Миллион причин

Упорные и настойчивые люди всегда добиваются своего. А если то, чего хочется добиваются двое, то это просто обречено на успех. Постепенно, небольшими шагами, ребята отвоевали у компании свое право быть вместе. Всегда и везде. На концертах и интервью, на фотосессиях и в Ран, в самолетах и просто по пути домой. Они не боялись держаться за руки и не прятали говорящих взглядов. Но они никуда не могли деться от камер. Вездесущие репортеры и упорные фанаты находили их всюду. А дома за всеми постоянно следило «всевидящее око» стафф. Опершись локтем о стол и подперев подбородок ладонью с длинными аристократичными пальцами, Тэхён задумчиво смотрел в пространство. Его мысли витали где-то далеко от этого места. Глаза бесцельно бродили по предметам обстановки, пока не наткнулись на мигающий красный глазок. С минуту он будто возвращался в действительность, а потом, приподняв голову к камере, растянул губы в дурацкой улыбке. Затем он снова вернулся в свое любимое задумчивое положение, глубоко вздохнув. — Тэ-Тэ, я там вкусняшек принес, будем с Джином ужин варганить, — макнэ с разгона подлетел к хёну, привычно чмокнув того в макушку. — Идешь со мной? — А? Да, Гуки, конечно, — вновь очнувшись от своих грез ответил Ви. Уже в дверях он догнал Чона, привычно обнимая его за талию и чуть ближе притянул к себе. — Что запланировали? — Боссам, — у младшего даже щеки порозовели от удовольствия. — Хочу попробовать приготовить. Ну, как Юнги делал на днюху, помнишь? — Мм… — Тэ мечтательно прикрыл глаза. — Я уже в предвкушении. Люблю, когда ты готовишь… — А когда я готовлю, уже значит не любишь? — Джин обиженно надул губы и сложил руки на груди. — А как же: «Мой любимый хён самый лучший повар на свете»? Все? Прошла любовь, завяли помидоры? — Чего сразу завяли-то, — улыбнулся Ви. — Я и не отрицаю, что так говорил. Но когда готовит Гуки… — Ой, все, — фыркнул Всемирный красавчик. — Понятно. Ты еще про руки загни. Ну те, которые любимые и которые готовят. — Ну ведь правда. Из любимых рук все вкуснее, — Тэ нежно взял запястье Гука и потянул к своим губам, явно собираясь поцеловать. — Да ладно тебе, — еще сильнее засмущался макнэ, улыбаясь явно довольной улыбкой. — От ваших нежностей уже начинает тошнить, — Джин чуть поморщился. — Ви, отпусти мелкого, а то мы сегодня ничего не приготовим. — Иди, дорогой, — Тэ развернул Чона к себе спиной, положив руки на его плечи. — Но я рядом, — шепнул он ему на ухо, вызывая у того стаю мурашек, тут же пробежавших от макушки по позвоночнику вниз и растаявших в районе пояса черных джинс. Уже поздно вечером, когда вся дружная компания, наевшись до отвала, отпела последние оды мастерству Сок Джина и таланту Чонгука, который с каждым разом готовил все лучше и лучше, улыбающийся Ви мыл посуду. Он всем своим видом показывал, насколько гордится макнэ. Ведь даже не раздаривающий обычно похвалу Шуга отметил, что Гук готовит с душой, и вообще, «за что мелкий не возьмется, все-то у него получается». Кстати, упомянутый мелкий притулился в углу дивана и дремал, утомленный сегодняшними хлопотами и ожиданием Тэ. Бросив на уснувшего крольчонка взгляд полный нежности, Ким, наконец, вытер руки и попытался приподнять уже немаленькую тушку. Но порядком подкачавшийся и к тому же сонный Гук, был гораздо тяжелее того, что мог осилить сейчас Тэ, поэтому он присел на корточки, ласково провел рукой по густым волосам и слегка дунул в очаровательное и такое притягательное ушко. — Гуки… — тихо прошептал он, поглаживая мочку, слегка задевая кольца. — Давай, родной, идем баиньки. В кроватке будет удобнее. В ответ Гук что-то проурчал и, повернувшись, потерся носом о плечо хёна. Потом, приоткрыв глаза, растянул губы в счастливой улыбке. — Как же все здорово! — Он потянулся и вдруг обнял сидевшего Ви, прижавшись к нему так крепко, насколько это было возможно. — Хочу к тебе в кроватку, и не затем, чтобы спать. В последнее время Гука приходилось постоянно притормаживать. Распробовав, наконец, все прелести секса, ему хотелось совершенствоваться и открывать новые грани этой стороны их отношений с Тэхёном… …Их первый настоящий секс получился нежным, неторопливым. Тэ, который был слегка опытнее своего друга, старался, чтобы этот момент запомнился им обоим. Для начала, он, попав в многомесячную кабалу к Хосоку по замещению того на дежурстве по общаге, выпросил у него ключи от его квартиры, в которую Хоби никого не пускал. Ну, это после того, как вся их Бантан — банда устроила там новоселье, чуть не закончившееся сносом стен и незапланированной перепланировкой. Ибо, напившиеся на радостях за своего любимого друга и хёна мемберы, веселились на полную, а тогда еще не парные Ви и Чонгук, вместе с неугомонным Чимином, играли то ли в прятки, то ли в догонялки, то ли просто маялись вечной дурью. Хоби, проснувшись на следующий день и взглянув на все это безобразие сказал, что всех очень любит, но в гости будет звать дозированно и в ограниченном количестве. Тэхён старался придать их самому настоящему свиданию как можно больше романтизма, даже закупил уйму свечек, но потом, справедливо заметил, что воск от этих свечей придется отмывать им самим. Хорошо, что мысль об этом пришла ему в голову на начальном этапе доставки, и он быстро поменял изящные витые свечи на свечи в стаканах, которые не страшно было ставить на любую поверхность. От красоты, открывшейся глазам изумленного Гука, он с минуту не мог оторваться. Обернувшись к Тэ и не скрывая восхищения, он обнял смущенного парня и прошептал: — Какой же ты у меня романтичный, хён. Я прямо растекаюсь в лужицу от такого тебя. Но в скором времени пришлось удивиться самому Тэхёну. Просто его нежно любимый Гук, как оказалось, подошел к их первому разу со всей серьезностью и даже готовился к этой долгожданной ночи, о чем он и сообщил со смущенной улыбкой. — Господи, Гуки, — в очередной раз закрыв лицо ладонями, качал Ви головой. — Ну это же уже невозможно… Хоть раз ты можешь не тренироваться и просто положиться на меня? — Прости, Тэ-Тэ, я же хотел как лучше… Думал, если я буду совсем уж неопытным, то ты… — макнэ не успел договорить, потому что его рот был закрыт решительным и властным поцелуем. Тэхён целовал его жадно, требовательно, забирая весь воздух из легких, не давая возможности опомниться. Он зарылся пальцами в волосы младшего, слегка оттягивая и безостановочно атаковал его рот, посасывая, прикусывая, овладевая. Когда Гук все же смог дышать, Тэ, чувственно погладив его по щеке, проговорил: — Именно это мне в тебе и нравится. Твоя неопытность и в то же время необычайная пылкость. Но давай мы договоримся: все, от начала и до конца, мы будем проходить вместе. Вместе учиться, вместе открывать друг друга, ошибаться и исправлять ошибки. Мы будем просто любить: давать и отдавать, принадлежать и обладать. Вместе дышать и вместе задыхаться от страсти. Давай мы просто будем и все… И он снова поцеловал эти манящие губы, но в этот раз дразняще-медленно, многообещающе и головокружительно. Руки исследовали, надавливали, доводили до дрожи, лишали воли и сводили с ума. И все отступило перед этим неприкрытым желанием, все чувства обострились, давая выход настоящим эмоциям… … — Я буду до самой смерти должен Хосоку… — Голос Гука слегка охрип от стонов и вскриков, которые совсем недавно отражались от стен комнаты. Он обессиленно опустил голову на грудь Ви и счастливо прикрыл глаза. — Хватит и того, что ему должен я, — чуть усмехнувшись, ответил Тэ. — Правда, не до самой смерти. На этот счет я более практичен. — Тэхён-и, — макнэ что-то вырисовывал в районе живота своего парня, — я хотел тебе сказать… — Что, родной? Это впервые прозвучавшее «родной» разлилось внутри Гука теплотой и нежностью. Он зажмурил глаза и сильнее прижался к горячему телу Ви. Ему казалось, что он готов заплакать от накрывшего его счастья. — Гуки, малыш, ты меня задушишь, — шутливо начал протестовать Тэ, но и сам обхватил его руками, притягивая чуть выше, предлагая устроиться на нем. Гук устроился в уютном кольце рук, уткнулся носом где-то в районе ключицы и прошептал, обдавая горячим дыханием кожу любимого: — Я всегда подозревал, что у тебя уже были отношения. И я всегда думал… — макнэ чуть запнулся, но потом все же продолжил. — Если честно, я боялся, что неинтересен тебе. Ну, в плане близости, понимаешь? — Что за глупые мысли? — хён осторожно приподнял голову Чона и слегка погладил большими пальцами его скулы, заглядывая в глаза. — С чего ты это решил? — Ты постоянно оттягивал этот момент, ограничивался поцелуями и ласками. Даже тогда, в машине… — Гук попытался отвести глаза, но его нежно поддели за подбородок, не давая разорвать зрительный контакт. — Я не хотел спешить, — тихо, но уверенно проговорил Тэхён. — Не хотел, чтобы ты пожалел о случившемся. И уж точно не хотел, чтобы наш первый раз был где-то в душе или, упаси Бог, на заднем сидении машины. Он еще немного потянул Чонгука вверх, укладывая рядом с собой. Повернувшись к нему, Тэ погладил его плечо, пробежал кончиками пальцев по груди, сбивая тому дыхание, и нежно коснулся костяшками пальцев гладкой матовой кожи лица. — Я хочу, чтобы ты вспоминал эту ночь, как самое прекрасное, что случилось в твоей жизни. — А ты? — Гук ластился за рукой, словно котенок, слегка прикрыв глаза. — Ты вспоминаешь свой первый раз? У тебя было также? Рука Тэ чуть дрогнула и остановилась. Макнэ не сразу понял, что произошло, но открыв глаза увидел, что его парень смотрит куда-то в сторону, слегка закусив губу. — Я не хотел бы сейчас об этом говорить, — наконец вымолвил он, снова переводя взгляд на Чонгука. — Может когда-нибудь, но не сегодня… — Прости, я сказал что-то не то, — младший перехватил его руку и прижал ее к губам. — Извини, — шептал он, целуя пальцы, — я такой бестактный, такой глупый. Я просто очень люблю тебя. — Это я люблю тебя, — Тэ высвободил свою руку и слегка толкнул макнэ, переворачивая на спину. Он навис над ним, всматриваясь в черные, как ночь, глаза, теряясь в их глубине. — Я даже не могу рассказать, насколько сильно я тебя люблю. Мой Гуки… Его губы коснулись виска макнэ, мазнули по щеке и невесомо накрыли губы. Тэ вложил в это поцелуй всю свою нежность, всю любовь, все месяцы ожидания. Гук запустил пальцы в густые взлохмаченные вихры хёна и отвечал с такой же нежностью и открытостью. Они наконец-то принадлежали друг другу полностью, и осознание этого опьяняло…

***

— Чонгук-и, нет. И тон, и весь вид хёна говорил, что спорить и упрашивать бесполезно. Что-что, а выдержка у Тэхёна была отличная, уж кому, как не Гуку было об этом знать. Как бы сильно не хотел он своего неугомонного крольчонка, он никогда не позволял себе, по его выражению, «разложить его перед камерами». — Запомни: мы никогда не доставим им такого удовольствия. Пусть рисуют в своем воображении все, что они захотят, но наблюдать за тем, как мы занимаемся любовью… — он помахал перед слегка расстроенным лицом Чонгука поднятым вверх указательным пальцем. — Нет, нет и нет. — И что же нам теперь, вечно ключи у друзей клянчить? Или номера снимать? — почти хныкал младший. — А если я тебя вот сейчас хочу… — Я тебя тоже хочу, — Тэ обнял надувшегося макнэ со спины, устроив подбородок на его плече. — До дрожи в коленях, до спазмов в животе. Гук прекрасно понимал, что хён не врет. Близость тел давала ясно понять, что его хотят. Прямо очень сильно хотят. Но… Крепко сжав любимого еще раз, Тэ отошел в сторону и уселся за стол. — Так и будем терпеть? — младший упал спиной поперек кровати, мысленно приказывая возбуждению отступить. — Будем думать, как из всего этого найти выход, — Тэхён изо всех сил старался не поворачиваться назад, чтобы не видеть раскинувшегося на постели парня. Он уже в который раз задумывался о том, что должен взять на себя ответственность за их отношения. Точнее, за их дальнейшее будущее. Как старший, он должен был придумать, что делать в сложившейся ситуации. Его уже пару месяцев преследовала одна мысль, но теперь она просто не давала ему покоя. И похоже, что она была не так уж плоха…

***

…Тэхён молча положил на стол перед буркнувшим что-то на его приветствие макнэ золотой пластиковый прямоугольник с брелоком. Тот, лишь слегка повел бровью, скользнув по названию на ключ-карте. — И что это? Снова отель? — Гук только что не фыркнул от возмущения. Только два дня назад они говорили о том, как неосмотрительно снимать номера, ведь рано или поздно Диспач узнает об этом, и тогда им уже никто не поможет. — Это — твой ключ от квартиры. Завтра принесу второй, от входа в комплекс и пульт от подземной парковки. — Тэ достал из холодильника бутылку с соком, присел на диван и поднял взгляд на ничего не понимающего мелкого. — Опережая кучу ненужных вопросов, сразу сообщу: я купил квартиру. Апартаменты, если быть точным. С очень хорошей системой безопасности, так что мы… — он не успел договорить. — Квартиру?! — Чонгук схватил ключ-карту и, подлетев к сидящему Ви, плюхнулся перед ним на колени. — Ты правда сделал это? — Конечно, — кивнул тот и продолжил со всей серьезностью, на которую был способен. — Я уже взрослый обеспеченный мужчина. Я должен думать о будущем и выгодно вкладывать деньги. Недвижимость, тем более в центре Сеула, вполне надежное и правильное вложение. — Тэхён… Тэ… Мой самый любимый и самый непредсказуемый мембер! Я просто поверить не могу… — Чонгук от радости забыл половину слов. — В то, что я обеспеченный мужчина? Или в то, что теперь у нас есть своя квартира? — приподняв одну бровь, уточнил на всякий случай Ви. — Дай я тебя расцелую, — полез обниматься макнэ, чем вызвал улыбку у своего хёна. Тот и представить не мог, насколько сильно обрадуется всему этому его Гуки. — А когда ты пригласишь меня на новоселье? — Да хоть сегодня, — сквозь смех проговорил Тэ. — Только учти, что там практически нет мебели. — Ничего, я закажу нам огромный матрас. Я в этом профи, — расплылся в довольной улыбке Чонгук… …Они практически сразу переехали в Самсон-дон, где находилось новое жилье Ким Тэхёна. После нескольких, довольно бурных споров с руководством, менеджмент агентства смирился с тем, что он будет жить в своей квартире, и Чонгук время от времени (читай: всегда) будет гостить у друга. Они вместе обсуждали покупку мебели и посуды, темно-серых тяжелых портьер и кучи мягких подушек, создающих вечерами уют светильников и огромного в пол стены телевизора. А еще они занимались любовью. На всех возможных поверхностях их до неприличия большой квартиры. Порой быстро и страстно, но чаще медленно-тягуче, с нарочитым растягиванием взаимных ласк, с доведением партнера до состояния натянутой струны, когда, самое сладостное — услышать стон: «Ну давай же, сейчас» … Они были счастливы не сдерживать себя, не ограничивать время, не выбирать возможности. Казалось, они получили все, о чем мечтали, все, чего так хотели. Их наслаждению и радости не было предела, пока однажды…

***

…Отпуск, внезапно объявленный Биг Хит, был самым настоящим подарком. Мемберы вымотались в насыщенном графике, и отдых был необходим, как глоток свежего воздуха после душной и тесной комнатушки. Чонгук строил кучу планов на совместное ничегонеделание с Тэ. Можно было запереться в квартире и устроить полный расслабон. А можно было уехать к океану, как они давно мечтали. А еще… Да много чего, лишь бы только вместе, только вдвоем. Чон улыбался своим мыслям, скидывая необходимое в сумку, одновременно набирая телефон Ви. Он еще позавчера уехал в общагу, чтобы без спешки обсудить лирику с Намджуном, выслушать его советы, да и вещи надо было обновить. Но телефон не отвечал. Макнэ снова и снова нажимал кнопку вызова, пока, наконец, не услышал шум и веселый голос Тэ. — Чонгук-и! Ты что-то хотел?.. На заднем плане слышался смех и звуки музыки. — Тэхён-и… Я просто хотел сказать, что еду… — Чонгук растерялся и не знал, что и думать. — А что там так шумит? — О!.. — Ви слегка запнулся, но потом наигранно весело продолжил. — У меня тут парни из Вуга. Мы решили отметить премьеру Со Джуна и мое новоселье заодно. Слегка шумим, но без фанатизма. — ТэТэ-а, ну что ты там? — послышался явно подвыпивший голос У Шика. — Иди сюда, мальчик мой, я начинаю скучать. — Я, наверное, тогда останусь дома, — промямлил Чонгук, чувствуя, как от обиды защипало в глазах. — Просто, тебе надо было предупредить, что не ждешь… — Прости, что ты сказал? — практически прокричал в трубку Тэхён. — Тебя плохо слышно. Перезвоню позже… Чонгук обалдело уставился на телефон, из которого понеслись короткие гудки. «Так, все хорошо, — попытался он взять себя в руки. — Это просто его друзья. Что он, не имеет право пригласить друзей? Конечно имеет. В конце концов, это его квартира.» «Но предупредить все же мог, — пропел противный внутренний голос. — Ты же ему не чужой человек. Тем более он знал, что ты должен приехать. И что это за новая фишка с «перезвоню…» В конце концов, он не выдержал и, промаявшись пару часов, вызвал машину. Открыв дверь и проскользнув в квартиру, Чон осмотрелся. В помещении было тихо, похоже, что все давно разошлись. Тогда, почему Тэхён не перезвонил? Чонгук неспеша переходил из одной комнаты в другую, отмечая оставленный беспорядок и качая головой. Нехилая им предстоит завтра уборка! Добравшись до спальни, он заглянул в приоткрытую дверь и застыл на пороге. На широком, заказанном им, Гуком, матрасе, сплетя ноги и обнимаясь, спали двое. В неясном свете, падающем из незашторенного окна, он разглядел точеное лицо Тэхёна. Его ресницы чуть подрагивали во сне, на лоб упала прядь волос. И этим самым лбом он упирался в плечо У Шика. Тот слегка пошевелился и сильнее притянул за талию Ви. В глазах у Чонгука все закружилось, ноги будто сами развернули его, унося прочь. Захлопнув за собой дверь, он сполз по ней спиной и крепко зажмурился, не давая выхода рвущимся на волю слезам. Он до боли сжимал в руках сумку, так, что пальцы онемели, а на закрытых веках искрился въевшийся рисунок спавших друзей. Чонгук рвано всхлипнул, тут же заткнув рот кулаком, сжимая зубами костяшки. Нет! Этого просто не может быть! Но снова и снова, как в заезженной кассете, перед ним мелькали картинки увиденного минутами ранее… Гук не помнил, как добрался домой. Расстроенный, он бросился на кровать и проворочался почти до утра, внутренне споря сам с собой. Когда на кухне послышались первые шорохи, он, вынырнув из поверхностного сна, вышел из комнаты, нахохлившийся и сонный. — Утречка, — буркнул он уставившемуся на него Хосоку. — И тебе не хворать, — протянул тот, оглядывая его с головы до ног. — А ты что такой помятый? — Спал плохо, — буркнул младший, заваривая себе кофе. — Скажи уж, совсем не спал, — хён протянул ему тарелку с сэндвичами. — Так, ну-ка, выкладывай, что случилось? — Да с чего ты… — начал было Гук, но вся тяжесть ночи, весь ужас произошедшего навалился одним махом, и он разом упал на стул, роняя голову на сложенные руки и захлебываясь прорвавшимися, наконец, слезами. — Тэ… — сквозь рыдания только и смог разобрать Хоби. — Он… Мне… А я… — Гуки, — встревоженно касаясь плеча младшего проговорил хён. — Я не понимаю. Что с Тэ? — Не что, — макнэ поднял заплаканное лицо, — а кто. Он там с У Шиком… — Ох!.. — старший прикрыл рот ладонью, пораженный услышанным. — Да нет же. Ты, наверное, что-то не так понял… — начал он. — Они там спали. Обнимались, как самая сладкая парочка! — слезы не переставая текли из чонгуковых глаз. — Я их видел, понимаешь, хён? — Так! Ну-ка, прекращай истерику! — Хосок все же смог взять себя в руки и начать здраво мыслить. — Мало ли, что ты там видел. Ты с Чимином тоже в обнимку не раз спал. И что теперь? — Ничего, — всхлипнув, проговорил Чон. — Вот именно, — хён строго посмотрел на макнэ. — Нечего тут из мухи слона делать. Вот проснется Тэ, все у него узнаешь. Уверен, что у него есть вполне разумное объяснение…

***

… Сквозь тяжелую, никак не отпускающую пелену сна, Чонгуку слышалось тихое постукивание и неясный гул. Он с трудом разлепил глаза, выныривая, наконец, из странного страшно-реального сна, где Тэхён сплетался в бесстыже-сексуальном танце с кем-то неясным, не имеющим лица. Ощущения возвращались с осознанием того, что его телефон гудел на беззвучном толкаясь и стуча в основание настольной лампы. Кто-то настойчиво желал общения. Которого также настойчиво не хотел Чонгук. Но смартфон с жутким упрямством продолжал гудеть и толкаться в холодное железо. Замолкал и начинал снова. Смирившись с неизбежным, Чон со вздохом взял телефон в руки, чтобы со стоном опустить голову. Тэхён… Уже целая куча пропущенных вызовов, а мигающая иконка красноречиво говорила о непрочитанных сообщениях. Все происходящее раздражало. Что такого мог рассказать ему Тэ после того, что он видел вчера. Сбросив входящий, Чонгук зарылся головой под подушку, но услышал решительный стук в дверь. Он только хотел ответить отказом, как дверь отворилась, являя ему раздражающе-бодрого хёна, все еще прижимающего к уху телефон. От встречи с этими теплыми, как растопленный шоколад, глазами, что-то легко толкнулось в затылок, лишая возможности думать, а тяжелый сгусток скрутился внизу живота, заставляя податься вперед. Боже, ну почему он всегда так действует на Гука?.. Тем временем Ви, войдя в комнату, по-хозяйски завалился на кровать рядом с Чонгуком, подперев голову согнутой в локте рукой. — Привет, — бархатисто проговорил он. — А что у нас случилось? Младший неопределенно хмыкнул, продолжая бороться с желанием прижать к себе и никуда не отпускать. С ужасом, он поймал себя на мысли, что увиденный сон, несмотря на его неоднозначность, нехило так подзавёл. А тут еще это, вечно тактильное чудо! Вот уже и пальчиками по щеке, и волосы со лба, и вроде бы случайно, за мочку уха… — Почему мой кролик не пришел домой? — ласково, как будто, так и надо. Вопрос подействовал, как ведро с ледяной водой. Снова перед глазами вспыхнул слайд с двумя обнявшимися телами, тут же пронеслась в голове бессонная ночь и разговор с Хоби. Гук отклонился назад, желая прервать контакт. — Ты что, обиделся, что я не перезвонил? — до Тэхёна начало доходить, что с его макнэ что-то не так. — Ну прости, мы просто заговорились, а потом… — Меня не приглашали, — зло выплюнул Чонгук, садясь и спуская ноги на пол. — Тебе не нужны приглашения, Чонгука. Это такой же твой дом, как и мой, — Тэ непонимающе смотрел на напряженную спину младшего. — Наверное, кролик не хотел мешать… — Ты бы и не помешал, — все еще непонимающе проговорил Ви, приводя в действие еще один спускной механизм. — Ого! — горько усмехнулся Чон, проводя ладонью по лицу. — Не находишь, что нам еще рановато для тройничка? Или тебе уже приелось и захотелось разнообразия? — Какого тройничка? — Тэ сел, скрестив по привычке ноги. — Тебе что, сон плохой приснился? Что за хрень ты несешь? Упоминание о сне окончательно разрушило границы между реальностями. Гука снесло с кровати. Он резко обернулся и, сверкая чернотой глаз, прошипел: — Хрень? Это ты мне скажи, что за хрень была вчера ночью? Что ты устроил? — Я же говорил тебе, что ко мне пришли друзья, — Тэхён смотрел на плюющегося ядом макнэ и никак не врубался в происходящее. — Да, мы немного перебрали и подзадержались, но это не повод… — А кто повод? Может твой обожаемый У Шик? — казалось, что младший превратился в грозовую тучу, настолько он тяжел и черен в своем гневе. — У Шик? А он-то тут причем? — Тэхён! — парень вскинул голову и зажмурил глаза. — Имей смелость признаться. Не заставляй меня тыкать тебя носом в твое дерьмо. — Да в чем я должен признаваться?! — не выдержал Тэ. — Ты провел ночь с У Шиком! И не делай такое лицо. Я. Вас. Видел, — с расстановкой, выплевывая каждое слово. — Я что?.. — брови старшего поднялись максимально высоко. — Ты охренел, макнеша? — Все, с меня хватит! — Чонгук заметался по комнате, не зная, куда себя деть. — Ты даже не можешь признать очевидное. Не хочешь признавать то, что я видел своими глазами. Обалдевший от таких обвинений Тэхён еще немного посидел, приходя в себя. Потом он возник на пути носившегося по комнате торнадо, схватив того за плечи и несколько раз хорошенько встряхнув. — Гуки, малыш, ты что — ревнуешь? — заглядывая в лицо и пряча улыбку, поинтересовался хён. Он попытался привлечь парня к себе, но тот упрямо выставил вперед руки. — Признайся, не надо меня жалеть. — Признаюсь, — кивнув, согласился Тэ. — Я вчера напился и расчувствовался перед друзьями. Рассказал, как сильно тебя люблю, и как не уверен, что правильно поступаю, пользуясь нашей отрезанностью от остального мира. Что возможно, будь мы в более социальной среде, ты никогда не обратил бы на меня внимание. И возможно… — он слегка замялся, но потом решительно посмотрел прямо в глаза Гука. — Возможно, я совратил тебя. — И твои друзья так расчувствовались, что… — Они просто спокойно со мной поговорили, — устало вздохнул Тэхён. — Объяснили, что никто никого не может принудить, что они всегда замечали, какие между нами летали флюиды, и что наша закрытость от мира никак не повлияла на наши отношения… Ну, это приврали, конечно, — он слегка пожал плечами. — Короче, утешили, как могли. А У Шик… Он просто уложил меня спать. Потому, что я собирался подорваться к тебе. — Ты сейчас все это придумал или заранее? — Гуки, послушай… — Не хочу! Все твои оправдания просто чушь собачья… — в глазах Чона плескались слезы и он не собирался сдаваться так быстро. Но он не учел того, что у Ви последние два дня и ночь выдались тоже не сахар. — Чушь?.. Ты что, действительно решил, что я тебе изменил? — Тэ сжал запястья макнэ. — Поверил, что это возможно? Ты серьезно? — Да у меня в глазах все поплыло, когда я вас увидел. Смотрел и не верил, — Гук горько усмехнулся. — Но факты, знаешь ли, упрямая вещь… — Факты значит… Хён опустил руки и отступил на пару шагов. — Если ты думаешь, что я могу поступить так, как нарисовало твое больное воображение, если мог допустить саму мысль, что я предам тебя, значит, ты совсем меня не знаешь и абсолютно мне не доверяешь. Видимо, наша любовь для тебя ничто, раз ты считаешь меня последней шлюхой, которой все равно — где и с кем, — Ви отвернулся, чуть прикрыв глаза, пряча наворачивающиеся слезы. — Я приехал, чтобы позвать тебя с собой, на Чеджу. Но теперь вижу, что тебя это не интересует. Он аккуратно обошел стоявшего посреди комнаты Гука. Взявшись за ручку двери, он замер и, не оборачиваясь, произнес: — Не думаю, что твое мнение обо мне каким-то образом поменяется, но если вдруг… Ты знаешь, где меня найти. Хотя, — он слегка пожал плечами, — даже не знаю, стоит ли нам все это продолжать…

***

…В общежитии было непривычно тихо и пусто. Все мемберы разъехались, каждый по своим делам, только Чонгук слонялся по отзывающимся эхом комнатам. Первые несколько дней он просто пытался спать, и у него даже немного получалось, но потом, привыкшая к бурной деятельности натура вытолкала Чона в студию. Он решил, что пришла пора написать песню. Может и не одну. На помощь ему пришла одна из менеджеров, а потом он позвонил своим друзьям из 97 лайна. Работа над песней и общение с друзьями на неделю отвлекли Гука от мыслей о Тэхёне. Он, конечно же, вспоминал его ночами, когда беспокойно ворочался, стараясь уснуть, но каждый раз вспоминал слова, которые Тэ произнес перед уходом. «Стоит ли нам все это продолжать»… Вся сущность Чонгука разрывалась между желанием все бросить, стартануть к Ви, и гложущей тоской и жалостью к себе, брошенному, позабытому. Прошла еще неделя, а Тэхён лишь пару раз появился в инстаграм, чтобы залить несколько фото со словами о каком-то исцелении, которым он занимался все это время. Гуку даже не хотелось думать, что исцеляется он от него. Мысль, что его хён сейчас, возможно, делает все, чтобы с корнем вырвать его, Чонгука, из своего сердца, совсем не добавляла покоя. Скорее наоборот. Хотелось улететь на Чеджу, чтобы, наплевав на все, сгрести хёна в охапку, утащить куда-нибудь в неприметный отель и днем и ночью доказывать, что продолжать стоит… …На его день рождения Тэ поздравил его последним, уже поздно вечером. Никаких пожеланий и дурачеств. Просто фото и дежурное «с днем рождения». Всю ночь после этого Чонгук проревел в комнате Ви, зарывшись носом в его подушку, вдыхая уже почти выветрившийся запах его туалетной воды, до боли в теле скучая и каждой клеточкой желая оказаться рядом со своим парнем. Чтобы отвлечься, Гук решил набить давно задуманное тату, но даже тут его ждало воспоминание, как на его самом первом сеансе Тэ держал его за запястье и дурачился, пытаясь отвлечь от неприятного ощущения в руке…

***

…Приезд мемберов был очень даже кстати. Чону не терпелось услышать оценку его самостоятельно написанной песни, которую он уже частично успел выложить на Виверс. Но разговор принял совсем не то направление, которое он ожидал. — А расскажи-ка нам, дорогой наш макнешечка, что у нас тут опять происходит, — чуть ли не с порога начал Юнги. — Какого такого фига ты стираешь паркет в нашей общаге, пока Тэ прохлаждается на солнышке в компании друзей? — У нас оказались несколько разные планы, — отводя взгляд в сторону пробормотал Гук. Мин чуть наклонился, заглядывая под нависшую челку и с досадой хлопнул себя по коленям. — Ну, точно! Как я и думал, — он вытянул руку, указывая Намджуну на младшего. — Поругались! Да ну, мать вашу… Их что, совсем одних оставить нельзя? — Не матерись, — строго шикнул на него Джун. Потом, обращаясь к макнэ, поинтересовался: — Что на этот раз? — Он мне изменил… — вздохнул Гук, но увидев, как разом вытянулись лица старших, поспешно добавил: — Ну, или мне так показалось. Я уже не совсем уверен, — закончил он почти шепотом. — Ты, мелкий, совсем? От любви, свалившейся на твою неокрепшую, в психологическом плане, головушку, того, кукушечка поехала? — Юнги плюхнулся на диван и смерил переминающегося с ноги на ногу Чонгука оценивающим взглядом. — Ты дорам пересмотрел? — Чего сразу поехала-то, — попытался возразить Чон, но его снова перебили нетерпеливым жестом. — Так, давай разбираться. Это что же такого должно было произойти, где же ты, кролик облезлый, накосячил, что Ви тебе вдруг решил изменить. Ви, который за тебя готов стеной встать, который любому рот заткнет, кто в твою сторону хоть какую-то критику направит. — И ничего не облезлый, — снова пробурчал Гук. — И не косячил я. — И с кем, позволь тебя спросить? — все также не унимался Юнги. — Ведь ты, насколько я понимаю, даже знаешь соучастника сего действия. — У Шик, — тихо ответил младший, снова вспоминая самый ужасный в его жизни вечер. — У Шик? Правда? — хён даже подпрыгнул на диване. — А Со Джун не участвовал, не? Может он тоже где-то там был, ты не разглядел просто? — Ты чего набросился на парня? — заступился за него Намджун. — Не видишь, на нем и так лица нет. Видно же, что он переживает, ревнует в конце концов. — Ревнует? Это хорошо, это понятно, — распалялся все больше Юнги. — А к нам не ревнуешь, нет? Ну ко мне там, или к Джину, когда они обжимаются? Во, точно! К Чимину! Они же ведь так любят по обниматься, по тискаться… — К вам — нет, — твердо покачал головой Чонгук. — Вы же другое дело, вы — семья… — А Вуга ему кто? Хрен на постном масле? Они же для него тоже семья, остолоп ты макнешный! — Да ты не понимаешь ничего! Не знаешь, как мне хреново было, когда я их в постели увидел! — не выдержал вконец расстроенный Чон. — Я приехал, а они там спят! Спят и обнимаются, жмутся друг к другу, только что не целуются… — А еще что делали? Ну, кроме того, что спали и обнимались? — Я… Не знаю, не смотрел дальше. Мне и этого было достаточно, — прошипел младший. — Думаешь, приятно мне было, чтобы еще стоять и ждать, чего они там еще делать будут и как, в каких позах. Мне, знаешь ли, и одной достаточно было… — Ты сейчас ведешь себя, как недотраханная сука! — усмехнулся Юнги. — Прости, что? Недотраханная с.? — Чонгук задохнулся от возмущения. — Вот сейчас было грубо, — резко вклинился Джун. — Это выглядит именно так, — Юнги даже и не думал извиняться. — Надо бы подбросить Тэхёну мысль, что ему пора использовать тебя более жестко. А то ведь наверняка достал со своей нежностью… — Мин! — полетело в него с двух сторон. — Что? — он посмотрел на лидера. — Вот скажи, это нормально — ревновать на пустом месте. И к кому? К лучшему другу! Скажи, — он резко повернулся к макнэ, — ты настолько не уверен в себе? У вас что, проблемы в постели? — Да нет у нас никаких… — на автомате начал было Чонгук, но тут же с раздражением зашипел. — Какое вообще тебе дело… — Да задолбали вы уже! — Шуга вскочил и начал носиться по комнате. — То вы любите, то не любите. То задушить друг друга готовы, то рыдаете на пару. Можете вы уже любить как-то спокойнее, уравновешеннее что ли? Ну, чтобы и вам хорошо было и окружающим? — Любить? — всхлипнул вдруг макнэ. — Едрить колотить! — Мин остановился перед младшим скрестив руки на груди. — Мне что, каждый раз вам письма писать, чтоб вы понимали, что друг без друга никак? — Никак, — кивнул Гук, стряхивая набежавшие слезы. — Совсем никак, хён. Знаешь, как я по нему скучаю? Мне кажется, я всего себя изнутри выжег за эти недели. Ничего не осталось, оболочка одна. И сердце, которое того гляди разорвется. — Недели? — Юнги вдруг шагнул к нему и обнял, поглаживая по затылку. — Как же ты столько вытерпел, крольчонок? Он продолжал ласково гладить младшего, пытаясь успокоить его и самому успокоиться. — Ты не нам все это должен говорить, — их лидер подошел и положил руку на плечо Чонгука, — а ему. Уверен, Тэхёну сейчас очень непросто. Ты же для него все: свет, воздух, вода. Жизнь, одним словом. А ты ему про измену… Да он себя морально уничтожит, если просто подумает о таком. — Он там исцеляется, — проскулил младший. — От меня, наверное. — А ты ждешь, пока совсем исцелится? — слегка улыбнулся Джун. — Долго будешь ждать… — Я?.. Нет… — Гук вдруг вскинул голову. — Мне надо… Да. Точно! Что это я… Я же знаю… Он вдруг рванул в комнату, что-то причитая под нос. — Ох уж эти макнехи… — Юнги упал на диван, держась за сердце. — Они точно нас седыми раньше времени сделают. Намджун согласно кивнул и потянулся за планшетом, чтобы записать кое-какие, пришедшие в ходе всего этого, мысли. — Кстати! — на пороге снова возник Чонгук, засовывающий в рюкзак несессер. — А вы телефон Со Джуна или У Шика не знаете? Ну, случайно… А то Тэхён недоступен…

***

…Небо едва окрасилось слегка розовым, плавно переходящим в сиреневый, а потом размыто-синий. Еще не было видно солнца, но его первые лучи уже подкрашивали край океана золотистыми всполохами. Прекрасная, сказочная картина, которую невозможно предать никакими словами или красками. Двое парней, сплетясь в единое целое, не могли насмотреться на все это великолепие. Это было их самое любимое время суток. Как много рассветов уже было встречено вместе, как много еще будет. Тэхён еще крепче прижал к себе младшего и развернувшись, расположил его сверху, освобождая руки, которые тут же стали слегка поглаживать разомлевшего и немного уставшего от ночного марафона Гука. …С нежной улыбкой он вспомнил, как тот неожиданно появился на пирсе, куда пришвартовалась их яхта, и как загадочно улыбались друзья, смотря на то, как эти двое шли навстречу друг другу, словно в замедленной съемке. По лицу, по горящим глазам Чонгука было все понятно без слов. Приблизившись, он рвано вдохнул, втягивая знакомый запах, принесенный дуновением ветра. Такой родной и такой любимый. Тэ вытянул вперед руку и невесомо коснулся темных кругов, которые залегли под любимыми глазами. Он вглядывался в каждый сантиметр лица, словно ища в нем отголоски последнего разговора, но облегченно выдохнул, видя лишь льющийся наружу свет. — Чонгука, как же долго я тебя ждал, — прошептал он, прижимая к себе улыбающегося парня. — Три недели и пять дней, — его шею обдало горячим дыханием. — Нет, — он чуть повернулся и коснулся губами пульсирующего виска. — Как же долго я тебя ждал… …Гук немного поерзал, устраиваясь поудобнее и пару раз вздохнул. Тэ уже знал, что это означает. Его малыш что-то хотел ему сказать, но пока не решался. Он легонько поцеловал Чона в затылок, словно призывая ничего не бояться. И тот понял этот молчаливый призыв. — Знаешь, я вот все думаю: чем я тебя заслужил. — Ну, дай-ка подумать… — Ви в задумчивости приподнял бровь, а потом продолжил с улыбкой. — Ты же у нас золото, а не макнэ. Может быть этим? — Нет, ну я серьезно. Вот ты никогда об этом не думал? — Думал, конечно, — он слегка помолчал и продолжил уже без шуток. — Только ты неправильно говоришь. Не ты заслужил. Мы друг друга заслужили. Даже не так. Я думаю, что мы должны были встретиться. — Должны? Как это? — Чонгук приподнял голову и с удивлением всмотрелся в лицо Ви. — Ну вот сам подумай. Каков процент что такой, как я, найдет свою любовь в закрытом пространстве бантанской общаги, без всякой возможности общения с внешним миром? — Что значит «такой, как ты»? — в тоне младшего послышалось возмущение. — Ты же понимаешь, что я имею в виду, — со вздохом ответил хён. — И понимать не хочу, — макнэ резко скатился со своего парня и сел, натянув на себя покрывало и поджав под себя ноги. — И тебе запрещаю говорить о себе такое! Ты же даже не представляешь, какой ты необыкновенный… Да ты же не из этого мира, Тэ! Ты как будто спустился со звезды! И даже никогда не смей думать о себе в каком-то плохом ключе, слышишь? — Конечно, радость моя, — разнежено потягиваясь согласился тот. — Если ты так меня просишь… Но я хотел сказать, не об этом. Ты никогда не чувствовал, что нас как будто вели друг к другу? Как будто уже давно, еще в нашем детстве, небеса решили, что мы должны быть вместе. Гук слушал, открыв широко глаза и приоткрыв рот. — Я совсем не собирался становиться айдолом и в агентство попал случайно. Ты ходил на разные прослушивания, и предложения были разные, но остановился на этом. Я впервые влюбился не в тебя, а в твой голос. И ты мог вообще не реагировать на мои закидоны, а попросту послать меня. На этом все бы и закончилось скорее всего. Ну, были бы просто друзьями… — Нет, этого не могло быть. Я бы все равно влюбился в тебя. Понимаешь, это как будто сильнее меня. Как будто у тебя магнит где-то здесь, — Гук положил руку на грудь Тэ. — И меня просто тянуло каждый раз оказаться рядом. — Как бы пафосно это не звучало, но нас будто соединил кто-то свыше. Я просто не могу найти другого объяснения всем неслучайным случайностям, случившимся за последние несколько лет… …Они потом еще много говорили о загадках вселенной, о причудах природы и еще о чем-то, не таком важном, но, несомненно, интересном. А еще любили друг друга нежно и страстно, как и говорил когда-то Ви, заново открывая друг друга.