Made you think that he's the one

— …И мы надуем много шариков! Рвение Сону да в мирное бы русло. Порой он увлекался чем-то так сильно, что напрочь забывал: у некоторых энергии чуть меньше. Однако обижаться на него по-настоящему едва ли получалось — было в нём что-то мягкое, почти по-детски наивное. Потому старшие относились к нему с позиции братьев, что должны оберегать младшего. Нуждался ли сам Ким в подобном? — сомнительно. Внешняя мягкость и сентиментальность никак не сходились с внутренним стержнем. Пожалуй, Джей даже мог признаться в том, что уважал его за умение порой прогнуться, но в самом лучшем смысле, а не ломаться пополам, чтобы продолжить движение. — Ты уверен, что Сонхуну понравятся… шарики? — с сомнением выгибает бровь Джейк, но всё-таки достаёт их из упаковки. — По-моему, еды и гирлянд вполне достаточно. Младший мгновенно возражает, качая головой: — Ничего не достаточно! Он учился на хирурга столько лет, получил диплом, — начинает перечислять с невероятной гордостью в голосе. — Он заслуживает всего самого лучшего, включая эти классные шарики. Я специально нашёл такие, чтобы на них были изображения органов и костей. Шим промаргивается и откладывает упаковку куда подальше. В отличие от него Хисын попросту выплюнул тот, что начал надувать, и сделал вид, будто ничего и не было. Пусть за многие годы знакомства давно стоило привыкнуть к типичным атрибутам медика — разбросанные конспекты, соответствующие зарисовки и настоящий (пластиковый) скелет, что в прямом смысле прячется в шкафу, — не привыкли. Сонхун горел желанием стать отличным хирургом, перегорал и вновь начинал заново. Если Сону становился фармацевтом, продолжив обучение в том же университете, то старший никак не хотел сдаваться. Поразительная выдержка и упорство, впрочем, что практически неудивительно, если в семье все спортсмены. Можно быть белой вороной и в кругу самых близких. Сону тоже считался за близкого (по словам Сонхуна). Они — вроде бы слишком сильно разные люди — умудрялись поддерживать дружеские отношения на протяжении долгих лет. Сонхун порой подшучивал над Сону немного с перебором, явно выходя за рамки, что установлены для остальных, зато всячески защищал от других людей. Своеобразная забота, напоминающая дёрганье девчонок за волосы. Какое счастье, что Сону не девушка. Да и странно, по мнению Джея, искать в близости данного уровня что-то опошленное. Но всё-таки странные отношения, ведь они и не в списке лучших друзей обоюдно, чтобы лезть из кожи вон. Знакомство в столовой из-за нехватки свободных мест — не показатель безумно крепкой дружбы, как и попеременные «привет» в стенах высшего учебного заведения. Хотя Джей может быть не в курсе чего-либо из-за того, что недавно вернулся из Вашингтона после окончания университета. Проведённые в Корее жалкие недели в течение этих лет отняли возможность видеть картину целиком, знать о многом. — Ребят, ну вы что? Ему же приятно будет. Ну, пожалуйста, — забавно канючит Ким и немного надувает губы. В который раз Джей видит Ким Сону вживую — в десятый или одиннадцатый? — Уверен, что Хун не разозлится, потому что ты собираешься стащить у него ключи от дома и тайно украсить гостиную? Попахивает сроком за незаконное проникновение в жилище. Иногда Джейк становился душным — факт, как и неоспоримо забавно видеть Сону обиженным. Градус энтузиазма постепенно спадает, оставив после себя повлажневший взгляд. Однажды Сонхун упомянул, что в стрессовые моменты его нервы сдают. Однако, невзирая на связь через бывшего одноклассника, временами Чонсон задаётся вопросом: почему? Почему он, являясь приятелем виновника будущего торжества с первого класса старшей школы, каким-то неведомым образом влился в эту необычную по составу компанию? Ещё как-нибудь можно было притянуть за уши общение с Джейком из-за того, что тот жил по-соседству в Сеуле и учился в параллельном классе. Хисын — то же самое, но взаимодействия вне школы и исключительно благодаря онлайн-играм. Со временем всякие подростковые увлечения сошли на нет, но Чонсон мог бы назвать парней своими неплохими друзьями. Почему знал множество знакомых такого же фактически знакомого — то есть Сону? Ким умел непостижимым образом создавать тонкие нити между, казалось бы, абсолютно посторонними. К собственному удивлению, Джей сумел бы назвать уже его друзей своими знакомыми, ни разу не контактируя с ними. Будущие фармацевты, парочка бывших одноклассников, парни и девушки из кружков, которые Ким посещал когда-то — действительно много даже для экстраверта. — Ладно, — шмыгает носом. — Тогда позаботьтесь об еде и напитках, а я сам всё сделаю. — Как ты собираешься украсть ключи и привести квартиру в порядок пару часов? — ласково интересуется Хисын и кажется поникшим. Эмпатия в чистом виде или банальная совесть? — Тебе как минимум нужно принести вещи, чтобы заняться украшением дома, Сону. «Обиделся», — думает доселе молчавший Джей и оказывается прав. Младший не обидчивый и, что неимоверно радует, отходчивый, но дуться умеет так, что ощущаешь невольно укол вины. Просто Сонхун не из тех людей, коим необходимы вечеринки в его честь, дабы подогреть эго. Это Джей и Джейк умели собирать у себя компании и отлично веселиться на день рождения или, например, на какой-нибудь Хэллоуин. В крайнем случае, стало бы уместно сходить в отличный клуб и расслабиться там. Предоставить свой (родительский) дом за чертой города не проблема, как и отдать на погибель личную недвижимость площадью в сто квадратов — для Хуна не жалко. Чонсон порой с чрезмерной щедростью относился к тем, кто находился рядом и считался доверенным, а потому круг общения порой приходилось чистить от исключительно пользующихся. Но Сонхун был взаправду дорог — к важным людям Джей привык относиться подобающе. — Я попрошу Чонвона мне помочь. Джей машинально щёлкает пальцами, когда слышит знакомое имя: — Тот, с которым ты когда-то давно ходил на курсы по самообороне. Верно? Нельзя не заметить, что Сону нравится это — когда тебя слушают. Большую часть всего сказанного им (да и не только) Джей услужливо фильтровал, выбрасывая из памяти как ненужный мусор, но иные вещи, кажущиеся незначительными, в небольших объёмах всё же откладывались в голове. Как нечто выборочное или брак, пропущенный системой по неизвестной причине. Про некого Чонвона или «Чонвон-и» знал немного. Складывался образ кого-то посредственного, среднего роста и почти ничем не выделяющегося человека. И если бы Сону показывал его на фотографиях или страничка парня всплывала в разделе «возможные друзья», на подкорке сознания образ оказался бы куда чётче. — Тхэквондо, — пока ещё недовольно осекает он. — Но ты был близок, хён, спасибо. Ты хоть ты помнишь о важном. Последнее — с укором и непонятно кому адресовано. Джей победно поджимает губы, пускай и не считает данную затею важной в масштабах риска и прочего. Сонхун не из тех, кто пойдёт в полицию и напишет заявление на своих друзей, не из истериков — и славно. Но чрезмерно активному и общительному Киму не понять, как порой тяжело бывает его товарищу-без пяти минут-хирургу среди знакомых. Может, дружба Сонхуна и Сону потому-то и держалась. Джей уехал в Соединённые штаты, чтобы иногда приезжать в Сеул и общаться через мессенджеры (часовые пояса и без того доставляли хлопот), но оба нормально относились к этому и вопреки прогнозам некоторых. Ничего не исчезло: Сонхун такой же спокойный, с попеременными всплесками энергии друг, имеющий в запасе кучу шуток и удачных «подковырок»; Джей — представитель золотой молодёжи, не потерявший границы и умеющий вести себя достойно, не заставляя родителей откупаться и испытывать стыд. Когда Сону демонстративно достаёт мобильный и, видимо, пишет своему Чонвону, старший тихо посмеивается. Приятное чувство — сомнительная, но привилегия имеется. — Могли бы просто сходить в стриптиз-клуб или обычный паб, — предлагает Пак, делая жест ладонью, словно рассуждает. — Когда в последний раз вы видели красивые женские тела, а? Не в морге или на картинках, предупреждаю. Финансист, специалист по программированию, в перспективе прокурор (до должности Шиму расти и расти), фармацевт и хирург — великолепное комбо. И то не считая бывшей одноклассницы, планирующей стать типичным офисным работником и заниматься делопроизводством, когда душа лежит исключительно к танцам. Хёри вливалась в любую мужскую компанию и весьма успешно приводила на особенно «масштабные» вечеринки красивых подруг. — Чонвон-и мне поможет. Ну и пожалуйста.

***

Задача простая: привезти Сонхуна после официальной церемонии выпускников и выдачи диплома домой. Туда, где всё украшено подготовлено Сону, плохо знакомым японцем (видеть Рики Нишимура трижды по видеосвязи и дважды в реальности — такое себе), называющимся в прямом смысле отдельными кусочками от имени и фамилии — Ники, — и кем-то третьим. Хисын обещался приехать чуть позже. Третий — Ян Чонвон. Интересно, как далеко простираются связи? Слишком громко называть Сону главной нитью, что простирается через разные сборища людей, и этаким душой компании, ведь каждый считался таковым. Джей не придавал младшему особого значения, сравнивая с неплохим человеком, который на удивление не раздражает. Сону забавный — забавный в лучшем ключе, что не подразумевает дикие насмешки. — Вы подозрительно молчаливые, — озвучивает Сонхун и снимает дурацкую шапочку выпускника. — Я прекрасно понимаю, что вы что-то задумали. Вопрос первый: совместная работа? Или вы двое не при делах? Занавес с затеи Сону постепенно спадает. Очевидное становится чересчур явным, чтобы отрицать или начинать играть в недоумевающего. В конце концов, всегда можно было сказать, что ничего не знал, а тебя лишь попросили. Смысл? — его нет. Сонхун не менее подозрительно спокоен. Джей ревностно относился к собственным вещам не столько из-за высокой стоимости или внутренней жадности, а из-за принадлежности. Брать что-то без спроса, тратить, к примеру, те же деньги и иногда откровенно наглеть дозволено действительно близким. На них джеева щедрость распространялась в неограниченных количествах. Из крайности — в крайность? Пожалуй, вернее и не придумаешь. Достижение баланса было очень важно, пусть добиться его удавалось с трудом. — В своё оправдание, — Джейк каким-то чудом показывается между сидениями, растягивая ремень безопасности, — я скажу, что отговаривал их. Но ты же понимаешь, что Сону не остановить? Временами он становится хуже Чонсона. (…и потом на выручку приходит тот, кто априори не умел лгать.) Сложно и весьма опрометчиво называть себя тем, кто мастерски считывает людей и знает, когда врут, а когда говорят правду. Но из всех знакомых именно Шим являлся тем, кого раньше остальных замучает совесть или красной строкой начнёт читаться правда. Может и к добру, что ложь близким претила Джейку, невзирая на серьёзность профессии. Его будто бы делило надвое: «для своих» и «для чужих». Хотя лицемерным и двуличным тоже назвать тяжело. — Большое спасибо, — цокает языком Джей и сталкивается с ним взглядом в зеркале заднего вида. Быть человеком негибким… двояко. Да, придерживаться чёткой позиции и не прогибаться ни под кого очень хорошо — есть стержень. Но временами Чонсон сам признавался: некая радикальность была ему свойственна, как и святое убеждение, что ты прав. Извиниться — не проблема, что хорошо, последствия или противный осадок после — плохо. Сону можно сравнить с многослойным тортом. Ассоциация с едой пошла от Сонхуна, называющего младшего булочкой или плюшкой из-за очаровательных щёк, из-за любви Сону к сладостям (но в меру). Как бывает у каждой прослойки своя начинка, так и в нём — мягкость чередуется с чем-то дерзким, приторная сладость с острой ноткой. Вот он — тёмная лошадка. Сонхун вздыхает: — Много народу? Надеюсь, меньше десяти человек в сумме, потому что у меня сильно болит голова. Я могу быть неблагодарным и агрессивным, — небольшая пауза. — А ещё я голоден. — У тебя голова болит, потому что ты только через пару лет станешь настоящим хирургом… С ума сойти можно, как в здравом уме кто-то соглашается столько учиться. Мало тебе было в школе больше десяти лет прозябать? — вопрос от Джейка, скорее, риторический. — Правда, мне тебя жаль. — Я получаю удовольствие от собственных мучений. И я могу тебя вскрыть, практически разобрать по частям и собрать обратно. Ты будешь находиться в сознании и всё видеть. «Я считаюсь невидимкой, работая в аптеке, у меня гораздо больше власти, чем вы думаете», — мгновенно всплывают слова Кима и милый, чуточку неуместный смех и запах мятного молочного шоколада, который он ел. Что, если поэтому сошлись Сонхун и Сону? Невероятно трудно сформулировать суть, придать ей какой-либо образ или цвет, но схожесть якобы внешне и внутренне разных людей не получится игнорировать. На ментальном уровне, как личное ощущение своеобразной связи между ними. В том значении, что со стороны их взаимодействия не напоминали поведение типичных друзей, а братьев или, упаси господи, любовников. Очевидно, что среди знакомых Чонсона не было таких людей. Не то чтобы имелись какие-то предрассудки (имелись), попросту жило святое убеждение: для подобного должно быть соответствующее окружение. Было нетрудно представить, что у лёгкого на подъём Сону будет знакомый парень, которому нравятся только парни. Или девушка, испытывающая влечение исключительно к девушкам. Что Ким Сону сам мог начать встречаться с кем угодно, независимо от половой принадлежности. Джей был далёк от этого. Он учился с открытыми геями в Америке, не единожды видел однополые пары и воспринимал их как нечто само собой разумеющееся. Но «здесь» и «за тысячи километров от Кореи» — жёсткий контраст. Как если бы ты вышел из моря и нырнул в реку — разница весомая, несмотря на то, что одно и другое являются водоёмами. — Маньяк, — фыркает Шим и садится по-нормальному. — Помимо наших должен быть Ники и Чонвон. Последнего Сону собирался заставить украсть у тебя ключи. Звучит безумно и по-детски, а в действительности — иначе. Мама говорила, что взрослые могут быть всего-навсего выросшими внешне детьми. Касательно мужчин вообще бытовало шутливо-снисходительное, применимое при некоторых обстоятельствах оправдание: «До сорока лет — мальчик». Странно порой забывать о том, что постепенно приближаешься к пугающей цифре в тридцать лет. После окончания школы время летит безумно быстро, и порой начинаешь задумываться о прожитых годах, как какой-нибудь старик, коему смерть дышит в затылок. Без фанатизма и бесконечных сожалений по поводу ранее принятых решений, опрометчивых поступков и поспешных словах. Никаких кризисов — сухие факты. — Он ничего не крал. Мы договорились встретиться перед тем, как я поеду на церемонию. Чонвон купил мне кофе, а потом попросил отдать ключи для «чего-то важного». Складывать дважды два я умею. Джей следит за дорогой и не встревает в разговор, приподнимая уголки губ от услышанного. Чонвон сделал всё, чтобы выложить карты на стол с поразительной непринуждённостью. И плевать, что Ким намеревался сделать сюрприз, устроить вечеринку в качестве поддержки и сделать акцент на том, какова степень выдержки Пака. — И ты просто отдал ключи от своей квартиры? То есть, он даже ничего тебе не объяснял? — Не-а, — просто отвечает Сонхун. — Чонвон надёжный. — Как швейцарские часы, — не произнести это невозможно. Чонсон тихо посмеивается над своей же шуткой и представляет того, чей образ по-прежнему расплывчат. В уме одно: ростом Чонвон вроде бы с Сону, тёмные волосы и широкие плечи (особенно ярко бросается в глаза на фото; удалось наткнуться на одно чисто случайно). Джей не горит бешеным желанием заводить с кем-то дружбу, а вот приятельские нейтральные отношения точно не помешают. К тому же, толика ревности присутствует. Вообще, Пак Сонхун в поиске его лучших друзей долгие годы. И если с наличием кого-то сладкого смириться проще простого — по сути, конкурировать с Сону глупо, — то с другим желания нет. Хорошо, что ревность эта сравнима с укусом комара и не достигает каких-нибудь подростковых, пропитанных максимализмом, высот. — Они наравне, — отбивает выпускник и затылком упирается в подголовник. — Да неужели? — Ага, в том вы похожи. Оба такие — ты и Чонвон, — важно кивнув, Сонхун прикрывает глаза. И пока Джейк с наигранным возмущением спрашивает, почему его не сравнивают с Чонвоном, ситуация приобретает немного иные краски. Нравится быть в числе лидеров по положительному поводу, но так же наличие «соперника» подогревает интерес. Не станет спорить, что повышенная ответственность (и, разумеется, Сонхун) станут главной точкой соприкосновения. — Не терпится познакомиться с вашим Чонвоном. Вполовину правда. Потому что Чонсону всё равно.

***

Ян Чонвон — это навскидку сто семьдесят пять сантиметров в росте, нереально широкие плечи, смотрящиеся при том гармонично и мужественно, острый подбородок и мягкость. Не та, что сквозит в каждом движении и слове, как у Сону, — совсем иная. Ещё грудной смех, кошачий прищур и ямочки на щеках. Если про себя Джей мог бы сказать, что-нибудь наподобие «острые углы и прямые линии, которые никак не сдвинуть», про него — «колюще-режущее». Когда Чонвон хитро и с толикой издёвки надевает на голову Сонхуна колпак, его улыбка сродни той, которой можно отделять плоть от костей. А милые ямочки и бережные (нельзя не заметить) прикосновения выражают противоположное. Когда он подаёт стакан с коктейлем, проходя мимо, ладонь покалывает. — …Вовсе необязательно, — обрывок фразы Чонсон слышит вместе с тем, как младший (ему двадцать четыре, да?) садится с тихим скрипом пружин в кресло. Хисын так и не пришёл, потому что разболелся — тридцать семь и шесть, жуткая слабость и, естественно, отсутствие настроения. Но его поздравления в сообщении порой стоят большинства слов, сказанных лично, ведь имеют глубокий смысл. Джей в некотором роде завидовал ему, являясь далёким от красноречия хотя бы из-за профессии, в умении выражаться правильно. Важно трогать душу, а не обходиться дежурными фразами. Пиццу с ананасами любит не всякий. Чонсон делает второй глоток и усмехается сам себе, когда замечает, что Чонвон пару раз косится на нетронутые никем кусочки. Поколебавшись, непонятно зачем подцепляет самый большой и уже на бумажной тарелке подаёт Чонвону. Просто в качестве доброго жеста, этакое дружелюбие. Не получится же игнорировать то, что он и Сону выполнили отличную работу? Как заметка: Чонвон участвует в беседе, улыбается или смеётся. Чонсон, будучи из безбожно обеспеченной семьи и посещая всякие мероприятия, где не выглядеть безупречно и не придерживаться этикета было недопустимо, всё же смотрел куда глубже. «Поверхностные суждения ни к чему не приведут», — говорил папа, и он усвоил урок. В отличие от Кима, новый знакомый умел молчать, а такое не всем удаётся, на самом-то деле. Главное — не считаться лишним, не сливаться с мебелью и не слыть неловким тихоней. Чтобы тебя раз за разом звали на междусобойчики, вечеринки, ведь «без тебя пусто». — Спасибо, — одними губами произносит Ян и приподнимет уголки алых губ. Джей готов поклясться, что виной тому выпитый вишнёвый сок. Сочетание необычное — вишня и ананасы. Иногда грани и противоречия бывают безумно привлекательными. Пак ловит себя на мысли, что желает поближе познакомиться с тем, кто общается с Сонхуном и с якобы противоположным ему Сону. Неужели он — золотая середина? — Не за что. Зрительный контакт в несколько секунд и нечитаемая улыбка. Джей впервые отводит взгляд, не пытаясь доминировать, и усмехается, чтобы начать заново. Маленькая борьба или полудетские игры в гляделки? Ну что же.