Истории 143 участка

----------- ✶ -----------

Основные действующие герои: Чон Уëн (Ateez) — бариста и владелец кофейни Ли Феликс (Stray Kids) — новичок патрульный

----------- ✶ -----------

Чон Уëн хороший психолог. По крайней мере, так говорит его мама и тот залитый слезами после расставания парень, что пришëл топиться в стакане шоколадного милкшейка со взбитыми сливками. Уëн хотел предложить чего покрепче (эспрессо или, на худой конец, американо), но тому сахарная кома была явно нужней тахикардии. Как хороший бариста Уён считает, и даже излишне уверен, что позиции в чеках расскажут о ком угодно куда больше самого красноречивого рассказа. Если вы покупаете американо со льдом — вы добропорядочный кореец, если ваш выбор латте с сиропом — вы замечательный, а если же вы берëте йогуртовый смузи с клубникой и шоколадный круассан для своего парня (который в это время стоит рядом со смущëнной улыбкой) — это говорит лишь о том, что вы милашки, и вот вам второй круассан в подарок. Уëн в самом деле готов не только дарить сладости и комплименты, но и обнимать, и даже целовать всех своих клиентов сутками напролёт: постоянных — потому что обожает их и хорошо знает; новых — чтобы получше узнать, а затем возвести в ранг постоянных. Ведь так сложно не любить своих клиентов, когда твоя кофейня пользуется особой популярностью у полицейских из ближайшего участка — настолько же сложно не любить Уёна и, конечно, Сана (бессменного кондитера с лисьими глазами, тёплой улыбкой и «вы вообще видели его ямочки?»). Обводя взглядом свои владения, Уён разглаживает передник, смахивая остатки сахарной пудры, и с улыбкой цепляется за новенький бирюзовый флаг с выведенным жёлтой краской названием «Аврора». Как и большую часть интерьера, флаг им подарил Ким Хонджун; в левом уголке можно было даже найти его личную подпись — A-Z. Они познакомились совершенно случайно, когда Уён, только выкупив помещение, стоял на улице, глядя в разбитое окно своей будущей кофейни и, по словам Хонджуна, светился не хуже какого-нибудь 1000-ватного фонаря. Вот тогда они и столкнулись — одному срочно нужен был новый проект, а второму — цепляющий дизайн. Так и появилась «Аврора» — единственная на ближайшие километры кофейня в морском-пиратском стиле. Деревянный интерьер, куски сетей на стенах, огромный аквариум, осьминог на стойке и окна с морскими волнами. Окна Уён любит больше всего, особенно вечерами, когда включается подсветка, и вся кофейня приобретает более мистический окрас. И нет, никакой суши-бар не планировался, «Аврора» от первого до последнего кирпичика была кофейней, а Уён даже видел, как Хонджун готов был драться за право кофейни иметь непревзойденный пиратский стиль. «Аврора» обычно пользуется большой популярностью, однако именно сегодня, за полчаса до закрытия, в кофейне непривычно тихо (Сан ушёл ещё в середине дня по срочным делам, оставив Уёна в гордом одиночестве), пока музыка ветра над дверью не оповещает о новом посетителе. — Ликси! — Уён подлетает к стойке, отрываясь от раскладывания стопок стикеров по ячейкам органайзера. — Такой солнечный и так поздно вечером. Бинни опять заставляет работать допоздна? — Привет, Уён-и, ночные смены не дремлют, — Феликс улыбается, обнажая зубы, и рассматривает написанное на меловой доске меню, будто не выучил его ещё сто походов назад. — Карамельный раф, пожалуйста. — И брауни, — дополняет с хитрой улыбкой Уён и тянется за голубым стаканчиком в жёлтый горошек. Эспрессо, сахар, сливки, побольше любви, тарелочка с ароматным брауни, припасённым специально для Феликса, и пара цыплят появившихся на месте жёлтых кружков с лёгкой руки Уёна. С широкой улыбкой и любящим взглядом Уён выставляет заказ на стойку перед Феликсом. — О, и американо, — Феликс улыбается, глядя в телефон. Уён улыбается глядя на Феликса, когда тот тихо продолжает. — Вы не сменили пароль от туалета? — Солнце, он неизменен уже второй год, — И напоминает. — «07-10». Десерт к американо? — Боюсь, не донесу, — серьёзно отвечает Феликс, направляясь в сторону неприметной двери в дальней части зала. Уён провожает его с улыбкой. Подпевая любимой песне, льющейся через колонки из его собственного телефона, Уён смешивает американо в стаканчике с яркими цветными полосками. Он тянется за маркером, чтобы оставить получателю милое послание и подписать с максимальным количеством ошибок, когда неспокойная трель музыки ветра врывается в помещение. — Рады приветствовать в нашем заведении! Чем могу вас порадовать? — Уён не сразу отрывается от стаканчика, дописывая последние буквы в «Хинтджони»; он правда считает, что это, по самым скромным оценкам, гениально. Вошедший парень прячет руки в тёмном худи с капюшоном, натянутым по самые ресницы, лицо закрыто чёрной маской. Уён готов поспорить на пакет самого лучшего кофе, что видит, как гость держит в кармане что-то совершенно здесь неуместное. Но самому себе верить не хочется. — Могу посоветовать горячий шоколад, чтобы согреться в такой прохладный вечер, — голос Уёна дрожит, на улице самый тёплый воздух за всю неделю, он не сводит с парня глаз, вытирая чистые руки о передник. — Или может, зелёный чай? Вижу, вы немного нервничаете. Тяжёлый день? Уён в самые эмоциональные моменты жизни болтает без остановки, он и в обычное время довольно разговорчив, но в стрессовых ситуациях разгоняется до предела. Ещё когда они только открылись, Сан грозился положить скотч у стойки, чтобы в случае чего можно было замотать этот болтливый рот. К сожалению, угроза в жизнь не воплотилась. — Воды. Уён вздрагивает от хрипловатого голоса гостя, сталкивается с ним взглядом и невольно отступает; в незнакомых глазах плещутся плохие намерения. Кто вообще приходит в кофейню под закрытие, чтобы попросить воды? Спортсмены и собачники? Парень в старых поношенных кедах явно не для бега, и Уён честно пытается вглядываться в темноту на крыльце, но не видит ничего даже отдалённо напоминающего собаку. И замирает на непозволительно долгие секунды. — Конечно-конечно, что может быть лучше воды. Вы знали, что на одну чашку американо уходит двести литров воды? Не буквально, конечно, пока вырастет дерево с зёрнами для кофе и всё такое. — Уён суетится, качается из стороны в сторону, бегает взглядом по всей кофейне, тормозит на миг, цепляясь за дверь в конце зала. — Вода с газом или без? Он замирает с двумя бутылками, только что вынутыми из холодильника, крепче сжимает скользкий пластик замерзающими пальцами, не в силах отвести глаз от того, как дрожит пистолет в чужих руках. В колонках сменяется песня. Уён, честно, её ненавидит, она слишком заедает, прилипая к подкорке. В их плейлист её явно добавил Сан, он слишком любит выводить Уёна из себя. И Уёну теперь кажется, что его разыгрывают, потому что нельзя ворваться в пиратскую кофейню, угрожая пистолетом, пока играет песенка про акулёнка и его семью. — Открывай кассу, — приказывает неприятный голос. — Быстро. В голове путается порядок действий, Уён не знает, с чего начать. Поставить бутылки? Убрать их обратно или просто бросить? Нужно ли убрать деньги в пакет или у грабителя есть сумка? Что если ему будет мало? Где Феликс?... Мысль о Феликсе приятно греет — у него в кофейне есть полицейский. Но что если он пострадает? Мысль греет чуть меньше и тревожно колется где-то под рёбрами. — Быстрей! — Пистолет прямо перед лицом. Уён смотрит в дуло, но ловит боковым взглядом мелькнувшую за дальней дверью полоску света. — Ты не один? — Нет, с тобой нас двое. «На охоту ду-ру-ру-ру». Уён жалеет, что говорит быстрее, чем думает, сглатывая застрявший в горле комок, он жмурится, ожидая удара, когда грабитель замахивается, но ничего не происходит. Парень только несколько раз бьёт себя рукой по голове и нервно смеётся, пока Уён тянется к телефону. «Удирай! ду-ру-ру-ру…» — тонет в чужом крике. Уён удивляется, что в этой песне столько слов. — Ты тупой, что ли?! — грабитель выхватывает телефон, разбивая пяткой новенький гаджет, и рявкает: — Касса! Глаза жгут непрошенные слёзы, сердце бьётся так, что болит грудная клетка, пальцы не слушаются, и Уён не может справиться с кнопками на кассовом аппарате. Как вообще его открыть? Грабитель теряет терпение и пинает стойку. К его ногам падает осьминог и угрожающе раскачиваются бутылки с сиропами — ещё один удар и мятный точно рухнет; Сан давно говорит, что у них слишком много сиропов на стойке, но Уён так любит все эти тёмные вытянутые бутылки. Мятный сироп не выдерживает второго пинка и всё же валится с полки, растекаясь по полу липкой зелёной жижей. Уён ловит себя на том, что у него дёргается правый глаз и зудит в ступнях. Он цепляется негнущимися пальцами за передник и разглядывает морковки на любимых рабочих тапках, пытаясь отвлечь мозг от маячившей перед самым носом смерти. Если он умрёт, Сан расплачется, и кто будет тогда крепко обнимать его и смешить всякими глупостями, пока он не успокоится? А кто сможет объяснить Феликсу, что это не его вина? Чанбин сойдёт с ума и станет ещё угрюмей, а морщины ему совершенно не к лицу… Перед глазами так и стоит лицо Сана, у него красные опухшие глаза и аура скорби. Уёна от такого передёргивает. Они не смогут друг без друга. Хонджун как-то сказал, что они совсем как попугаи-неразлучники. Где-то играет музыка, и Уён удивлённо вскидывает голову, выныривая из размышлений в поисках источника звука. Разве его телефон не разбился? — Кто здесь?! — Грабитель бешено вертится, паникуя, и кричит в никуда. Из туалета с поднятыми руками медленно выходит Феликс. Он делает осторожные шаги, невесомо кивает, и Уён зачем-то кивает тоже. Парень бегает глазами от одного к другому, не зная, в кого теперь тыкать пистолетом — в перепуганного бариста или неизвестно кого (Уён безумно рад, что Феликс пришёл к нему до смены, ещё в своей обычной одежде). — Стой, где стоишь, — парень приказывает неуверенным голосом. — И гони телефон. Феликс слушается и как в плохом слоу-мо опускается на корточки, толкает грабителю смартфон, тот уголком цепляется за мятную жижу, не добравшись до места назначения. — Давай постараемся не усугублять ситуацию, — мягкий низкий голос Феликса успокаивает, хочется, чтобы магия сработала и на этом человеке. — Как тебя зовут? — Фильмов обсмотрелся, что ли? — а потом с медленным осознанием: — Ты что, коп? У Уёна дыхание перехватывает, он переводит испуганный взгляд с пола на Феликса, у того в зрачках солнце, и волнами плещется спокойствие. Но Уёну от этого совсем не легче. Он просто хочет, чтобы всё закончилось, чтобы красиво, как в кино, разбив окно ворвался спецназ. Хотя нет, не нужно через окно — Хонджун за такое спасибо не скажет… — Здесь участок, буквально за углом. — Феликс легко улыбается и делает крошечные шаги в сторону грабителя. Но тот слишком занят бушующей паникой, чтобы заметить. — Я Феликс. А ты…? — Я.. — парень заикается и звучит совсем тихо. — Я… Ли Дэхан. Какое красивое имя для таких некрасивых поступков. — Дэхан, совсем скоро здесь будет полиция. И мы ведь не хотим, чтобы им пришлось применять силу. А им придётся, пока ты угрожаешь оружием гражданскому лицу. Уёну не нравится, что он «гражданское лицо». Звучит словно подпись рядом с его именем в сводке криминальных новостей. Пистолет ведёт из стороны в сторону ещё больше, чем до этого; Уён следит за плавающим дулом. У парня даже сквозь маску на лице читается полное замешательство. Вряд ли он смотрел на карты, когда выбирал, куда врываться. Поэтому сейчас его руки трясутся так, что замени пистолет на шейкер, и можно с лёгкостью приготовить пару коктейлей, а по виску бежит капля пота. Он дёргается, будто не решаясь что-то сделать, крутит головой и жмурится. — Опусти пистолет. Мы ведь не хотим, чтобы всё стало ещё хуже. Хочется думать, что хуже уже некуда, но ужасные сценарии сами лезут в голову. Сан больше не заставит его смотреть полицейские драмы. Не в ближайшие месяцы. — Не двигайся, или я выстрелю! — грабитель вновь срывается на крик, но, кажется, и сам себе не верит. — Если ты выстрелишь, — Феликс делает аккуратный шаг вперёд, — всё пойдёт совсем по другому сценарию. Сценарии эти сразу бегут перед глазами Уёна бесконечными потоками так, что за мутной пеленой возможного будущего почти не разобрать, что происходит перед самым лицом. За паутиной страшных сюжетов грабитель нервно смеётся, поднимая пистолет. Уён дышит тяжело, словно пробежал кросс, когда Феликс одним рывком подскакивает к Дэхану, выбивает пистолет из его рук, тот с оглушающим стуком падает на пол недалеко от аквариума. Парень только успевает вскрикнуть, а Феликс уже прижимает его коленом к полу, держа чужие руки за спиной, не позволяя двигаться. Уён такое только в дорамах видел — это завораживает больше спецназа в окнах. — Ты в порядке? — Уён смотрит на Феликса совсем потерянно. — Уён-а? Я написал Сану, он скоро приедет. Рассеянно осматриваясь, Уён понимает, что Дэхана здесь уже нет, как и других полицейских, хотя кто-то топчется на пороге, но Уён его не узнаёт. Феликс стоит рядом, держит в руках трясущиеся уёновские ладони, поглаживая пальцами. — Зачем? Он же поехал навестить Минги в больницу, передать ему цветы, торт и открытку, что мы рисовали полвечера, ты, кстати, в ней расписывался вчера… — Уён бубнит, не отрывая взгляд от стойки, вытягивая руки из тёплой хватки. — Твой кофе остыл, сделаю новый. Ты, конечно, любишь со льдом, но это же совсем другой напиток… Феликс выглядит таким грустным и потерянным, с этими своими щенячьими глазами, Уён же чувствует себя в этом виноватым. Ведь в его кофейне бардак, напитки не поданы, и бариста на грани истерики. От всего этого плакать хочется ещё больше, и он плачет, особенно когда в поле зрения появляется Сан. Он подбегает, наступив в мятную лужу, и оставляет нить изумрудных следов. — Я здесь, всё хорошо, — у Сана горячие пальцы, стирающие слёзы с холодных щёк и обеспокоенно влюблённый взгляд. Феликс отходит в сторону, оставляя их наедине, и Уён боковым зрением наблюдает, как он говорит с неизвестным силуэтом. Он не знает и знать не хочет, что будет дальше, пока может прятаться в тёплой безопасности любимых рук. Они разберутся со всем потом, но только не сегодня.