̶̳̜̲̖̗̫͕͙̘̲̳̪̭͍̃̉͆͒͆̎͑͌͌͌͌̚ы̴̥̖̫̤͇̦̭͚̟̮̘͖̫̘̝͓͔͛̐͒̂͋̌̒̾͐̓̋̍͆̓̽̓̿̅͗̀̀͆͑́ͅ в̶̝͖̩̥̲͔̪̲͎̣͚̦̈́̌͌̀̍̊̄̏̿̉̉͗̉͑с҉͚͕̟̫̠̟̯̗̜̖̜̪̗̦̭̦̙̳̉̀̑̿̓̇͑̃́͒̓̒̿̀̍̇̾̇̌̈́̅̀̎͊ͅе̷̝͙̖̝̝͉̫̟̖͕͇̾̄͊̿͆͊͒͒̿͐̇̇̋̉͆̏̓̅̚̚ͅ и̵͔̟̪͕̭̯͕̱̥̙͖̎̓̉̀̉̐̈̉̽̏͂́́̀͒̍͛͋̓̿̚ͅс̸̞̙̱̬̙̞͙̪͉͓͙̙̲͈̈̐́̌̓̏̃̿̆́̓̉́̋͌ͅп̴̪͔̞͉̟̫̯͙̦̳͖̪̮̥̗̈̄̐̆̎̅̂̂̓́͐̋̿̐̊̾̐́̃о̶̫̰̦̯̣̜͚̪̞̝̯̙͇̩͍̓̀̂́̈̅͊̀̀̏̅̂̚р҉̯͇̖̝͍̜̠͚̥͎̰̗̞̳̦̝͖̱̱̟̩͌̎̽̎̈́̒̋̐̎͗̍̄̉̊̒͒̇́̊͒̃̃̾т̷̝̟̬͎͓̗̖͇̝̥̣̲̗̯͚͓͕̗̭̳͚͚̅͊̏͛͂̌͛́͑̐͆̑͋̌̈́͗̈̾͂̈́̚ͅѝ̴̫̮̳̜̩̬̰͓̤̬͕̣̫̮̜̪͍͈̞͗͐̑̿̉͒̅͌̑̌̅̑̉̓̌̚̚ͅͅͅл̵̗̥̭͙̤͙̳̯͖̠͇͚͚͚͂́̿͌̀͐͌̿͆͌̐̾̀̇̓͂̀̓̄̚.҈̭̦̪̬̖̗̬̖̘̩͈̟͙̯̰͎͚͎̩̀̏̍́̾̽͗̾̂́̋̏̌̽͂̒̌̀̀̅̚ͅͅͅ сырая после дождя земля. лопата слишком хорошо входила в неё, рыла большие ямочки и отскакивала обратно. дети ещё лежали на земле и уже не стонали. в своих обмякших руках Молли держала серого зайчика Рокета, подаренного ей ?̶̗͖̣͎̪̩̩̲͚̗̘̙͎͈͍͇͓̘͖͉͑̏͊̓́̓͗̔͊̓̍̀?̶̱͚͎̠̣͚̞͔͓̘̗̤͍̱̲̾̒́̔̒̈̍̂̐̅̇̎͂̋̀̒̈͌̈́̓́̂̚?̴͍̟̘̪̖̝͇͈̜̠͖͚̠̭͖̦̲͚̗̦̲͗̈́̀͗̾͛̆̆̍͑̾́̀͂̿͒͊ͅ?̶̪̖̙̱̫̟̖͉̭̘̥̱̆̋̄̽͂͊̀͛̾̎͒̾̀̋̐̀̑̎̆͊͛̎̚?̵̦̞̠͖̟̲͖͓̖͖̰̟͎̯̬͚̮̬͚͕̥̝̽̂̾͋͌͑͊̈̋̏́́̀̏̔͛͛̍̇͒̋͋͋ͅ?̷̠̭͚̟͚̦̦͈̘͍̯̞̭̳͍̇́͒̀͗̀̎̀̑͑͌͑̇̋́̓?̵͓̝̠͕̞̙͇̳̤͔̬͖̲̱̯͕͍̍̄̇̑̅͋͌͂̅̃͋̊̾̉̎̎̂̄̾̑̒̓͒̔?̷̗̳̦̥̟͇̠̱̰̤͉̟̥̙̣̤̠̿̊̿̂͂̉͗̅̓̀̑̂̚ͅ. он хорошо помнит, как рыдал, когда закапывал их, засыпал землёй тела, будто хоронит первого котёнка. о н д а ж е з а б ы л г д е п о х о р о н и л и х . и вот сейчас, пребывая в таком же состоянии, как и в последние несколько недель, Феликс пытался написать какую то записку на прикроватном столике, но его постоянно то и дело шатало, тошнило. всё в глазах плыло, да и связать больше двух букв не получалось. он отшвырнул листок и ручку прочь, упал на пол и свернулся в клубочек. чья то рука нежно провела по его щеке, и он услышал детский смех. мужчина не мог сопротивляться. он слишком много выпил, он устал, и просто позволил им забрать то, чего они хотели. телефон не звонил.