Нити родства

Учитель Барус как всегда излучал энергию. Она прямо-таки светилась в нём. Робин чуть ли не за шкирку втащил учеников в кабинет. Там устроил массированную проверку знаний, во время которой похвалил одиннадцать раз и сделал двадцать четыре замечания. Аномальный класс, уже привыкший к этой манере, мужественно терпел, надеясь, что учителя надолго не хватит. Однако этим надеждам не суждено было сбыться. Впрочем, как всегда. Урок закончился весьма обширным домашним заданием и ещё более длинным списком поручений. — Ангел дери! Опять тащиться в эту даль! — Джазз с ужасом разглядывал вручённые ему бумаги. — Вот именно! У меня нет времени ходить куда горгулья не скакала! — поддержал друга Рид. — Как будто у меня есть! — Андро отхлебнул из стаканчика недопитый остывший кофе и с усталым вздохом бегло пробежался по строчкам взглядом. — А чем вам ещё заниматься? — в зелёных глазах молодого учителя отразилось искреннее недоумение. Ученики не понимали, что это, провокация или новая методика преподавания? Шакс аж задохнулся от возмущения. — Я учусь! Один ты мне вон сколько уроков поназадавал! — Найдешь время, — только отмахнулся Барус. — Ну, суперски внимательный и понимающий учитель Робин... — поняв, что с возмущением номер не прошел, закончил Рид. — У нас должна быть хоть какая-то личная жизнь… — Личная жизнь? У вас с Джаззом уже есть девушки? — парни покраснели как маков цвет. — Ч-что?! С ч-чего Вы так р-решили?! — громко, в один голос закричали подростки. — Так вы не отрицаете? — все в классе залились смехом. — Ну, как бы…

***

Ирума вышел из кабинета последним, задержавшись в поисках супердорогой демонической ручки. Асмодей и Клара ушли ещё двадцать минут назад, так как Робин-сэнсей дал им работу, которая не терпит отлагательств, тем более этой работы немало и она должна быть сделана до вечера. По итогу, с ним остался только дух кольца пожирателя, который то ли благословлял пацана на что-то, то ли проклинал… — Ах, как же не хочется выполнять это задание, туда далеко идти, стра-а-ашно… — сетует Судзуки на злую судьбу свою. — Возьми друзей. В конце концов, у тебя девушка есть, — на первый взгляд кажется, что Аликред смиловался над парнишкой, но потом оказывается, что Ирума просто достал его своим нытьём. — Она мне не девушка! — возмутился Судзуки. — Столько уже за тобой таскается — и не девушка? — подначил дух. — Не девушка! — По правде говоря, Ирума сам не мог понять их отношений. Уже не дружба, но ещё не… не… ну, короче, НЕ… — Это она просто на что-то надеется! — Ещё лучше. Не откажется. Поняв, что сегодня разлюбезный дядя Али непробиваем и на провокации не поддается, Судзуки ещё немного поворчал и принялся собирать свои вещи, чтобы отчалить. — Добрый ты, Али, заботливый, — напоследок буркнул он. — Рад, что тебе нравится, — был невозмутимый ответ. Ирума хмыкнул, повесил на плечо разом потяжелевшую сумку.

***

Судзуки почти не выходил на улицу, сортировал документы, переносил данные в дьявольский компьютер. Он был не против помочь и рассчитывал, что быстро со всем этим разберётся. Однако из ниоткуда появлялись новые горы бумаг, и выполнение поручения затянулось. Амели, конечно, помогала с документами, давала советы, но потом членов студенческого совета попросили провести проверку на предмет наличия визитёров в женском общежитии, и Ируме пришлось отдуваться самому. Судзуки вдруг вспомнил, что до сих пор держит в руке совершенно бесполезную пустую кофейную чашку. Аккуратно поставил её на столик, и только после этого рухнул в кресло. Организм отказывался дальше иметь с ним дело: ноги подкашивались, а разум не хотел воспринимать происходящее. Кажется, засидевшись, он совсем забыл о времени, потому что для него стало полной неожиданностью только что пришедшее сообщение от дедушки: «ты где???». Именно так. С тремя вопросительными знаками. Как минимум — он в недоумении, как максимум — крайне раздражён. «Вот чёрт» — выругался Ирума и, подхватив сумку, помчался домой. «Скоро двухнедельные выходные» — эта мысль грела душу и манила за собой, призывая бежать быстрее. Деревья были высоки, но корни не держали их, и зачастую в лесу раздавался треск и грохот — так падали огромные, крепкие стволы, ломая ветви. Изощренные переплетения ветвей закрывали солнечный свет, потому темно и холодно — редко можно было встретить теплый луч света, пробившийся сквозь густую листву. В лесу легко было заблудиться — даже Судзуки порой не мог найти из него выхода. Ирума думал, что как только он зайдёт в особняк, дедушка начнёт читать нравоучительную нотацию с вселенским презрением и обидой, но его ожидал сюрприз. Салливан вздыхал и усаживал внучка к себе на колени, крепко обнимал и подносил к его рукам котёнка или другую игрушку, чтобы Судзуки мог их потрогать. Опера подал чай и вкуснейшие пироги с хрустящей ячменной корочкой: с кроликом и луком-пореем. А Ирума оказался крайне голодным и после первой же ложки просто накинулся на еду, буквально проглотив всё практически не жуя. Закончил трапезу большой чашкой кофе с миндальным пирожным, в тишине и покое читая вечерние газеты, которые Судзуки не успел посмотреть. — Дедушка, я ещё утром хотел спросить, почему в конце февраля в Бэбилсе наступает двухнедельный отдых? Демоны что-то празднуют? — задал интересующий вопрос Ирума. — Да, праздник семьи, любви и детей. — Салливан с удовольствием словил заинтересованный взгляд и поясняет: — Его утвердил один из первых Князей Тьмы, когда после двух недель поисков нашёл свою пропавшую дочь. Княжна обиделась на своего отца за то, что тот не уделял ей должного внимания и, собственно, поэтому сбежала. Чтобы предотвратить подобную ситуацию Князь утвердил день семьи, а также создал нити родства, которые появляются раз в пять лет, и помогают находить пропавших родственников, если они на тот момент ещё живы и не представляют опасности, конечно же. — Судзуки прикусил губу, скрывая восхищённый вздох. — Получается, демоны эти две недели проводят с только семьёй? — Салливан утвердительно кивнул и улыбнулся внуку. — И даже ты останешься дома на такой большой срок? — вспыхнувшие радостью глаза Ирума спрятал за полуопущенными ресницами. — Ирумушка, прости, я смогу побыть с тобой только первую недельку, потом у меня дела в Демоническом Совете, — лорд зарыдал, закрыв лицо руками и подрагивая. — Ангел бы подрал моих ленивых коллег! Но не переживай, мы вдоволь повеселимся на этой неделе, к тому же, с тобой останется Опера, а он-то уж точно не даст тебе заскучать… — демон набросился на внука, норовя задушить в объятиях. — Я всё понимаю, дедушка, — Судзуки поглаживал спину дедушки медленно, почти нейтрально. Когда их взгляды встретились, на грустном лице мальчика появилась милая улыбка. — Что ж, не будем терять ни минуты! — Салливан быстро стёр слёзы с лица, поднял Ируму на руки и, сделав жете, побежал в игровую… Один за другим нанизываются на нитку времени весёлые деньки, чистое небо манит на улицу, свежий воздух звенит легко, и с каждым днём становится теплее и светлее. Спустя неделю Салливан, как и говорил ранее, ушёл решать проблемы Демонического Совета. Однако Судзуки не унывал: он пил чай с яблочным пирогом, смотрел кино, играл с Оперой в стрелялку… Ируме нравилось играть с дворецким: во-первых, тот знал много хорошей музыки, во-вторых, был весёлым и общительным, особенно если не было контроля со стороны. Но ситуацию омрачал не пойми откуда взявшийся в сердце неприятный леденящий холодок. Судзуки чувствовал, как по спине скатилась холодная капля пота. Будущность рисовалась в еще более мрачных красках, потому что Ируме стало не хватать воздуха. Дыхание становилось всё затруднительнее. От духоты он буквально задыхался. Но вдруг появился ровный золотистый свет, мягкий и спокойный, льющийся из указательного пальца. Вокруг тела заскользили, сбивая друг друга, какие-то светящиеся нити: серебряная и золотая. Они переливались вокруг, то, исчезая, то, вспыхивая вновь, становясь ярче. Было спокойно и тепло, как будто этот необычный свет согревал так, что и зябкость прошла. — Что это такое? — Несколько минут он продолжал смотреть как заворожённый на эту восхитительную картину. — Ирумка, я заметил твою активность и… — Аликред уставился в изумлении. — На что ты смотришь? — дух кругами летал высоко над головой Судзуки. — А? Дядя Али, ты не видишь эти нити? — Ирума очумело жмурился от света, который резко забил в глаза. — Эм… Ирумка, ты случайно не заболел, головой ни обо что в последнее время не ударялся? — дух выдохнул, отводя взгляд, провёл по лбу заметно дрожащей рукой, вдохнул прерывисто и с усилием оттянул ворот своего пиджака. — Странно, температуры нет… — Аликред принял позу лотоса, вопросительно склонив голову на бок, поглядел на мальчика. — Али, я не болен и действительно вижу две фибры! — Судзуки никогда не врал и не преувеличивал. — Хм, я верю тебе, но что это за напасть такая? — фиолетовое лицо приняло задумчивый вид — О, знаю! — в голове яркой лампочкой зажглась мысль, первая разумная мысль с того момента, как дух решил проведать человека. — Спроси у того парнишки… Оперы, — Аликред, воспользовавшись случаем, закосплеил телохранителя. — Хорошая идея! — с лёгкостью соскочив с кровати, Ирума молнией рванул к двери.

***

Отсутствие Оперы стало для Судзуки сюрпризом. Сейчас было темно, особняк пустовал, но обычно в темноте его окна ярко светились. Странно. Две нити тянулись прямо из пальца парня и уходили за повороты, причём в одном направлении. Они постепенно исчезали вдали, манили за собой… Ирума хотел было пойти за ними, но вовремя избавился от дурмана, заполнившего голову. — Странно, мне кажется, они зовут меня куда-то… — он проследил взглядом путь по тропинке в саду и к передней калитке. — Ну-у, раз зовут, то вперёд и с песней! — дух, словно глашатай, призывно трубит в трубу. Судзуки вздохнул, потом кивнул согласно и побежал изо всех сил, петляя по узким улочкам… — Пацан, ты чего?! Я же пошутил! — Аликред моментально пожалел о своих словах. Но Ируму уже не остановить.

***

Судзуки шёл по равнине, но скоро дорога сделалась круче, а камни под его ногами — острее и неустойчивей. Но Ирума продолжал шагать широко и стремительно. Между тем широкая горная дорога превратилась в узкую тропу, а после вовсе пропала среди нагромождения огромных валунов. Судзуки двигался, уже почти не касаясь их ногами, перелетая с валуна на валун. Наконец путь ему преградила отвесная скала, вершину которой окутывали густые свинцовые облака. Ирума стал карабкаться наверх по её гладкой поверхности, извиваясь всем телом, юрко, словно ящерица. Когда он достиг вершины горы, солнце уже вставало. Отблески утренней зари ещё некоторое время играли в облаках, но они скоро стали затягиваться дымкой тумана. Редкие стволы величественных деревьев перемежаются с зарослями причудливых папоротников, членистые столбики чего-то похожего на хвощи выглядят как живые существа. Лес заканчивался на берегу у края обрыва. Там открывался волшебный вид на реку, текущую внизу. А на рассвете, как сейчас, можно полюбоваться прекрасной солнечной дорожкой. Судзуки очень удивился, когда увидел, что на самом краю обрыва, спиной к нему и свесив ноги вниз, кто-то сидит. И на пальце этого кого-то обвязались фибры, всю ночь мозолившие Ируме глаза.

«Вот бы увидеть его лицо».

Словно прочитав мысли, незнакомец повернул личико к нему. Длинные тёмные волосы свисали демону на лицо, полностью скрывая его от посторонних глаз. На рогах крепко держался нимб, губы тронула лёгкая ухмылка. — Так ты всё же нашёл меня… — немного удивлённо прозвучал приятный голос. — К-кто Вы? — еле заметная дрожь от охватившего волнения смешалась со страхом, отчего шея Судзуки покрылась гусиной кожей. — Твой отец… в какой-то степени. — Ирума неестественно отшатнулся и упал навзничь с застывшим вопросом в тревожных глазах. — Эй, успокойся, сейчас всё объясню… Демон говорил, не умолкая, очень быстро, речь его лилась плавным потоком, а голос был глубоким и звучным. Смеялся он странным коротким смешком, показывая ослепительно белые зубы. Отец Судзуки оказался с причудами и именно потому, вероятно, был обречён на вечное скитание. Вмиг демон оказался рядом одним плавным движением, поглядывал на Ируму сверху вниз. Он радовался тому, что, в конце концов, сможет обнять сына и подержать в своей ладони его маленькую ручку. Нежность, не зная краёв, наполнила его душу. Судзуки было хорошо в тёплых объятиях родного демона, самого близкого, самого сильного. Как можно не доверять этим любящим глазам, полным гордости и счастья? Как можно не любить приятный тембр, сладкий аромат шоколада и горячей карамели? Деркила погладил сына по щеке, его рука провела по волосам, заправляя синюю прядь за ухо. — Ирума, сын мой, мне очень жаль, что я не смогу постоянно находиться рядом — Ируму будто заковали в крепкие объятия отца. — Но знай, если ты окажешься в смертельной опасности я… я переверну весь Ад с головы до ног, но найду и спасу тебя… — предметы перед глазами Судзуки резко расплывались, раздвоились, он мгновенно погрузился в сон. Проснулся Ирума почему-то в своей комнате. Опера в это время уверенно раздвигал шторы и задувал свечи. Всё как обычно. «Неужели приснилось?».

***

Судзуки сидел, лениво развалившись в кресле с высокой резной спинкой, и читал мангу «Hellsing», которую одолжил у Амери. Его, кажется, и в самом деле потрясли чудовищные картины убийств: зрачки расширились настолько, что заполнили чуть ли не всю радужку; страх отозвался мелкой дрожью по мальчишечьей коже, проник в каждую клеточку тела, в каждую мысль, каждую эмоцию. Чёрная кошка ластилась к нему, прижималась всем мягким телом и тихонько мурлыкала песенки на своём языке, но это нихрена не успокаивало. Ирума отложил мангу и тут же вздрогнул, почувствовав движение за спиной. Он обернулся, не успев понять, что случилось, в момент странная тень нагнулась над ним и издала настолько жуткий крик, что в окнах задрожали стёкла, а у Судзуки волосы встали дыбом. Весёлый беззаботный смех раздался в ушах Ирумы. Тень коснулась передними лапами спинки кресла, окуталась туманным облаком и тут же начала обращаться в одноглазого человека с длинными ушками. Дух кольца смеялся во весь голос, плакал от смеха, то и дело хватаясь за живот. — Ты бы видел своё лицо! — сказал он, не в силах сдержать смешок. — Дядя Али, это ни капельки не смешно! — Судзуки смешно надул щёчки, отчего дух невольно усмехнулся. — Ещё как смешно! И тебе м-м-м… надо завязывать с подобной литературой, серьёзно, ты у нас и без того пуганный, — он улыбнулся и потрепал мальчишку по голове. — Да, Вы правы, я завтра же отнесу мангу Амери. — По его позвоночнику пронеслась волна дрожи, всё тело передёрнуло. — Но, знаете что, в этой книге есть одна очень интересная деталь… — Али окинул подопечного внимательным взглядом, сидя в воздухе, перекинув ногу на ногу и сложив руки за головой. — Одного из персонажей зовут Алукард, и если это имя произнести наоборот, то получится более известное — Дракула. В общем, мне стало интересно, как бы имена дорогих мне демонов звучали бы наоборот…— Ирума быстро отвёл глаза и почесал шею. — Да, очень интересно… — фраза духа прозвучала с явным сарказмом. Судзуки задумался, закусил нижнюю губу и решил попробовать. — Так, дедушка у нас будет Навилласом, Опера — Арепо, я — Амури, а Вы… Али-сан, а какое у Вас полное имя? — Ирума, по-птичьи склонив голову на бок, разглядывал напарника. — Аликред — Ирума ухватился за слово, которое дух явно сказал не подумав. — Аликред, значит, наоборот Дер…кила. — Судзуки погрузился в глубокое состояние осознанности. Внезапная догадка молнией пронеслась в его мозгу. Ему даже стало стыдно за свою несообразительность. Фиолетовое лицо духа побледнело, руки тряслись, безумным глазом Али осматривал комнату, стараясь не смотреть на подопечного. — Али-сан… — Ирума встал на ноги и бросил упрямый взгляд на застывшего Аликреда. — Вы ничего не хотите мне рассказать? — Духу захотелось сглотнуть слюну, но это было невозможно: во рту было сухо, а горло свела судорога, губы его едва заметно задрожали. — Даже не знаю, с чего начать, — он поправлял лацканы пиджака, как делал это всегда, когда нервничал. — Думаю, надо сначала объяснить, почему Вы соврали мне о том, что моя встреча с отцом — всего лишь сон. Потом, правда ли, что он — пропавший без вести король. Что с ним стало. И что мне с этой информацией делать? — Али кожей чувствовал раздражение подопечного. — Мх, начну с того, что твой отец запретил мне упоминать вашу с ним встречу, а также говорить о своём статусе в обществе, — дух изо всех сил пытался скрыть дрожь в теле, однако это получалась все хуже и хуже. — Хорошо, я Вас понимаю, — он неловко съёжился и застенчиво улыбнулся Аликреду. — Я ведь могу увидеть своего отца до следующего Дня семьи, любви и детей? Али слегка кивнул и сел на плечо Судзуки…