Свободное падение

Хосок никогда не отличался чутким слухом, но сопение Чимина слышал отлично. Тот надулся сразу, как уселся в самолет, причём прямо на место второго пилота. Чон, как полноправный капитан, редко разрешал кому-либо подобные вольности, но Паку отказать не мог. Да и не пытался. Чимин смотрел в иллюминатор, с лицом обиженного на весь мир, и постукивал пальцами по плечу, сложив руки на груди. — Ну, вот и чего ты дуешься? - не выдержал Хосок, после десятого по счету взгляда в сторону накуксившейся моськи. - Ну, полетел он отдельно, не умирать же теперь. Чонгук взрослый мужик, он способен сам принимать решения. Чимин стал сопеть лишь громче, после сказанных Хосоком слов. Лучше бы молчал, ей богу. Пилот ткнул что-то на панели управления и ответил на вопрос оператора, не заострив на нем особого внимания. Пак Чимин продолжал обижаться, словно у него отобрали игрушку, и выглядел при этом жутко мило. Хосок ничего не мог с собой поделать. — Ведёшь себя, как ребёнок, - бросил он нарочно, в попытке хоть как-то расшевелить эту вредину. — Ребёнок? - тут же оживился Чимин, очевидно не выдержав столь острого тычка под рёбра. Получилось, отличная работа. — Вау, оно разговаривает, - стёб Хосока был не то что не прикрыт, он был преднамеренно обнажён и Чимина это жутко раздражало. — Издеваешься? - прищурился Пак, стреляя в пилота самой отборной зрительной ненавистью. Нет, Хосок не издевался, он никогда не позволил бы себе этого, не с Чимином. Но разговорить эту пышащую гневом булочку было просто невозможно. — Какая муха тебя укусила? - в нормальном тоне спросил пилот, мгновенно перестраиваясь с одной фазы диалога на другую. - Мы нашли их, обоих, живыми и здоровыми. Разве это не самое важное? Лицо Чимина исказила гримаса злости, а взгляд вновь спешно убежал куда-то в небытие, за пределы самолета и даже, вероятно, вселенной. — Ты ничего не знаешь, - кинул он тихо, даже не соизволив обернуться к собеседнику. О, а Хосок знал. И знал очень хорошо, даже больше, чем ему хотелось бы. Мужчина хмыкнул, сжимая рукоять штурвала до побеления пальцев, и тоже отвернулся к окну. В его случае, смотреть на дорогу было куда важнее, однако желание поговорить с Чимином все никак не утихало. Пак выбрал кваситься и молчать. И кто такой Чон Хосок, чтобы он стал его слушать? Вот именно, для Чимина - абсолютно не авторитет. Хосоку стоило бы помолчать, придержать свои мысли и спокойно добраться до станции. Но нет, внутри все скребло и ворчало от всей несправедливости сложившейся ситуации. Не мог он молчать, понятно? И так вечно молчит, а потом смотрит вот на это вот, слушает истерики и незаслуженно получает по загривку. — Я знаю, что ты втрескался в него по уши, - на одном дыхании выпалил Хосок, неотрывно рассматривая белоснежные облака. Периферическим зрением он видел, что Чимин повернулся, видел даже его глаза и мог поспорить, что сейчас они просто огромного размера. Вот, чего Пак Чимин не ожидал услышать. Правду. — Что? - спросил пилот, все так же не поворачивая головы. - Удивлён? А у Чимина даже не находилось слов, чтобы ответить. Он был шокирован и это ещё слабо сказано. Хосок не мог знать наверняка. Ну, не мог же? — Хочешь спросить откуда я знаю? - прочитав его мысли уточнил Чон, мимолетно взглянув на умолкнувшего соседа. На большее он был неспособен, слишком тяжело. Чимин заторможенно кивнул, сам не отдавая себе отчёта за совершенное действие. Знатно его, видимо, контузило. — Мне никто не рассказывал, не бойся, я сам догадался, - успокоил его Хосок на берегу. - Это не сложно, вообще-то, ты за Чонгуком уже месяц хвостиком бегаешь, смотришь на него так… с обожанием. У тебя все на лице написано, Чимин. В прочем, как и всегда. Чимин плохо скрывал свои эмоции и даже врать не умел, ему с трудом удавалось оправдываться даже перед шефом. Хосок же, видел его насквозь, врать этому человеку было абсолютно бессмысленно и бесполезно. Да и зачем? По одной только реакции все сразу стало ясно. — Ну, видимо, не так уж все и очевидно, раз тот, кому следовало бы, так ничего и не заметил, - с грустью произнёс Пак, расцепил сложенные на груди руки и оставил их лежать на вышерканных коленях комбинезона. Хосок покосился на то, как трогательно выглядели сейчас его расслабленные запястья, сплошь украшенные плетёными фенечками, и гулко сглотнул. Не для слабонервных эта картина. — Ты не виноват, все дело в Чонгуке, - Хосок хотел бы соврать и не причинять Чимину ещё больше боли, но правда есть правда, рано или поздно она должна быть озвучена. - Он отличный парень, не подумай плохого, и он мой друг, близкий друг, но, черт… Хосоку потребовалось время, чтобы правильно подобрать слова и не быть через чур грубым. Чимин и без того едва держался, глаза на мокром месте, кончик носа вон опасно покраснел. Нельзя с ним грубо, он создан для другого. — Ты можешь со мной не согласиться, но Чонгука всегда интересовал Тэхен, - да, мягко все же не удалось. - С первого дня, как только он появился, между ними двумя что-то произошло. Один Бог знает, что именно, но с тех самых пор Чонгук погряз в нем с головой. Я не раз говорил ему, что все эти ссоры, всклоки и ругань созданы из воздуха. Тэхен искал причины прийти и наорать на Чонгука, а Чонгук искал причины наорать на Тэхена. И так из раза в раз. Это не заканчивалось, никогда, что бы мы не говорили и не делали. Чимин слушал его внимательно и потихоньку осознавал к чему Хосок ведёт. Ему это не нравилось. Будь его воля, Пак уже давно покинул бы эту чёртову кабину и убежал в свою комнату, а лучше - домой. Он не хотел разрушать то, что чувствовал, не хотел признавать очевидное. — Все это было лишь вопросом времени, Чимин-а, - продолжал Хосок негромко, вновь клацая по приборке длинными пальцами. - Чонгуку просто требовалось время, чтобы осознать, что он на самом деле чувствует. И сегодня это время истекло. Тяжёлый вздох. Такой, что даже в груди защипало. Хосок повернул голову, всматриваясь в профиль Чимина, и ощутил, как внутренности медленно скручиваются в узел. Чимин плакал. Тихо, почти бесшумно, без всех этих показных рыданий и тремора. Слёзы просто текли по его щекам, а нос подёргивался, когда парень в очередной раз шмыгал. В любой другой момент Хосок бы умилился, но не сейчас, не тогда, когда Чимин в таком состоянии. — Чимин-а, - позвал он мягко, с трудом сдерживая желание оторвать руку от штурвала и коснуться чужой ладони. - Не плачь, слышишь? Пожалуйста, прошу тебя, все это не стоит твоих слез. Чимин отчаянно покачал головой, безостановочно теребя браслетики на левой руке. — Тебе не понять, - снова эта дурацкая фраза, как же Хосок ее ненавидел. - Я знал, что что-то не так, видел, как он смотрит на Тэхена и каждый раз убеждал себя, что это не от большой любви. Я хотел в это верить, потому что боялся потерять его. Хосок понимал, и хотел сказать об этом больше всего на свете, но молчал. Он трус и он тоже боится потерять то немногое, что уже имеет. Чимин всхлипнул и утёр слёзы рукавом, оставляя на темно-синей ткани мокрое пятно. — Я знаю, что тебе больно, но у этой медали есть и хорошая сторона, - без задней мысли выдал Хосок. Взгляд Пака тут же поднялся вверх, встречаясь с темными зрачками пилота. Хосок четко видел в его глазах немой вопрос. — Я имею ввиду, - разъяснил он. - Гораздо лучше узнать об этом сейчас и справиться с болью в кратчайшие сроки, чем тянуть за собой весь тот груз, что преследует тебя. В этом была доля истины, Чимин не стал ее отрицать и молча вернул взгляд на свои запястья. Хосок понял, что сделал все правильно, так будет лучше, в первую очередь для Чимина. Молчание затянулось на несколько минут. Хосок не засекал время, но был уверен, что этой тишины хватило бы, чтобы двинуться умом. Он был на грани этого, когда Чимин вдруг сбросил обувь и подтянул ноги в кресло, усаживаясь по-турецки. В такой позе он выглядел совсем крошечным, учитывая, что рост его и так не превышал среднего значения. Хосок снова умилялся, господи, ещё немного и кровь пойдёт носом. — Думаю, я давно понял, что люблю его не совсем так, как казалось изначально, - выдал Чимин сдавленно, швыркнув носом. По спине Хосока пробежал холодок. Чего мать вашу? — Сперва я счёл это симпатией, влюблённостью, сходил с ума и взаправду искал возможность стать чём-то большим, но чуть позже забил хер и, почему-то, даже не переживал об этом большем, - Чимин повёл плечами, переводя на Хосока взгляд раскрасневшихся глаз. - Я не придавал этому значения, до этого момента, а сейчас вдруг понял, что все не совсем так, как я думал. Все сложнее. Хосок запутался, он совершенно утратил нить сюжета и прямо сейчас пытался понять, где случился роковой провал. — Сложнее? - он не нашёл выхода лучше, чем спросить. Чимину было необходимо выговориться, а Хосоку - услышать его мысли на этот счёт. Он был обязан, ведь так поступают настоящие друзья. Да. — Думаю, я боялся потерять Чонгука не как возлюбленного. Сперва - возможно, но не сейчас, - Чимин усмехнулся и потёр кончик носа. - Я боялся потерять единственного человека, которому на меня не плевать. Единственного, кто заботиться обо мне, просто потому что я - это я. Хосоку вдруг стало не по себе. Неужели он настолько херово выказывал свою заботу, что она померкла на фоне чонгуковой? Мужчина задумался. Отвратительнее, чем сейчас, он себя ещё никогда не чувствовал. — Это неправда, - фраза вырвалась прежде, чем Хосок успел ее отфильтровать. Он не был согласен с Чимином и шкала терпимости вдруг зашкалила за красный, опасно подергиваясь в этой зоне тонкой стрелкой. — Что? - переспросил Чимин, подавшись в его сторону. Он либо не расслышал, либо просто не уловил посыла. В любом случае, Хосок был достаточно взбудоражен его заявлением, чтобы повторить. — Ты не прав, - пилот встречно повернул голову, отмечая, что Чимин гораздо ближе, чем был до этого. - Чонгук не единственный. Ты дорог множеству людей, ты дорог своим друзьям. Чимин улыбнулся, но улыбка эта не была символом счастья, скорее глубокой насмешкой над самим собой. — Друзьям? - с его губ сорвался нервный смешок. - Если бы, Хосок, я лишь мешаю им. Вечно путаюсь под ногами, бросаюсь нелепыми шутками и нервирую всех и каждого. — Серьезно? - нахмурился Хосок. - По твоему, это причины не любить тебя? Да твой юмор - это единственное, что не позволяет станции погрязнуть в негативе и сплошных рассказах о рвоте пациентов при смене давления. С чего ты взял, что тебя презирают? Чимин прекратил давить улыбку и закусил щеку изнутри. — Потому что… - начал было отвечать Пак, но застыл после протяжной буквы «о» и не нашёл чем заткнуть пробел в предложении. — Гениально, - мгновенно среагировал Хосок, чувствуя острый укол обиды где-то внутри. Он всегда был чуток по отношению к Чимину, всегда ценил его чувства и проявлял столько заботы, сколько удавалось. А сейчас вдруг узнаёт, что единственным героем в глазах Пака был Чон Чонгук. Здрасьте, приехали. — Ты просто не видишь их, людей, которым ты по-настоящему дорог, не замечаешь за широкой спиной Чонгука, - Хосок чувствовал, что переступает черту, но ничего не мог с собой поделать. Он всегда оставался хладнокровным, держался, чтобы не опрокинуть все накопленное внутри прямиком на неподготовленного Чимина. Так нельзя, он не хотел, чтобы все случилось так, Чимин был достоин большего. Однако сейчас, после всего сказанного Паком, Хосок чувствовал, что сдаётся. Он достаточно молчал, достаточно терпел и оставался в стороне. Чонгук свой шаг сделал. Так почему Хосоку нельзя сделать свой? — Что ты хочешь этим сказать? - вопрос Чимина вонзился в уши, а взгляд его стал вкрадчивым и тёмным, будто сама ночь пробралась внутрь. Хосок не мог оторвать от них взгляд и впервые не заставлял себя это сделать. Пусть Чимин видит, пусть знает все. — На Чонгуке свет клином не сошёлся, - Чонгук его простит, Хосок знает, Чонгук отличный парень. — Ты не… - голос Чимина дрогнул, в попытке перебить слова пилота, но не тут то было. Хосок отнял руку от штурвала и взял руку Пака в свою, мягко сжимая прохладные пальцы, как всегда хотел. Основание запястья коснулось кожаных фенечек и Хосок уже представил, как заберёт себе одну, даже если Чимин будет сопротивляться. Пак опустил взгляд вниз, удивленно рассматривая их переплетённые ладони, и поднял обратно, на одурманенного любовью Хосока. — Чимин, - выдохнул мужчина с оттяжкой, смотря то на губы, то в глубину медных глаз. С собой бороться тяжело. Ох, как тяжело. Хосоку все давалось с трудом, потому что он трус и отчаянно пытается это исправить. Исправить прямо сейчас. — Чимин, - повторил он, сжимая ладонь покрепче. Сейчас или никогда. - Ты дорог мне. В ушах Чимина зазвенело. В груди стало горячо. — Ты дорог мне, слышишь? Всегда был и всегда будешь, Пак Чимин, - Хосок не верил, что действительно говорит это, зато верил лёгкости, постепенно приходящей с каждым новым словом. Чимин снова начал шмыгать, вот-вот норовя расплакаться. Хосок уже не знал причин этому, но очень надеялся, что в этот раз его драгоценные слёзы не будут напрасными. Мужчина легко улыбнулся, скользя взглядом по румяным щечкам и острым скулам. — Ты мне нравишься, - с последним выдохом сердце начало биться чаще. Хосок улыбнулся широко - так, как умел только он. А Чимин… Чимин все же расплакался.