ssick

в назначенный день сынмин долго прихорашивался, чтобы соответствовать тому, с кем он будет. честно говоря, он до сих пор не верил, что у них будет свидание. что он открылся кому-то ещё, хотя несколько лет не мог сделать этого. ким хотел выглядеть по-особенному сегодня, но не слишком. по правде, он нервничал. чуть больше, чем немного, но назвать это сильным волнением было нельзя. до того, как в дверь постучали. хëнджин перед ним стоял все такой же высокий, такой же опрятный, с приятными мягкими чертами лица и доброй улыбкой. — выглядишь как всегда потрясающе. но сегодня даже очень. — произнёс он. — ага, особенно потрясающе я выглядел, когда ходил и сопли на кулак мотал с температурой. — дай мне хоть сегодня поделать тебе комплименты, щеночек. и снова эта глупая, до безумия очаровательная улыбка, в которую сынмин втрескался, кажется, по самое не хочу. именно глаза хëна единственные, в которых никогда не было ни капли надменности, лишь бесконечная забота и искренность. по пути в какую-то кофейню парни непринуждённо болтали, затрагивая самые различные темы. хван разговорился на тему близких ему людей, какие они хорошие, и сынмин невольно вспомнил всех некогда дорогих ему людей: пренебрежение его чувствами и интересами, сплошные манипуляции, нежелание слушать его. улыбка с лица потихоньку сползала, как бы он не старался натянуть её вновь. наступило молчание. — прости, иногда мне лучше помолчать, да? — старший неловко улыбнулся. — а? нет-нет, что ты, я внимательно слушаю. — тебе не очень приятно говорить на эту тему. — всë... всë в порядке. но лучше действительно сменим тему. просидев за чашкой кофе до самого вечера, они продолжали говорить практически без умолку. — сынминни, —тихо позвал его хëнджин. — м? — задумался о чём-то? — ах, есть немного. время так быстро пролетело. — не грусти. улыбайся почаще, твоя улыбка бесподобна. — ты мне льстишь. — вовсе нет! я говорю от чистого сердца. и вообще, я никогда не разбрасываюсь словами. мне очень нравится твоя улыбка, она волшебная и поднимает мне настроение даже в самые ужасные дни. мне нравятся твои глаза, потому что они всегда горят чем-то: интересом, любопытством, счастьем, злостью, грустью, скукой, болью. нравится твоя манера общения, твой юмор, твои утренние и вечерние привычки, которые ты можешь не замечать, нравится твой стиль в одежде, твои маленькие ручки, мягкие волосы, едва заметные ямочки на щеках, нравишься ты. — на выдохе сказал он, испуганно вдохнув следом и, кажется, больше не дыша. молчание собеседника заставляло его сердце то замедляться, словно оно сейчас остановится, то ускоряться настолько, что могло показаться, что ещё секунда — и оно выпрыгнет из грудной клетки, ломая рёбра и разбиваясь. — пойдём... домой? голос кима звучал тихо и неуверенно, может даже слегка напугано и без понятия, что ему делать дальше. хван коротко кивнул, поджав губы. это провал. путь до дома длился, казалось, целую вечность из-за оглушающей тишины и чьего-то разбитого сердца. младший остановился недалеко от общежития. — хëнджин. я, конечно, дурак, раз промолчал в кофейне, но- — не стоит, всë в порядке, я всë понимаю. — да кто подал тебе такой плохой пример — перебивать людей? хëнджин вздохнул и потупил взгляд. не хотелось ещё раз понять, что ничего между ними нет и быть не может, но элементарное уважение никто не отменял. — так вот, — продолжил он, — мне стоило ответить тебе ещё там, но я подумал, что не до конца уверен, мне нужно было обдумать все слова, которые ты сказал там, чем я и занимался всю дорогу, и уже потом только дать тебе ответ. прости, что не смог ничего из себя выдавить тогда, мне нужно было сказать тебе хоть что-то. джинни, ты очень хороший человек. у тебя большое доброе сердце, милая родинка под левым глазом, тëплые руки, мягкая улыбка, которая сводит меня с ума, волосы, которые мне хочется перебирать, пока твоя голова будет покоиться у меня на коленях. я думаю, что ты нравишься мне тоже. возможно, разбитое сердце хëнджина — всего лишь иллюзия. совершенно точно иллюзия, ведь разбитое сердце не может так бешенно стучать и гореть пламенем радости. — ничего не говори. я доверяю тебе своё побитое сердце. пожалуйста, не сломай его. — ким судорожно закрывал руками лицо, чтобы не видеть реакции парня напротив. а ещё — потому что немного хотелось плакать. тот осторожно взял их в свои ладони, легонько сжимая. — я обещаю, что буду относиться к нему бережнее, чем к своему. и уже успел подумать, что меня отвергли. — я так и подумал. прости. обнимешь? отвечать было не нужно. хван нежно обнял парня, поглаживая его спину и утыкаясь носом в макушку. теперь он приложит все силы, чтобы сделать его счастливым.