Убийственный контракт

      Утро Лизы не могло не начаться с механической реакции, которую мозг прозвал лаконично: «ошибка». Внутренняя система поддалась вирусу, который активно её атаковал. А вирус ли это или просто важная программа, вшитая изначально? В любом случае, Кира работает с багами и ошибками. Как живой человек. Хватит уже мозгу выдавать слова как технике, пора бы их уже и анализировать с точки зрения эмоций и логики. И надеяться, что вторая будет больше работать на благо Лизы.       Они переспали. В голове у Киры имеется чёткая установка «омеги — существа движимые инстинктами и желанием бесконечно совокупляться». Акт совокупления произошёл, а мозгов у Андрющенко, о чудо, не на миллиграмм не убавилось. Однако, тест на ай-кью после секса, очевидно, не проходят, поэтому Кира перестанет рассматривать Лизу адекватно. А надо ли это самой Лизе?       Зачем вообще думать о фиктивных отношениях, в которых вы просто слегка вышли за рамки, которые документально не зафиксированы? Ни один пункт договора не был составлен как в пятидесяти оттенках серого, так что можно спокойно выдыхать.       Шея побаливала. Чёрт, там останется достаточно глубокая рана. Кира в процессе выпустила свои клыки, которые в период перед гоном и так тяжко контролируются. А тут запах, истинность, алкоголь… Всё смешалось в ядовитый коктейль, мгновенно лишающий рассудка. Инстинкты переклинило. Рука потянулась нащупать масштабы проблемы. Рядом засохла кровь, которую пришлось отодрать ногтями.       — Нравится моя метка? — голос Киры звучал достаточно сонно, но с каплей присущего ей самодовольства. Даже не смотря на неё можно было понять, что та ухмылялась.       Лиза не обратила внимания, что все десять минут сидения на краю кровати за раздумьями кто-то бросал в её спину ненавязчивые взгляды.       — Я надеюсь, это про её подобие на моей шее, — резко спросила Лиза, обернувшись. Тема достаточно щепетильная и на её счёт не шутят.       — Нет, настоящая, судя по тому, что моя шея горит в том же месте, — ответила непринуждённо, будто для неё это в порядке вещей. Вот так просто взять и привязать жизнь другого человека к своей собственной. Или же это её защитная реакция — притворяться, словно всё под контролем, когда на самом деле внутри неё всё рушится и рассыпается в пыль от осознания допущенной ошибки.       Без согласия. Без малейшего на него намёка. Они так не договаривались.       — А с чего вдруг меня должно устраивать быть привязанной к человеку, с которым я знакома пару месяцев и просто случайно переспала? — Лиза сорвалась. Оно и неудивительно — столько времени копить всё, а после такого… Промолчать — высшая степень глупости.       — Я тебя признаю как омегу, блять, нормальную, единственную нормальную омегу, — как будто это самое важное достижение. Кира бросалась словами, полными эгоизма. — Хотя бы, блять, поэтому должно устраивать.       Лизу это не устраивает в двойне. Низость.       — Это всё ещё сделано без моего согласия! Кто. Ты. Такая, — Лиза скандировала каждое слово, которое, вылетев, острым гвоздём вонзалось в кожу Киры. Даже если ей будет больно, она стерпит — привыкла терпеть.       — Я твоя истинная! Не знала? — козырный туз, который, казалось бы, принято беречь до конца игры, был брошен.       Всё Лиза знала. Но даже это знание не даёт безоговорочное «да» на любое действие со стороны альфы. Элементарное обеспечение чувств со стороны человека, который должен по задумке самого мироздания понимать с полуслова, дополнять. Потрясло больше то, что обо всём знала Кира. Разыграть удивление — бесполезный фарс. Признаться, что знала и молчала — нарваться на неприятности. У человека явно есть психологические проблемы, возможно, одна из них носит вполне говорящее название: «влияние мнения старого поколение альф-диктаторов».       Третий вариант для Лизы всегда выигрышный. Не можешь выбрать одно из двух? Обрати внимание на скрытый путь.       — Да блять, ты же вроде как уже ломаться не должна, — Кира запрокинула голову и возвела уставший взгляд к потолку.       — Не зарывай себя глубже в землю, потом не выберешься, -тихо бросила омега перед тем, как покинуть комнату. После ночи на ней осталась чужая кровь и назойливый запах тёмного шоколада, кружащий голову далеко не метафорично.       — Если такая ебать нахуй умная, то решай, меня тоже эта хуета не устраивает, но кто ж, блять, знал, -Кира психовала, очевидно и яростно, готовясь разнести всю квартиру.       «Мишель что-то там говорила про метку, глупости какие-то» — щёлкнуло мгновенно в голове Лизы.       Если сработает чисто химическая реакция организма и ей действительно некуда бежать, не о чем думать? Дать шанс человеку — получить двойную дозу эмоциональной привязанности к уже имеющейся. Свалить куда подальше — подвести мать и буквально убить себя. Неизвестно, какая из мучительных смертей настанет быстрее: от ядовитого укуса, пустившего свои корни прямиком к внутренним органам или от орудий пыток обладательницы этих самых ядовитых зубов. Тупик. Надо было не проходить лечение и к чёрту. Пресловутое желание жить хотелось вырезать из себя ножом, с которым так любила развлекаться Кира.       Самое логичное решение, которое приходило на ум — прожить до конца контракта вместе и официально заявить о праве ухода. А какие у Лизы по факту права? Право выпендриваться? Может быть. Право что-то говорить по факту? Нет, в этом городе мафия решает больше, чем любой судья.       Она застряла в яме, которую залили плавленым железом, чтобы нечистая сила наружу никогда не выбралась. И момент, когда всё приобрело безвозвратный характер — приезд к матери. Желание жить в Лизе пробудилось, а вот синдром спасателя оказался со сломанной кнопкой выключателя.       — Прости, я хуйню говорю, просто так само вышло, кто же, нахуй, знал, — через несколько минут Кира подала голос.       — Зачем я вообще заключила этот убийственный по всем пунктам контракт? — Лиза обращалась больше к самой себе, чем к Кире.       — Потому что родню свою любишь, не смотря на то, какие они, — сказала так, будто понимает. Бабушка и дедушка у неё хорошие, даже слишком. А мать — главная причина ненависти. И затирать про «от любви до ненависти…» — сущий бред.       Медведева окончательно вошла в комнату, в которой находилась Лиза.       — Мне тоже вся эта херня с метками, истинными и всем таким не по душе, — Но так сложилось, не нам за природу решать, она вроде как умнее должна быть, а мы не жаловаться.       Тишина. Разительная разница в борьбе и смирении. Где-то внутри большая часть Андрющенко смирилась с переломанными планами на жизнь. Они всегда рушились, стоило ей довести конструкцию почти до конца. К большому сожалению, Лиза была обречена с самого начала.       — Давай просто сожжём то, что было до этого?       — Давай ты просто выполнишь условия, и мы разойдёмся к хуям.       — Отличный план.

***

      Оставшиеся несколько месяцев они контактировали только при бабушке, которая так и спешила задать очередной вопрос о внуках. Кое-как, крайне неловко, но удавалось перевести тему. И, кажется, опытный глаз пожилой женщины подмечал пробежавшую в их отношениях кошку. Но в любых отношениях бывают взлёты и падения, ничего страшного. Предавать чувства этой удивительной омеги не хотелось до безумия. Но Лиза решила раз и навсегда — больше никого она спасать не собирается, если человек сам себя спасать не хочет. И первым таким человеком и стала Кира. Сама утопила себя в зыбучих песках ненависти к самой себе, а теперь попутно рушит других. Не каждый гнилой изнутри. Кому-то просто отравляют землю и корни: коллеги, одноклассники, прохожие, друзья, семья, и даже истинные, как оказалось.       Глупые вечеринки с друзьями проходили ещё раза четыре. И на всех Мишель с этой самодовольной улыбкой, что-то знающей. И пусть знает. Всё равно судьбу не гадания решают, а люди. «С меткой всё наладится». Пора признать, что способности гадалки в десятом колене не передались ей, всё это не больше, чем блеф для развлечений и только.       А вот и действительно удобная в жизни способность — блеф. Лиза умела блефовать. Сначала сама с собой. «Боже, да Кира не стоит и десяти сеансов психолога». После неё пришлось бы посетить гораздо больше. «Бросить кого-то проще простого, один раз уже удалось». И даже это было далеко не просто. Затем можно научиться и хорошо отвечать на публике. А то, как ведёт себя Кира — проблема только её хреновой репутации.       И Кира Медведева десятого ноября, как было указано в договоре, исчезла из жизни Лизы. Контракт аннулирован. Исчезла одна обязанность. Как и мать, которой раз и навсегда было сказано не влезать в неприятности. Всё-таки больше Лиза никого спасать не собирается. Даже саму себя. Ведь мерзкая метка порождала нездоровую зависимость от редких взглядов своей альфы. Лучше страдать, чем вступать в смертоносные во всех смыслах отношения.       Жизнь с чистого листа. В старом городе. Теперь Лиза не бежала от проблемы. И теперь ноги не были переломаны, связаны или ещё что-то — парадокс, закон подлости — кучу названий можно дать этой идиотской дилемме. Начинать заново сложно. Послевкусие горького дежавю, как с тем мудаком, имя которого Лиза поклялась забыть. Проходили. Справились. Да и ситуации чем-то разнятся. Они с Кирой истинные, те самые, из любимых книжек.       Сколько не беги по кругу — он замкнут. Из него не сбежишь, от него не сбежишь. И с ним не сбежишь — главное преимущество. С этой женщиной — самоубийство всей внутренней системы, полное уничтожение корневой системы. Кира Медведева её тюрьма, выйти из которой можно будет только после смерти. Но игнорировать нахождение в ней решение правильное. Теперь она подпишет контракт на право жить как хочется, с самой собой. И останется для всех той самой бетой Лизой, которой всегда и являлась.       Для всех, кроме той самой альфы Киры.