Иллюзорна мгла. Часть четвертая. Тропами Забвения

      Холод тяжелых кандалов опустился на мои запястья. Потом на голову надели холщовый мешок и рывком вздернули на ноги.       – Отпустите её! – в темноте раздался голос Эрандура. Где-то рядом, совсем близко, но в то же время недосягаемо далеко. Никто не ответил.       Меня крепко держали под руки двое, несмотря на то что я была скована. В моем теле осталась только слабость, и казалось, что вот-вот меня ударят. Чтобы защититься, я принялась творить Эбонитовую плоть, но знакомое, отточенное до совершенства заклинание не получилось. Магия перестала подчиняться мне, что-то извне блокировало мои способности.       – Что происходит? Отпустите! Вы меня с кем-то путаете! – попыталась разыграть непонимание, но это и с Братьями Бури когда-то не сработало, а талморцы и подавно знали, кого ищут.       И вдруг меня резко дернуло с места и подбросило вверх. Снова перемещение или мы куда-то летим? При этом хватка держащих меня стражей не ослабла, поэтому когда всё так же внезапно остановилось, они не позволили мне упасть.       Под ногами было что-то твердое, возможно каменный пол. Меня подтолкнули в спину и куда-то повели. Я решила, что нужно прислушиваться к окружающим звукам, раз уж ничего не вижу из-за треклятого мешка. Теперь главное, сохранять спокойствие и играть святую невинность ровно столько, насколько хватит моих сил. Или согласиться на все их условия, чтобы мы с Эрандуром не пострадали. С нас хватит!       Рядом, с обеих сторон, слышались только мерные четкие шаги конвоирующих меня эльфов и гулкое эхо. Я волочила ослабшие ноги за ними, чтобы не упасть, но даже когда оступилась, то талморцы удержали меня. Откуда-то раздался короткий и хриплый стон, преисполненный страдания и боли. Голос был похож на мужской. Сквозь плотную ткань холщового мешка пробивался запах крови и нечистот. Послышался звон цепей, нагоняющий ещё больший ужас.       «Все очень плохо!» – подумалось мне, и в этот самый момент я приняла твердое решение не сопротивляться и по возможности попробовать договориться. И пусть изначально мне не хотелось заключать никаких сделок с Талмором, но я не могла допустить, чтобы Эрандур пострадал.       – Иди вперед! – с моей головы грубо сорвали мешок и втолкнули меня в тесную пустую камеру. Здесь не было ни лежака, ни соломы, ни цепей, только пустая бадья в углу.       Как только я смогла нормально дышать, то характерные запахи пыточной с удвоенной силой ударили в нос. Уже это могло выбить из колеи и заставить серьёзно занервничать.       Я послушно зашла в камеру и повернулась к эльфам, запирающим решетку на замок. Они даже не смотрели на меня.       – А когда я смогу поговорить с Эленвен? – решив не тратить время попусту, пока не стало ещё хуже, со всей своей имперской деликатностью я намекнула на готовность заключить сделку.       Но солдаты Талмора ничего не ответили. Заперли замок и молча ушли, оставив меня терзаться догадками и страхами.       В который раз я уже в заключении? Третий? Нет, это не считается, я не нарушала закона, если, конечно, не считать этой истории с Сангвином…       Сердце взволнованно заколотилось. А где же Эрандур? Да, весьма в духе Талмора разделить нас и держать в неведении о судьбе друг друга. Это точно повлияет на нашу сговорчивость. На мою, например, влияло прямо сейчас. Я опустилась на колени и вспомнила слова Ворстага, что жрец стал рычагом давления на меня. И только теперь ощутила настоящий страх, овладевший мной после того, как миновала первоначальная растерянность.       Я подошла к решетке и ухватилась за прутья. Попробовала просунуть между ними голову или как-то осмотреться. Голова не пролезала, но можно было изловчиться и встать боком, чтобы одним глазом окинуть пространство, в котором меня заточили. Направо простирался длинный темный коридор, освещаемый парой тусклых факелов, висящих в креплениях на стене. Жутко чернели зарешеченные прямоугольники камер – то ли пустых, то ли с такими же неудачниками, как я. Подальше – выход отсюда, деревянная дверь, возле которой высокая статная фигура талморца, золотым истуканом замершего у стены. Слева открывался вполне «живописный» вид на пыточную камеру, выглядящую так, словно у художника, рисовавшего этот ужас осталась только багровая краска. Узкая клеть, на цепи висящая под потолком. Внутри труп, источающий слабый запах мертвечины. Я видела только его свисающие ноги. Готова была поспорить, что его оставили здесь специально. У стены полустоял на согнутых ногах прикованный пленник с седой косматой головой, израненный, покрытый шрамами и свежими ранами, изможденный и обессиленный. Его запястья удерживали скобы, приделанные к стене. Из одежды на нем были только грязные грубо сшитые штаны, со следами крови и нечистот.       Позвать его? Поговорить? Я ещё раз посмотрела на талморца в другом конце коридора. Нет, не получится, страж услышит, не стоит и пытаться. Любопытство и волнение сжигали меня изнутри. Я снова села, но пол был очень холодный и скоро мне опять пришлось подняться и ходить по камере туда-сюда.       Тишина давила на уши, а через некоторое время желудок напомнил о себе тихим урчанием. Но что-то подсказывало, что тут даже заплесневелого хлеба, как в шахте Сидна, не дают. И именно в этот момент я по-настоящему занервничала.       Со стороны пыточной раздался стон пришедшего в себя пленника.       – Воды… – прохрипел он. Я подошла к прутьям клетки, чтобы посмотреть, и пересеклась с мужчиной взглядами. Судя по виду пленника, он находился здесь очень давно. Лицо сделалось осунувшимся, вытянутым, серым, почти как у данмера, но мужчина был нордом. Вместо одного глаза только кровавое месиво. Интересно, кто он такой, зачем его тут держат и что хотят узнать, если подвергают таким пыткам?       Талморец в конце коридора на просьбу не реагировал и не отвечал. Я тоже ничем помочь не могла.       – Нам конец… – простонал пленник и опустил голову.       Я в этом даже не сомневалась, но до последнего не верила, что всё может так закончиться. Снова села на пол, но на сей раз постелив себе накидку от одеяний архимага. Все равно было очень холодно. Чтобы скоротать время принялась разглядывать слабо поблескивающие кандалы. Поняла, что это не простые железки, а зачарованные, поэтому мне и не удалось сотворить Эбонитовую плоть. Вероятно, они и блокировали мою магию. Я точно знала, что подобные заклинания существуют. Что-то на манер Безмолвия.       Время словно остановилось, и скоро я решила, что сидеть молча на ледяных камнях тоже не выход. Что бы мне ни уготовили проклятые талморцы, ничего не произойдет раньше, чем они распланировали, и до той поры придется как-то успокоиться и действовать. Но как?       Я подошла к решетке и позвала пленника:       – Эй! Ты кто?       Он поднял голову и безразлично взглянул на меня. Словно не поверил, что я существую.       – Меня зовут Джулия… Я…       – Тишина! – голос стража прокатился по коридору. Ну да, я так сразу и поняла, что познакомиться с соседом по несчастью мне никто не даст.       – Я Торальд из рода Серых Грив! – выкрикнул он со злобной отчаянной радостью. – И этим остроухим ублюдкам не сломить мой дух!       Норд захохотал как безумный, а я отошла от решетки подальше. Серые Гривы – уважаемая семья в Вайтране, которая изначально поддерживала Ульфрика в войне. Талморец остался на своем посту, видимо, пресечение общения между пленниками в его обязанности не входило.       И всё равно дело плохо. Эрандура так и не привели, поэтому я сделала вывод, что его будут держать в другом месте. От холода подземелья становилось не по себе. Ноги и руки мерзли, а согреться пламенем не получалось – магия пульсировала внутри меня, но действительно перестала слушаться, не выходило создать даже крошечный огонек или свет.       – Проклятые железки! – я тщетно попыталась высвободить руки, но только зря цепями позвенела. Привлекла внимание, и талморец тут же появился у моей решетки.       – Никаких разговоров! – сказал он ледяным тоном и прошелся до пыточной. Общаться с ним было также бессмысленно, как разговаривать с окружающими камнями – приказа этот эльф не нарушит.       – Сообщите обо мне Эленвен или Ондолемару! Я хочу поговорить с ними! – от моих настойчивых просьб не было никакого толка. Снова проигнорировали.       Я продолжила ждать, потеряв счет времени. Голод усиливался, а никакой еды не принесли.       – И не принесут! – убедила я себя и решила как-нибудь устроиться, чтобы поспать. Из-за холода ничего не получалось. Я кое-как завернулась в накидку и закрыла глаза, но у решетки снова возник талморец и ударил по прутьям. Спать, видимо, тоже нельзя. И это уже проблема. Даже в шахте Сидна давали отдохнуть рабочим. Впрочем, там нужно было непрерывно добывать руду, а здесь… Они попытаются сломить мой дух, чтобы я согласилась сотрудничать, и кажется, будут делать это довольно долго и методично.       – Может быть, вы отведете меня к… Эленвен? – рискнула снова спросить я. – Мы с ней знакомы, и мне хотелось бы обсудить с эмиссаром это недоразумение…       Талморец посмотрел на меня, промолчал и вернулся на свой пост. Сон точно как рукой сняло, теперь хотелось и есть, и пить. Сколько же прошло времени, пока я мечусь по этой тесной камере, не ведая собственной участи и судьбы Эрандура?       Сменилась стража. Сквозь решетку бросили красное яблоко с помятым боком, поставили кружку воды. Торальда тоже напоили и покормили, не освобождая от оков.       Я съела яблоко вместе с косточками и веточкой. Сытость, конечно, не наступила, но немного успокоила меня. Раз подкармливают, пусть и скудно, значит, ещё нужна живой. Я снова свернулась на накидке и попробовала уснуть, по решетке ударил талморец, и я снова вскочила.       Это начинало раздражать.       В полудреме я села и привалилась к стене, от холода уже тянуло низ живота. Дверь талморских застенков отворилась, пришел юстициар – не тот, что схватил нас. Этот выглядел усталым и… старым, хотя по лицу альтмера порой бывает непросто определить возраст эльфа. Его глаза блестели как расплавленное золото. Он заглянул в мою клетку, наградив меня холодным и даже безучастным взглядом.       – Где Эрандур? – спросила у него, подавшись вперед. Ответа не последовало. Юстициар дошел до пыточной, где находился Торальд.       – Итак, продолжим, – сухо обратился он к пленному норду. – Вы знаете, где находятся святилища Талоса. Где они?       За дознавателем прошел солдат, несущий в руках какой-то сверток. Я решила поумерить своё любопытство и осталась на месте, но прислушалась.       – Катись в Обливион! Я уже всё сказал тебе, желтоглазая тварь!       – Меня интересуют имена жрецов и проповедников, – монотонным голосом продолжал юстициар.       – Спроси еще раз, – не ломался норд. Мне бы такую стойкость. Потом тишина застенков взорвалась воплями боли. Запахло паленой плотью, и меня затошнило. Крики Торальда оглушили меня, и звучали они довольно долго, пока он, по всей видимости, не потерял сознание.       – Вылечи его, – раздалась команда юстициара. В пыточных тихо зазвенели целительные чары, я втянула голову в плечи. Понятно, почему он до сих пор жив…       – Продолжаем...       – Ублюдок… – прохрипел Торальд.       – Ваша мать, Фрейлия Серая Грива, поклоняется Талосу?       Звук плевка. И снова крик. Долгий, болезненный, срывающийся на кашель.       Я зажала ладонями уши и уткнулась носом в цепь кандалов, которая оказалась перед моим лицом. Если бы я только могла сорвать с себя эти проклятые оковы… Тогда!..       Крики Торальда не давали мне ни уснуть, ни успокоиться. Потом наступила тишина, а дознаватели ушли, даже не взглянув в мою сторону. Видимо, прошло довольно много времени. Я вроде бы задремала, но у моей камеры снова возник талморец и со всей силы ударил по решетке несколько раз. У него в руке было что-то металлическое, и звук получился очень громким и гулким, как звон колокола.       Задумка стала мне ясна, но от понимания происходящего вокруг стало только хуже. Я решила просто игнорировать эти звуки и отвернулась, но увидев мою спину, эльф открыл камеру, зашел внутрь и пнул меня между лопаток.       – Не спать! – рявкнул он.       – Я не сплю, просто прилегла…       – Встать! Смотри мне в глаза! Иначе отправишься в каменный мешок! – он замахнулся, но удара не последовало. Как хотелось накинуться на него, задушить этими самыми кандалами… Только больше не было сил, хотелось спать, а приходилось стоять и бороться с собой.       Талморец ушел. Я пару минут постояла, но снова рухнула на свое импровизированное ложе. Уснуть толком не получалось, поэтому через какое-то время я вновь поднялась, шаталась по камере и посматривала, не пришел ли в себя Торальд. От усталости разум погрузился в полубредовое состояние, не понимающее сон вокруг или явь.       – Не спать! – голос талморца прозвучал, как только я вновь прилегла. – Встать!       Удар. Но стало всё равно. Можешь меня убить, скотина! Я на некоторое время перестала понимать, где нахожусь и что со мной происходит.       Крики Торальда, запах мочи и мертвечины. Сквозь прутья кинули еще одно яблоко. Поставили кружку воды. Я лежала и не реагировала.       – Где Эрандур? Когда мне разрешат поговорить с Эленвен?       – Не спать! Вставай!       Клянусь, когда я выберусь отсюда, то убью этого стража. Он умрет стоя.       Удары по решетке, как по моей голове. Сколько раз он меня уже будил? Десять? Двадцать? Надо поесть. Проглотила яблоко, давясь кусками и зернами. Выпила воду. Легла.       – Не спать! Вставай!       – Да что вам нужно?! Просто позовите Эленвен! Я хочу с ней поговорить! – говорила сквозь сон и получила пинок. Тело устало реагировать на это и безвольно лежало на полу, кажущемся теплым и вполне удобным.       Ледяная мокрая пощечина ударила мне по лицу. В ноздри и в рот залилась соленая противная вода. Ловя ртом воздух, я вскочила, увидев перед собой альтмера с пустой бадьей.       – Не спать! – крикнул он, встряхнув меня за шиворот.       Я зарычала от бессилия и кинулась на талморца. Сотворенный им паралич быстро избавил меня от попыток освободиться. Несколько раз он ударил меня металлическим прутом по ногам, и я едва не лишилась чувств от жгучей боли.       Потом сон, наконец, победил все.       Белая мгла повсюду, мертвый вороной конь на дороге, горящий храм Призывателей Ночи на утесе на фоне черной воды Моря Призраков. С неба сыпался снег, выла вьюга. Я как наяву дышала мнимой свободой, оказавшись далеко за пределами тесной камеры.       «А ты ведь можешь прекратить всё это», – её голос уже давно перестал пугать меня. Где ты прячешься, Вермина? Не важно.       Кровавый дождь пролился с потемневших небес… Когда же ты придумаешь что-нибудь новенькое? Это уже было.       Глаза Эрандура.       Он, раздетый до пояса, стоял позади решетки и смотрел на меня. И я не сразу поняла, что это не сон. Рядом с ним стоял дознаватель, юстициар, который приходил допрашивать Торальда.       – Не спать! – талморский солдат вздернул меня на ноги и встряхнул.       – Джулия, ничего не говори! – быстро сказал мне жрец. Вроде, это все реально.       – Что? Это сон? – спросила я.       – Нет, это не сон, госпожа архимаг, – спокойно и равнодушно ответил юстициар, не улыбаясь и не злясь. Он просто делал свою работу и не более. Он не сопереживал, не ненавидел нас и не наслаждался происходящим. Для этого дознавателя мы просто бабочки, которым нужно оторвать крылышки, чтобы получить зелье. Кто-нибудь хоть раз задумался о судьбе такой бабочки? Больно ей или нет?       Эрандура провели в пыточные.       – Не бойся Джулия… Ничего не случится, – пообещал он, исчезая за углом.       Раздался лязг цепей, щелчки запираемого замка, потом прозвучал вопрос:       – Итак, ваше имя Казимир.       Ответа не последовало. Остатки бредового сна как рукой сняло, я бросилась к решетке и попыталась высмотреть, что происходит, но стена мешала. Эрандура завели куда-то вглубь. Судя по звукам, талморцы брали какие-то инструменты, но вокруг меня оставалась гулкая нерушимая тишина, отчего становилось ещё страшнее. Фантазия рисовала жуткие образы, хуже, чем увиденный мной кошмар. Потом дознаватель начал говорить:       – Казимир, вы поклоняетесь Вермине.       Тишина. Лязг металла.       – Сколько лет вы служили ей, прежде чем начали поклоняться Маре? Что вам известно о культах Вермины? А о святилищах Талоса?       Тишина, снова лязг и всё тот же омерзительный сухой канцелярский тон дознавателя:       – А кем вам приходится Алисан?       Едва не порвав цепи, в приступе ярости я ударилась о решетку.       – Эй! – заорала я. – Что бы вы там ни творили, хватит! Я согласна на ваши условия, только выпустите нас отсюда! Позовите Эленвен!       На мои крики и грохот цепей о стальные прутья никто не обращал внимания. Юстициар задавал разные вопросы Эрандуру о Коллегии, о культе Вермины и даже о его детстве, но жрец не ответил ни на один из них, только в самом конце тихо и хрипло произнес:       – Служители Вермины зашивали себе рты и откусывали собственные языки, чтобы не раскрыть тайны Призывателей Ночи. Вы действительно думаете, что я боюсь боли?       – Дело не в тебе, данмер, – раздраженный неудачным допросом юстициар забыл про свой канцелярский тон. – А в ней. От твоих ответов зависит, как долго она здесь пробудет.       Я расплакалась, не зная даже, сколько времени прошло. Безуспешно подергала кандалы. Мимо камеры провели окровавленного Эрандура, который остро и уверенно посмотрел на меня, вселяя смелость, чтобы пережить этот ужас.       Юстициар остановился у решетки, пристально глядя на меня сверху вниз.       – Надеюсь, госпоже архимагу комфортно здесь… – протянул он.       – Хватит, – я вытерла слезы и с вызовом посмотрела на него. – Прекратите это и отпустите нас! Давайте заключим сделку! Что вам нужно?       – Конечно, мы заключим сделку. Но только после того, как сюда привезут мальчика по имени Алисан.       Я отшатнулась от прутьев и села. Ноги подкосились.       – Вы не посмеете! Или для вас это нормально – мучить детей?       – Они всего лишь люди, – равнодушно заметил юстициар. – Данмер более ценный материал.       – Материал? Как ты смеешь говорить о нем так?! – у меня не было сил встать.       – Кое-кто заинтересован в его знаниях, и нам приказано не убивать его, – он тонко ехидно улыбнулся. – Но он никогда не покинет этих стен, в этом можешь не сомневаться. Даже если мы договоримся.       Он ушел, и скоро всё затихло. Только потрескивание факелов на стене напоминало о том, что время в этом ужасном месте тоже движется.       А потом всё, что я пережила, повторилось точно в такой же последовательности.       Крики Торальда и те же вопросы о святилищах Талоса.       – Не спать! – приказ эльфа снова прилетел мне в спину вместе с ударом железного прута.       И спустя пару минут я снова потерялась в белой мгле, не ведая, где явь, а где сон. Моя израненная душа слабела с каждым часом, проведенным здесь, и падала в когти Вермины.       Она показала мне войну и Башню Белого Золота. Армии эльфов и людей, стоящие по обе стороны стен. Огонь и призванных даэдра. Магию, с которой не мог совладать Легион. Видение было так отчетливо, словно я, в самом деле, находилась там.       «Это чужое воспоминание. Полководца, что смотрел в мой Шар и благодаря мне привел свои войска к победе. Теперь ты видишь, на что я способна? Почему ты не хочешь сдаться, когда даже твоя нерушимая Империя скоро падёт?»       Вокруг меня возникли полуразрушенные улицы, заваленные трупами людей и эльфов вперемешку, и я пыталась бежать по ним, но ноги не слушались, голос Вермины летел мне вслед, вместе со стаей крылатых чудовищ, похожих на черные тени с жуткими женскими лицами.       – Не спать! Встань! – удар в спину, кто-то приподнял меня за волосы, вынуждая кричать от боли.       – Не трогай её! – голос Эрандура. Я снова проснулась, не ведая, что происходит, путая сон и реальность.       В приступе безудержной ярости я бросилась на стражника, накинула на его шею цепь зачарованных кандалов и держала до тех пор, пока его тяжелое тело не обмякло в моих руках. Эрандур сбил с ног юстициара и начал забивать его цепями. Тот истошно вопил и пытался парализовать жреца, но не мог сконцентрироваться под градом ударов. Его надменное лицо скоро стало бесформенным месивом. Он больше не двигался. Я тяжело дышала и смотрела на мужа, который начал обыскивать поверженного дознавателя.       – Скорее! Нужно найти ключи и бежать отсюда! – сказал жрец.       – Они здесь! – мои руки не слушались, но я смогла отцепить связку ключей от пояса стража и отпереть свои оковы, потом помогла Эрандуру. Посмотрела в сторону пыточных, но Торальда не было. Наверное, его увели, когда я в очередной раз уснула.       Жрец обнял меня и потянул за собой к выходу:       – Бежим! Но будь осторожна, я видел, что там много охраны! Нам придется действовать скрытно!       – Ты знаешь, где выход? Мы сможем до него добраться? – мое сердце взволнованно заколотилось. Я не верила, что мы сможем найти выход, но лучше погибнуть, пытаясь, чем ждать неизвестно чего. И нельзя допустить, чтобы Алисан попал в эти застенки!       Я трясущимися онемевшими руками подобрала ключ, который подошел к замку. Дверь послушно отворилась, но позади не было коридора. Эрандур исчез, а я стояла на обледеневшем склоне перед храмом Призывателей Ночи.       С неба тихо сыпался снег, Море Призраков волновалось, вспенивалось, окатывая обледеневший берег.       – Нет, только не это… – я упала на колени и заметила перед собой опрокинутый алтарь Мары, заляпанный кровью и растаявшим воском свечей.       – Не спать! Встать! – меня снова окатили ледяной водой из бадьи. И это тогда, когда выход был так близко... Выход был сном, мечтой… Я встала, не сдерживая слёз. Из-за решетки на меня спокойно смотрел Эрандур.       – Не бойся ничего, – сказал жрец, прежде чем его снова увели в пыточные.       – Позовите Эленвен… – теряя всякую надежду, вторила я и размазывала по лицу слёзы.       И вокруг меня все повторялось снова и снова, как по кругу. Те же вопросы и тишина без ответов. Мне давали только яблоки и воду. Я потеряла счет, сколько съела этих злосчастных яблок, перестала чувствовать их вкус. Они сделались омерзительными.       Выход далеко. Нам до него не добраться. Я уже в плену Вермины и перестала понимать, что реально, а что нет. Кандалами я попыталась нацарапать на камне полоску, чтобы хоть как-то отсчитывать время. Но как только посмотрела на стену, увидела, что их там уже четыре. На цепи была потертость, мои ногти сломались.       Я уже сделала это, но не помнила, как…       Когда мне снова посчастливилось провалиться в забвение, в моём видении пылала имперская крепость. Огромный черный дракон сжигал Хелген дотла, а я бежала сквозь него, пытаясь спастись от всепожирающего пламени, слыша истошные вопли горящих заживо людей.       Или это было в Виндхельме, во время штурма города?       «Просто отдай мне свои воспоминания. Забудь всё это…»       Дракон кружил над развалинами, горели дома, рушились башни. Хадвар что-то кричал мне, неразборчивое, издалека, но его голос тонул в реве чудовища.       О боги, неужели мне всё это привиделось? Вся моя жизнь это лишь бредовый сон. Никогда не было ни даэдра, ни Талмора, ни Эрандура… Я просто упала, когда бежала, спасаясь от дракона, и ударилась головой, поэтому до сих пор в пылающем Хелгене. Мне нужно догнать Хадвара, чтобы пережить всё это заново, чтобы не совершить тех же ошибок.       Хадвар всё еще звал меня, но что же он кричал мне?       Когда на мгновение рев дракона утих и вздрогнули камни нерушимого бастиона, до меня донеслось до боли и слёз знакомое:       – Не спать!